CC BY
24
АКСИОЛОГИЯ РУССКОЙ ТРАДИЦИОННОЙ КУЛЬТУРЫ СКВОЗЬ ПРИЗМУ ОСМЫСЛЕНИЯ КОНЦЕПТА «ВОЗРОЖДЕНИЕ»
© Шемякина М.К.*
Белгородский государственный институт культуры и искусств, г. Белгород
Культура осмысливается как совокупность духовных и материальных ценностей. В русской традиционной культуре ведущими ценностями центрального герменевтического поля, выразившими концепт «возрождение», стали непреходящие этнические категории - «земля», «труд», «семья», «дом», «вера».
Все единство материи культуры может быть осмыслено в целом как система знания и философия жизни народа, находящаяся в информационной пространственно-временной передаче поколений, в основе которой лежит культурная ценностная парадигма.
«Культура постоянно регулирует нашу жизнь. С момента нашего рождения и до самой смерти, сознаем мы это или нет, на нас оказывается постоянное давление, принуждающее нас принимать определенные типы поведения, выработанные другими людьми», - писал К. Клакхон [2, с. 35].
Ценности культуры должны быть рассмотрены как общие представления, разделяемые большинством ее носителей относительно желаемого, правильного и полезного. В таком контексте и сама культура осмысливается как вся совокупность духовных и материальных ценностей.
В русской традиционной культуре к ведущим ценностям центрального герменевтического поля, полновесно отразивших концепт «возрождение», могут быть отнесены непреходящие этнические категории - «земля», «труд», «семья», «дом», «вера».
Земля служила центральной категорией русской традиционной земледельческой культуры. С древнейших времен она была не только значимым субстантивным элементом природного мира, но одной из основных составных частей мирозданья.
Земля считалась воплощением воспроизводящей и возрождающей силы природы. Она и в прямом смысле возрождала человека к жизни. Больные в старину выходили в чистое поле, били поклоны на все четыре стороны, прося прощение. И намного позже (в XIX в.) крестьяне тоже клялись землей; с этим обычаем связано другое известное выражение: «Чтоб мне сквозь землю провалиться» и т.п.
В отношении к земле срабатывала система статично закрепленных в традиционной культуре действенных стереотипов: кто не почитает земли -
* Доцент кафедры Теории и истории культуры, кандидат филологических наук, доцент.
тому не даст хлеба; кто не поклонится сыновним поклоном - тому на смертном одре не ляжет легким пухом, а тяжелым камнем; кто не захватит в путь горсть родной земли - никогда не увидит родного дома.
Культ земли с древнейших времен соединялся с культом предков, к которым в качестве посредников обращались за помощью и советом. От лежащих в земле предков зависело плодородие земли и обильные дожди -возрождение жизни.
Земля в своей аксиологической заданности в отношении традиционной культуры расширяла свой буквальный смысл до иносказательного. В таком контексте земля становилась синонимом понятиям «землячество», «родина», «отечество», «дом».
Определяясь в категориях родства «земляного», она трактовалась как родство духовное, нравственное. Понятие «русская земля» не сводилось исключительно к корневому родству, культу предков, но утверждалось как единение православное (особенно на чужбине), патриотическое (особенно во время военных действий), свободолюбивое (особенно в бунтарстве), семейное (особенно в категориях бытовой традиции), мировое (в понимании мира как единого людского универсума).
За землю и умереть не жаль, «живота своего не жалеючи». «Всем миром» сделать какое-либо дело (построить обетную церковь, дом; сразиться с врагом) - высшая форма выражения христианской добродетели.
Таким образом, ценность земли понималась не только с точки зрения скупого прагматизма (хотя хорошему хозяину всегда мила плодоносная земля, а плохому - и чернозем не уродит), а с позиций духовных - как материи возрождения. Потому земля скорее давала оценочную коллективную характеристику народу, и личностную - человеку, его труду, степени его человечности, нежели действительно реализовывала хозяйственное предназначение.
Другой ценностно значимой единицей, напрямую связанной с землей, был труд. В понимании мирской жизни труд всегда обозначался богоугодным делом, рассматривался в качестве одной из форм нравственного деяния, ведущего к спасению человеческой души. Как говорится в народе, «Бог труды любит», «С молитвой в устах, с работой в руках». Та же мысль прослеживается и в исторических хрониках.
Трудолюбие рассматривалось как добродетель и с позиций христианских. При этом важно помнить, что в качестве нравственного труда особенно значимого понимался труд душевный. И, действительно, в русской традиции категории душевного становления будут приравнены к тяжелейшим испытаниям и трудам. К ним будут относимы абсолютно все богоугодные дела: моления, паломничество по святым местам, помощь сирым и убогим, таинство исповеди.
Труд создавал не только оценочное представление о человеке, но и его социальный статус. Не случайно труд, уважение и достаток в народном сознании были всегда взаимосвязанными понятиями.
Не менее значимым закреплялся и бытовой труд. Трудовой характер русского человека формировался в устойчивой традиционной семье. С рождения трудовое воспитание органично входило в семейную жизнь и хозяйственную деятельность семьи.
Таким образом, трудолюбие, добросовестность, старательность, которые мы отмечаем в наших предках, рождались не просто в процессе выполнения трудовых функций (хотя и это немаловажно), а являлись итогом их богатой нравственной жизни, ведущей человека к полноценной реализации себя, восстановлении связей с минувшим задолго до него и прогностически определяющим перспективы не только личностного развития -«возрождения» человека в пространстве жизненных координат.
Основу крестьянской жизни и ее аксиологического центра в контексте концепта «возрождение» составляла и семья.
С одной стороны, семья реализовывала непосредственное утилитарное (практическое) назначение, проявляемое в самом принципе построения семейных отношений: форме подготовки, проведения необходимых обрядовых действий, их хозяйственное основание и значение. С другой стороны, семья рассматривалась как минимизированная социальная общность и субстанция духовно-нравственная (ведь в представлении русского человека «даже браки заключаются на небесах»).
Семья рассматривалась не только как деятельность определенного социального вида (хозяйственная), но и как средоточие нравственных посылов русского человека, смысл существования.
Практически все этические и эстетические ценности складывались в семье, усваивались с детства по мере взросления с учетом их глубины и серьезности. И «качество» семьи (отношение между супругами, почитание родителей, способность к деторождению, становление детей, сами дети с точки зрения нравственного формирования и др.) давало общую оценку прожитой жизни.
В конечном счете, мир семьи расширялся до понятия мира как сообщества людей, особенно в кризисные моменты истории (освободительная война, бунт). А в традиционной русской культуре «перед миром не грех и покаяться», «на миру и смерть красна». И уже в этом рождается понятие не просто человека, а «возрождающегося всего человека», способного освободить братьев болгар от иноземной туретчины, и слиться воедино в признании верховной власти и отческой заботы «царя-батюшки». Именно об этом будет писать Ф.М. Достоевский: «У нас, русских, есть, конечно, две страшные силы, стоящие всех остальных во всем мире, - это всецелость и духовная нераздельность миллионов народа нашего и теснейшее единение его с монархом» [1, с. 394].
При этом рождаемый в семье образ покровителя, овеществляемого непосредственно в образе отца или матери, понимается и в более широком смысле в качестве образа национального (государя-батюшки) и вселенско-
го (Бога и Богородицы), приобретает характер божьего благословения и божьей кары в центральном ориентире жизнеустройства («С вами Бог») и вере в справедливость («Сила в правде»).
В этом отношении семья рассматривалась как особый тип общинной организации, предполагающий наличие патронажных отношений и родовых связей, а в широком смысле - особый тип нравственно-духовных семейных отношений, соотносимых с душевно-духовным родством единением всех членов конкретного социума.
Однако вектор «все-человека» в русской традиционной культуре в контексте возрождающей материи семьи определяется не только своим синхронным существованием, но и диахронной заданностью. В рамках мира семьи формируется особая сфера нравственной жизни, совсем не той, когда человек выражает свои гражданские чувства или показывает знания, демонстрирует умения и навыки.
Человек находится в сонме не только живущих, но и живших задолго до него и только собирающихся жить. Вот почему традиционный человек согласует и соизмеряет свои действия и поступки не только со старшими в семье, но и с поступками и делами дедов и отцов (предков); делает так, чтобы не было стыдно перед последователями. Скрепляющей единицей в этой родовой цепи жизни будет выступать память. А память, справедливо отмечал Д.С. Лихачев, «основа совести и нравственности, память - основа культуры, «накоплений» культуры <...> эстетического понимания культурных ценностей» [3, с. 434].
Семья, таким образом, воспринималась в народной среде как нравственная основа правильного образа жизни, практическая сила, способная не дать человеку сбиться «на кривую дорожку» и возродить человека, если таковое случилось. Семья становилась особым миром человека и его домом.
Русские народные представления о доме также отражали мировоззренческие установки в спектре освоения содержательного начала концепта «возрождение».
Укорененный в доме русский человек вокруг него строил всю свою жизнь: вещную - жилые пристройки, возводимые в ансамблевом единстве с основным строением, хозяйственные постройки, двор; духовную - долженствующее иерархичное начало «красного угла» как домашнего священного алтаря и внешнее венчание коником (в древности символом солнца), в освящении Богом и природой.
Так, дом в русской культурной традиции закрепит за собой не только физическое, обретаемое в конкретных единицах измерения или количестве бытовых предметов, и даже не культурное, а этическое значение - пространство, в котором обретало свою гармонию бытие человека. В этом контексте дом транслировал в своем значении семью, людей, объединенных кровными и духовными узами, обычаями и традициями родной культуры.
При этом естественными атрибутами русского дома утверждались «общинное братство», «душевная простота», «теплота взаимоотношений», «живое общение», «органическая связь с землей». Последнее тем более очевидно, поскольку дом строился по принципам «трех П» (простоты, прочности, прекрасного), согласуясь с единоначальной установкой природосообразно-сти, вписанности в окружающий ландшафт с использованием естественных природных материалов.
Закономерно, что дом в таком понимании выполнял главнейшую из своих функций - был тем спасительным и одновременно первопричинным началом, к которому на протяжении всей жизни в море снедаемых им вопросов был обращен человек. Дом спасал, «возрождал» человека и в житейском, и в религиозно-этическом смысле этого слова.
В пространстве традиционной культуры дом, таким образом, обретал свою иносказательную сущность, объединяя в своем семантическом начале понятия «кров», «семья», естественно расширяясь до всей «земской» России, априори подразумевающей единую родственную (семейную) близость.
И религиозные символы, видится нам, появляются здесь не случайно, поскольку вся аксиология традиционной культуры основного герменевтического поля (земля труд, семья, дом) будет центрирована главной ценностью культуры русской - верой.
Следует отметить, утверждаемую с завидным постоянством мысль, что мировоззрение человека русской традиционной культуры, как и сами основы русской культурной традиции, основано на категориях веры. В ней видит русский народ и саму жизнь, и будущее возрождение, и бессмертие.
Для русского человека духовная основа жизни была главным стержнем бытия, квинтессэнцией ее выступала вера.
Аксиологический вектор, как и идея духовности человеческого бытия, особенно значимы для русской культурной традиции, модели мира и человека, аксиологии возрождения и ее постижения. Не случайно, трансформируясь, все эти реалии русской традиционной культуры утвердятся в русском искусстве, выступят в качестве центральной культурной темы в русской философии.
Вместе с тем, определяя нравственное начало главным в традиционной культуре, академик Д.С. Лихачев отметит: «Говоря о тех огромных ценностях, которыми русский народ владеет, - писал Д.С. Лихачев, - я не хочу сказать, подобных ценностей нет у других народов», но в том и величие русской культуры, что ее императивы «лежат в тесной связи с ее нравственными ценностями» [3, с. 62].
При этом во всей многоаспектности освещения главная идея русской традиционной культуры - нравственная - не обретет абстрактности звучания, закрепится рамками «большой традиции» (в терминологии Роберта Редфиль-да), многомерностью включения во все жизненные направления: идеологическое, религиозное, творческое, социальное. И ценности традиционной культу-
ры обретут свое полнозвучное звучание в русской культурной традиции в качестве основообразующих. Земля, труд, семья, дом, вера и на современном этапе жизни русского народа воспринимаются как консолидирующие субстантивные единицы, определяющие вектор его дальнейшего развития и нынешнего существования, условие действия механизма «возрождение».
Список литературы:
1. Достоевский Ф.М. Дневник писателя. 1873-1881 / Ф.М. Достоевский; сост. В.Н. Бунин. - СПб.: «Лениздат», 1999.
2. Культурология. Основы курса и фрагменты источников / Автор-сост. К.В. Пашков. - Ростов-н/Д: Феникс, 2007.
3. Лихачев Д.С. Раздумья о России / Д.С. Лихачев. - СПб.: Издательство «Logos», 1999.
РУССКАЯ КУЛЬТУРА И РУССКИЙ ЯЗЫК В ДИАЛОГЕ КУЛЬТУР
© Юлдашева М.Р.*
Сургутский государственный педагогический университет, г. Сургут
В статье рассматривается роль и значение русской культуры, в частности русского языка, в осуществлении межкультурного диалога на постсоветском пространстве. Проблема рассматривается в контексте дихотомии: «диалог культур - конфликт цивилизаций», что осбенно актуально в условиях современного глобализирующегося мира.
Современный мир, государства и народы становятся все взаимозависимее и взаимосвязаннее в контексте объективно происходящих процессов глобализации. Жизненные реалии сегодняшнего дня, обусловленные радикальной технологической революцией, получившей название «информационные технологии», а также изменениями на мировой арене, происходящими после распада Советского Союза и социалистической системы, заставляют всех нас искать новые, нетрадиционные пути решения вопроса о сотрудничестве и взаимодействии государств и народов, которые день ото дня становятся все более актуальными и злободневными. Особенно важное значение в данном контексте имеет сохранение предсказуемости и стабильности во всем мире во имя дальнейшего успешного развития общечеловеческой цивилизации.
Дихотомия: «диалог культур или конфликт цивилизаций» в наши дни носит актуальное мировоззренческое и концептуальное содержание. Из данной альтернативы для человечества приемлем лишь диалог культур.
* Профессор кафедры Философии и социологии, доктор педагогических наук, профессор.
