CC BY
56
•СТРАНИЧКА ГАЗЕТЫ "ДАР"
ББК Шз (4Ис)
МОИ верный друг, мой ветреный любовник..:
(о фольклорных источниках легенлы о Дон Жуане)
А.А. Багдасарова
.Бой часов: "Ты звал меня на ужин. Я пришел. А ты готов?.. "
А.А. Блок
Без преувеличения можно сказать, что Дон Жуан является одним из самых известных и притягательных героев европейской литературы. «Одна ведьма или по крайней мере цыганка предсказала ему, едва он появился на свет: "Ты будешь обладать всеми женщинами". Другая сказала: "Ты победишь всех мужчин". Третья изрекла: "Твой кошелек всегда будет полон". Однако зависть, столь же всемогущая, омрачила его безоблачные перспективы. Еще одна предсказала: "Остерегайся приглашать мертвецов". А заметив, что Дон Жуана последнее пожелание позабавило, еще одна произнесла: "Остерегись влюбляться!"» [1]. Так представлял себе появление великой легенды о Дон Жуане испанский философ и публицист Рамиро де Маэсту. Образ Дон Жуана, легендарного обольстителя женщин, зародившись в народных легендах и преданиях средневековой Испании, со временем стал одним из самых популярных образов литературы Западной Европы. Наряду с Фаустом и Дон Кихотом, Дон Жуан представляет собой один из древнейших архетипических образов западноевропейской культуры. Если Фауст воплощает собой вечную мечту человечества об абсолютном знании, а Дон Кихот - извечное стремление к идеальному рыцарскому служению в самом широком смысле этого слова, то Дон Жуан стал воплощением эротического начала, жажды жизни во всей ее телесности и чувственности.
В европейской литературе легенда о Дон Жуане впервые появилась в версии испанского драматурга Тирсо де Молины. В 1630 г. вышла в свет его пьеса "Севильский насмешник, или Каменный гость" ("El Burlador de Sevilla, o el Convidado de piedra"), ставшая в результате одним из самых ярких явлений испанской литературы эпохи барокко. Именно Тирсо первым в истории существования легенды дал Севильскому насмешнику и обольстителю имя дон Хуан Тенорио, которое впоследствии в итальянской традиции приобрело форму Дон Джованни (Don Giovanni), а уже попав на французскую почву, начало звучать как Дон Жуан (Don Juan)*.
Интересно, что, выбирая имя для своего героя, Тирсо опирался на реальные исторические факты, зафиксированные в толедских хрониках XIV в. Дело в том, что во времена правления короля Педро I Жестокого (вторая половина XIV в.) действительно жил некий дон Хуан Хофре Тенорио, глава рода Тенорио, один из самых влиятельных людей своего времени, близкий друг самого короля. Как пишет испанский исследователь Ф. Вильянуэва, "история личных
* В XIX в. во французской традиции (например, в "Душах Чистилища" П. Мериме) появилось имя Дон Жуан де Маранья, которое впоследствии закрепилось в европейской литературе. Появление этого имени в новелле Мериме обусловлено определенными историческими фактами, которые Мериме, по всей видимости, знал. В Испании XVII в. действительно жил некий Мигель де Маньяра Винсентело де Лека (Miguel de Mañara Vincentelo de Leca), славившийся своим крайним распутством. Влюбившись, он кардинально изменил свой образ жизни и стал на путь добродетели, а в старости вообще постригся в монахи. По сути дела, эту историю и воспроизвел в своей новелле Мериме, немного изменив имя главного героя (как мы видим, он поменял местами два последних слога в фамилии).
Багдасарова Анна Александровна - аспирант, преподаватель кафедры теории и истории мировой литературы Южного Федерального Университета, 344010 Ростов-на-Дону ул. Пушкинская 150, e-mail: [email protected], т. 8(863)264-90-00.
Bagdasarova Anna - postgraduate student, teacher of the theory and history of the world literature department of the South Federal University, 150 Pushkinskaya Street, Rostov-on-Don, 344010, e-mail: [email protected], ph. +7(863)264-90-00.
взаимоотношений дона Хуана с королем Педро I - это трагическая история, повествующая о том, как искренняя дружба превратилась в жесточайшую ненависть, приведшую к смерти" [2, р. 89]. Ссора, произошедшая между заносчивым и дерзким доном Хуаном и королем в 1354 г., привела к практически полному истреблению рода Тенорио. История дона Хуана и его семьи так и осталась в веках примером изменчивой фортуны и трагической судьбы дерзкого, своенравного человека.
Можно предположить, что использование Тирсо в своей пьесе хорошо известных в народе имен должно было придать правдоподобность и убедительность событиям, происходящим в комедии. Создавая историю своего дона Хуана Тенорио, насмешливого и дерзкого юноши, попирающего нормы общественной морали, Тирсо и не подозревал, что именно это произведение обессмертит его имя в истории литературы. Однако пьеса Тирсо, даже будучи первым литературным вариантом легенды о Дон Жуане, все же не является исходным пунктом в истории бытования данной легенды. Если мы зададимся вопросом о том, на какой материал опирался Тирсо, создавая образ своего Севильского насмешника и историю о нем, то наши изыскания уведут нас далеко в глубь средневековой Испании, в те "темные" времена, когда на стыке языческих и христианских верований зарождалась новая Европа с ее новыми героями.
Проблемой происхождения легенды о Дон Жуане занимались многие испанские литературоведы, среди них Рамон Менендес Пидаль [3], самый авторитетный исследователь этого вопроса, Кармен Суарес [4], Франсиско Вильянуэва [2] и др. Общепринятым и доказанным является тот факт, что сюжет пьесы Тирсо восходит к двум источникам, известным в фольклорных традициях всех европейских народов и особенно популярным в испанском фольклоре: к преданиям об оскорблении черепа и о женском насмешнике, соблазнителе. По словам В.Е. Багно, для формирования и развития легенды о Дон Жуане решающее значение имела именно эта "встреча Святотатца и Обольстителя" [5, с. 235].
Легенды об оскорблении черепа или надгробной статуи встречаются в фольклоре многих европейских народов. Испанское же народное творчество заметно отличается повышенным интересом к данной теме и обилием различных региональных версий легенды о молодом человеке, повесе, оскорбившем череп и понесшем за это определенное наказание. Еще А.Н. Веселовский, говоря о фольклорных источниках легенды о Дон Жуане, особо отмечал испанские народные предания об оживших статуях и мертвецах, отличающиеся более высоким уровнем разработки традиционного сюжета по сравнению с их французскими, немецкими и другими аналогами. Действительно, в настоящее время испанские фольклористы насчитывают более 250 различных версий легенд и романсов об оскорблении черепа и "приглашении" его на ужин. Фольклор народов Испании (равно как и испанская литература на всех этапах ее развития) отличается особым интересом ко всему, что связано со смертью и потусторонним миром. Культ мертвых в древние времена был ведущим у народов, населявших территорию современной Испании (в особенности у северных народностей, потомков кельтов и иберов, занимавших современные территории Астурии, Галисии и Старой Кастилии). Возможно, именно поэтому испанским завоевателям и миссионерам удалось достаточно быстро найти общий язык с индейцами Латинской Америки, культура которых отличалась таким же пристальным вниманием ко всему, что связано с миром мертвых. Например, хорошо известен так называемый День мертвых в Мексике, когда живые сперва принимают души умерших у себя дома за праздничным столом, а затем устраивают застолье и ночное бдение на кладбище. Трудно представить себе действо, шокирующее воображение современных европейцев больше, чем этот традиционный мексиканский праздник.
Культура Испании сформировалась в результате сплава различных культурных традиций, религий и языков, и этот процесс начался много тысячелетий назад с прихода кельтских племен на земли, населенные иберами. Кельтиберийская, или, как ее еще называют, дороманская основа является самой древней составляющей испанской культуры. Как отмечает в своей статье Ю.Л. Оболенская, "...склонных к мистицизму кельтиберов привлекали обряды друидов, связанные с культом воды, деревьев и животных. Кельтская мифология оказала сильнейшее влияние на мифологию астурийцев, кантабрийцев, басков, галисийцев, чуть меньше - на кастильскую и наваррскую. Именно с кельтской мифологией и кельтскими тотемическими представлениями связаны. разнообразные культы умерших, о которых писал еще греческий историограф Стра-бон" [6]. Например, одна из древних астурийских легенд повествует о способности меертвых насылать болезни и даже смерть на живых в наказание за неуважение к их могилам. С этими верованиями связан древний ритуал, "обязывающий всех проходящих мимо могильного холма из камней, положить сверху еще один камень, тем самым принося в жертву умершему и свою душу" [6]. Во многих испанских деревнях до сих пор сохранились следы этого ритуала:
родственники во время похорон целуют ком земли перед тем, как бросить его в могилу. Опять же в Астурии и по сей день весьма популярными являются многочисленные легенды о так называемых Гестиях (La Guestia или Huestias) - ночных процессиях призраков, душ нераскаявшихся грешников, которые с наступлением темноты бродят по дорогам с колокольчиками и свечами в руках, пугают случайных прохожих и даже могут навлечь на человека сумасшествие или смерть, если тот окажется на их пути и вовремя не скроется, так как это считается проявлением неуважения к духам. Согласно легендам, при встрече с таким дерзким прохожим призраки говорят: "¡Andar de día, que la noche es mía!" ("Прогуливайся <по улицам> днем, а ночь - наше время"). Так призраки дают понять человеку, что он грубо вторгается в их мир и при этом еще и не проявляет ни должного страха перед потусторонним, ни уважения к миру умерших, за что и должен быть наказан. До сих пор в астурийских селениях непослушных, дерзких детей пугают словами: "¡Que viene la Guestia!" (Пусть за тобой Гестия придет!).
Как мы видим, в этих преданиях, отражающих древние народные представления о связи потустороннего мира с миром живых, ведущим является один и тот же мотив - мотив оскорбления мертвеца (его праха, гробницы, его посмертной тени), которое, по сути дела, представляет собой оскорбление самой смерти, попрание древних представлений о сакральности всего потустороннего. Однако в легенде о Дон Жуане данный мотив осложняется не менее популярным и разработанным в фольклоре различных областей Испании мотивом двойного ужина с покойником (скелетом, черепом, статуей). Вспомним, что в легенде Дон Жуан оскорбляет статую убитого им Командора (смеется над памятью умершего, треплет статую за бороду) и в довершение всех издевательств приглашает статую к себе на ужин. Это кощунственное приглашение покойника на ужин являет собой «вызов предрассудкам, религиозной и общественной морали, "нездешним силам"» [5, с. 15].
Предания и легенды о мертвеце (Каменном госте), пришедшем на ужин к своему обидчику, особенно распространены в галисийском фольклоре. Ф. Вильянуэва, опираясь на исследования испанских фольклористов, пришел к выводу, что именно из северо-западной Галисии "со временем интерес к этой теме и сами предания с определенными изменениями и дополнениями распространились и на области Леона, Старой Кастилии и восточной Галисии" [2, р. 53].
Одна из таких галисийских легенд повествует о молодом человеке, забавы ради толкнувшем ногой череп, валявшийся в поле, по которому тот прогуливался. Череп этот всем своим видом напоминал о тлении и сильно контрастировал с весенним пейзажем, чем портил юноше настроение. "Vio en el suelo una calavera humana que destacaba fuertemente sobre la verde hierba. Él, sin miedo ni respeto, se acercó y dándole un puntapié que la hizo rodar, se puso luego a jugar con ella, burlandose de los pobres restos" [Молодой человек увидел на земле человеческий череп, который сильно выделялся на зеленой траве. Не испытывая ни страха, ни уважения, он подошел к нему, ударил ногой, отчего тот покатился, а затем принялся играть с ним, насмехаясь над несчастными останками [7, c. 38]. После всех этих издевательств над покойником юноша приглашает череп к себе домой на ужин. Приход скелета в дом к своему оскорбителю и его ответное приглашение на ужин в склепе или в церкви, где уже готова могила для молодого человека, должны доказать дерзкому насмешнику бессмертие человеческой души, которая и после смерти тела может отстоять свою честь, вторгаясь в мир живых.
Интересно, что в испанских преданиях и романсах об оскорблении покойника и приглашении его на ужин нашло отражение одно старинное правило: люди, разделившие вместе трапезу и кров, не могут быть врагами; убийство или оскорбление того, с кем ты разделил ужин - несмываемый позор. Именно поэтому в вышерассмотренной галисийской легенде (как и в кастильских романсах на ту же тему) покойник, пришедший в дом к своему обидчику, желая отомстить, отказывается от угощения: "Yo no he venido a compartir tu cena, sino a por ti para que vengas conmigo a la iglesia donde yo también te invito" [Я пришел не для того, чтобы разделить твой ужин; я пришел за тобой, чтобы в свою очередь пригласить тебя в церковь] [7. с. 39].
В испанском литературоведении одним из первых вопрос о фольклорных источниках легенды о Дон Жуане поставил Рамон Менендес Пидаль [3]. Изучив народные предания и романсы в различных областях Испании, именно он впервые составил отдельный сборник романсов и легенд, развивающих тему оскорбления черепа и ужина с мертвецом*. М. Пидаль работал преимущественно с материалом кастильских и леонских романсов. Один из кастильских древних романсов рассказывает историю молодого повесы, уделявшего больше времени ухаживанию за дамами, нежели мыслям о спасении своей души:
* Этот вид преданий и романсов сам Менендес Пидаль объединил под общим названием "Romances del Convidado de piedra" (романсы о Каменном госте).
Pa misa diba un galán - caminito de la Iglesia,
no diba por oir misa - ni pa estar atento a ella,
que diba por ver las damas - las que van guapas y frescas.
[Кабальеро шел в церковь к обедне,
Но шел он не для того, чтобы слушать мессу,
А чтобы увидеть красивых и нежных дам] [8].
Как и в вышеприведенной галисийской легенде, на пути молодого человека вдруг возникает человеческий череп, который тот, не долго думая, отталкивает с дороги ногой. Интересным и заслуживающим внимания кажется тот факт, что в данном романсе особо акцентируется, что кабальеро идет именно по дороге (словом "camino" обычно обозначается широкая вымощенная дорога, соединяющая несколько населенных пунктов), а не просто по тропинке или даже обычному полю (как в аналогичной галисийской легенде). В фольклоре многих народов, и испанское народное творчество здесь не исключение, выход героя на дорогу традиционно воспринимается как начало опасного приключения. На дороге герой уязвим, так как это ничейная территория, чужое, обычно враждебное герою пространство, где ничто не защищает его от потусторонних сил и различной нечисти. Согласно древним астурийским и галисийским поверьям, именно на дороге можно было встретиться с неприкаянными душами самоубийц и повешенных, которых хоронили здесь же, вдоль дорог, так как хоронить их на кладбищах было запрещено.
Мысль о том, что череп, оказавшийся на пути кабальеро, ранее принадлежал нераскаявшемуся грешнику, которого за его грехи не похоронили в освященной земле, появляется в вышеприведенной галисийской легенде, описывающей встречу с черепом и ситуацию с двойным приглашением более подробно, нежели кастильский романс. В конце легенды, обращаясь с наставлениями к раскаявшемуся юноше, череп говорит: "Yo fui en la tierra incrédulo y profano, como tú, sin respeto a nada sagrado, y en castigo me veo penando por todos los siglos... " ["Я прожил свою жизнь неверующим и распутным, как и ты, не уважая ничего святого, и в наказание я обречен на вечные муки раскаяния в Чистилище"] [7, с. 40]. Tаким образом, появление черепа на дороге в данном романсе может быть истолковано не только символически -как божий знак, напоминающий беспутному кабальеро о смерти, тленности всего земного и необходимости раскаяться в своих грехах, но и более конкретно: в этом месте на дороге могла находиться могила, мимо которой (или по которой?) юноша прошел, естественно, не оказав никакого почтения мертвому, что издревле считалось тяжким оскорблением покойника и могло потревожить его дух. Отталкивание черепа ногой еще больше усугубляет ситуацию. Последним оскорблением, которое кабальеро наносит черепу, стало циничное приглашение на ужин, которое череп, к немалому удивлению дерзкого юноши, с удовольствием принял и даже пожелал увидеть его на следующий день с ответным визитом у себя в склепе. Интересно, что в романсе (в отличие от галисийского варианта данной легенды) кабальеро говорит даже не об ужине, а о празднике, пирушке, который он собирается устроить вечером: "Calavera, yo te brindo esta noche a la mi fiesta" ["Череп, я приглашаю тебя этим вечером к себе на праздник (fiesta -праздник, бал, пирушка)"]* [8]. Приглашение черепа на праздник, символизирующий жизнь, наслаждение и буйство плоти, становится вызовом, который кабальеро бросает смерти. По сути дела, это жестокая шутка над тем, кто уже не может постоять за себя. Tу же насмешку мы видим и в сцене приглашения доном Хуаном статуи Командора в пьесе ^рсо**. Не случайно череп в кастильском романсе отвечает заносчивому кабальеро: "¡No hagas burla, el caballero! mi palabra doy por prenda" ["Не шути так зло (не глумись), кабальеро! Я даю слово чести, что приду на праздник"] [8].
Большинство испанских романсов и легенд об оскорблении покойника представляют версию о счастливом спасении беспутного юноши, покаявшегося перед лицом неминуемой гибели и таким образом получившего защиту от мести оскорбленного им мертвеца. Вышеприведенный кастильский романс также повествует о спасении кабальеро, который, столкнувшись лицом к лицу с потусторонним миром, вдруг задумался о своей распутной жизни и покаялся. Однако часть романсов и преданий представляет вариант о гибели молодого человека, смертью заплатившего за свою неслыханную дерзость. Tpадициoннo именно этот вариант финала закрепился в легенде о Дон Жуане. Бросив вызов смерти, религиозным предрассудкам и потустороннему миру, Дон Жуан погибает, так и не раскаявшись.
* В галисийской легенде мы встречаем более распространенный вариант приглашения: "Calavera, te invito esta noche a cenar conmigo" ["Череп, я приглашаю тебя сегодня отужинать со мной"] [7, с. З8].
** О роли насмешки и двойного приглашения на ужин в легенде о Дон Жуане писал Даниэль Диас в статье "Насмешка и званый ужин Дон Жуана" [9].
Как мы уже сказали, вторым источником сюжета о Дон Жуане были предания о женском насмешнике*. Действительно, Дон Жуан так же немыслим без Командора, являющегося его главным антиподом и врагом, как и без женщин, в покорении которых он реализует свою сущность обольстителя, свое эротическое начало. Интересно, что тенденция к объединению преданий об оскорблении черепа и женском насмешнике появилась еще в народном творчестве. Зачатки образа героя-любовника, прожигающего свою жизнь в любовных приключениях, пирах и дуэлях (типичного для преданий о женском насмешнике), появляется уже в галисийской легенде об оскорблении черепа. С самого начала главный герой характеризуется следующим образом: ".un joven caballero apuesto y valeroso. Poseía una gran fortuna heredada de sus padres que el joven licencioso derrochaba en continuas fiestas y devaneos amorosos, llevando una vida depravada y de impiedad, sin temor a Dios ni al Diablo, y siempre envuelto en pendencias y desafíos" [".молодой человек, привлекательный и смелый. В свое время он от родителей получил большое состояние, которое этот распущенный (развратный!) юноша растрачивал на бесконечные пирушки и любовные похождения; не боясь ни Бога, ни дьявола, вел он жизнь развратную и безбожную, в постоянных стычках и дуэлях"] [7, с. 3S]. Здесь образ соблазнителя только намечается: указания на бесконечные любовные похождения героя (devaneos amorosos), определение его как человека распутного, развращенного. Интересен тот факт, что прилагательное depravado происходит от глагола depravar, одно из основных значений которого - "развращать, соблазнять кого-либо". Tаким образом, в характеристике героя данной легенды уже появляется значение "соблазнитель". В кастильском же романсе о кабальеро и черепе главный герой обозначается словом galán, которое может обозначать дамского угодника, мужчину, не отличающегося постоянств ом в любви, и, наконец, соблазнителя (а в испанском национальном театре el galán - актер, исполняющий роль героя-любовника, соблазнителя женщин!). Tаким образом, мы видим, что ^рсо де Молина лишь продолжил в своей пьесе уже определившуюся в испанском фольклоре тенденцию, а дальнейшие разработки сюжета о Дон Жуане только укрепили за этим героем звание обольстителя женщин.
Предания о распутнике, женском насмешнике являются весьма популярными в южных областях Испании - в Валенсии и Андалусии. Tак, в андалузском фольклоре распространены легенды о Педро Черном (или Педро Грешнике, как его еще иногда называют). В одной из таких легенд Педро Черный предстает перед нами человеком развращенным и распутным, привыкшим угождать каждому своему желанию, человеком, для которого чужая честь - игрушка, а обольщение женщины - веселое приключение, призванное разнообразить его будни. Как и Дон Жуан, дон Педро руководствуется только своей волей, жертвуя в угоду своим желаниям и прихотям чужую честь и даже жизнь. Легенда повествует о том, что однажды дон Педро услышал, как его друг, дон Луис, восторженно отзывается о своей невесте, которую считает эталоном красоты, нравственности и добропорядочности. Считая свои долгом разрушить счастье молодых людей, он заключает пари с доном Луисом, заверяя, что в ту же ночь он сумеет соблазнить и обесчестить его невесту. Интересно, что при этом в легенде используются глаголы conquistar (завоевать, покорить, перен. - вызвать симпатию, любовь) и ganar (выиграть, заполучить, перен. - обесчестить). Сам этот дерзкий поступок, к которому готовится дон Педро, представляет собой не что иное, как его жестокую насмешку и над женской честью, и над честью своего друга, и вообще над святостью брака, к которому готовятся молодые люди. А что такое любовные похождения Дон Жуана, как не бесконечная насмешка над общественной моралью?
Предания об оскорблении покойника и обольщении женщины, возникнув в фольклоре испанских народов совершенно самостоятельно, уже в древности обнаружили достаточно сходств для объединения, которое и завершилось окончательно в Новое время. Tак же, как соблазнение женщины, - это злая насмешка распутника над понятием женской добродетели, оскорбление покойника и циничное приглашение его на ужин - это, в свою очередь, насмешка дерзкого юноши над общепринятыми представлениями о тленности бытия и сакральности всего, что связано с потусторонним миром. И обе этих составляющих сошлись в легенде о Дон Жуане, насмешнике, обольстителе, который всем своим существом бросает вызов общепринятым догмам, правилам
*Само название пьесы Тирсо де Молины отсылает нас к этому типу народных преданий. Тирсо называет своего героя burlador, что означает l) насмешник, 2) соблазнитель, попиратель женской чести.
морали, смерти и даже Богу, каждым свом поступком утверждая превосходство своей воли над окружающим миром.
Тирсо де Молина первым вывел Дон Жуана из мрака средневековых легенд и преданий на свет мировой литературы. Потом были пьесы XVII в., Мольер, гениальная опера Моцарта, романтики с их новой концепцией образа Дон Жуана, "Каменный гость" A.C. Пушкина, XX столетие, разрушившее легенду, чтобы на ее осколках создать новые авторские мифы о Дон Жуане... И будут еще многие версии этой легенды, попытки понять, изучить, создать нового, "своего" Дон Жуана, отражающего тенденции нового времени. И только он, вечный странник, бунтарь и обольститель, останется все таким же притягательным и таинственным, каким был последние три столетия.
.И женщины сплетут ему венец, Теряя все за сладкий миг обмана, В проклятьях восхваляя Дон Жуана. [10]
ЛИТЕРАТУРА
1 Цит. по: Багно В.Е. Расплата за своеволие, или воля к жизни // Миф о Дон Жуане. СПб.: Corvus, 2000. С. 6.
2. Villanueva Francisco Márquez. Orígenes y elaboración de "El Burlador de Sevilla". Salamanca: Ediciones Universidad de Salamanca, 1996. 195 p.
3. Pidal Ramón Menéndez. Sobre los orígenes de El Convidado de piedra // Estudios literarios. Madrid: Espasa-Calpe, 1973. 198 p.
4. Suárez Carmen Becerra. Mito y literatura (Estudio comparado de Don Juan). Universidade de Vigo: Servicio de publicaciyns, 1997. 227 p.
5. Багно В.Е. Россия и Испания: общая граница. СПб.: Наука, 2006. 477 с.
6. Оболенская Ю.Л. Мир легенд и преданий народов Испании // Легенды и предания Испании: Сборник. М.: Высшая школа, 2004. С. 8.
7. Легенды и предания Испании. М.: Высшая школа, 2004. 128 с., на рус. и исп. яз.
8. Biblioteca Virtual Miguel de Cervantes [Электр. ресурс]: La Biblioteca de las Culturas Hispánicas. Электрон. дан. Alicante: Universidad de Alicante, [200-?]. Режим доступа: http// www.cervantesvirtual.com, свободный. Загл. с экрана. Яз. исп.
9. Diaz Daniel Poyan. Burla y convite de Don Juan // Actes du IVe Congrès de l'Association Internationale de Littérature Comparée. Paris: Mouton & Co., 1966. р. 487-494
10. Бальмонт KM. Дон Жуан // Дон Жуан русский. Антология. М.: АГРАФ, 2000. С. 498.
2 июля 2008 г.
