CC BY
37
333^»— Аграрный вестник Урала № 3 (121), 2014 г.
История
УДК 333.013.6(09)
АГРОЗООТЕХНИЧЕСКИЕ КУРСЫ В УСЛОВИЯХ ПОЛИТИКИ КРУТОГО ПОДЪЕМА СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА: К ВОПРОСУ О ПОЗИЦИИ РУКОВОДСТВА И ОТНОШЕНИИ КРЕСТЬЯНСТВА (СЕРЕДИНА 1950-Х — СЕРЕДИНА 1960-Х ГГ.)
А. Ф. НИКИЛЕВ,
доктор исторических наук, профессор,
Днепропетровский национальный университет имени Олеся Гончара
(49010, Украина, г. Днепропетровск, пр. Гагарина, д. 72; тел.: 8 (056) 374-98-64; e-mail: o-nikilev@i.ua),
В. П. МОТРЕВИЧ,
доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой, Уральский государственный аграрный университет
(620075, г. Екатеринбург, ул. К. Либкнехта, д. 42; тел.: 89122830414; e-mail: vladimir.motrevich@mail.ru)
Ключевые слова: сельскохозяйственное образование, формы образования, агрозоотехнические курсы, интеллектуализация материальной сферы села, аграрная политика Н. Хрущева.
Анализируется работа одной из составляющих повышения Продуктивности материальной сферы колхозного производства, действовавших на селе в послевоенное время, — агрозоотехнических курсов — в условиях поставленной руководством страны задачи крутого подъема сельского хозяйства в максимально короткие сроки. Рассматриваются причины их функционирования в новых социально-экономических и политических условиях и усиления внимания руководства партии и государства к их работе в этот период. Указывается, что в условиях низкой эффективности иных форм повышения интеллектуализации руководящих и технологических звеньев колхозного производства, в первую очередь таких, как привлечение работников управленческих структур отрасли всех уровней, а также промышленных предприятий, учреждений и организаций города, руководство партии и государства считало именно форму массового повышения сельскохозяйственных знаний всех членов колхозов быстрой, дешевой, с экономической точки зрения, правильной, с точки зрения коммунистической доктрины, формой повышения культурно-технического и интеллектуального потенциала работников колхозного производства в условиях решения задач по быстрому подъему сельского хозяйства в соответствии с потребностями страны и населения. Рассматриваются условия, в которых функционировали данные курсы, отношение к ним партийно-государственного аппарата и самих колхозников. Указывается, что кроме поставленной задачи улучшения работы этой формы обучения профессиональным знаниям, соответствующие партийно-государственные органы не обеспечили ни материально, ни организационно, ни финансово их работу. На местах довелось выходить из ситуации собственными силами, применяя для выполнения задачи разного рода приемы и методы административного, организационного и материального плана. Однако этого оказалось совершенно недостаточно. Колхозники не видели для себя необходимости их посещать. В результате курсы носили формальный характер. Многие руководители на местах даже не создавали их. Подчеркивается, что, несмотря на формальный характер их работы, партийное руководство продолжало рассматривать их и в новых социально-экономических условиях как эффективную составляющую системы подготовки мастеров колхозного производства.
AGROZOOTECHNICAL COURSES IN THE CONDITIONS OF SHARP AGRICULTURE GROWTH: LEADERSHIP POSITION AND PEASANTRY ATTITUDE (THE MIDDLE OF 1950S — THE MIDDLE OF 1960S)
A. F. NIKILEV,
doctor of historical sciences, professor, Dnepropetrovsk national university of Oles Gonchar
(72 Gagarina pr., Dnepropetrovsk, 49010, Ukraine; tel: +7 (056) 374-98-64; e-mail: o-nikilev@i.ua),
V. P. MOTREVICH,
doctor of historical sciences, professor, head of department, Ural state agricultural university
(42 K. Libknehta Str., 620075, Ekaterinburg; tel: +7 912 283-04-14; e-mail: vladimir.motrevich@mail.ru)
Keywords: agricultural education, forms of education, agrozootechnical courses, intellectualization of village material sphere, agrarian politics of N. Khrushchev.
We analyze agrozootechnical courses, one of productivity increase constituents of the material sphere of collective farm production that were operating in the village in postwar time, when a leadership set an objective of a sharp rural economy growth in a maximum short period. The reasons of their functioning are examined in new socio-economic and political terms and strengthening of leadership and state attention to their work in this period. It is noticed that in the conditions of low efficiency of other forms of intellectualization increase in leading and technological units of collective farms, first of all such as the involvement of administrative structure workers of all levels, as well as from industrial enterprises, establishments and city organizations, the party and state leadership considered the form of a mass increase of agricultural knowledge of all collective farm members to be a rapid, cheap, from the economic point of view, and correct, from the point of view of a communist doctrine, form of cultural, technical and intellectual potential increase of collective farm workers in the conditions of a rapid growth of agricultural economy in accordance with the country and population necessities. The conditions of courses functioning are examined, as well as an attitude towards them of party and state authorities and collective farmers. It is noticed that except the set task of professional knowledge improvement, the party and state authorities provided their functioning neither materially, nor organizationally nor financially. The course leaders had to deal with a situation with their own forces, applying for different administrative, organizational and material methods. However, they were not enough. Collective farmers did not see the necessity of attending the courses. As a result, the courses had a formal character. Many leaders on places did not even found them. It is underlined, that in spite of formal character of their work, the party's leadership continued to consider them in new socio-economic terms as an effective constituent of the education system of collective farm masters.
Положительная рецензия представлена В. В. Запарий, доктором исторических наук, профессором, заведующим кафедрой истории науки и техники Института гуманитарных наук и искусств Уральского федерального университета имени первого Президента России Б. Н. Ельцина.
Аграрный вестник Урала № 3 (121), 2014 г. - <
История
Аграрная политика государства во времена руководства Н. С. Хрущева становится предметом все большего внимания историков [1]. Однако ряд ее аспектов не нашли должного освещения. К их числу принадлежит и такой, как интеллектуализация материальной сферы отрасли в условиях осуществления политики крутого подъема сельского хозяйства в короткие сроки. Данная публикация имеет целью заполнить в определенной степени существующую лакуну. Формат статьи не позволяет остановиться на проблеме достаточно полно, поэтому рассмотрим лишь такой, практически не исследованный ее аспект, как агрозоотехнические курсы и видение партийным руководством их роли в повышении эффективности сельскохозяйственного производства, а также восприятие такой формы обучения крестьянством.
Как известно, в основе руководства экономикой Коммунистическая партия и Советское государство руководствовались положениями коммунистической доктрины о приоритетности промышленности. Эта же тенденция имела место и в условиях возрождения разрушенного Второй мировой войны и немецкой оккупацией сельского хозяйства. В таких условиях был взят курс на восстановление экономики кохозов за счет их внутренних ресурсов, при минимальной помощи государства. Однако результаты такой политики оказались далекими от ожидаемых.
События, произошедшие в высших эшелонах государства и партии весной 1953 г., сделали реальным внесение серьезных корректив в проводимую политку. Проведенный в сентябре 1953 г. Пленум ЦК КПСС проанализировал сложившуюся в сельском хозяйстве ситуацию и признал необходимым, наряду с широким комплексом финансовых и соци-ально-економических мероприятий, повышение интеллектуального потенциала руководящих и технологических звеньев колхозно-совхозного производства. Для этого было намечено сокращение количества работающих в аппаратах управления отрасли, и направление их, а также работников предприятий, учреждений и организаций города на работу в МТС и колхозы. Однако эти меры не нашли отклика в среде тех, кого направляли таким способом в материальную сферу села. Они всячески противились такому решению высшего руководства страны. Фактически, действия государства по задействованию жителей города, нивелировалась их оттоком из села. Так, например, министр сельського хозяйства УССР Н. Спивак сообщал в своей докладной записке секретарю ЦК КПУ А. Кириченко о том, что до принятия постановления ЦК ВКП(б) о переводе специалистов в колхозы, в них работало 26739 агрономов и зоотехников, а на 1 января 1956 г. вместе с прибывшими выпускниками учебных заведений — всего 23999 чел. Еще через полтора года, то есть на 21 июня 1957 г., количество их в хозяйствах республики составляла 25385 чел. [2].
На фоне неэффективности идеи решения проблемы повышения продуктивности сельськохозяй-ственного производства за счет представителей города, продолжала свое существование и альтернативная линия обеспечения — за счет самих работников низовых звеньев колхозного производства путем предоставления им определеного минимума
теоретических знаний. Несмотря на недостаточную эффективность ее в предыдущие годы, она продолжила свое существование и в новых условиях. Объяснялось это существовавшей у высшего руководства еще с первых послевоенных лет идеи о том, что сельское хозяйство страны способно за счет собственных сил и внутренних резервов самостоятельно решить свои проблемы. Вторая причина была экономическая. Именно через восприятие сельского хозяйства как сектора экономики, который может эффективно функционировать без значительных финансовых вложений, путь формирования руков-дящих и технологических звеньев колхозного производства за счет «собственных» работников путем ускоренной, а значит дешевой их подготовки считался оптимальным. Базой для их контингентов рассматривались все работники сельскохозяйственных артелей, которые закончили трехлетние агрозоотехнические. Именно они (эти курсы) рассматирвались как основная форма повышения общего уровня производственной культуры в колхозах и специальных знаний их работников. После окончания курсов члены селхозартелей должны были использоваться в качестве мастеров колхозного производства, на руководящих должностях а своих хозяйствах.
Несмотря на выявленную еще в конце 1940-х — начале 1950-х гг. неэффективность курсов, Сентябрьским пленумом 1953 г. они были реанимированы. Из всех видов сельскохозяйственного обучения речь на пленуме шла только о них. «Серьезно улучшить работу трехлетних агрозоотехнических курсов. Устранить формализм в обучении колхозников и рабочих совхозов» [3], — указывалось в его материалах. По существовавшей в то время традиции этой фразы было достаточно для поднятия их веса в глазах партийных, советских и хозяйственных структур. Она стала для них руководством к действию. Однако, несмотря на поставленную задачу, соответственными органами при этом не был разработан механизм ее реализации, не запланировано финансирование данного вида обучения, не разработано стимулов для привлечения колхозников к обучению на них. По традиции, ставка делалась на энтузиазм самих колхозников и тех, кто отвечал за их обучение.
Фактически, при таком подходе, работа курсов должна была проводиться на общественных началах. Организовывать их обязаны были работники райкомов партии, для которых этот участок работы был «головной болью». Это стало для них дополнительной нагрузкой, которую райкомы должны были выполнять параллельно с прочимих производственными обязанностями. Отсутствие финансирования делало проблематичным обеспечить на постоянной основе квалифицированное преподавание, создать необходимые материально-производственные условия для проведения занятий. Типичным явлением стало проведение их в необорудованных и неприспособленных для этого помещениях, отсутствие учебной литературы и нерегулярность занятий.
Однако в наибольшей степени формализм проявился в комплектовании контингентов слушателей курсов. Имея лишь указания общего порядка об обязательном привлечении к обучению на них колхозников, работники соответствующих органов на
Аграрный вестник Урала № 3 (121), 2014 г. - < JJJf
История
местах осуществляли организацию учебных групп на основе механического включения в списки слушателей всех колхозников, без учета их возраста, образовательного уровня, соцального положения, желания учиться и т. д. В результате, это серьозно сказывалось на количественном и качественном составе слушателей курсов. Поскольку многие колхозники не желали их посещать, то для удержания их приходилось применять методы принуждения. Комсомольцев и членов КПСС обязывали к этому (это было их общественным поручением) первичные партийные и комсомольские организации. Других — колхозное руководство — под угрозой отказа в спашке огорода, невыделения транспорта для поездки в город и т. д. Однако эффект от таких методов был незначительным. Большинство из вклю-ченых в списки посещали занятия лишь 1-2 раза в году. Знчительной была доля тех, кто вообще ни разу не присутствовал на занятиях. В такой ситуации и задача экзаменаторов носила фомальный характер. Как правило, оценки в большинстве случаев выставлялись слушателям заочно. К тому же, имело место и нарушение порядка учебного процесса. Распространенным явлением было зачисление в старшие группы лиц, которые не проходили обучения в предыдущие — первый или второй годы обучения.
Для удержания колхозников хотя бы в списках слушателей курсов, руководители хозяйств вынуждены были вместо государства применять стимулы поощрительного характера. Чаще всего это имело форму начисления трудодней. Сущестовала определенная такса. За посещение одного занятия колхозник получал 0,5 трудодня. А в случае еще и сдачи экзамена в конце года норма поощрения увеличивалась. Например, в сельхозартели им. Маленкова Киевской обл. размер поощрения в таком случае составлял 1,25 трудодня [4].
Однако и такие меры не помогали. В результате ежегодно значительная часть внесенных в списки агрозооветкурсов сельских жителей их оставляла. С каждым новым набором это процесс приобретал все большие масштабы. О ситуации с количественным составом слушателей агрооозоотехниче-ских курсов свидетельствуют данные за пять лет их работы в 1950/1951 — 1954/1955 учебные годы. Так, в 1950 г. из записанных на агрономические курсы в Полтавской обл. в течение трех лет оставило учебу 85,6 %, слушателей, в следующем цикле (1951/1952 — 1953/1954 уч. гг.) отсев составил 85,9 %, в третьем — 72,2 %. Еще более низкими были показатели на зотехнических курсах. Там отсев составил соответственно 84, 5, 79,9, 95,3 % [5].
Сами занятия по причине недостаточного уровня организации работы курсов, их слабого технического и методического обеспечения, проходили на низком уровне. Типичным явлением было сокращение на месяц учебных програм, срыв занятий по причине неявки преподавателя или слушателей. Так, в 1954/1955 уч. гг. в 7 проверенных представителями ЦК КПУ хозяйствах Харьковской области вместо 108 занятий по плану состоялось 82, в 2 проверенных в Тернопольской области — лишь 10 (вместо 32), в 13 проверенных хозяйствах Ворошиловград-ской (ныне — Луганской) области — 189 (вместо 200), в 49 колхозах Житомирской области — вместо
723 по агрономии и 537 по зоотехнии было проведено соответственно 406 и 337 занятий. В то же время было много хозяйств, где занятия вообще не проводились или курсы в них даже не были организованы. Например, в 1954/1955 уч. гг. комиссия ЦК КПУ лишь методом выборочной проверки некоторых районов, произведенной в 15 областях республики, выявила такие хозяйства в каждом из них. А в Волынской области, где таким способом были проверены все районы, таких хозяйств выявлено 30 [6]. То есть все свидетельствовало о непрятии селом подобного пути повышения его профессионального и образовательного уровня. И руководители, и рядовые колхозники не видели для себя резона в функционировании подобной формы сельськохозяйственного всеобуча.
Определенным отражением такой позиции села были предложения с мест в адрес партийных органов республики о ликвидации этих курсов и внедрение иных форм обучения. В них действительно были бы заинтересованны работники низовых производственных звеньев хозяйств, и которые реально давали им преспективы профессионального роста. Так, в апреле 1956 г. в ЦК КПУ с письмом обратился директор Мукачевского сельскохозяйственногог техникума Закарпатской области. В нем он сообщал об инициативе на местах заменить за счет этих форм «бумажное» обучение на зооветеринарных курсах. Он сообщал, что в ряде хозяйств области созданы группы по 25-30 человек из членов близрасполо-женных сельхозартелей, которые обучаются заочно в их техникуме. Туда для чтения своих предметов выезжают преподаватели этого учебного заведения. Таким образом, имелась хорошая возможность осуществлять подготовку специалистов для этих колхозов не формально, а фактически, на государственной основе, с минимальными расходами и без отрыва от производства [7]. Однако данная инициатива, как и другие конструктивные предложения, осталась без внимания партийного руководства республики. Оно продолжало стоять на прежних позициях считая, что трехлетние агрономические курси являются действенной формой обеспечения колхозников профессиональными знаниями. Проблемы же, которые имелись на местах в их работе «носят не существенный характер и они исправляются», — отмечалось в одной из докладных записок сельскохозяйственного отдела ЦК КПУ, составленной в 1955 г. по этому поводу [8].
Таким образом, партийное руководство, в отличие от самого села, фактически рассматривало курсы как эффективнную составляющую системы подготовки мастеров колхозного производства. Такая позиция свидетельствовала о том, что значительная часть работников республиканской властной вертикали продолжали мыслить устаревшими категориями, нихо-диться в плену стереотипов как в плане перспектив дальнейшего развития сельского хозяйства, так и роли и значения в его в подъеме работников с профессиональными знаниями. Логика такого мышления сводилась к идее сталинских времен о том, что селу и его материальной сфере не нужны специалисты, что колхозники сами способны управлять всем и процессами сельскохозяйственного производства. Для этого им следует дать лишь определенный минимум теоретических знаний.
333^»— Аграрный вестник Урала № 3 (121), 2014 г. - < JJJ^^L
_История
Литература
1. Кукурудза Ж. Б. Перетворення в галузi освети (середина 1950-х — середина 1960-х гг.) : iсторiографiя проблеми // Плея. 2011. № 2. С. 312-316; НЫлев О. Ф Вища i середня сшьськогосподарська школа Украши i полiтика держави : до проблеми iнтелектуально-професiйного забезпечення трансформацiй сшьськогосподарсько! галузi середини 50-х — середини 60-х рр. ХХ ст. Украша i Росiя : досвщ iсторичних зв'язк1в та перспектив сшвробггництва : збiрн. наук. праць. Кривий Рiг, 2004. С. 198-209; Романюк I. М. Укра1нське село в 50-ет — першiй половит 60-х рр. ХХ ст. Вшниця, 2005.
2. Центральный государственный архив общественных организаций Украины (далее — ЦГАООУ). Ф. 1. Оп. 6. Д. 57. Л. 115. Д. 6923. Л. 20.
3. Решения партии и правительства по хозяйственным вопросам. Т. 4. М., 1968. В 13 томах. С. 57.
4. ЦГАООУ. Ф. 1. Оп. 31. Д. 266. Л. 65; Д. 1692. Л. 27.
5. Там же.
6. Там же. Д. 266. Л. 64, 66.
7. Там же. Л. 64, 65.
8. Там же. Д. 372. Л. 115.
References
1. Kukurudza J. B. Transformation in education (mid 1950s — mid 1960s) : historiography of the problem // Gileya. 2011. № 2. P. 312-316; Nikilev O. F. Higher and secondary agricultural school in Ukraine and government policy : the problem of providing intellectual and professional transformation of the agricultural sector mid-50s — mid-60s of twentieth century. Ukraine and Russia : experience of historical ties and prospects of cooperation : collection of scientific works. Kryvoy Rog, 2004. P. 198-209; Romanyuk I. M. Ukrainian village in the 50s — first part of 60s. Twentieth century. Vinnitsa, 2005.
2. Central State Archive of Public Organizations of Ukraine (hereinafter — CSAPOU). F. 1. Op. 6. D. 57. L. 115. D. 6923. L. 20.
3. Decisions of the Party and the government on economic matters. Vol. 4. M., 1968. In 13 volumes. P. 57.
4. CSAPOU. F. 1. Op. 31. D. 266. L. 65, D. 1692. L. 27.
5. Ibid.
6. Ibid. D. 266. L. 64, 66.
7. Ibid. L. 64, 65.
8. Ibid. D. 372. L. 115.
