CC BY
6Научная статья УДК 34
© Панкова О.В., 2024
АДМИНИСТРАТИВНАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА НЕВЫПОЛНЕНИЕ ОБЯЗАННОСТЕЙ В СВЯЗИ С ДОРОЖНО-ТРАНСПОРТНЫМ ПРОИСШЕСТВИЕМ: ВОПРОСЫ КВАЛИФИКАЦИИ
Ольга Викторовна Панкова
Московский государственный юридический университет имени О.Е. Кутафина (МГЮА) [email protected]
Аннотация. В статье на основе анализа норм ст. 12.27 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, законодательства о безопасности дорожного движения и судебной практики рассмотрены основные вопросы, связанные с квалификацией административных правонарушений по данной статье.
Ключевые слова: Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях, лишение права управления транспортными средствами, водитель, административное правонарушение, административная ответственность, административное наказание
Для цитирования: Панкова О.В. Административная ответственность за невыполнение обязанностей в связи с дорожно-транспортным происшествием: вопросы квалификации // Безопасность дорожного движения. 2024. N° 3. С. 18-26.
Original article
ADMINISTRATIVE RESPONSIBILITY FOR NON-FULFILLMENT OF DUTIES IN CONNECTION WITH A TRAFFIC ACCIDENT: QUALIFICATION ISSUES
Olga V. Pankova
Kutafin Moscow State Law University [email protected]
Abstract. Based on the analysis of the norms of Article 12.27 of the Administrative Code of the Russian Federation, legislation on road safety and judicial practice, the main issues related to the qualification of administrative offenses under this article are considered in the article.
Keywords: Administrative Code of the Russian Federation, deprivation of the right to drive vehicles, driver, administrative offense, administrative responsibility, administrative punishment
For citation: Pankova O.V. Administrative responsibility for non-fulfillment of duties in connection with a traffic accident: qualification issues // Road Safety. 2024. N 3. P. С. 18-26.
Административная ответственность за невыполнение обязанностей в связи с дорожно-транспортным происшествием давно известна отечественному законодательству об административных правонарушениях.
Так, в ст. 165 Кодекса РСФСР об административных правонарушениях предусматривалось, что оставление водителями в нарушение правил дорожного движения места дорожно-транспортного происшествия (далее - ДТП) влечет наложение штрафа в размере от десяти до пятнадцати минимальных размеров оплаты труда либо лишение права управления транспортными средствами на срок от двух до трех лет (для водителей транспортных средств), либо исправительные работы на срок от одного до двух месяцев с удержанием двадцати процентов заработка, а в случае, если по обстоятельствам дела применение этих мер будет признано недостаточным, - административный арест на срок до пятнадцати суток.
В Кодексе Российской Федерации об административных правонарушениях (далее - КоАП РФ) аналогичная норма содержится в ч. 2 ст. 12.27, согласно которой оставление водителем в нарушение правил дорожного движения места ДТП, участником которого он являлся, за исключением признаков уголовно-наказуемого деяния, влечет лишение права управления транспортными средствами на срок от одного года до полутора лет или административный арест на срок до пятнадцати суток.
В свою очередь, в ст. 264 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее - УК РФ) установле-
на уголовная ответственность за оставление водителем в нарушение правил дорожного движения места ДТП, повлекшего по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью человека или его смерть.
Характерно, что во многих зарубежных странах оставление водителем места ДТП рассматривается как уголовно-наказуемое деяние независимо от характера наступивших последствий.
Как отмечает А.В. Зокина, подобная криминализация данного правонарушения обусловлена двумя причинами: 1) потерпевшему может потребоваться помощь от другого водителя; 2) оставление места ДТП его участником не позволит правоохранительным органам установить объективную картину случившегося, определить виновного, собрать необходимые доказательства [1].
Например, согласно ст. 252 Уголовного кодекса Канады уголовно наказуемым признается деяние, совершенное лицом, управляющим транспортным средством, вовлеченным в аварию с другим лицом, транспортным средством или крупным рогатым скотом, если оно во избежание гражданской или уголовной ответственности не останавливает транспортное средство, не сообщает свое имя и адрес, не оказывает помощи, в которой потерпевший, получивший ранения, может в тот момент нуждаться.
Совершение данного преступления влечет лишение свободы на срок до пяти лет или в порядке суммарного производства штраф либо лишение свободы на срок до двух лет или оба наказания одновременно.
Лицо, оставившее место ДТП, в котором был причинен вред здоровью, наказывается более строго - до десяти лет лишения свободы, а в случае смертельного исхода - пожизненным лишением свободы.
Обращает на себя внимание тот факт, что в Канаде перечень материальных объектов, которые могут участвовать в ДТП, является исчерпывающим. Скажем, не считается ДТП столкновение с деревом, зданием, пожарным гидрантом и т.п.
Это существенно отличается от российского законодательства, в котором под дорожно-транспортным происшествием понимается событие, возникшее в процессе движения по дороге транспортного средства и с его участием, при котором погибли или ранены люди, повреждены транспортные средства, сооружения, грузы либо причинен иной материальный ущерб (абз. 4 ст. 2 Федерального закона от 10 декабря 1995 г. № 196-ФЗ «О безопасности дорожного движения» [2] (далее - Федеральный закон «О безопасности дорожного движения») и абз. 12 п. 1.2 Правил дорожного движения [3]).
Переходя к анализу положений ч. 1 и 2 ст. 12.27 КоАП РФ, отметим, что в действовавших до 12 мая 2015 г. Правилах учета и анализа дорожно-транспортных происшествий на автомобильных дорогах Российской Федерации, утвержденных приказом Федеральной дорожной службы России от 29 мая 1998 г. № 168 [4] (далее - Правила), ДТП подразделялись на следующие виды:
столкновение - происшествие, при котором движущиеся транспортные средства столкнулись между собой или с подвижным составом железных дорог. К этому виду относились также столкновения с внезапно остановившимся транспортным средством (перед светофором, при заторе движения или из-за технической неисправности) и столкновения подвижного состава железных дорог с остановившимся (оставленным) на путях транспортным средством;
опрокидывание - происшествие, при котором движущееся транспортное средство опрокинулось;
наезд на стоящее транспортное средство -происшествие, при котором движущееся транспортное средств наехало на стоящее транспортное средство, а также прицеп или полуприцеп;
наезд на препятствие - происшествие, при котором транспортное средство наехало или ударилось о неподвижный предмет (опора моста, столб, дерево, ограждение и т.д.);
наезд на пешехода - происшествие, при котором транспортное средство наехало на человека или он сам натолкнулся на движущееся транспортное средство. К этому виду относились также происшествия, при которых пешеходы пострадали от перевозимого транспортным средством груза или предмета (доски, контейнеры, трос и т.п.);
наезд на велосипедиста - происшествие, при котором транспортное средство наехало на велосипедиста или он сам натолкнулся на движущееся транспортное средство;
наезд на гужевой транспорт - происшествие, при котором транспортное средство наехало на упряжных животных, а также на повозки, транспортируемые этими животными, либо упряжные животные, или повозки, транспортируемые этими животными, ударились о движущееся транспортное средство. К этому виду был также отнесен наезд на животное;
падение пассажира - происшествие, при котором произошло падение пассажира с движущегося
транспортного средства или в салоне (кузове) движущегося транспортного средства в результате резкого изменения скорости или траектории движения и др., если оно не может быть отнесено к другому виду ДТП;
иной вид ДТП - происшествия, не относящиеся к указанным выше видам. Сюда относились падение перевозимого груза или отброшенного колесом предмета на человека, животное или другое транспортное средство, наезд на лиц, не являющихся участниками дорожного движения, наезд на внезапно появившееся препятствие (упавший груз, отделившееся колесо и пр.) и др.
В изданном взамен упомянутых Правил Отраслевом дорожном методическом документе ОДМ 218.6.015-2015 «Рекомендации по учету и анализу дорожно-транспортных происшествий на автомобильных дорогах Российской Федерации», утвержденном распоряжением Росавтодора от 12 мая 205 г. № 853-р [5] (далее - Рекомендации по учету и анализу дорожно-транспортных происшествий на автомобильных дорогах Российской Федерации), подобная классификация ДТП отсутствует. В качестве самостоятельных видов в нем выделены лишь:
ДТП с пострадавшими, которое определено в качестве события, возникшего в процессе движения по дороге транспортного средства и с его участием, при котором погиб или получил ранение хотя бы один человек (п. 3.1.3). При этом под раненым в дорожно-транспортном происшествии понимается лицо, получившее в дорожно-транспортном происшествии телесные повреждения, обусловившие его госпитализацию на срок не менее одних суток либо необходимость амбулаторного лечения (п. 3.1.10);
ДТП с особо тяжкими последствиями - ДТП, в котором погибли 5 человек и более, пострадали 10 человек и более (п. 3.1.4).
Таким образом, в прежних Правилах содержалась более развернутая характеристика ДТП, которая более выгодно отличалась от ныне действующих Рекомендаций по учету и анализу дорожно-транспортных происшествий на автомобильных дорогах Российской Федерации.
Оценивая сформулированное в абз. 4 ст. 2 Федерального закона «О безопасности дорожного движения» и абз. 12 п. 1.2 Правил дорожного движения (далее - ПДД) понятие ДТП, необходимо обратить внимание на ряд важных обстоятельств, требующих учета при применении положений ч. 1 и 2 ст. 12.27 КоАП РФ.
Во-первых, следует иметь в виду, что для квалификации события в качестве ДТП вопрос о характере и степени тяжести наступивших последствий в виде имущественного или физического вреда правового значения не имеет.
Например, в случае механического взаимодействия двух транспортных средств полное отсутствие каких-либо повреждений на одном из них при наличии даже незначительных повреждений на другом не исключает квалификации произошедшего в качестве ДТП.
В случае наезда на пешехода или падения пассажира в автобусе для применения норм ст. 12.27 КоАП также достаточно установить лишь факт причинения пострадавшему каких-либо телесных повреждений, не выясняя вопрос о степени тяжести наступивших последствий с точки зрения их медицинской квалификации в соответствии с Правилами определения степени тяжести вреда, причиненного
здоровью человека, утвержденными Постановлением Правительства РФ от 17 августа 2007 г. № 522 [6], и Медицинскими критериями определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека, утвержденными приказом Минздравсоцраз-вития России от 24 августа 2008 г. № 194 [7].
Во-вторых, при рассмотрении данной категории дел не требуется выяснять вопрос о том, является ли пострадавший раненым в смысле, придаваемом этому понятию в п. 3.1.10 Рекомендаций по учету и анализу дорожно-транспортных происшествий на автомобильных дорогах Российской Федерации, и устанавливать факт его госпитализации или амбулаторного лечения в связи с произошедшим.
Наличие в материалах дела медицинских документов, свидетельствующих о том, что в результате наезда транспортного средства на человека или падения пассажира в автобусе указанным лицам были причинены ушибы, ссадины или иные повреждения, является достаточным для вывода о наличии события ДТП.
Судебная практика в целом подтверждает правильность данного вывода [8, 9]. Хотя еще имеют место случаи, когда при квалификации описанных выше событий в качестве ДТП суды допускают ошибки, полагая, что в материалах таких дел должны содержаться медицинские документы, подтверждающие госпитализацию или амбулаторное лечение пострадавшего в результате наезда на него транспортного средства или падения в автобусе [10].
Иная ситуация складывается в том случае, когда факт причинения телесных повреждений потерпевшему никакими медицинскими документами не подтвержден.
В этом случае вывод о наличии события ДТП не может быть сделан, так как объективное выяснение обстоятельств случившегося, имеющих юридическое значение, с помощью иных средств доказывания (например, на основании показаний самого потерпевшего и (или) очевидцев, а также документов, оформленных должностным лицом, осуществляющим производство по делу об административном правонарушении), невозможно.
Для правильного разрешения данной категории дел правоприменители должны располагать письменными доказательствами, свидетельствующими об обращении потерпевшего в медицинскую организацию в связи с наездом на него транспортного средства или падением в транспортном средстве с указанием полученных в результате этого повреждений.
В-третьих, необходимо учитывать, что если в результате ДТП вред причинен только автомобилю самого водителя, пострадавшие в этом происшествии отсутствуют и имущественный вред другим лицам не причинен, то оснований для применения к указанному водителю наказания, установленного ст. 12.27 КоАП РФ за невыполнение обязанностей в связи с ДТП, не имеется.
Показательно в этом отношении постановление судьи Верховного Суда Российской Федерации от 16 июля 2021 г. по делу № 44-АД21-9-К7 в отношении Д.А. Аксенова [11].
Для сравнения отметим, что если водитель транспортного средства совершил наезд на дерево, которое кому-то принадлежит, и повредил его, то случившееся следует квалифицировать в качестве ДТП. И его уже надо оформлять в соответствии с ПДД.
В-четвертых, если в результате соприкосновения автомобилей между собой никаких последствий
не наступило, то произошедшее не может квалифицироваться в качестве ДТП. Следовательно, на водителей указанных автотранспортных средств не могут быть возложены обязанности, предусмотренные ПДД РФ.
Определенный интерес в этом отношении представляет дело, рассмотренное заместителем председателя суда Ненецкого автономного округа.
Постановлением мирового судьи, оставленным в силе судьями вышестоящих судебных инстанций Медведева была подвергнута административному наказанию по ч. 2 ст. 12.27 КоАПРФ за оставление места ДТП.
Как усматривалось из материалов дела, когда Медведева выезжала с парковки, к ней подошел незнакомый мужчина и сообщил, что она задела другой автомобиль. Осмотрев оба автомобиля и не увидев на них повреждений, Медведева уехала.
Однако очевидец сообщил о случившемся в органы Госавтоинспекции и водителю задетого автомобиля, что привело к возбуждению в отношении Медведевой дела об административном правонарушении и привлечению ее к административной ответственности.
Отменяя все состоявшиеся по делу судебные акты и прекращая производство по делу в связи с недоказанностью обстоятельств правонарушения, заместитель председателя суда Ненецкого автономного округа исходил из того, что в протоколе об административном правонарушении никаких повреждений на автомобилях не зафиксировано.
Из справки о ДТП видно, что повреждения на автомобилях есть. Однако время и механизм их образования в ходе производства по делу не выяснялись, тогда как сама Медведева наличие повреждений на ее автомобиле в результате произошедшего отрицала, а владелец второй автомашины никаких материальных претензий не предъявлял.
При этом автотехническая экспертиза на предмет наличия соотносимых между собой повреждений автомашин не проводилась, что не позволяет сделать вывод об имевшем место ДТП с участием этих транспортных средств [12].
В-пятых, следует принять во внимание, что в случае, когда участниками ДТП являются лица, управляющие велосипедом, возчики или другие лица, непосредственно участвующие в процессе дорожного движения (например, пешеход, пассажир транспортного средства) и нарушившие ПДД, их действия (бездействие) могут быть квалифицированы по соответствующей части ст. 12.29, 12.30 КоАП РФ.
При применении положений ч. 1 и 2 ст. 12.27 КоАП РФ сложным для практики оказался вопрос о том, отвечает ли признакам ДТП наезд на стоящий автомобиль, препятствие или пешехода в результате самопроизвольного движения транспортного средства с неработающим двигателем, в котором на момент случившегося сам водитель за рулем не находился.
Например, такая ситуация может возникнуть при постановке транспортного средства на стоянку под уклоном без применения стояночной тормозной системы.
Как показывает практика, в деятельности судов имели место случаи, когда нахождение водителя за рулем автомобиля и факт нахождения последнего в движении в момент произошедшего признавались обязательными признаками ДТП, подтверждающими участие в нем данного водителя.
Так, постановлением судьи районного суда Б. был привлечен к административной ответствен-
ности по ч. 2 ст. 12.27 КоАПРФ за оставление места ДТП.
Приходя к такому выводу, судья отверг версию Б. о том, что на момент ДТП он в автомобиле отсутствовал, а ДТП произошло из-за того, что его автомобиль, будучи припаркованным на проезжей части, не был поставлен на ручной тормоз и из-за сильного ветра самопроизвольно поехал, совершив наезд на автомобиль под управлением М.
Отклоняя приведенный довод, судья исходил из того, что, оставив автомобиль без учета метеорологических условий и не устранив возможность ее самопроизвольного движения, Б. действовал как водитель транспортного средства и именно вследствие его действий произошло ДТП, при обнаружении которого он место ДТП покинул.
Московский городской суд с названным постановлением не согласился, указав на то, что квалифицирующим признаком ДТП является непосредственное участие в нем водителя.
При этом суд учел, что доказательств, опровергающих версию Б. о его отсутствии за рулем транспортного средства в момент ДТП, в материалах дела не содержится.
Сведения о том, что имелись очевидцы, которые бы опровергли данное утверждение, в деле также отсутствуют. Не ссылается на наличие таких доказательств и судья в своем постановлении.
Как указал суд, аргументация, положенная в основу вывода судьи районного суда об участии Б. в ДТП и совершении им административного правонарушения, предусмотренного в ч. 2 ст. 12.27 КоАП РФ, а именно - ссылка судьи на то, что Б. не были приняты меры, исключающие самопроизвольное движение транспортного средства, относится к выяснению обстоятельств причинения вреда и вины в причинении ущерба, однако не свидетельствует о наличии события административного правонарушения, предусмотренного в ч. 2 ст. 12.27 КоАП РФ.
На этом основании постановление судьи районного суда было отменено, а производство по делу прекращено в соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 24.5 КоАП РФ в связи с отсутствием события административного правонарушения [13].
Вместе с тем складывающаяся судебная практика не восприняла такой подход, справедливо полагая, что наезд на транспортное средство, препятствие или пешехода в результате нарушения водителем требований п. 12.8 ПДД, обязывающего его принять необходимые меры, исключающие самопроизвольное движение транспортного средства, отвечают признакам ДТП, независимо от того, находился ли указанный водитель за рулем транспортного средства в момент произошедшего и находился ли двигатель данного транспортного средства в рабочем состоянии [14, 15, 16]. Характерно, что в настоящее время практика Московского городского суда также идет по этому пути [17].
К действиям водителя, образующим объективную сторону состава административного правонарушения, предусмотренного в ч. 1 ст. 12.27, в частности относятся:
- невыполнение установленной в п. 2.5 ПДД обязанности водителя, причастного к ДТП, немедленно остановиться, не трогать с места транспортное средство; включить аварийную световую сигнализацию и выставить знак аварийной остановки; не перемещать предметы, имеющие отношение к происшествию; принять меры для оказания первой помощи
пострадавшим и направления их в лечебное учреждение; при необходимости освобождения проезжей части зафиксировать в присутствии свидетелей положение транспортных средств, следы и предметы, относящиеся к дорожно-транспортному происшествию, принять меры для их сохранения; сообщить о случившемся в полицию, записать фамилии и адреса очевидцев и т.п.;
- невыполнение установленных в п. 2.6 и 2.6.1 ПДД положений, разрешающих покинуть место ДТП, если нет пострадавших и разногласий между его участниками в оценке обстоятельств произошедшего, но обязывающих оформить ДТП либо на ближайшем посту дорожно-патрульной службы (п. 2.6), либо без участия сотрудников полиции в соответствии с Правилами обязательного страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств (п. 2.6.1).
Действия водителя, оставившего в нарушение требований п. 2.5 ПДД место ДТП, участником которого он являлся, образуют объективную сторону состава административного правонарушения, предусмотренного в ч. 2 ст. 12.27 КоАП РФ.
Таким образом, законодатель дифференцирует административную ответственность не выполнившего свои обязанности водителя в зависимости от того, пытался ли он скрыться с места ДТП вопреки законным интересам других участников дорожного движения и в целях избежать привлечения к юридической ответственности (ч. 2) или же лишь осложнил процедуру оформления ДТП (ч. 1).
В связи с этим ссылки лица, привлекаемого к административной ответственности по ч. 2 ст. 12.27 КоАП РФ, на отсутствие у него и другого участника ДТП разногласий относительно повреждений, которые транспортные средства получили при ДТП, и наличие обоюдного согласия разойтись «миром» (без вызова сотрудников Госавтоинспекции), могут свидетельствовать о виновности указанного лица в совершении административного правонарушения, предусмотренного в ч. 1 ст. 12.27 КоАП РФ, если требования, установленные в п. 2.5 ПДД, обязывающие водителя сообщить о ДТП в органы Госавтоинспекции, им не были выполнены, при этом условия, предусмотренные в п. 2.6.1 ПДД, позволявшие оформить ДТП без участия сотрудников полиции на месте, также не были соблюдены [18].
Следовательно, при отсутствии заполненных обоими водителями бланков извещения о ДТП, удостоверенных их подписями, подобные ссылки не могут повлечь освобождение лица, в отношении которого ведется производство по делу об административном правонарушении, предусмотренном в ч. 2 ст. 12.27 КоАП РФ, от административной ответственности, если другим водителем, причастным к произошедшему, были вызваны сотрудники Госатоинспек-ции, до прибытия которых вышеупомянутое лицо место ДТП покинуло.
В этом случае последующее заполнение бланков извещения обоими водителями, причастными к ДТП, не может повлечь прекращение производства по делу, возбужденному в отношении указанного лица [19].
Невыполнение водителем обязанностей, порождаемых фактом ДТП, участником которого он являлся, подлежит квалификации по ч. 1 или ч. 2 ст. 12.27 КоАП РФ независимо от того, причинен ли в результате произошедшего материальный ущерб
или вред здоровью самому водителю либо иным участникам дорожного движения.
Обратимся к толкованию противоправного деяния, данного Верховным Судом Российской Федерации на основе изучения множества дел, в соответствии с которым была выработана определенная позиция о запрете привлечения к ответственности виновника ДТП по ч. 2 ст. 12.27 КоАП РФ в случаях его возвращения на место происшествия [20].
Судом было сделано важное дополнение относительно возвращения водителя к месту ДТП. В частности, он указал на то, что рассмотренная выше норма КоАП РФ распространяет свое действие на случаи, когда виновник ДТП отвозил пострадавшего в больницу, а затем вновь вернулся на место происшествия (п. 20 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 25 июня 2019 г. № 20 «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при рассмотрении дел об административных правонарушениях, предусмотренных главой 12 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях» [21]).
При оценке объективной стороны состава административного правонарушения, предусмотренного в ч. 2 анализируемой статьи, необходимо учитывать и то, что не подлежит административной ответственности водитель, который отъехал от места ДТП на незначительное расстояние, где дожидался приезда сотрудников Госавтоинспекции [22].
При привлечении к административной ответственности, предусмотренной в ч. 1 и 2 ст. 12.27 КоАП РФ, следует иметь в виду, что указанные в них деяния образуют объективную сторону составов административных правонарушений в случаях, когда ДТП произошло как на дороге, так и в пределах прилегающей территории (п. 20 вышеуказанного Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 25 июня 2019 г. № 20).
Административная ответственность по ч. 3 ст. 12.27 КоАП РФ наступает за невыполнение водителем требования п. 2.7 ПДД, запрещающего употреблять алкогольные напитки, наркотические, психотропные или иные одурманивающие вещества после ДТП, к которому он причастен, либо после того, как транспортное средство было остановлено по требованию сотрудника полиции, до проведения освидетельствования с целью установления состояния опьянения или до принятия решения об освобождении от проведения такого освидетельствования.
В судебной практике признается обоснованной квалификация по ч. 3 данной статьи и таких действий водителя, который после совершения ДТП употребил алкогольные напитки, наркотические или психотропные вещества, а затем с места происшествия скрылся.
Однако в случае оставления водителем места ДТП и последующего употребления им спиртных напитков его действия образуют реальную совокупность административных правонарушений, предусмотренных в ч. 2 и 3 ст. 12.27 КоАП РФ.
Административное правонарушение, предусмотренное в ч. 3 рассматриваемой статьи, необходимо отграничивать от управления транспортным средством в состоянии опьянения, квалифицируемого по ч. 1 или 3 ст. 12.8 КоАП РФ либо ст. 264.1 УК РФ. Разграничение данных составов проводится по объективной стороне.
Решая вопрос о квалификации содеянного, следует исходить из совокупности всех обстоятельств совершенного деяния и учитывать, в частности, по-
яснения самого лица, привлекаемого к административной ответственности, а также показания очевидцев (например, в случае участия указанного лица в ДТП - показания второго участника ДТП).
При этом все доказательства должны оцениваться в совокупности и сопоставляться с объективной характеристикой деяния и обстоятельствами его обнаружения.
Предпочтение ч. 3 ст. 12.27 КоАП РФ должно отдаваться в том случае, когда достоверно установить факт управления транспортным средством водителем, находящимся в состоянии опьянения, не представляется возможным. Судебная практика также исходит из этого.
Постановлением мирового судьи, оставленным в силе вышестоящими судебными инстанциями, С. был привлечен к административной ответственности по ч. 1 ст. 12.8 КоАП РФ за управление транспортным средством в состоянии опьянения.
При разрешении данного дела Верховный Суд Российской Федерации установил, что в ходе производства по делу об административном правонарушении С. и его защитники отрицали факт управления С. транспортным средством в состоянии опьянения.
Объективных доказательств, подтверждающих, данное обстоятельство, материалы дела также не содержат. При этом С. пояснял, что в дату и время, указанные в протоколе об административном правонарушении, после столкновения с транспортным средством, он покинул место ДТП, поставил автомобиль в гараж, а затем купил и употребил алкогольный напиток. Для проведения освидетельствования на состояние алкогольного опьянения С. был доставлен сотрудниками Госавтоинспекции на место ДТП.
Суд также учел, что факт ДТП с участием С. подтвердил свидетель Ц., опрошенный судьей районного суда при рассмотрении жалобы на постановление мирового судьи.
Выяснив и оценив указанные обстоятельства, Верховный Суд Российской Федерации сделал вывод о том, что С. совершил административное правонарушение, предусмотренное в ч. 3 ст. 12.27 КоАП РФ.
Как отметил суд, факт употребления С. алкогольных напитков после ДТП, к которому он был причастен, подтверждается доказательствами, имеющимися в материалах дела об административном правонарушении.
На этом основании и принимая во внимание положения п. 20 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 марта 2005 г. № 5 «О некоторых вопросах, возникающих у судов применении Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях» по вопросу переквалификации действий (бездействия) лица, привлекаемого к административной ответственности, Верховный Суд Российской Федерации констатировал, что все состоявшиеся по делу судебные акты подлежат изменению путем переквалификации совершенного С. деяния с ч. 1 ст. 12.8 КоАП РФ на ч. 3 ст. 12.27 КоАП РФ. В остальной части судебные постановления были оставлены без изменения [23].
Рассмотренный пример позволяет обратить внимание на то, что в случае неправильной квалификации действий лица по ч. 1 или 3 ст. 12.8 КоАП РФ содеянное может быть переквалифицировано на ч. 3 ст. 12.27 КоАП РФ. Причем такая переквалификация возможна на любой стадии производства по делу об административном правонарушении.
Исключение составляют случаи, когда на момент пересмотра постановления о привлечении к административной ответственности по ч. 1 или 3 ст. 12.8 КоАП РФ данное постановление уже вступило в законную силу и было полностью или частично исполнено.
В этом случае постановление о назначении административного наказания по ч. 1 ст. 12.8 КоАП РФ подлежит отмене, а производство по делу - прекращению на основании п. 2 ч. 1 ст. 24.5 КоАП РФ в связи с отсутствием состава административного правонарушения, поскольку иное приведет к нарушению требования ч. 5 ст. 4.1 КоАП РФ, согласно которой никто не может нести административную ответственность дважды за одно и то же правонарушение.
Субъектом административных правонарушений, предусмотренных в ст. 12.27 КоАП РФ, является водитель транспортного средства, независимо от того, является ли он владельцем данного транспортного средства.
При этом к административной ответственности по ч. 3 этой статьи может быть привлечен только водитель, имеющий право управления транспортными средствами, так как в санкции данной нормы предусмотрено лишение права управления транспортными средствами в качестве единственного основного наказания.
С субъективной стороны административные правонарушения, предусмотренные нормами ст. 12.27 КоАП РФ, характеризуются умышленной формой вины. Мотивы и цели совершения противоправных деяний правового значения для квалификации не имеют.
Например, к административной ответственности по ч. 2 указанной статьи может быть привлечен водитель, оставивший место ДТП с целью установления данных об автомашине, водитель которой нарушил ПДД и с места происшествия скрылся.
Вопрос о наличии или отсутствии умысла на совершение административных правонарушений, предусмотренных указанной статьей, должен решаться судом в каждом конкретном случае, исходя из фактических обстоятельств, при которых произошло ДТП, характера повреждений, полученных транспортными средствами, места их расположения, а также иных обстоятельств, свидетельствующих о том, что лицо, привлекаемое к административной ответственности, было осведомлено о ДТП, однако не выполнило требования ПДД, предъявляемые к водителям, ставшим участниками ДТП.
Так, при рассмотрении дела в отношении Т., привлеченного к административной ответственности по ч. 3 ст. 12.27 КоАП РФ, Верховный Суд Российской Федерации, отклоняя довод заявителя о том, что он не знал об участии в ДТП, момент столкновения не почувствовал, умысла на совершение вмененного ему административного правонарушения не имел, указал следующее.
Совокупность собранных по делу доказательств, в том числе содержание видеозаписи с регистратора управляемого Т. автомобиля, обстоятельства, при которых произошло ДТП, характер повреждений транспортных средств объективно свидетельствуют о том, что Т. был осведомлен о своем участии в ДТП.
В связи с этим утверждение Т. о том, что он не заметил столкновения, обоснованно признано судебными инстанциями недостоверным и получило критическую оценку.
Установленные в ходе производства по делу обстоятельства позволяют сделать вывод о наличии у Т. умысла на совершение вмененного ему административного правонарушения [24].
Необходимо отметить, что в большинстве случаев ошибки применения положений ст. 12.27 КоАП РФ связаны с неверной оценкой субъективной стороны данного деяния. Примечательно, что суды допускают применение данной нормы как умышленно, так и по неосторожности [25, 26]. Но в процессе квалификации необходимо учитывать определенные особенности. Например, если не удастся выявить прямой умысел, то деяние необходимо квалифицировать по ч. 1 вышеуказанной нормы КоАП РФ. Примечательно, что в судебной практике имеется немало примеров переквалификации дел с ч. 2 на ч. 1.
Так, известен случай, когда гражданина С. суд привлек к ответственности по ч. 1 ст. 12.27 КоАП РФ, поскольку не смог, во-первых, установить прямой умысел на оставление места столкновения прицепа его автомобиля с прицепом другого автовладельца, и, во-вторых, доказать факт информированности С. о ДТП.
Данное решение суд принял на основе объяснения С., которое содержало информацию об отсутствии у него понимания столкновения его прицепа с прицепом другого водителя, а также положения о том, что другой участник дорожного движения не был проинформирован о случившемся, хотя С. допускал возможность такого ДТП. В результате суд в своем решении отметил факт отсутствия, во-первых, осмотра места происшествия, несмотря на осознание водителем ДТП произошедшего столкновения, во-вторых, осуществление действий в рамках п. 2.5 ПДДРФ [27].
Таких примеров множество, когда разграничение деяний, совершенных в рамках ст. 12.27, осуществляется должностными лицами в процессе исследования субъективной стороны.
Но встречаются ситуации, когда судьи в процессе рассмотрения дела, квалифицируя содеянное по ч. 1 ст. 12. 27 КоАП РФ и признавая неумышленную форму вины, подменяют её (вину) утверждением о факте ДТП и наличием причинной связи между деянием и поведением водителя, нарушившим нормы
ПДД РФ.
Это приводит к трансформации виновности в противоправность. А это уже объективное вменение, не соответствующее позиции законодателя, изложенной в ст. 2.2 КоАП РФ. Подобным примером (объективного вменения) по признаку субъективной стороны состава административного правонарушения является дело по ч. 2 ст. 12.27 КоАП РФ в отношении водителя грузовика З., не заметившего факт совершенного им ДТП в процессе выполнения такого маневра, как поворот, при совершении которого З. сначала заехал на бордюр, а в дальнейшем при съезде с него зацепил бампер стоявшего на месте легкового автомобиля, после чего место ДТП покинул.
В процессе обжалования водителю З. удалось убедить судью регионального суда, что особенности транспортного средства не позволяли выявить факт совершения ДТП, и, соответственно, у З. не было намерений скрыться, причинить вред другим участникам дорожного движения и избежать какой-либо ответственности.
Примечательно, что водитель З. выполнил ряд действий, характеризующих его с положительной стороны, в частности, возврат на место происше-
ствия после сообщения ему об этом его работодателем и обращение за помощью к проезжающему инспектору ДПС с сообщением о факте столкновения, поскольку иные должностные лица Госавтоинспекции на месте ДТП уже отсутствовали.
В результате судья определил соответствие действий водителя З. объективной стороне деяния, предусмотренного в ч. 1 ст. 12.27 КоАП РФ, и таким образом осуществил переквалификацию действий З. с ч. 2 на ч. 1 анализируемой нормы КоАП РФ, тем самым поступил неверно [28].
Судья не мог осуществить подобную переквалификацию, так как З. не был осведомлен о факте ДТП. Необходимо было действовать в рамках правила, изложенного в п. 2 ч. 1 ст. 24.5 КоАП РФ, а именно прекратить дело ввиду невозможности квалифицировать данное деяние в качестве административного правонарушения.
В результате сложилась интересная ситуация, не поддающаяся логическому объяснению. И действительно, нельзя объяснить, как отсутствие признаков субъективной стороны состава одного правонарушения (ч. 2 ст. 12.27 КоАП РФ) свидетельствует о наличии признаков объективной стороны состава другого правонарушения (ч. 1 ст. 12.27 КоАП РФ).
С учетом изложенного представляется возможным заключить, что идея о разграничении составов административных правонарушений, предусмотренных ч. 1 и ч. 2 ст. 12.27 КоАП РФ, по субъективной стороне, является недопустимой - разграничение составов данных правонарушений возможно исключительно по объективной стороне.
В результате проведенного исследования состава административного правонарушения, предусмотренного ч. 2 ст. 12.27 КоАП РФ, можно сделать вывод о том, что отражение в судебных документах умышленного отношения лица, совершившего ДТП, к содеянному приобретает первостепенное значение.
В данном случае необходимо установить в действиях лица наличие всех признаков, характеризующих именно умышленную форму вины, а именно: установить, осознавал ли виновный, во-первых, факт наличия ДТП и противоправность своих действий, обусловленных участием в ДТП, а, во-вторых, предвидел ли он наступление вредных последствий и действительно желал либо сознательно допускал наступление последних.
Необходимость анализа подобных дел особенно важна при решении вопроса о квалификации деяний по ч. 2 ст. 12.27 КоАП РФ за оставление места происшествия, проявившегося в падении пассажира с движущегося транспортного средства или в его салоне в результате изменения водителем скоростного режима либо траектории движения.
Нет сомнений, что водителя транспортного средства можно привлечь к административной ответственности при условии, что он, зная о факте ДТП, нарушил правила, закрепленные п. 2.5 ПДД РФ, и продолжил движение.
В заключение следует отметить, что в компетенцию судьи входит обязанность определить целый спектр фактов, а именно: умышленно ли водитель покинул место ДТП, обладал ли водитель информацией не только о падении пассажира, но и о причиненном ему ущербе вследствие такого падения. Примечательно, что установлению также подлежит факт осознания водителем факта совершения ДТП.
Например, по делу Д. Московский городской суд, рассмотрев жалобу на постановление судьи районного суда, которым Д. был признан виновным в совершении административного правонарушения, предусмотренного в ч. 2 ст. 12.27 КоАП РФ, установил, что событие с участием автобуса под управлением Д. и пассажиром, падение которого им было допущено в результате резкого торможения автобуса, имеет все признаки ДТП, поэтому вывод судьи районного суда о наличии события ДТП является верным.
В то же время суд учел, что в соответствии с письменными объяснениями потерпевшей, полученными в ходе административного расследования, при резком торможении автобуса она не удержалась, «отлетела» под валидатор, в результате чего ударилась о него головой и рукой; после этого автобус остановился, водитель зашел в салон, посмотрел, затем вернулся в кабину и продолжил движение. Как указал суд, из данных объяснений не следует, что кто-либо из пассажиров обращался по факту падения к водителю.
Кроме того, суд принял во внимание показания самой потерпевшей, допрошенной им при рассмотрении жалобы в качестве свидетеля, которая пояснила, что когда водитель зашел в салон, она уже сидела на сиденье, какие-либо внешние признаки причиненного вреда здоровью у потерпевшей отсутствовали, о падении она водителю не сообщала и не помнит, сообщал ли об этом кто-либо еще, отметив, что, возможно, водитель и не знал о случившемся.
С учетом установленного, суд констатировал, что материалы дела не содержат объективных данных, свидетельствующих о том, что Д. был осведомлен о случившемся и умышленно покинул место ДТП.
На этом основании суд признал, что судья районного суда необоснованно пришел к выводу о наличии вины Д. в нарушении п. 2.5 ПДД и оставлении им места ДТП, участником которого он явился.
При таких обстоятельствах постановление судьи районного суда было отменено, а производство по делу прекращено в соответствии с п. 4 ч. 1 ст. 30.7 КоАП РФ в связи с недоказанностью обстоятельств, на основании которых было вынесено постановление [29].
Список источников
1. Зокина А.В. Уголовно-правовое противодействие преступлениям, связанным с нарушением правил безопасности движения и эксплуатации транспортных средств: зарубежный опыт; вопросы совершенствования российского законодательства: дис. ... канд. юр. наук. М., 2019. С. 72-73.
2. Федеральный закон от 10 декабря 1995 г. № 196-ФЗ «О безопасности дорожного движения» // Собрание законодательства РФ. 1995. № 50. Ст. 4873.
3. Постановление Совета Министров - Правительства Российской Федерации от 23 октября 1993 г. № 1090 «О правилах дорожного движения» // СПС «Консультант Плюс» (дата обращения: 26.08.2024).
4. Правила учета и анализа дорожно-транспортных происшествий на автомобильных дорогах Российской Федерации, утвержденных приказом Федеральной дорожной службы России от 29 мая 1998 г. № 168 // Сборник законодательных актов, постановлений и распоряжений Правительства РФ, руководящих документов ФДС России, имеющих отраслевое значение. М., 1998. Выпуск 4.
5. Отраслевой дорожно-методический документ ОДМ 218.6.015-2015 «Рекомендации по учету и анализу дорожно-транспортных происшествий на автомобильных дорогах Российской Федерации», утвержденный распо-
ряжением Росавтодора от 12 мая 2005 г. № 853-р // СПС «Консультант Плюс» (дата обращения: 26.08.2024).
6. Правила определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека, утвержденные постановлением Правительства Российской Федерации от 17 августа 2007 г. № 522 // Собрание законодательства РФ. 2007. № 45. Ст. 4308.
7. Медицинские критерии определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека, утвержденные приказом Минздравсоцразвития России от 24 августа 2008 г. № 194 // СПС «Консультант Плюс» (дата обращения: 26.08.2024).
8. Постановление Московского городского суда от 3 апреля 2015 г. № 4а-0718/15 // СПС «Консультант Плюс» (дата обращения: 26.08.2024).
9. Решение Санкт-Петербургского городского суда от 6 сентября 2012 г. № 12-657/12 // СПС «Консультант Плюс» (дата обращения: 26.08.2024).
10. Постановление Верховного Суда Удмуртской Республики от 14 февраля 2011 г. № 4-а-42 // СПС «Консультант Плюс» (дата обращения: 26.08.2024).
11. Постановление Верховного Суда Российской Федерации от 16 июля 2021 г. по делу № 44-АД21-9-К7 // СПС «Консультант Плюс» (дата обращения: 26.08.2024).
12. URL: http://sud.nao.sudrf.ru/modules.php?name=-press_dep&op=1&did=1629 (дата обращения: 26.08.2024).
13. Решение Московского городского суда от 26 октября 2010 г. № 7-1967 // СПС «Консультант Плюс» (дата обращения: 26.08.2024).
14. Постановление Белгородского областного суда от 1 декабря 2014 г. №4А-416/2014 // СПС «Консультант Плюс» (дата обращения: 26.08.2024).
15. Постановление Орловского областного суда от 7 августа 2014 г. № 4-А-140/2014 // СПС «Консультант Плюс» (дата обращения: 26.08.2024).
16. Постановление Московского областного суда от 30 апреля 2014 г. № 4а-367/2014 // СПС «Консультант Плюс» (дата обращения: 26.08.2024).
17. 14. Постановление Московского городского суда от 7 апреля 2015 г. № 4а-4554/14 // СПС «Консультант Плюс» (дата обращения: 26.08.2024).
18. Постановление Верховного Суда Российской Федерации от 6 июня 2016 г. № 78-АД16-27 // СПС «Консультант Плюс» (дата обращения: 26.08.2024).
19. Постановление Верховного Суда Российской Федерации от 6 мая 2011 г. № 4-АД11-5 // СПС «Консультант Плюс» (дата обращения: 26.08.2024).
20. Постановление Верховного Суда Российской Федерации от 10 октября 2014 г. № 67-АД14-9 // (дата обращения: 26.08.2024).
21. Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 25 июня 2019 г. № 20 «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при рассмотрении дел об административных правонарушениях, предусмотренных главой 12 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях» // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2019. № 9.
22. Постановление Московского городского суда от 8 сентября 2014 г. № 73-АД14- 4 // СПС «Консультант Плюс» (дата обращения: 26.08.2024).
23. Постановление Верховного Суда Российской Федерации от 9 июля 2013 г. № 74-АД13-3 // СПС «Консультант Плюс» (дата обращения: 26.08.2024).
24. Постановление Верховного Суда Российской Федерации от 5 мая 2015 г. № 47-АД15-1 // СПС «Консультант Плюс» (дата обращения: 26.08.2024).
25. Постановление Алтайского краевого суда от 21 октября 2013 г. № 4а-588/2013 // СПС «Консультант Плюс» (дата обращения: 26.08.2024).
26. Постановление Суда Ханты-Мансийского автономного округа - Югры от 18 октября 2013 г. № 4А-623/2013 // СПС «Консультант Плюс» (дата обращения: 26.08.2024).
27. Решение Ленинградского областного суда от 15 октября 2013 г. № 7-742/2013 // СПС «Консультант Плюс» (дата обращения: 26.08.2024).
28. Постановление Московского городского суда от 20 января 2012 г. № 4а-3374/11 // СПС «Консультант Плюс» (дата обращения: 26.08.2024).
29. Решение Московского городского суда от 16 октября 2014 г. № 7-3855 // СПС «Консультант Плюс» (дата обращения: 26.08.2024).
References
1. Zokina A.V. Criminal-legal counteraction to crimes related to violation of traffic safety rules and operation of vehicles: foreign experience; issues of improving Russian legislation: dis. ... Candidate of Sciences in Jurisprudence. M., 2019. P. 72-73.
2. Federal Law dated 10.12.1995 № 196-FZ «On road safety» // Collection Legislation of the Russian Federation. 1995. № 50. Art. 4873.
3. Decree of the Council of Ministers - the Government of the Russian Federation dated 23.10.1993 № 1090 «On the rules of the road» // Legal reference system «Consultant Plus» (date of access: 26.08.2024).
4. Rules for recording and analyzing road accidents on the roads of the Russian Federation, approved by the order of the Federal Road Service of Russia dated 29.05.1998 № 168 // Collection of legislative acts, decrees and orders of the Government of the Russian Federation, guidelines of the Federal Road Service of Russia, having industry significance. M., 1998. Issue 4.
5. Industry road methodological document 218.6.0152015 «Recommendations for recording and analyzing road accidents on the roads of the Russian Federation», approved by the order of Rosavtodor dated 12.05.2005 № 853-r // Legal reference system «Consultant Plus» (date of access: 26.08.2024).
6. Rules for determining the severity of harm caused to human health, approved by the Decree of the Government of the Russian Federation dated 17.08.2007 № 522 // Collection Legislation of the Russian Federation. 2007. № 45. Art. 4308.
7. Medical criteria for determining the severity of harm caused to human health, approved by order of the Russian Ministry of Health and Social Development dated 24.08.2008 № 194 // Legal reference system «Consultant Plus» (date of access: 26.08.2024).
8. Resolution ofthe Moscow City Court dated 03.04.2015 № 4a-0718/15 // Legal reference system «Consultant Plus» (date of access: 26.08.2024).
9. Decision of the St. Petersburg City Court dated 06.09.2012 № 12-657/12 // Legal reference system «Consultant Plus» (date of access: 26.08.2024).
10. Resolution of the Supreme Court of the Udmurt Republic dated 14.02.2011 № 4-a-42 // Legal reference system «Consultant Plus» (date of access: 26.08.2024).
11. Resolution of the Supreme Court of the Russian Federation dated 16.07.2021 in case № 44-AD21-9-K7 // Legal reference system «Consultant Plus» (date of access: 26.08.2024).
12. URL: http://sud.nao.sudrf.ru/modules.php?name=-press_dep&op=1&did=1629 (date of access: 26.08.2024).
13. Decision of the Moscow City Court dated 26.10.2010 № 7-1967 // Legal reference system «Consultant Plus» (date of access:26.08.2024).
14. Resolution of the Belgorod Regional Court dated 01.12.2014 № 4A-416/2014 // Legal reference system «Consultant Plus» (date of access: 26.08.2024).
15. Resolution of the Oryol Regional Court dated 07.08.2014 № 4-A-140/2014 // Legal reference system «Consultant Plus» (date of access: 26.08.2024).
16. Resolution of the Moscow Regional Court dated 30.04.2014 № 4a-367/2014 // Legal reference system «Consultant Plus» (date of access: 26.08.2024).
17. Resolution of the Moscow City Court dated 07.04.2015 N 4a-4554/14 // Legal reference system «Consultant Plus» (date of access: 26.08.2024).
18. Resolution of the Supreme Court of the Russian Federation dated 06.06.2016 N 78-AD16-27 // Legal reference system «Consultant Plus» (date of access: 26.08.2024).
19. Resolution of the Supreme Court of the Russian Federation dated 06.05.2011 N 4-AD11-5 // Legal reference system «Consultant Plus» (date of access: 26.08.2024).
20. Resolution of the Supreme Court of the Russian Federation dated 10.10.2014 N 67-AD14-9 // (date of access: 26.08.2024).
21. Resolutions of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation dated 25.06.2019 N 20 «On certain issues arising in judicial practice when considering cases of administrative offenses provided for by Chapter 12 of the Code of the Russian Federation on Administrative Offenses» // Bulletin of the Supreme Court of the Russian Federation. 2019. N 9.
22. Resolution of the Moscow City Court dated 08.09.2014 N 73-AD14-4 // Legal reference system «Consultant Plus» (date of access: 26.08.2024).
23. Resolution of the Supreme Court of the Russian Federation dated 09.07.2013 № 74-AD13-3 // Legal reference system «Consultant Plus» (date of access: 26.08.2024).
24. Resolution of the Supreme Court of the Russian Federation dated 05.05.2015 № 47-AD15-1 // Legal reference system «Consultant Plus» (date of access: 26.08.2024).
25. Resolution of the Altai Krai Court dated 21.10.2013 № 4a-588/2013 // Legal reference system «Consultant Plus» (date of access: 26.08.2024).
26. Resolution of the Court of the Khanty-Mansi Autonomous Okrug - Yugra dated 18.10.2013 № 4A-623/2013 // Legal reference system «Consultant Plus» (date of access: 26.08.2024).
27. Decision of the Leningrad Regional Court dated 15.10.2013 № 7-742/2013 // Legal reference system «Consultant Plus» (date of access: 26.08.2024).
28. Resolution of the Moscow City Court dated 20.01.2012 № 4a-3374/11 // Legal reference system «Consultant Plus» (date of access: 26.08.2024).
29. Decision of the Moscow City Court dated 16.10.2014 № 7-3855 // Legal reference system «Consultant Plus» (date of access: 26.08.2024).
Информация об авторе
О.В. Панкова - доктор юридических наук, профессор кафедры административного права и процесса Московского государственного университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА)
Контакты: ул. Садовая-Кудринская, д. 9, стр. 1, Москва, Россия, 123242 Information about the author
O.V. Pankova - Doctor of Sciences in Jurisprudence, Professor of the department of administrative law and procedure of the Kutafin Moscow State Law University
Contacts: ul. Sadovaya-Kudrinskaya, d. 9, str. 1, Moscow, Russia, 123242
Статья поступила в редакцию 02.09.2024; одобрена после рецензирования 09.09.2024; принята к публикации 16.09.2024. The article was submitted 02.09.2024; approved after reviewing 09.09.2024; accepted for publication 16.09.2024.
