CC BY
203
Монахиня Кассия (Т. А. Сенина)
АФОНСКОЕ ИМЯСЛАВИЕ: СТЕПЕНЬ ИЗУЧЕННОСТИ ВОПРОСА И ПЕРСПЕКТИВЫ ИССЛЕДОВАНИЙ
В последние годы в России и за рубежом резко возрос интерес к религиознофилософской жизни российского общества накануне революции 1917 г. вообще и к проблеме споров об имяславии начала XX в. в частности. Дискуссия об имяславии, после перерыва в несколько десятилетий, обусловленного запретом на обсуждение богословских тем в советское время, в настоящее время продолжается в Интернете и на страницах печатных изданий порой с не меньшим жаром, чем при начале конфликта1, при этом чаще всего обсуждается именно «афонская» версия имяславия, т. е. учение об имени Божием в том виде, в каком оно было изложено иеросхимона-хом Антонием (Булатовичем) в 1910-х годах, поскольку именно это учение (а не позднейшая интерпретация имяславия такими мыслителями, как священник Павел Флоренский, А. Ф. Лосев, протоиерей Сергий Булгаков) стало накануне революции 1917 г. предметом спора.
Деятельность иеросхимонаха Антония (1870-1919) и его философско-богословская мысль представляют своего рода феномен в российской культуре: человек, не имевший специального богословского образования, до монашества ведший жизнь, далекую от церковной деятельности2, вступил в сложный богословский спор и неожиданно проявил себя в нем лучшим знатоком патристической традиции, чем его противники — епископы и другие церковные деятели. В свете этого творения о. Антония заслуживают гораздо более пристального внимания, чем то, которое им до сих пор уделялось. Между тем, как ни странно, несмотря на то, что спор о почитании имени Божия до сих пор не исчерпан, взгляды о. Антония до сих пор так и не стали предметом углубленного изучения.
Публикации 1910-1920-х годов, в которых рассматривалось учение о. Антония3, носят полемически заостренный, ненаучный и по большей части очень поверхностный характер; большинство противников имяславцев того времени, к сожалению, стремились любой ценой добиться их осуждения, а не выяснить истину.
В посвященных имяславию работах, изданных в последние годы, мысль о. Антония исследовалась или фрагментарно4, или слишком поверхностно и не подроб-
но5. Многие авторы делали основной упор на историю возникновения конфликта и его дальнейшее развитие6 или просто устанавливали хронологию событий и публиковали документы, относящиеся к событиям l92G-l92G-x годов7.
Протоиерей Константин Борщ в 2GG3-2GG5 гг. издал три тома посвященных имяславию материалов, однако они содержат в основном перепечатки прежних публикаций с минимальными комментариями или без них, а также статьи самого составителя, которые написаны в духе внутрицерковной полемики, порой весьма эмоционально, и их трудно назвать научными.
Епископ Иларион Алфеев, автор наиболее значительного на сегодняшний день труда, посвященного имяславию8, поставил перед собой задачу не только изложить историческую канву событий, связанных со спором о почитании имени Божия, но и проанализировать взгляды наиболее известных церковных деятелей и философов, писавших об имяславии; при такой широкой постановке темы автор по необходимости уделил творениям о. Антония слишком мало внимания; по сути, он рассматривает только его первое произведение — «Апологию веры во Имя Божие и во Имя Иисус», а более поздние его творения практически не анализирует и, сравнивая учения о. Антония с учением восточных отцов Церкви, останавливается лишь на отдельных моментах; таким образом, исследование Алфеева, в том что касается богословия о. Антония, можно назвать поверхностным. Не улучшило положения и переиздание книги Алфеева в 2GG7 г.: несмотря на прошедшие со времени первого издания пять лет и на то, что в описании 2-е издание названо «исправленным и дополненным», очевидно, что содержательная его часть не претерпела никаких изменений — в оглавлении не прибавилось никаких новых разделов, а макет книги повторяет один в один 1-е издание; по сути, это не что иное, как репринт.
В диссертации T. Дикстры, посвященной имяславческому конфликту и написанной в 1988 г.9, т. е. еще до того, как в России возобновилось обсуждение этой темы, рассматривается история спора, основные богословские положения сторонников и противников имяславия, но учение собственно о. Антония в ней рассматривается также не слишком углубленно (в основном внимание уделяется все той же «Апологии веры...»), поскольку работа носит обзорный характер.
В работе священника О. Климкова, посвященной византийскому исихазму1^ имяславческий спор упоминается только вскользь и богословские взгляды о. Антония не анализируются.
Представляет интерес работа Е. Н. Гурко11, прежде всего тем, что автор, наряду с учением св. Дионисия Ареопагита, св. Григория Паламы и отцов-каппадокийцев об имени Божием, рассматривает и воззрения Платона, Плотина и Прокла. Однако учение о. Антония (Булатовича) она не анализирует, посвящая раздел об имяславии взглядам Флоренского, Булгакова и Лосева.
Говоря о степени исследованности богословских работ о. Антония, а значит, и афонского имяславия, следует отметить факт, говорящий сам за себя: несмотря на достаточно большое количество публикаций статей и документов, связанных с имяславием, из крупных работ о. Антония была переиздана лишь «Апология веры.»12, тогда как «Моя мысль во Христе» — произведение, где оригинальность и самостоятельность мысли о. Антония и в то же время ее тесная связь с патристиче-ской традицией предстает наиболее рельефно, не переиздана до сих пор и никем подробно не анализировалась.
В настоящее время, как и в начале XX в., продолжают спорить о том, является ли афонское имяславие ересью с точки зрения Православной Церкви, однако при этом, как ни странно, слишком мало внимания уделяется исследованию того, насколько учение имяславцев, прежде всего о. Антония, соответствует учению об имени Божием отцов Церкви византийской эпохи, когда это учение получило окончательное философское оформление13, хотя с точки зрения Церкви говорить о ереси можно только в случае расхождения рассматриваемого учения с consensus patrum; в итоге историческая канва событий, связанных с конфликтом, изучена уже достаточно хорошо, о богословской же сути спора сказать этого пока нельзя.
Кроме того, занимаясь изучением вопросов, связанных с имяславием, часто не уделяют достаточно внимания тому, что конфликт между имяславцами и имябор-цами затронул не только узкую тему почитания имени Божия и молитвенной практики, но вообще вопросы спасения и христианской аскетики и антропологии в целом, что особенно ясно видно из содержания книги о. Антония «Моя мысль во Христе». Поэтому представляется необходимым рассмотреть учение о. Антония именно в таком, более широком контексте.
Дискуссия вокруг вопроса об имяславии, по сути, выявила противостояние двух менталитетов и в конечном счете двух культур — Востока и Запада: если имя-славцы опирались на аскетику и богословие отцов восточной Церкви, то их оппоненты нередко привлекали доводы, исходившие от западных философов или из тех учебников, по которым в то время обучались в семинариях, зачастую представлявших собой смесь католических и протестантских воззрений, а вовсе не учение византийских отцов Церкви14. Как отметил о. Георгий Флоровский, для истории русского богословия вообще был свойственен «разрыв между богословием и благочестием, между богословской ученостью и молитвенным богомыслием, между богословской школой и церковной жизнью»15 — явление, для византийского богословия немыслимое. В Византии богословие, или истинная философия, — «знание вещей божеских и человеческих, насколько может человек приблизиться к Богу»16, — не только не существовала отдельно от молитвенно-аскетического делания, но могла быть только его прямым следствием: «Не всякому, почтенные, рассуждать17 о Боге, не всякому, — говорил св. Григорий Богослов. — Не для всех [это дело], потому что оно — для испытанных и перешедших к созерцанию, а прежде того и душу, и тело очистивших или очищающих»18. Спустя почти 1000 лет св. Григорий Си-наит писал, что «настоящий философ есть тот... который не только знает, но и испытывает божественные вещи», что «истинным философом является тот, кто явно и непосредственно в себе самом имеет сверхъестественное соединение с Богом»19, и что «без Духа пишущие, говорящие и намеренные созидать Церковь душевны и не имеют Духа, как негде сказал божественный апостол. Они подпадают проклятию того, который утверждал: “Горе мудрым пред лицом себя самих и разумным пред собою”. И говорят они от себя самих, а не Дух Божий ... говорит в них»20. Богословие о. Антония, как можно судить хотя бы по его собственному рассказу о том, как и почему он вступил в спор о почитании имени Божия21, было плодом именно
молитвенной жизни и чтения святоотеческих творений22. Между тем у противников имяславия дореволюционной поры подход к богословию был совершенно другой: они считали, что для правильного богословия ум надо очищать не молит-
23
вой и аскезой, а «наукой» , под которой разумелось то самое «школьное» бого-2ловие, о чужеродности которого святоотеческой традиции хорошо выразился
Флоровский: «Богословская наука была принесена в Россию с Запада. Слишком долго она и оставалась в России чужестранкой, даже упорствовала говорить на своем особенном и чужом языке (и не на языке житейском, и не на языке молитв). Она оставалась каким-то инославным включением в церковно-органическую ткань. Богословская наука развивалась в России в искусственной и слишком отчужденной среде, становилась и оставалась школьной наукой. Превращалась в предмет преподавания, переставала быть разысканием истины или исповеданием веры»24. В свете вышесказанного понятно, что спор вокруг имени Божия, начавшийся почти столетие назад, является далеко не просто частным внутрицерковным конфликтом, но корнями уходит гораздо более глубоко.
Поскольку спор этот до сих пор не окончен ни внутри Церкви25, ни вне ее26, то представлялось бы весьма важным более детально выяснить, какое место занимают философско-богословские взгляды о. Антония (Булатовича) в контексте византийской философии27.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Достаточно жаркие споры об имяславии в Интернете и на страницах печатных изданий идут среди верующих из Русской Православной Церкви Московского Патриархата (см., напр.: Борщ К. С., протоиерей. Отклик на статью А. Г. Кравецкого «К истории спора о почитании Имени Божия» // Имяславие. Сборник богословско-публицистических статей, документов и комментариев / Общ. ред., сост. и коммент. К. Борща. T. III. М., 2005. С. 507 и след.). См. также дискуссии на интернет-форуме миссионерского портала диакона Андрея Кураева. В Российской Православной (Автономной) Церкви вопрос об имяславии вызвал не только бурные споры, но даже серию официальных синодальных постановлений и документов (подробнее см.: «Надлежит быть и разно-мыслиям между вами, дабы открылись между вами искусные» // Вертоградъ. 3 (86), 2005. С. 2-3, 15-66).
2 Отец Антоний, в миру Александр Ксаверьевич, окончил Александровский лицей в Санкт-Петербурге, одно из самых привилегированных учебных заведений того времени; по окончании лицея поступил в лейб-гвардии гусарский полк 2-й кавалерийской дивизии и в дальнейшем до монашества вел, по свидетельствам очевидцев, благочестивую, но вполне светскую жизнь; в то время он прославился вовсе не в области богословских изысканий, а как отважный путешественник и первооткрыватель до той поры не изученных земель Эфиопии. О жизни и деятельности о. Антония до монашества см.: Кацнельсон И., Терехова Г. По неизведанным землям Эфиопии. М., 1975.
3 Основные из антиимяславческих материалов собраны в кн.: Святое Православие и имено-божническая ересь. Харьков, 1916. Отчасти переизданы в сборниках, вышедших в последние годы. Многие материалы в защиту имяславия переиздал К. Борщ в своем трехтомнике.
4 См., напр.: Гагатик В. Проблема истинности философского дискурса и спор о почитании Имени Божиего // Философские перипетии. Вестник Харьковского Национального Университета. 474, 2000. С. 204-208; Павленко Е. Имяславие и византийская теория образа // Богословский сборник. Вып. VIII. М., 2001. С. 56-69.
5 См. в кн.: Лескин Д., священник. Спор об имени Божием. Философия имени в России в контексте афонских событий 1910-х гг. СПб., 2004.
См., напр.: Niviure A. Le mouvement onomatodoxe: une querelle théologique parmi les moines russes du Mont-Athos (1907-1914). Diss. Paris, Sorbonne, 1987.
7 См. в сборниках под редакцией К. Борща и Е. С. Полищука, а также в следующих изданиях: Забытые страницы русского имяславия: Сборник документов и публикаций по афонским событиям 1910-1913 гг. / Сост. А. М. Хитров, О. Л. Соломина. М., 2001; Афонский разгром. Спор о почитании Имени Божия и движение имяславцев 1910-1920-х годов. СПб., 2006.
8 Алфеев Иларион, епископ. Священная тайна Церкви: Введение в историю и проблематику имяславских споров. T. I-II. СПб., 2002; переиздана в одном томе (СПб., 2007).
9 Dikstra T. E. Heresy on Mt. Athos: Conflict over the Name of God Among Russian Monks and Hierarchs, 1912-1914. Thesis / St. Vladimir’ seminary, 1988.
10 Климков О. Опыт безмолвия. Человек в миросозерцании византийских исихастов. СПб., 2001 (Византийская библиотека).
Еурко Е. Н. Божественная ономатология: Именование Бога в имяславии, символизме и деконструкции. Минск, 2006.
12 Причем уже дважды (Имяславие. Антология / Ред. Е. С. Полищук. М., 2002. С. 9-318; Имяславие: Сборник богословско-публицистических статей, документов и комментариев / Общ. ред., сост. и коммент. К. Борща. T. I. М., 2003. С. 307-502), однако без научного или богословского комментария издателей.
13 Слишком часто полемизирующие стороны ограничиваются просто подбором подходящих цитат из отцов Церкви «за» или «против» имяславия.
Еще о. Георгий Флоровский заметил, что митрополит Антоний Храповицкий, главный идейный противник имяславцев, в своих воззрениях был довольно далек от византийских богословия и аскетики, будучи сторонником «гуманистического идеала “общественного служения”» (т. е. идеала, сложившегося в западном христианском мире в последние века), «и при всем своем отталкивании от “западной эрудиции” Антоний остается с ней слишком связан. Отказаться от западных книг еще не значит освободиться от западного духа» (Флоровский Т., прот. Пути русского богословия. Париж, 1937. С. 432-433). Тот же Флоровский отмечает, что в стремлении к «нравственному» истолкованию догматов «всего ближе к Антонию примыкает Сергий Страгородский» (Там же. С. 438) — составитель синодального послания 1913 г., осудившего имяславие. В этой «руской школе “нравственного монизма”», по замечанию Флоровского, «не было созерцательного вдохновения, и слишком много психологического самоанализа. Это был несомненный отзвук западных богословских настроений» (Там же. С. 439).
15 Флоровский Т. Пути русского богословия. С. 502.
16 Определение философии, данное св. Константином-Кириллом, просветителем славян, см.: Житие и жизнь и подвиги иже во святых отца нашего Константина Философа, первого наставника и учителя славянского народа, § IV // Флоря Б. Н. Сказание о начале славянской письменности. СПб., 2004 (Славянская библиотека). С. 140.
17 «Любомудрствовать», или буквально — «философствовать», фіЛооофєІ^.
18 Тригорий Богослов. Слово 27-е; перевод с греческого мой (существующий русский перевод довольно-таки неточен), по TLG, по изд.: Gregor von Nazianz. Die fünf theologischen Reden / Hg. J. Barbel. Düsseldorf, 1963. P. 38-60; см. sect. 3, l. 1, 4-6.
19 Весьма полезные главы иже во святых отца нашего Григория Синаита, расположенные акростихами, 127 // Григорий Синаит. Творения / Пер. с греч., примеч. и послесловие: еп. Вениамина (Милова). М., 1999. С. 68, 70.
20 Весьма полезные главы..., 128 // Там же. 70-71.
21 См., напр.: Булатович Антоний, иеросхимонах. Моя борьба с имяборцами на Святой Горе. Пг., 1917. С. 13-17, 21-22.
22 Надо заметить, что книга «На горах Кавказа», критика которой «ученым» иноком Хрисан-фом послужила началом всего конфликта, была написана схимонахом Иларионом исключительно на основе молитвенного опыта и при постоянном занятии молитвой Иисусовой (см. об этом в письме самого о. Илариона: Переписка с отшельником Иларионом, автором книги «На горах Кавказа» // Начала. 1-4 (15-18): Имяславие. Вып. I. 1996. С. 188-189).
23 Особенно на этом настаивал архиепископ Никон (Рождественский), по сути противопоставляя «учено-богословские труды» и «подвиги и благодатные дары» (см.: Никон, архиепископ. Великое искушение около святейшего имени Божия // Святое Православие и именобожническая ересь. Харьков, 1916. С. 56).
24 Флоровский Т. Пути русского богословия. С. 503.
25 Вопрос об имяславии должен был быть рассмотрен на Поместном Соборе Православной Греко-Российской Церкви 1917-1918 гг., однако так и не вышел за пределы заседаний соответствующей соборной Комиссии. Весьма справедливо выразился в целом об итогах этого Собора о. Георгий Флоровский: «Собор 1917-1918 годов не был последним решением. Это было только начало, начало длинного, опасного и туманного пути» (Там же. С. 499).
26 Книга Е. Гурко как раз представляет собой пример привлечения имяславия для установления «моста» между философией и богословием в их современном понимании (как я уже говорила выше, в понимании, скажем, византийцев, такой разницы просто не существовало). В качестве примера интереса светских ученых к проблеме имяславия можно упомянуть статью: Хоружий С. Имяславие и культура Серебряного века: феномен Московской Школы христианского неоплатонизма // Религия-РЖ: Дискуссии. 3-4 апреля 2002 г. (http://religion.russ.ru/discussions/20020404-horugiy.html).
Это представляется еще более уместным после появления книги В.М. Лурье (Лурье В. М., при участии Баранова В. А. История византийской философии. Формативный период. СПб., 2006), где византийские философия и богословие фактически отождествляются и сделана попытка показать, как христианское богословие было «переведено» на язык «греческой» философии, в результате чего возникла философия «византийская».
