CC BY
96Ш1 Ю.19181/е^.2023.16 щШц [ I э N 1\ '(Х ,/1
Агрессивное поведение детей и подростков
как предиктор девиантного и криминального поведения: средовые и личностные факторы
Позднякова Маргарита Ефимовна
Институт социологии ФНИСЦ РАН, Москва, Россия Брюно Виктория Владимировна
Институт социологии ФНИСЦ РАН, Москва, Россия
Аннотация. В работе рассматривается проблема детско-подрост-ковой агрессии как формы девиантного поведения в современном российском обществе. На материалах количественных и качественных исследований, проведённых сектором социологии девиантного поведения ИС ФНИСЦ РАН, проанализированы такие формы агрессивного и деструктивного поведения, как драки, буллинг, враждебность к окружающим, их распространённость в детско-подрост-ковой среде. Сравнение результатов исследований за разные годы свидетельствует о том, что, несмотря на определённые позитивные тенденции прошедшего десятилетия — сокращение преступности несовершеннолетних, в том числе насильственной, снижение агрессивных установок у подростков — распространённость агрессивных форм поведения, включая драки и школьную травлю, — враждебность к окружающим сохраняется на достаточно высоком уровне. Тревожной выявленной тенденцией является широкое использование подростками возможностей интернета и социальных сетей для реализации своих агрессивных действий, начиная от травли в сети, заканчивая обнародованием видео с жестокими сценами.
Особе внимание уделено изучению агрессивного поведения у младших школьников 7—10 лет. Показано, что устойчивые агрессивные формы поведения младшеклассников связаны с неблагоприятным микросоциальным окружением (асоциальные семьи, алкоголизм родителей, конфликтность, аморальное поведение, судимость родителей и др.), низкой воспитательно-педагогической культурой родителей, нарушениями воспитательного процесса, жестоким обращением с ребёнком.
В исследованиях была выявлена связь между вовлеченностью в различные формы девиантной активности и склонностью к агрессии. Показано, что степень одобрения враждебности и насилия повышается по мере приобретения девиантного опыта. Полученные результаты свидетельствуют: склонность к различным проявлениям девиации, включая агрессивные, у «трудных» подростков, которые в конечном итоге вступают на путь криминализации, проявляется в достаточно раннем возрасте. В связи с этим профилактические программы должны быть нацелены не только на подростков среднего школьного возраста, но и на младших учащихся.
Ключевые слова: агрессия, немотивированная агрессия, враждебность, дети, подростки, девиантное поведение, драки, буллинг
Повышенный уровень агрессии в российском обществе возник в послесоветский период и с тех пор сохраняется на высоком уровне. По данным экспертного опроса, проводимого Институтом психологии РАН, в 1981 году уровень агрессивности, враждебности и грубости жителей России оценивался в 3—3,5 балла, в 2011 году — уже в 7—7,4 балла [Юревич, 2014: 70]. Сравнительные исследования начала десятых годов показали, что по уровню грубости и враждебности к своему окружению россияне занимали лидирующее место в Европе [Юревич, 2014]. По данным Mail.ru Group, в период пандемии в 2020 году уровень агрессии вырос вдвое [Хмара, 2022]. Согласно данным ВЦИОМ за 2021 год, 42% российских интернет-пользователей ощутили значительное возрастание агрессивности в соцсетях за последние пять лет [Кибербуллинг.., 2021].
Усиление агрессивности населения происходит на фоне ухудшения условий жизни и усиления неопределённости в обществе [Хмара, 2022]. Руководитель отдела медицинской психологии Научного центра психического здоровья С. Н. Ениколопов отмечает, что агрессию провоцируют «тотальное неблагополучие» и так называемое «моральное бездорожье», когда «границы нормы размываются, нет моральных табу, все допустимо, все позволительно» (см.: [Выжутович, 2019]). По мнению психолога, после некоторого спада уровня
агрессии в стране в конце десятых годов XXI в. из-за новых социальных вызовов уровень агрессии в российском обществе может начать расти (см.: [Нехлебова, 2022]).
Уязвимой категорией, остро реагирующей на подобные процессы, являются подростки и молодёжь. Эта особая социально-демографическая группа находится в зоне повышенного риска агрессивного и деструктивного поведения. В результате выраженной агрессии в обществе подростки воспринимают мир как враждебную среду, в котором лучшая защита — это нападение.
В фокусе внимания данной работы — проблема детско-под-ростковой агрессии в современном российском обществе. В задачи исследования входил анализ таких форм агрессивного и деструктивного поведения, как драки, враждебное отношение к окружающим, буллинг и их распространённости в детско-под-ростковой среде; связи склонности к агрессии с деструктивным и криминальным поведением; социальных условий развития и жизненных ситуаций детей и подростков с уровнем вовлеченности в девиантные действия и с агрессивным поведением. Исходя из полученных данных, обоснованы рекомендации по профилактике и предупреждению агрессивного и деструктивного поведения несовершеннолетних.
ЭМПИРИЧЕСКАЯ БАЗА И МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ
Эмпирическую основу статьи составляют материалы количественных и качественных исследований в области деви-антного поведения подростков и молодёжи за несколько лет, проводимых сектором социологии девиантного поведения ИС ФНИСЦ РАН. Использована целевая выборка: исследованы учащиеся обычных общеобразовательных школ с 1 по 11 класс, а также подростки — воспитанники специальных учебно-воспитательных учреждений1. При опросе названных категорий
В работе использованы результаты количественных опросов: 1) младших школьников 7—10 лет: 2014 г. 20 субъектов РФ (К = 336); 2022—2023 гг., Москва, Тверь, Балашиха, Ярославль (К = 317); 2) школьников 6—11 классов: 2006 г., Москва, Казань, Вятские Поляны, Бузулук, Можга (К = 2879); 2014 г., 20 субъектов РФ (К = 671); 2020 г., апрель -май, сентябрь - декабрь, Москва, Тверь, Ярослав-
стояла задача исследования трудной жизненной ситуации как основания социального положения, потенциально опасного формированием различных девиаций. Исследование было направлено на выявление факторов неблагополучия семьи, стратегий родительского воспитания и их взаимосвязи с агрессивным поведением и девиациями; на выявление элементов насилия в поведении взрослых и детей в семье и вне семьи, а также склонности детей и подростков к агрессии и степени порога агрессивности (высокая степень указывает на готовность к криминально-агрессивному поведению); на выявление деструктивного противоправного поведения у подростков, выражающее личную агрессивность и опосредующее враждебность к обществу и его ценностям. Исследование склонности детей 7—10 лет к агрессии производилось на основе апробированной методики Е. П. Ильина, П. А. Ковалева (детский вариант)1. Исследование младшеклассников проводилось методом интервью. Опросы старших школьников и студентов в период пандемии (2020—2021 гг.), а также опрос студентов в 2022 году, проведены с помощью Google Forms.
При исследовании распространённости и специфики буллинга в образовательной среде изучались особенности его проявления и подверженность этому явлению, проявления физической (умышленные толчки, удары, пинки, побои, нанесение иных телесных повреждений, кража или порча вещей) и вербальной (оскорбления, угрозы, запугивание) агрессии; действия по изоляции или социальной депривации (сплетни, заговоры, бойкоты, игнорирование просьб). Был применён ретроспективный опрос.
ль, Рыбинск, Краснодар, Балашиха (N = 1116); 2022 г., Москва, Тверь, Балашиха, Ярославль (N = 391); 3) студентов вузов: 2020-2021 гг., Москва, Краснодар, Ярославль, Рыбинск (N = 1256); 2022 г., Москва, Краснодар, Ярославль, Рыбинск (N = 391); 4) девиантных подростков — воспитанников специальных учебно-воспитательных учреждений открытого и закрытого типов: 2019 г. (N = 155).
1 Методика «Агрессивное поведение» Е. П. Ильина, П. А. Ковалева (детский вариант) // Ваш психолог : [сайт]. URL: http://www.vashpsixolog.ru/ psychodiagnostic-school-psychologist/69-diagnosis-emotional-and-the-personal-sphere/2683-2018-08-24-10-26-05 (дата обращения: 18.03.2023).
В ходе исследования проведён опрос экспертов. Критериями их отбора являлись: тематическая компетентность, опыт работы с группами молодёжи, характеризующимися отрицательной направленностью личности. В число экспертов вошли криминологи, сотрудники правоохранительных органов, социальные работники, медики, школьные психологи, педагоги младших и средних классов, а также представители администрации школ (2020-2023 гг., N = 58). Был проведён анализ специальной литературы по теме, результатов опроса общественного мнения, статистических данных Федеральной службы государственной статистики, Министерства внутренних дел РФ, Министерства здравоохранения РФ.
особенности детско-подростковой агрессии
В последние годы все больше появляется сведений о проявлениях невиданной ранее подростковой жестокости. В социальных сетях распространялись видеоролики с запе-чатлёнными в них сценами насилия, драк, издевательств детей и подростков над своими сверстниками. Несмотря на существующие государственные Программы и Концепции по профилактике различных деструктивных проявлений в молодёжной среде1, подобные истории регулярно повторяются. Возникает вопрос: действительно ли уровень детско-подрост-ковой агрессии и жестокости растёт или он остаётся прежним, а возрастает информированность об этих проявлениях благодаря средствам массовой коммуникации?
Например, Концепция информационной безопасности детей (распоряжение Правительства Российской Федерации от 02.12.2015 № 2471-р); Концепция развития системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних на период до 2025 г. (распоряжение Правительства Российской Федерации от 22.03.2017 № 520-р в ред. распоряжения Правительства РФ от 18.03.2021 № 656-р); Программа «Десятилетие детства» (утверждена 29.05.2017), направленная на совершенствование государственной политики в области защиты детства, в рамках которой происходит внедрение восстановительных технологий, в том числе медиации, в систему профилактической работы с несовершеннолетними, развитие служб медиации (примирения) в образовательных организациях, и др.
Сравнение данных Генеральной прокуратуры РФ 1990-х — начала 2000-х гг. с данными сегодняшнего дня показывает, что с тех пор количество преступлений со стороны несовершеннолетних, в том числе тяжких и особо тяжких, значительно снизилось. В те годы ситуация с подростковой преступностью и насилием была близка к критической и характеризовалась повышением организованности преступности и ее общественной опасности: количество тяжких и особо тяжких преступлений, т. е. таких, которые связаны с агрессией, направленной против личности и собственности, было угрожающе высоким. Ситуация оставалась сложной вплоть до 2005 года, после чего в течение многих лет наблюдалась устойчивая тенденция к снижению подростковой преступности, в том числе насильственной. Однако уже в 2017 г. обозначилась новая тенденция постепенного увеличения тяжких и особо тяжких преступлений в структуре преступности молодёжи, удельный вес которых вырос с 21% в 2017 г. до 30% в 2022 г. [Позднякова, Брюно, 2022]. Если указанная тенденция сохранит свою направленность, то в ближайшем будущем российское общество может захлестнуть волна насилия и деструктивности.
В социологии подростковая агрессия рассматривается главным образом как неотъемлемая составляющая многих форм отклоняющегося поведения и считается характерной чертой групп молодёжи с отрицательной направленностью личности [Позднякова, 1999; На пути.., 2012]. По данным ЮНЕСКО, в среднем каждый третий учащийся 11—13 лет ежегодно испытывает тот или иной вид агрессии в школе [Behind the numbers.., 2019]. Другие источники сообщают, что до 75% детей и подростков в течение школьной жизни хотя бы раз сталкивались с проявлением агрессии в свой адрес, а каждый десятый подросток страдает от хронического и систематического проявления агрессии в свой адрес [Juvonen, Graham, 2014]. До 30% подростков, по данным самоотчётов международных исследований, сами проявляют тот или иной вид агрессивного поведения [Spotlight on adolescent.., 2020: 30].
О распространённости проявлений агрессии в российских школах известно меньше. По данным Института изучения детства, семьи и воспитания РАО, каждый второй школьник готов применять агрессию по различным причинам в той или иной форме [Агрессивное поведение.., 2020: 75].
Поскольку многие формы девиантности, обычно ассоциирующиеся с взрослой жизнью, уходят корнями в детство, уделим внимание анализу агрессивного поведения учащихся младших классов (7-10 лет). По данным Берковиц, дети, имеющие в возрасте восьми лет высокие показатели агрессивности, десять лет спустя также считались среди сверстников наиболее агрессивными. Выявленная закономерность находила продолжение и во взрослой жизни [Берковиц, 2001: 175]. Данные исследований свидетельствуют о том, что агрессивные проявления в детстве могут выступать фактором криминального поведения в более взрослом возрасте [81аШп, Magnusson, 1989]. Наши предыдущие исследования также показывали, что склонность к проявлениям девиаций, включая агрессивные, у «трудных» подростков, вступивших на путь криминализации, проявлялась достаточно рано [На пути.., 2012].
Различные агрессивные проявления считаются нормой для младшего школьного возраста (игры, потасовки, толкания, дразнилки). Однако детей с повышенным и высоким уровнем агрессии, с устойчивыми формами ее проявления в столь раннем возрасте следует отнести к группе риска. Как показало исследование в 2022 году, примерно каждый второй младшеклассник демонстрировал средний уровень выраженности как физической, так и вербальной агрессии, а 23% - повышенный уровень агрессии, что составляет группу риска. Показатели выше среднего были выявлены по следующим видам агрессии: примерно каждый пятый (18%) учащийся младших классов склонен к проявлению прямой физической агрессии (намеренно толкать, ударять рукой или предметом, например учебником, ставить подножку, щипать и др.); каждый четвёртый (26%) склонен портить объект, важный для другого (личные вещи, поделки, рисунки, школьные принадлежности), то есть проявлять косвенную физическую агрессию; 23% учащихся склонны к прямой вербальной агрессии (обзываться, оскорблять, ругаться, дразнить, давать обидные прозвища);
30% — громко кричат при несогласии или в споре, высказывают жалобы, ябедничают, фантазируют с угрозой («я его убью») и т. п., то есть склонны к проявлению косвенной вербальной агрессии.
Опрошенные преподаватели, работающие с учащимися 7—10 лет, характеризуют детей с повышенными уровнем агрессии как самоуверенных, с неадекватной самооценкой (чрезмерно высокой или низкой). По их словам, таких детей отличают беспричинные вспышки гнева, вызывающее поведение, неадекватное (без мотивов) упрямство, отказы даже от лёгких поручений, игнорирование просьб учителя, эгоцентризм, эмоциональная глухота и душевная чёрствость. В то же время опрошенные школьные психологи подчёркивают, что в большинстве случаев различия между агрессивными и неагрессивными детьми заключаются не столько в личностном предпочтении агрессивных моделей поведения, сколько в неумении агрессивных детей принимать конструктивные решения, в отсутствии у них коммуникативных навыков. Повышенного внимания требуют случаи, если преобладает прямая физическая агрессия, когда младшие школьники демонстрируют направленное насильственное поведение с целью доставить страдание или физическую боль сверстникам. В таких ситуациях другой ребёнок выступает как противник, препятствие, которое нужно устранить. Подобные проявления уже не сводятся к недостатку коммуникативных навыков, а свидетельствуют об определённой (отрицательной) направленности личности. Таким детям, с точки зрения экспертов, требуется целенаправленная помощь специалистов.
Согласно результатам опроса учащихся младших классов, устойчивые агрессивные формы поведения у детей 7—10 лет связаны с неблагоприятным микросоциальным окружением. Это: асоциальные семьи (алкоголизм родителей, конфликтность, аморальное поведение, судимость родителей и др.), низкая воспитательно-педагогическая культура родителей и, как следствие, нарушение воспитательного процесса, жестокое обращение с ребёнком. В результате у ребёнка не развиваются важные социальные навыки, которые имеют решающее значение для разрешения разногласий без агрессии. Так, сравнение двух групп школьников 7—10 лет — склонных к агрессии (23%) и несклонных к агрессии
(средний и ниже среднего уровни агрессии - 77%) - показало, что в обеих группах большинство детей оценивали отношения с родителями как очень хорошие или хорошие, однако у «агрессивных» детей доверительные отношения фиксируются чаще с матерью, чем с отцом, в то время как «неагрессивные» дети примерно в равной степени близки и с отцом, и с матерью. Следует отметить, что «агрессивные» дети чаще переживали развод родителей или потерю отца (31%) - по сравнению с детьми, несклонными к агрессии (14%). Семейный климат отмечен ссорами у «агрессивных» детей: 13% отметили, что родители и родственники часто ругаются. У «неагрессивных» детей частые ссоры между родственниками характерны лишь для 4% ответивших. У детей, склонных к агрессии, среда первичной социализации характеризуется алкоголизацией: каждый четвёртый «агрессивный» ребёнок часто или иногда видел пьяной мать, а более 40% периодически видели пьяным отца. Среди детей, несклонных к агрессии, каждый десятый отметил, что часто и иногда видел мать пьяной, а 23% - отца.
Тревожно выглядит ситуация с пробой алкоголя самими детьми из обеих групп. Каждый десятый неагрессивный ребёнок пробовал в семье алкоголь от одного до нескольких раз, в группе агрессивных детей - чуть больше (15%), что подтверждает выводы наших предыдущих исследований: родители могут выступать «провокаторами» приобщения к алкоголю, разрешая детям и подросткам пробовать спиртное в семейном кругу [Позднякова, Брюно, 2020: 56-57].
Были выявлены различия в форме наказаний, применяемых родителями к детям. Родители детей, как склонных, так и несклонных к агрессии, чаще всего используют методы ограничения удовольствий (не разрешают пользоваться компьютером, гаджетами, гулять) - около 60%. Однако в семьях «агрессивных» детей выявлены признаки насилия в воспитательном процессе. На детей, склонных к агрессивному поведению, в 2,5 раза чаще кричат (отметили 37% детей против 15% несклонных к агрессии), их в 2 раза чаще обзывают (отметили 14% против 7% детей, несклонных к агрессии) и в 3 раза чаще применяют к ним физическое воздействие - подзатыльники, шлепки (13% против 4% несклонных к агрессии). Почти четверть «агрес-
сивных» детей имеют приятелей, которых бьют родители (против 10% «неагрессивных»). В такой ситуации у ребёнка, несомненно, возникает представление о физическом насилии как о социальной норме. Родительское одобрение насилия как способа достижения предлагаемых целей и частое столкновение с насилием в семье заставляют подростков игнорировать негативные последствия насилия, нормализуя агрессивные действия. Более того, негативное семейное окружение, характеризующееся высоким уровнем семейных конфликтов, плохой или негативной коммуникацией с родителями, отсутствием родительской поддержки, не позволяет развиться у ребёнка такому важному качеству, как способность прогнозировать негативные последствия своего поведения для жертвы.
Формы агрессивного поведения, усваиваемые в раннем возрасте, проявляются во многих сферах жизни подростка. Пиковые проявления агрессии у мальчиков приходятся на возраст 12 и 14—15 лет, у девочек — на 11 и 13 лет [Агрессивное поведение.., 2020: 41]. К старшему подростковому возрасту (16—17 лет) расширяется спектр применения агрессии. Так, в юношеском возрасте агрессивные действия выступают в качестве способа психологической разрядки, средства достижения значимой цели, способа удовлетворения потребности в самореализации и самоутверждении [Профилактика агрессивных.., 2005].
Для изучения отношения подростков к агрессии и насилию авторами был сформирован блок из высказываний, отражающих их установки на агрессивное поведение: «Немного насилия — это удовольствие»; «Без насилия все было бы намного скучнее»; «Нужно применить силу, чтобы тебя уважали»; «Если кто-то нападёт на меня, я ударю его/ее в ответ»; «Это совершенно нормально, когда показываешь себя в драках с другими»1.
1 Детям было предложено выразить своё согласие или несогласие с данными высказываниями («полностью согласен», «скорее согласен», «скорее не согласен», «абсолютно не согласен», «затрудняюсь ответить»). В ходе анализа данных пятибалльная шкала ответов была преобразована в трехбалльную. Сумма ответов «полностью согласен» и «скорее согласен» характеризует установку подростков на одобрительное отношение к агрессии. Доля подростков, затруднившихся с ответом и отказавшихся отвечать, оказалась статистически незначимой, поэтому была исключена из дальнейшего анализа.
Опросы подростков 11-15 лет (распределение по полу в массивах 50*50) в 2006, 2014 и 2020 гг. показали, что за этот период произошло небольшое снижение одобрения агрессии, особенно это касается немотивированной агрессии, насилия ради насилия или в качестве развлечения. В то же время приверженность защитной агрессии сохраняется на высоком уровне, как и представление о том, что уважение можно заслужить силой (табл. 1).
Таблица 1
Отношение подростков 6—9 классов к агрессии и насилию, 2006, 2014 и 2020 гг., доля подростков, согласившихся с высказыванием, %
Высказывания о насилии 2006 2014 2020
Немного насилия - это удовольствие 15 10 8
Нужно применить силу, чтобы тебя уважали 29 22 25
Если кто-то нападёт на меня, я ударю его/ее в ответ 70 59 60
Без насилия все было бы намного скучнее 17 6 6
Это совершенно нормально, когда показываешь себя в драках с другими 32 19 21
О существовании взаимосвязи отношения к агрессии и проявлений агрессивного поведения свидетельствуют следующие данные: в группе подростков, считающих, что нужно применить силу, чтобы тебя уважали, почти каждый второй подросток участвовал в драках (и 23% среди тех, кто с этим не согласен), почти каждый пятый отметил, что однажды избивал с компанией одного человека (против 6% подростков, кто с этим не согласен), ещё каждый пятый носил с собой какое-либо оружие - заточку, нож, кастет, цепь (против 10% подростков, кто с этим не согласен). В группе подростков, отметивших, что при нападении на них они ударят в ответ, доля участвующих в драке ещё выше -65% против 25% среди тех, кто так не считает.
Проявления агрессии у подростков с девиантным оведением
Для выявления связи между вовлеченностью в девиант-ную активность и склонностью к агрессии в исследовании 2020 года, как и в опросах 2006 года, были выделены группы школьников с разной степенью криминализации: «законопослушные подростки», «подростки с элементами девиантной активности» и «девиантные подростки». В качестве критериев были использованы показатели алкоголизации и наркотизации, способы проведения досуга в компании, совершение тех или иных противоправных действий (мелкое воровство, вандализм, угон и др.)1. Самая малочисленная, но и самая криминализированная группа школьников — «девиантные подростки» -характеризуется устойчивыми формами девиантного поведения. За 10-15 лет произошло незначительное снижение доли «деви-антных подростков» и увеличение доли «законопослушных подростков» (в основном за счёт заметного снижения потребления спиртного среди несовершеннолетних). Самая многочисленная группа - это «подростки с элементами девиантного поведения». Они могут проявлять ту или иную девиантную активность, но она не принимает устойчивых форм. Доля таких подростков все годы сохраняется на достаточно высоком уровне (табл. 2).
«Законопослушные» подростки не замечены в каких-либо девиантных действиях и не имеют намерений их совершать. Они не употребляют алкоголь, не пробовали наркотики, не были замечены ни в каких формах индивидуальной или групповой девиантной деятельности, проведение досуга у них не носит антиобщественный характер. «Подростки с элементами девиантного поведения»: пробовали алкоголь, имеют небольшой опыт опьянения (не более двух раз), могли пробовать марихуану (не более двух раз), некоторые формы досуга носили антиобщественный характер (шумели в общественных местах, пугали прохожих и др.), могли иметь незначительный опыт ненасильственных девиантных действий (вандализм, мелкие кражи), могли иметь опыт драк. «Девиантные подростки»: регулярно употребляют алкоголь, имеют неоднократный опыт (три и более раз) сильного опьянения, пробовали различные наркотики или периодически их употребляют, склонны к девиантным формам досуга (целенаправленно крушили и ломали что-то из объектов городской инфраструктуры,), неоднократно совершали противозаконные поступки, включая насильственные (воровали, совершали хулиганские действия, избивали с компанией одного человека и др.) [На пути.., 2012].
Таблица 2
Группы подростков 6—9 классов, склонных и не склонных к девиациям, 2006 и 2020 гг., %
Группы подростков 2006 2020
Законопослушные подростки 32 41
Подростки с элементами девиантного поведения 56 53
Девиантные подростки 12 6
Итого 100 100
Выявлена связь между вовлеченностью в различные формы девиантной активности и склонностью к агрессии. Сравнение трёх групп учащихся 6—9 классов («законопослушные подростки», «подростки с элементами девиантной активности» и «девиантные подростки») показало, что одобрение враждебности и насилия гораздо ниже у законопослушных подростков, особенно это касается немотивированной агрессии. По мере приобретения девиантного опыта растёт принятие агрессивных установок. Немотивированная агрессия, насилие ради удовольствия, позиция, что проявлять себя в драках является нормой, значительно распространены именно среди «девиантных подростков». В то же время доля подростков, находящих в агрессии определённое удовольствие, снизилась за эти годы во всех выделенных группах учащихся, что можно считать позитивным прогностическим показателем (табл. 3).
Одним из прогностических факторов межличностного насилия является ношение оружия. В связи с этим представляет интерес объяснение американского исследователя К. Андерсона, который считает, что феномен «эффекта оружия» возникает из-за того, что при ношении оружия у человека формируется визуальный образ оружия, что, в свою очередь, приводит к увеличению агрессивных мыслей. Формируются определённые ассоциации между оружием и насилием, и наличие оружия может активировать эти ассоциации и агрессивные мысли (см.: [Does the Gun Pull the Trigger.., 1998]). В школах ученикам запрещено проносить любые опасные предметы (ножи, заточки, кастеты, цепи, электрошокеры и др.), однако, как показали
исследования, некоторые учащиеся проносят в образовательные учреждения подобные вещи, а некоторые даже могут достать более опасное оружие. Сравнение групп «законопослушных подростков», «подростков с элементами девиантной активности» и «девиантных подростков» (11—15 лет) показывает, что девиантные подростки чаще носят с собой оружие, цепь, прут, кастет, нож — 11% (среди подростков с элементами девиантного поведения — 9%, а среди законопослушных лишь 0,5%).
Таблица 3
Отношение к агрессии у разных групп школьников 6—9 классов, 2006 и 2020 гг., доля подростков, согласившихся с высказыванием, в каждой группе, %
Высказывания о насилии 2006 2020
Законопослушные подростки Подростки с элементами девиантного поведения Девиантные подростки Законопослушные подростки Подростки с элементами девиантного поведения Девиантные подростки
Немного насилия - это удовольствие 6 15 24 4 5 15
Нужно применить силу, чтобы тебя уважали 20 20 48 13 24 31
Если кто-то нападёт на меня, я ударю его/ее в ответ 53 77 78 53 64 65
Без насилия все было бы намного скучнее 9 12 30 5 7 6
Это совершенно нормально, когда показываешь себя в драках с другими 25 32 36 12 23 26
Агрессия и насилие в подростковом возрасте приобретают тенденцию к большей социальной организации, и те, кто наиболее агрессивен, зачастую оказываются отверженными большинством в своей возрастной группе и начинают искать друзей среди других агрессивных сверстников, где происходит взаимное усиление агрессивности ее членов. Участие в девиантных подростковых группировках формирует у ее членов асоциальную шкалу жизненных ценностей и является надёжным предиктором агрессивного поведения. Именно на такие группы приходится немалая доля подростковой агрессии, в том числе драки между соперничающими группировками. Агрессия в подростковой группе чаще возникает ситуационно. Опрошенные психологи и сотрудники правоохранительных органов по делам несовершеннолетних отмечают, что в девиантных подростковых группах преобладающим эмоциональным фоном является так называемый «дис-форический эффект», то есть высокий уровень раздражительности, импульсивности, злобности. Этот импульс постоянно ищет свой выход, поэтому при возникновении даже потенциально конфликтной ситуации агрессивные идеи моментально приобретают конкретные формы, а действия направляются на другого человека.
Важной частью исследования было изучение особенностей агрессивного поведения воспитанников специальных учебно-воспитательных учреждений открытого и закрытого типа (СУВУ ОТ и ЗТ)1. Сравнительное исследование агрессивных
Специальные учебно-воспитательные учреждения открытого типа рассчитаны на работу с детьми и подростками с девиантным поведением и являются самостоятельным типом коррекционно-профилактического учреждения добровольного пребывания детей и подростков с асоциальным поведением, создающего для них оптимальные условия для воспитания, образования, оздоровления, социализации и профессиональной ориентации. В специализированные учебно-воспитательные учреждения открытого типа принимают детей и подростков в возрасте от 8 до 14 лет. Для их помещения туда необходимо наличие заключения психолого-педагогической и медико-педагогической комиссий, рекомендации от комиссии по делам несовершеннолетних по месту жительства подростка, заявление от родителей или законных представителей, а также письменное согласие самого подростка. Специальные учебно-воспитательные учреждения закрытого типа - это образовательные организации
проявлений у воспитанников спецучреждений и учащихся обычных общеобразовательных школ (контрольная группа) показало, что установки на агрессию, враждебное отношение к людям, готовность использовать физическую силу против другого лица у воспитанников спецучреждений выражены сильнее, чем у учеников обычных общеобразовательных школ. Так, согласились с высказываниями: «Если кто-то нападёт на меня, я ударю его/ее в ответ», «Нужно применить силу, чтобы тебя уважали», «Это совершенно нормально - показывать себя в драках с другими» 65, 34 и 30% воспитанников спецучреждений и 60, 25 и 21% учеников из общеобразовательных школ соответственно.
Высокий уровень агрессии у несовершеннолетних, имеющих зарегистрированный опыт правонарушений, проявляется не только в установках на агрессию, но и в конкретных действиях. До попадания в спецучреждение выясняли отношения с помощью драки 56% опрошенных подростков из СУВУ (среди подростков из обычных школ - 17%), повреждали лифты, парты, остановки, павильоны и др. - 36% подростков из спецучреждений (в контрольной группе - 16%), носили с собой оружие, прут, цепь, кастет, нож - 32% (в контрольной группе - 15%), угрожали оружием или избивали, чтобы отнять деньги, вещи, - 11% (в контрольной группе - 3%), избивали кого-то палкой, дубинкой, арматурой - 10% (в контрольной группе - 2%).
Для изучения индивидуальных особенностей подростков из всех выделенных групп («законопослушные подростки», «подростки с элементами девиантной активности», «девиант-ные подростки», воспитанники спецучреждений) в анкетах был сформирован блок из высказываний, отражающих установки
для несовершеннолетних с общественно опасным поведением, нуждающихся в особых условиях воспитания, обучения и требующих специального педагогического подхода. Несовершеннолетние в возрасте от 11 до 18 лет при определённых условиях могут быть помещены в специальные учебно-воспитательные учреждения закрытого типа на основании постановления судьи или приговора суда.
подростков на определённый тип поведения1. Выявлено, что помимо выраженных форм агрессивности несовершеннолетние правонарушители также отличаются склонностью к безответственным поступкам, рискованному поведению, эгоистичным поступкам и повышенной импульсивностью (табл. 4).
Таблица 4
Индивидуальные особенности личности учащихся общеобразовательных школ и воспитанников специальных учебно-воспитательных учреждений, 2019 и 2020 гг., доля подростков, согласившихся с высказыванием, в каждой группе, %
Черты личности Высказывания 2020 2019
Законопослушные подростки Подростки с элементами девиантного поведения Девиантные подростки Воспитанники СУВУ ОТ и ЗТ
Склонность к безответственным поступкам Я действую под влиянием момента, не останавливаясь, чтобы подумать 21 32 34 45
Я делаю все, что приносит мне удовольствие здесь и сейчас, даже в ущерб какой-то отдалённой цели 13 24 30 29
Меня больше заботит то, что произойдёт со мной в ближайшее время, а не в отдалённом будущем 56 55 59 43
1 Подросткам было предложено выразить своё согласие или несогласие с высказываниями, отражающими установки подростков на безответственное, рискованное, эгоистичное и импульсивное поведение («полностью согласен», «скорее согласен», «скорее не согласен», «абсолютно не согласен», «затрудняюсь ответить»). В ходе анализа данных пятибалльная шкала ответов была преобразована в трехбалльную. Сумма ответов «полностью согласен» и «скорее согласен» характеризовала установки подростков на определённый тип поведения. Доля подростков, затруднившихся с ответом и отказавшихся отвечать, оказалась статистически незначимой, поэтому была исключена из дальнейшего анализа.
Продолжение таблицы 4
Черты личности Высказывания 2020 2019
Законопослушные подростки Подростки с элементами девиантного поведения Девиантные подростки Воспитанники СУВУ ОТ и ЗТ
Склонность к рискованному поведению Мне нравится иногда проверять себя, делая что-то немного рискованное 31 45 40 47
Иногда я иду на риск просто ради удовольствия 16 23 29 49
Волнения и приключения важнее для меня, чем безопасность 14 31 24 30
Склонность к эгоистичным поступкам Я стараюсь в первую очередь заботиться о себе, даже если это затрудняет жизнь другим людям 9 15 25 28
Если вещи, которые я делаю, расстраивают других людей, это их проблема, а не моя 7 20 24 25
Я постараюсь получить то, что хочу, даже зная, что это создаст проблемы другим людям 8 20 21 26
Импульсивно сть Я достаточно легко выхожу из себя 23 25 33 42
Когда я по-настоящему зол (злая), другим людям лучше держаться от меня подальше 22 31 42 38
Когда я не согласен (не согласна) с кем-то, мне обычно трудно говорить об этом спокойно 26 35 49 41
Сравнение групп «девиантных подростков» из обычных общеобразовательных учреждений и воспитанников спецучреждений показывает, что по некоторым характеристикам дети
из этих групп близки. Исходя из полученных данных можно констатировать, что выбранные и «девиантными подростками», и воспитанниками спецучреждений ответы складываются в набор взаимосвязанных личностных характеристик, который можно охарактеризовать как «типичный девиант». Сюда относится ситуативное поведение (импульсивность, слабый самоконтроль), нежелание планировать свои действия и неумение предвидеть последствия, эгоизм (пренебрежение интересами окружающих, удовольствие как ведущий мотив), склонность к рискованному поведению, причём и несовершеннолетние девианты, и правонарушители воспринимают риск преимущественно в его эмоциональной составляющей (удовольствие, волнение, приключение), враждебное отношение к окружающим (готовность использовать физическое насилие, угрозы для достижения своих целей) и др. И «девиантных подростков» из обычных школ, и правонарушителей, находящихся в спецучреждениях, отличает неуважительное отношение к другим людям, своё самоутверждение они черпают в противоправной деятельности. Для них характерны серьёзные дефекты правосознания: правовая неграмотность, незнание некоторых правовых запретов, отрицание норм права. «Девиантные подростки» при определённом стечении обстоятельств могут легко пополнить ряды несовершеннолетних преступников и впоследствии быть направлены в специальное воспитательное или исправительное учреждение (колонию).
Семейное неблагополучие входит в традиционный список негативных факторов, связанных с развитием большинства видов девиаций и агрессивного поведения. Анализ семейной ситуации выделенных групп подростков показал, что условия первичной социализации значительной части «трудных» подростков (как «девиантных» из обычных общеобразовательных школ, так и воспитанников спецучреждений) складываются неблагоприятно для их развития и психического здоровья (табл. 5).
Таблица 5
Характеристики социального неблагополучия семей учащихся общеобразовательных школ и воспитанников специальных учебно-воспитательных учреждений, 2019 и 2020 гг., доля от ответивших в каждой группе подростков, %
Показатели социального неблагополучия 2020 2019
Законопослушные подростки Подростки с элементами девиантного поведения Девиантные подростки Воспитанники СУВУ ЗТ и ОТ (2019 гг.)
Расставание/развод родителей 34 48 50 71
Малообеспеченная семья 12 10 22 20
Отсутствие работы у членов семьи 8 9 30 25
Невысокий образовательный уровень семьи 36 36 45 46
Алкоголизация/наркотизация членов семьи 8 19 26 53
Жестокое обращение с ребёнком (сильно бьют) 1 2 8 11
Высокая частота конфликтов в семье 9 20 29 41
Эмоциональная депривация (эмоциональная отстранённость или отвержение родителем ребёнка) 13 26 27 30
В этих группах выявлены: нарушения семейной структуры (71% воспитанников спецучреждений и 50% «девиантов» из обычной школы пережили развод или расставание родителей и воспитываются в основном матерями, которые пытаются совмещать обе родительские роли); низкий социальный статус семьи: отсутствие постоянной работы у одного из челнов семьи отметил каждый четвёртый воспитанник спецучреждения и каждый третий «девиантный подросток»; 45—46% родителей «трудных подростков» не имеют высшего образования, примерно каждый десятый родитель подростков из СУВУ не
закончил даже среднюю школу; каждый пятый «трудный» подросток проживает в семье с очень низкими и низкими доходами («денег не всегда хватает даже на еду» и «денег хватает на еду, но покупка одежды проблематична»). Отметим, что в семьях с низким уровнем дохода подростковые девиации являются способом ухода от действительности. Низкий уровень материальной обеспеченности и образования родителей определяет условия социализации подростка, что приводит к ограниченным возможностям построения профессиональной карьеры. Обострённое восприятие социального неравенства и беспомощность в изменении условий своего существования могут приводить к росту агрессивных проявлений, жестокости, вандализму и другим формам девиантности.
Большинство детей во всех выделенных группах оценивают отношения с родителями как хорошие. Однако анализ показателей внутрисемейной атмосферы выявил целый ряд серьёзных дефицитов у «трудных» подростков, которые заключаются в том, что эти дети не получают соответствующей поддержки в семье, достойного примера для подражания, надлежащих навыков преодоления трудностей и укрепления сил в трудных ситуациях. Выявлена дисгармоничная семейная обстановка, выражающаяся в частых скандалах и конфликтах (отметили 41% воспитанников СУВУ и 29% «девиантных подростков), эмоциональной отстранённости родителей и слабом родительском контроле (большинство родителей «девиантных детей» и подростков из спецучреждений, по оценкам самих подростков, не знают друзей своего ребёнка, не знают, как именно они проводят время вне дома, редко интересуются школьной жизнью ребёнка, редко проводят время вместе с ребёнком, например — редко ходят вместе в кино, на прогулки, в гости и др.). Внутрисемейное общение направлено преимущественно на контроль успеваемости и характеризуется использованием негативных санкций. Основными способами применяемого наказания выступают ругань, запрет на пользование компьютером и на прогулки. Похвала, напротив, часто используется родителями «законопослушных подростков» (отметили 72% детей).
Ближайшее окружение подростка предлагает ему негативные образцы для подражания. Наиболее ярким примером является алкогольное поведение. Семейный климат «трудных» подростков отягощён алкогольными проблемами. Значительная часть этих детей отметили, что участвуют в застольях, некоторым при этом родители предлагают пробовать спиртное (что является нарушением законодательства), несовершеннолетние становятся свидетелями сильного опьянения родителей, пьяных драк, сами «попадают под пьяную руку». Так, в каждой второй семье воспитанников спецучреждений и каждой пятой семье «девиантных» детей из обычных школ зафиксировано злоупотребление спиртными напитками обоими родителями (употребляют спиртное от 1 до 7 раз в неделю): подростки из спецучреждений периодически видели пьяной мать (33%) и отца (44%), в то время как частенько видели пьяной маму 14% «девиантов» из обычных школ, папу — 30%, а каждый пятый «трудный» подросток отметил, что в их семьях бывали скандалы, связанные со злоупотреблением алкоголем. Судя по ответам «трудных» детей, семья не придаёт значения профилактике алкоголизма и не умеет реагировать на неоднократные факты опьянения своего ребёнка.
Есть основания полагать, что воспитанники спецучреждений воспроизводят тюремный опыт своих родственников: почти в каждой третьей семье кто-то из членов семьи имел судимость (в основном отцы или отчимы). По теории созави-симости, дети должны воспроизвести образ жизни родителей, что мы видим по результатам исследования.
Таким образом, в группах несовершеннолетних с отрицательной направленностью личности зафиксирована дефици-тарность семейной социализации. Воспитание оказывается деформированным и становится непосильным для большинства семей «трудных» подростков без государственной поддержки. Для этой категории подростков остро стоит вопрос о компенсации изъянов социализации путём смены окружения, поскольку семья демонстрирует негативные паттерны поведения в качестве образца.
Дрдки в Подростковой СРЕДЕ
Конкретные формы, в которых выражается агрессивное поведение учеников в школе, чрезвычайно разнообразны. Нередко агрессивное поведение в подростковой среде принимает враждебную форму в виде драк: современный подросток подвергается множественным рискам быть свидетелем, жертвой или инициатором драки с ровесниками. Подростковые драки являются серьёзной проблемой общественного здравоохранения во всем мире, в особенности для мальчиков в возрасте 15—19 лет. По данным ВОЗ, драки в молодёжной среде — вторая ведущая причина смерти в странах с низким и средним уровнем дохода и третья ведущая причина — в странах с высоким уровнем дохода [Unintentional injuries.., 2019]. Однако следует отметить, что официальная статистика подростковых драк имеет огромное «серое» поле: госслужбами фиксируются лишь те случаи, которые имели «серьёзные» последствия (МВД и Минздравом). По данным глобальных международных опросов, во всём мире более трети подростков (36%) в возрасте 13—15 лет участвовали в драках в течение последнего года — 45,4% мальчиков и 25,5% девочек [Behind the numbers.., 2019].
Как видно из таблицы 1, большая часть и девиантных, и недевиантных подростков воспринимают силовое физическое воздействие как вполне нормальную, соответствующую обстоятельствам конфликтной ситуации реакцию («Если кто-то нападёт на меня, я ударю его/ее в ответ»). Согласно данным опроса, проведённого Институтом изучения детства, семьи и воспитания РАО, каждый третий учащийся 3—11 классов считает допустимым применение физической силы по отношению к другим, если на то есть причины, около 40% опрошенных школьников применяли когда-либо физическую силу по отношению к другим, из них половина отметили, что это было ответом на физическую агрессию со стороны других, а 42% указали, что зависело от ситуации: иногда респондент нападал первым по разным причинам [Агрессивное поведение.., 2020: 75—76].
Сравнение результатов наших опросов за несколько лет показало, что распространённость драк среди подростков была и остаётся высокой. Так, в 2006 году 21% школьников средних
классов (7—9 класс) и 48% старшеклассников (10—11 класс) ответили, что им приходилось когда-либо драться [На пути.., 2012], в 2014 году — 28% школьников средних классов и 48% старшеклассников, в 2020—2021 гг. — 32% подростков средних классов и 44% старших школьников. При этом многим когда-либо дравшимся подросткам случалось драться за последние 12 месяцев, однако доля тех, кто дрался в течение последнего года, за 14—15 лет существенно снизилась: в 2006 г. в течение года дрались 61% подростков средних классов и 38% подростков старших классов, а в 2020 году почти в два раза меньше: 33% подростков средних классов и 20% старшеклассников. Одной из причин резкого снижения драк в подростковой среде в 2020 году был переход на удалённое обучение из-за распространения СОУГО-19. Схожие тенденции наблюдались и за рубежом, однако уже в 2021 году в странах Европы и США был отмечен значительный рост напряжённости, конфликтности и драк в подростковой среде, когда учащиеся вернулись к полностью очному обучению [ВекИа, 2022]. В России ситуация несколько иная, и тенденция на снижение агрессии среди подростков и молодёжи сохранилась. По данным опроса компании «Михайлов и Партнёры», если в 2019 году более половины опрошенных (52%) в возрасте от 10 до 18 лет отмечали, что сталкивались с проявлением агрессии и травли между сверстниками, то в 2022 году такие случаи отмечали более трети респондентов (37%) [Проект «Мы считаем».., 2022].
По данным нашего опроса, индивидуальные драки распространены сильнее, чем групповые драки: примерно каждый третий подросток дрался один на один, а каждый пятый дрался с компанией. С возрастом интенсивность индивидуальных драк не снижается, что свидетельствует об отсутствии каких-либо качественных изменений в способе разрешения конфликтов у школьников. Участие же в групповых драках заметно возрастает от 7 к 9 классу (с 15 до 28%) и затем к выпускному классу несколько снижается (до 18%).
К старшим классам, по мере развития регулятивных механизмов психики, у подростков начинает формироваться отношение к дракам как к ненормативному действию.
Старшеклассники реже проявляют непосредственно физическую агрессию, перенаправляя ее в менее доступные непосредственному внешнему наблюдению формы, например — в различные формы вербальной агрессии или в киберагрессию. Высокая распространённость физической агрессии среди российских старшеклассников тем не менее позволяет предположить, что современные российские старшеклассники сохраняют установку на нормативность агрессии и поэтому продолжают драться.
Традиционно мальчики дерутся больше и чаще девочек, однако доля дерущихся мальчиков значительно снижается с 6 по 11 класс: с 52 до 34%, в то время как доля девочек сохраняется примерно на одном уровне: 14 и 12% соответственно. Достаточно высокий уровень распространённости драк среди девушек свидетельствует о значительной деформации традиционных полоролевых моделей поведения в подростковой субкультуре. Опрошенные нами специалисты отмечают значительное увеличение как уровня агрессивности девочек-подростков, так и случаев участия девочек в драках, в том числе групповых, за последние 40 лет. Кроме того, выявлено, что дерущиеся девочки стали более жестокими: выросла доля девочек, нападающих группой на одного человека, снизился порог допустимого в драках: если 30—40 лет назад девичьи драки были менее кровопролитными (таскание за волосы, удары руками), то в последние годы в арсенале агрессивных девочек присутствуют битье ногами лежачего, в том числе по лицу, использование в драке предметов, различные болевые приёмы.
Наиболее распространёнными мотивами драк являются: «самооборона» — 50%, «оскорбление личного достоинства» — 42%, «оскорбление друга» — 37%. Другая линия мотивировок связана с поддержанием своего социального статуса: «хотелось проучить кое-кого» — 14%, «представился случай проверить себя, свою силу» — 10%. И наконец, драка выступает как средство «разрядки»: «хотелось снять напряжение», «хотелось сорвать на ком-то злость» (10%). Анализируя гендерные различия, важно отметить, что юноши по сравнению с девушками
склонны гораздо чаще давать разнообразные мотивировки, оправдывающие их вступление в драки, что говорит о более полимотивированном характере поведения юношей (табл. 6).
Таблица 6
Распределение ответов на вопрос: «Почему случались драки, в которых ты участвовал/участвовала?», 2020 г., доля от тех, кто участвовал в драках*, %
Мотивы участия в драках Мальчики Девочки
Меня оскорбили 50 41
На меня напали, и я защищался (защищалась) 43 31
Защищал(а) подругу/друга 32 38
Война между группировками 25 10
Хотелось проучить кое-кого 25 15
Представился случай проверить себя, свою силу 20 5
Хотелось снять напряжение, разрядиться 17 10
Был(а) в злом настроении, хотелось сорвать на ком-то злость 14 10
Просто захотелось, под настроение 7 3
Другое 1 0,5
* При ответе на вопрос можно было выбрать несколько вариантов ответа.
Особенностью подростковой жестокости в последние 15 лет является то, что драки, побоища, унижения и экзекуции других современные подростки снимают на мобильные телефоны и выкладывают на всеобщее обозрение в интернет, в социальные сети, рассылают знакомым. Жестокие сцены, попадая в соц-сети, становятся причиной громких скандалов. Насилие превратилось в полноценное шоу: мало просто избить человека, важно вызвать сильные чувства зрителей, получить волну откликов («лайков»). Снимая видео жестоких сцен и размещая их в интернете, подростки добиваются огромной популярности и своеобразной виртуальной «славы». Отчасти уже не сама драка
является целью, а желание получить внимание. Таким способом подростки хотят завоевать авторитет, самоутвердиться в коллективе.
Наши беседы и фокус-группы с учителями (2020—2023 гг.) показали, что в учительском сообществе мнение об агрессии современных школьников достаточно противоречиво. С одной стороны, распространено мнение, что современные школьники агрессивнее, чем их предшественники позднего СССР: «я помню, мы такими не были», «чтобы кто-нибудь в классе ругался матом — да не было такого, это же дикость, а сейчас это сплошь и рядом», «у нас тоже дрались, но это были драки равных, подрались — помирились, а сейчас что, это желание унизить, какая-то неоправданная жестокость», «было более уважительное отношение к учителям и между собой тоже», «девочки тоже дрались, но это было что-то из ряда вон, ЧП, а сейчас девчонки наравне с ребятами, и такие агрессивные».
С другой стороны, более глубокое раскрытие темы показало, что ощущение увеличения агрессивных проявлений происходит в основном за счёт роста вербальной агрессии, в частности — значительно более лёгкого отношения современных подростков к обсценной лексике. Так, молодые преподаватели склонны давать более оптимистичные оценки ситуации с агрессивностью подростков, полагая, что современная молодёжь более раскрепощённая, а не агрессивная, а мат не столько выражение агрессии, сколько экспрессивная, хоть и некультурная форма общения. Также часть учителей отметили, что физические проявления агрессии в виде драк, физических нападений, по их наблюдениям, стали реже, и в целом драки стали мягче, чем в 1990-2000-х гг.: «да сейчас они и драться-то нормально не умеют, это же дети гаджетов, а не улиц, как тогда, у них даже понимания нет, как драться», «современные драки подростков — это больше эпатаж, шоу». В то же время учителя отметили, что, несмотря на общее снижение и некоторое смягчение распространения физической агрессии, сегодня изменились характер и направленность агрессии: у отдельных групп подростков можно наблюдать проявления чрезвычайных целенаправленных
форм агрессии, которых почти не было в конце XX в., — особо изощрённые формы избиений, когда бьют прицельно в голову, лицо, виски; сексуально окрашенные издевательства и сексуальное насилие; унижения и т. д. Один из педагогов отмечает: «Мне кажется, современные подростки в массе своей это такие дети-ромашки, очень ранимые, их ещё называют «снежинки», чуть что: «вы обесцениваете мои чувства, я знаю свои права» и т. д. Очень психологизированные дети. Но в то же время на этом поле лично я отчётливо вижу, что выросло и другое поколение детей, с особыми, изощрёнными видами жестокости и снижением уровня эмпатии. Эта ситуация определённо требует исследования».
И если раньше, в конце 1980-х и 1990-х гг., чрезвычайные формы агрессии были характерны для маргинальных слоев, социально неустроенных детей или детей асоциальных семей, то сегодня наблюдаются проявления насилия и экстремальных форм агрессии среди благополучных подростков. Одной из причин высокого уровня распространённости драк сегодня опрошенные нами эксперты назвали сохраняющийся высокий уровень расслоения в российском обществе, которое, с одной стороны, рождает непонимание, озлобленность со стороны малообеспеченных детей, а с другой — порождает вседозволенность, вызванную чувством превосходства, — у хорошо обеспеченных.
Буллинг
Ещё одной распространённой формой агрессии в подростковой среде являются различные виды травли, или «буллинга» (от англ. «bullying» — издевательство). Оценить распространённость школьной травли достаточно сложно, поскольку нет единого понимания, что относить к буллингу, и, соответственно, подходы к его измерению могут значительно различаться. По данным ЮНЕСКО, примерно каждый третий подросток был жертвой издевательств в течение от одного до нескольких дней за месяц, предшествующий опросу [Behind the numbers.., 2019].
Согласно данным российских исследований буллинга, подростки жалуются в первую очередь на психологическую (32%) и физическую (26,6%) агрессию. Чаще всего травля в школе связана с внешностью, одеждой (43,8%) или национальностью (33,6%) [Статистика дня.., 2019]. Имеет место не только буллинг среди школьников, но и буллинг, осуществляемый учителями по отношению к школьникам, и наоборот. Так, каждый пятый опрошенный (19,7%) говорит о случаях агрессии со стороны учителей, 22% респондентов заявили о буллинге учителей учениками [Статистика дня.., 2019].
Представляют интерес воспоминания некоторых писателей и журналистов об их опыте столкновения с травлей как в качестве жертв, так и в качестве наблюдателей или агрессоров (подробнее см.: [Михайлов, 2021]). Ольга Птицева — писательница и поэтесса — вспоминает, как одноклассники показательно ее игнорировали и зло шутили из-за того, что она не могла позволить себе дорогую модную одежду. Поэтесса отмечает, что в том возрасте не понимала, что подобные действия — это проявление эмоционального насилия («не били же, в чем проблема?»), и всеми силами пыталась заслужить расположение ребят. Последствием этой истории, по словам героини, стало «навязчивое желание внимания и подтверждения приязни» уже во взрослом возрасте.
Писатель Алексей Олейников отмечает, что был жертвой агрессии одноклассников, но, когда начали травить его единственного приятеля, который с ним общался, Алексей начал смеяться над ним вместе со всеми. Писатель отмечает, что этот опыт оставил неизгладимый след в его жизни: «Это чувство предательства, стыда и надежды на то, что тебя признают другие, я до сих пор остро чувствую. Пережитое насилие тебя меняет». Писательница Евгения Некрасова также подчёркивает, что опыт пережитого аутсайдерства стал одной из причин, заставивших ее в будущем обратиться к специалистам. Журналист Сергей Лебеденко описывает чувства от пережитого буллинга: «С постоянным ощущением тревоги я не расставался. Буллинг в основном был психологическим, то есть физически я не страдал,
просто чувствовал себя как г...». Опыт повлиял на писателя негативно: повысилась тревожность, затруднились контакты с людьми, обострились чувства на любую несправедливость.
Писатель Микита Франко описывает свои сложные чувства от опыта буллинга, в котором он был как наблюдателем («У меня было ощущение неправильности происходящего, но я и не думал заступаться»), так и зачинщиком («Я высмеял своего одноклассника, ... мне не хватало ума, рефлексии, ... поставил его в дурацкое положение. В мои планы не входил буллинг, но получилось, что мои насмешки поддержал весь класс. Мне было очень стыдно, я потом просил прощения»).
Рассмотренные истории показывают, что пережитый опыт бллинга накладывает серьёзный отпечаток на всю последующую жизнь человека, вовлечённого в процесс травли. Большинство и отечественных, и зарубежных исследований свидетельствуют, что буллинг оказывает множественное как краткосрочное, так и долгосрочное негативное влияние на всех его участников: на жертву, агрессора и свидетелей [Бочавер, 2021].
Опросы, проведённые сектором социологии девиантного поведения Института социологии ФНИСЦ РАН среди студентов 1—3 курсов (вопросы задавались в ретроспективной форме), показали, что 65% опрошенных были свидетелями буллинга или издевательств по отношению к одноклассникам. Каждый пятый отметил, что это происходило с ним, ещё каждый пятый хотя бы раз пропускал школу из-за неблагоприятной обстановки в школе. Почти две трети отметили, что были свидетелями агрессии со стороны учителей, однако лично с агрессией учителя сталкивались лишь 23% ответивших.
Рассмотрим, с какими проявлениями буллинга сталкивались в своём школьном прошлом студенты (табл. 7).
Как видно из таблицы 7, наиболее распространёнными формами агрессии является психологическое насилие: критика, оскорбления, унижения, сплетни. Физическое насилие в виде ударов и пинков отметил каждый четвёртый студент.
Таблица 7
Наиболее распространённые формы буллинга и издевательств, происходивших со студентами в их школьном прошлом, 2022, доля респондентов, согласившихся с высказыванием*, %
Виды травли Такое случалось, но не со мной Такое случалось со мной Я сам(а) был(а) инициатором Нет, такого не было
Сплетничали о ком-то, распространяли ложную информацию 54 16 3 30
Дразнились, демонстрировали своё презрение 51 21 5 30
Кого-то постоянно критиковали 79 10 2 10
Кого-то обзывали, оскорбляли 62 15 2 20
Выставляли кого-то на посмешище 42 7 2 45
Игнорировали,отказывали в общении, устраивали бойкот 20 13 10 45
Регулярно прятали или портили чьи-то вещи, школьные принадлежности 7 12 1 70
Отбирали еду, вещи, вымогали деньги 5 7 1 80
Кого-то всегда оставляли в стороне, не имели общих дел 20 10 10 60
Кто-то делал домашние задания за других 32 10 2 30
Кому-то угрожали побить 17 9 6 55
Кому-то наносили пинки или удары 25 3 1 56
Записывали видео на телефон, как кого-то обижали, били 22 5 1 63
Выкладывали видео с издевательствами над кем-то в интернет, пересылали третьим лицам 15 2 5 73
Размещали чужие фото, видео в интернете с целью унизить, оскорбить 27 5 10 43
Кого-то запугивали, угрожали расправой, шантажировали 17 7 2 70
* При ответе на вопрос можно было выбрать несколько вариантов ответа.
Каждый десятый студент отметил, что сам являлся когда-то инициатором травли, из них каждый третий это делал в возрасте 13—14 лет, а ещё каждый третий — в возрасте 15—16 лет. Большинство студентов сожалеют о случившемся в прошлом и в качестве причины своих действий называют «молодость и глупость» (95%). Однако каждый третий отметил, что это была такая шутка, своеобразная игра, а каждый четвёртый в качестве причины своих действий указал, что жертва плохо поступила и травля являлась способом проучить обидчика, каждый пятый указал, что жертва сама напрашивалась. В качестве агрессора в равной степени выступали как юноши, так и девушки.
Крайне тревожной выглядит ситуация с использованием интернета для травли. Почти каждый третий студент вспомнил случаи из своего школьного прошлого, когда кто-то размещал без разрешения чужие фото или видео в интернете с целью оскорбить или унизить другого человека, а каждый десятый опрошенный признался, что делал это собственноручно. Каждый четвёртый студент отметил, что были случаи записи на телефон ситуаций, когда кого-то обижали или били, а 15% студентов, когда учились в школе, были свидетелями случаев распространения видео с издевательствами в интернете, причём 5% делали это сами. При опросе школьников (2022 г.) нами были получены схожие данные: опрос учащихся 11—14 лет показал, что более четверти подростков (26%) могут вспомнить случаи, когда кто-то записывал видео, как обижали другого, причём в 6% случаях такое видео выкладывалось в интернет. Каждый десятый школьник отметил, что сам размещал чужие фото или видеоматериалы с целью унизить или оскорбить другого человека.
Проблеме использования гаджетов для записи видео оскорблений, унижений, избиений, неловких ситуаций с последующим выкладыванием их в интернет уже более 15 лет. Несмотря на принимаемые профилактические меры, данная проблема так и не была решена, более того, согласно нашим данным, ситуация продолжает усугубляться. С нашей точки зрения, ситуация требует немедленного реагирования как общественных, так и государственных организаций. При этом, как показывают практика и данные многих исследований, одними запретами
данную ситуацию решить невозможно. Необходим сложный социально-психологический подход, который учитывал бы внутри-личностные причины и внешнесоциальные детерминанты развития детей и подростков, при этом стержнем должно выступать духовно-нравственное воспитание личности. О необходимости такой профилактики свидетельствуют высказывания студентов о буллинге. Несмотря на то, что большинство студентов признают, что нужно стремиться к взаимоуважению, и любые злые шутки, издевательства недопустимы (86%), каждый четвёртый опрошенный считает, что «жертва» зачастую сама виновата в издевательствах своим неадекватным поведением, а почти каждый пятый полагает, что насмешки и издевательства иногда могут быть хорошим способом указать другому, что он не прав (табл. 8).
Таблица 8
Представления студентов о буллинге, 2022, доля от ответивших, %
Высказывания о буллинге Согласен Не согласен
Какие-то дразнилки, злые шутки в любом коллективе были, есть и будут, это нормально 38 62
Насмешки и издевательства иногда нужны, они являются способом указать другому человеку, что он не прав и должен изменить своё поведение 18 82
Допустимы только лёгкие шутки и дразнилки, но если они ранят человека, нужно немедленно прекратить 79 21
Зачастую «жертва» сама виновата в издевательствах и буллинге своим неадекватным поведением 23 77
В буллинге всегда виноваты «агрессоры», это их ответственность, «жертву» обвинять неправильно 58 42
Нужно стремиться к взаимоуважению, и любые злые шутки, издевательства недопустимы 86 14
Никто не заслуживает того, чтобы его травили, насмехались, издевались, даже если это плохой человек 78 22
Согласно исследованию компании «Где мои дети» и программы «Травли NET», большинство родителей или уверены, что их ребёнок не сталкивался с травлей, хотя такие случаи в школе были (39,8% ответов), или считают, что в школе нет травли (27,3%). При этом руководство школ и учителя предпочитают игнорировать проблемы буллинга (48,5%), в результате может происходить рецидив: подавляющее большинство агрессоров (82%) сами были жертвами травли, а дети бывших агрессоров в семь раз чаще становятся агрессорами, чем дети жертв или свидетелей травли [Травля.., 2021].
У учащихся, над которыми издеваются, обычно развиваются поведенческие проблемы, депрессия, снижается самоконтроль и ухудшаются социальные навыки, а также ухудшается успеваемость в школе [Бочавер, 2021]. На этом фоне очень тревожными выглядят данные наших опросов, когда 24% студентов отметили, что до сих пор не пережили ситуации травли, произошедшие в школьные годы. А 8% отметили, что благодаря травле сами стали злее. И отечественные, и зарубежные исследователи скулшутинга отмечают, что значимую роль во многих историях школьных нападений сыграли ситуации травли подростка в прошлом: более 80% школьных стрелков подвергались издевательствам, травле со стороны сверстников [Paolini, 2015; Давыдов, Хломов, 2018]. Данные исследований свидетельствуют, что подверженные в своё время насилию и унижению подростки могут становиться очень злыми, но при этом не все проявляют свои злость и агрессию сразу. Изучение личности «школьных стрелков» показывает, что, внешне спокойные, они определённо размышляли об отмщении [Давыдов, Хломов, 2018: 68]. В некоторых случаях униженные жертвы пытаются восстановить свой имидж, присоединяясь к деструктивным группам. Когда их отвергают сверстники, восстанавливать справедливость такие подростки могут насильственным способом.
Заключение
Сравнение результатов исследований за разные годы, с одной стороны, свидетельствует о некоторых позитивных тенденциях: за 15—16 лет произошло сокращение преступности несовершеннолетних, в том числе насильственной, в целом наблюдаются снижение и смягчение отдельных агрессивных установок у подростков, например — о допустимости насилия ради получения захватывающих эмоций и удовольствия; осуждению подвергается немотивированная жестокость. С другой стороны, несмотря на общее фиксируемое снижение распространения физической агрессии, распространённость агрессивных форм поведения, включая драки и школьную травлю, враждебность по отношению к другим все ещё сохраняется на достаточно высоком уровне и большая часть подростков продолжает воспринимать силовое физическое воздействие как вполне нормальную, соответствующую обстоятельствам конфликтной ситуации реакцию.
В целом можно отметить, что сегодня подростковая агрессия стала более разнообразной и сложной. Исследования показывают, что сегодня подростки могут проявлять агрессию в более скрытых формах, таких как кибербуллинг, угрозы в социальных сетях. Широкое использование подростками возможностей интернета для реализации своих агрессивных действий, начиная от травли в сети, заканчивая обнародованием видео с жестокими сценами, является многолетней тревожной тенденцией. Несмотря на принимаемые профилактические меры, данная проблема за многие годы так и не была решена, более того, согласно нашим данным, ситуация продолжает усугубляться.
Отмечено изменение характера и направленности агрессии: у отдельных групп подростков, как правило — с отрицательной направленностью личности, можно наблюдать проявления чрезвычайных и целенаправленных форм агрессии, которых почти не было в конце XX в. И если в конце 1980-х и 1990-х гг. чрезвычайные формы агрессии были характерны для маргинальных слоев населения, социально неустроенных детей или
детей асоциальных семей, то сегодня наблюдаются проявления насилия и экстремальных форм агрессии и среди так называемых «благополучных» подростков.
Исследования показали, что детская агрессия — маркёр социального неблагополучия в обществе. Анализ различных аспектов социальной ситуации развития детей и подростков (стиль семейного воспитания, вовлеченность в девиантные группы) и их связь с агрессивным поведением показали, что устойчивые агрессивные формы поведения связаны с неблагоприятным микросоциальным окружением. В группах «трудных» подростков зафиксирована дефицитарность семейной социализации, при этом ни сами семьи, ни дети не в состоянии справиться с трудной жизненной ситуацией. Усиление государственного социального контроля (учёт, наблюдение, адресная материальная помощь и др.) для профилактики подростковой агрессии и девиаций представляется недостаточной мерой. Необходимо разрабатывать новые социальные технологии помощи семье: помимо материальной поддержки обеспечить повышение педагогической компетенции родителей, мотивацию к обучению у подростков, возможности организации внешкольного времени несовершеннолетних и усиления социального контроля в подростковой среде. Необходимо усилить воспитательную функцию образовательной и досуговой сфер, внедрять поддерживающие социально-педагогические технологии. В то же время нельзя не согласиться с известным криминологом Г. М. Миньковским, который отмечал, что повышенная агрессивность, не снимаемая по разным причинам ни школьным, ни семейным воспитанием, приводит к немотивированным агрессивным преступлениям и потому требует особых комплексных форм профилактики, учитывающих как социальные детерминанты насилия, такие как неравенство доходов в обществе, быстрые демографические и социальные изменения и низкий уровень социальной защиты, так и медицинские, например — раннее выявление различных неврологических и психических расстройств у детей и подростков (подробнее см. [Миньковский, 1978]).
Список ЛИТЕРАТУРЫ
Агрессивное поведение в образовательной среде. Аналитический доклад / И. В. Вагнер, Е. Н. Волкова, И. В. Усоль-цева [и др.]. М. : ФГБНУ Ин-т изучения детства, семьи и воспитания РАО, 2020. 342 с. URL: https://xn--48-mlc2ax-2eva.xn--p1ai/wp-content/uploads/2021/01/agressivnoe-pov-edenie-v-obrazovatelnoj-srede-analit.-doklad.pdf (дата обращения: 07.03.2023).
Берковиц Л. Агрессия: причины, последствия и контроль. СПб. : Прайм-Еврознак, 2001. 512 с. ISBN 5-93878-014-4.
Бочавер А. А. Последствия школьной травли для ее участников // Психология. Журнал Высшей школы экономики. 2021. Т. 18, № 2. С. 393-409. DOI 10.17323/1813-8918-2021-2-393-409. EDN BCYHZY.
Выжутович В. Психолог объяснил, почему россияне стали злее и агрессивнее // RG.RU : [сайт]. 29.04.2019. URL: https:// rg.ru/2019/04/29/psiholog-obiasnil-pochemu-rossiiane-stali-zlee-i-agressivnee.html?ysclid=lfm98dtbqg629680765 (дата обращения: 12.03.2023).
Давыдов Д. Г. Массовые убийства в образовательных учреждениях: механизмы, причины, профилактика / Д. Г. Давыдов, К. Д. Хломов // Национальный психологический журнал. 2018. № 4 (32). С. 62-76. DOI 10.11621/npj.2018.0406. EDN VUSFIW.
Кибербуллинг: масштаб проблемы в России // ВЦИОМ : [сайт]. 06.07.2021. URL: https://wciom.ru/analytical-reviews/ analiticheskii-obzor/kiberbulling-masshtab-problemy-v-rossii (дата обращения: 14.03.2023).
Миньковский Г. М. Криминологическая характеристика и организация профилактики правонарушений, совершаемых несовершеннолетними и молодёжью / Под ред. Г. А. Аванесова. Москва : б. и., 1978. 70 с.
Михайлов Е. «Я начал смеяться со всеми»: писатели рассказывают о школьном буллинге // Афиша Daily : [сайт]. 17.11.2021. URL: https://daily.afisha.ru/brain/21681-ya-nachal-smeyatsya-so-vsemi-pisateli-rasskazyvayut-o-shkolnom-bullinge/ (дата обращения: 22.03.2023).
На пути к преступлению: девиантное поведение подростков и риски взросления в современной России (опыт социологического анализа) : коллективная монография / Под научной ред. М. Е. Поздняковой и Т. А. Хагурова. Краснодар : Кубанский гос. ун-т; М.: Ин-т социологии РАН, 2012. 344 с. ISBN 978-5-8209-0823. EDN PYNJKD.
Нехлебова Н. «Общество нельзя приучить к насилию». Психолог Сергей Ениколопов // Правмир : [сайт]. 12.11.2022. URL: https://www.pravmir.ru/obshhestvo-nelzya-priuchit-k-nasiliyu-psiholog-sergej-enikolopov/ (дата обращения: 01.04.2023).
Позднякова М. Е. Дети подземелья // Наркомания: ситуация, тенденции и проблемы / Под общ. ред. М. Е. Поздняковой. М. : Ин-т социологии РАН, 1999. С. 73-87.
Позднякова М. Е. Вовлеченность женщин в употребление алкоголя как элемент асоциальной адаптации на современном этапе / М. Е. Позднякова, В. В. Брюно // Социологическая наука и социальная практика. 2020. Т. 8, № 3. С. 47-62. DOI 10.19181/snsp.2020.8.3.7486. EDN JAXPVS.
Позднякова М. Е. Деструктивное и криминальное поведение подростков в современной России: основные тенденции / М. Е. Позднякова, В. В. Брюно // Гуманитарные, социально-экономические и общественные науки. 2022. № 12. С. 76-86. DOI 10.23672/SAE.2022.43.26.001. EDN JCAGOZ.
Проект «МЫ считаем». «Российские школьники о буллинге и патриотизме в новых реалиях» // Михайлов и Партнеры. Аналитика : [сайт]. 2022. URL: https://m-p-a.ru/proekt-myi-schitaem.-%C2%ABrossijskie-shkolniki-o-bullinge-i-patriotizme-v-novyix-realiyax%C2%BB.html (дата обращения: 15.04.2023).
Профилактика агрессивных и террористических проявлений у подростков / С. Н. Ениколопов, Л. В. Ерофеева, И. Соковня [и др.] ; под ред. И. И. Соковни. 2-е изд. М. : Просвещение, 2005. 157 с. ISBN 5-09-0140898. EDN QXLQQR.
Статистика дня: 52% подростков сталкиваются с травлей в школах // Рамблер : [сайт]. 31.10.2019. URL: https://news.rambler. ru/sociology/43085636/?utm_content=news_media&utm_ medium=read_more&utm_source=copylink (дата обращения: 06.04.2023).
Травля в России в 2021 году: что думают родители, как действует школа. Совместное исследование компании «Где мои дети» и программы «Травли NET» // Травли NET : [сайт]. URL: https://childrenday.findmykids.org/bullying (дата обращения: 18.04.2023).
Хмара И. Злые мы? // Труд. 2022. 4 февраля. URL: https://www. trud.ru/article/04-02-2022/1412305_zlye_my.html?ysclid=lfma 6mk4k32052632 (дата обращения: 13.03.2023).
Юревич А. В. Проявления агрессивности в современном российском обществе как психологическая проблема // Психологический журнал. 2014. Т. 35, № 3. С. 68—77. EDN SGGWHZ.
Behind the numbers: Ending school violence and bullying. Paris : United Nations Educational, Scientific and Cultural Organization, 2019. 70 р. URL: https://www.unicef.org/media/66496/file/ Behind-the-Numbers.pdf (date of access: 15.03.2023).
Belsha K. Pandemic effect: More fights and class disruptions, new data show // Chalkbeat : [site]. 06.07.2022. URL: https://www. chalkbeat.org/2022/7/6/23197094/student-fights-classroom-dis-ruptions-suspensions-discipline-pandemic (date of access: 01.04.2023).
Does the Gun Pull the Trigger? Automatic Priming Effects of Weapon Pictures and Weapon Names / C. A. Anderson, A. J. Benjamin, B. D. Bartholow // Psychological Science. 1998. Vol. 9, № 4. P. 308-314. DOI 10.1111/1467-9280.00061.
Juvonen J. Bullying in schools: The power of bullies and the plight of victims / J. Juvonen, S. Graham // Annual review of psychology. 2014. № 65. P. 159-185. DOI 10.1146/an-nurev-psych-010213-115030.
PaoliniA. School Shootings and Student Mental Health: Role of the School Counselor in Mitigating Violence // Ideas and Research You Can Use: VISTAS. 2015. URL: https://www.counseling. org/docs/default-source/vistas/school-shootings-and-student-mental-health.p (date of access: 15.03.2023).
Spotlight on adolescent health and well-being. Findings from the 2017/2018 Health Behaviour in School-aged Children (HBSC) survey in Europe and Canada. International report. Vol. 2. Key data / J. Inchley, D. Currie [et al.] Copenhagen : WHO Regional Office for Europe, 2020. 144 p. ISBN 978-92-890-5501-7.
Stattin H. The role of early aggressive behavior in the frequency, seriousness, and types of later crime / H. Stattin, D. Magnusson // Journal of Consulting and Clinical Psychology. 1989. Vol. 57, № 6. P. 710-718. DOI 10.1037//0022-006x.57.6.710.
Unintentional injuries and violence among adolescents aged 12-15 years in 68 low-income and middle-income countries: a secondary analysis of data from the Global School-Based Student Health Survey / L. Han, D. You, X. Gao [et al.] // The Lancet. Child & Adolescent Health. 2019. Ш. 3, № 9. P. 616-626. DOI 10.1016/S2352-4642(19)30195-6.
Сведения об авторах
Позднякова М. Е.
кандидат философских наук, ведущий научный сотрудник,
Институт социологии ФНИСЦ РАН, Москва, Россия
E-mail: margo417@mail.ru
Брюно В. В.
кандидат социологических наук, старший научный сотрудник,
Институт социологии ФНИСЦ РАН, Москва, Россия
E-mail: victoria.bruno@mail.ru
DOI 10.19181/ezheg.2023.16
Aggressive behavior of children and adolescents as a predictor of deviant and criminal behavior: exogenous and personal factors
M. E. Pozdniakova
Candidate of Philosophy, Leading Researcher, Institute of Sociology of FCTAS RAS,
Moscow, Russia
E-mail: margo417@mail.ru
V. V. Bryuno
Candidate of Sociology, Senior Researcher, Institute of Sociology of FCTAS RAS,
Moscow, Russia
E-mail: victoria.bruno@mail.ru
Abstract. The paper considers the problem ofchild and adolescent aggression as a form of deviant behavior in modern Russian society. The work is based on materials of quantitative and qualitative studies conducted by the Department of Sociology of Deviant Behavior of the IS FCTAS RAS. Such forms of aggressive and destructive behavior as fights, bullying, cyberbullying, their prevalence in the child and adolescent environment are analyzed. Comparison of research results for different years indicates that, despite certain positive trends of the past decade - a reduction ofjuvenile delinquency, including violent crime, a decrease in aggressive attitudes among adolescents - the prevalence of aggressive forms of behavior, including fights and school bullying, remains at a fairly high level, and most adolescents perceive physical force as a completely normal reaction corresponding to the circumstances of the conflict situation. An alarming trend is the widespread use by teenagers of the Internet and social networks to carry out their aggressive actions, ranging from online bullying to the release of videos with violent scenes.
Special attention is paid to the study of aggressive behavior in younger schoolchildren aged 7-10 years. It is shown that stable aggressive forms of behavior of primary school students are associated with unfavorable microsocial environment (asocial families, parental alcoholism, conflict, immoral behavior, criminal record of parents, etc.), low educational and pedagogical culture of parents, violations of the educational process, child abuse.
Studies have revealed a relationship between involvement in various forms of deviant activity and a tendency to aggression. It was revealed that the degree of approval of hostility and violence increases with the acquisition of deviant experience. The results obtained indicate that the tendency to various manifestations of deviation, including aggressive ones, in "difficult" adolescents, who ultimately embark on the path of criminalization, manifest themselves at a fairly early age. In this regard, prevention programs should be aimed not only at adolescents of secondary school age, but also at younger students. Keywords: aggression, unmotivated aggression, hostility, children, teenagers, deviant behavior, fights, bullying
