CC BY
50
Т. И. Чепелевская (Москва)
А. В. Амфитеатров и его хроника «горячих точек» конца XIX — начала XX в. («В моих скитаниях. Балканские впечатления», 1903 г.)
С Калужской землей связаны имена многих российских писателей и общественных деятелей. Для одних это место их рождения (К. Леонтьев, Петр Киреевский, А. В. Амфитеатров), для других она была местом заключения (протопоп Аввакум был заключен в Паф-нутьев монастырь) или добровольного уединения (Сумароков в д. Сивцево). По делам службы, в качестве ревизора инкогнито был в Калуге Г. Р. Державин в связи с десятками жалоб на злоупотребления властью губернатора Лопухина. С Калужским краем связаны имена как писателей известных, таких, как А. С. Пушкин, В. А. Жуковский, Г. С. Батеньков, Н. В. Гоголь, Б. К. Зайцев, так и менее известных — автора песни «Выйду я на реченьку» Ю. А. Нелединского-Мелецкого, поэта Василия Ивановича Красова и многих других
В центре нашего внимания — жизнь и творчество Александра Валентиновича Амфитеатрова, писателя, публициста, литературного и театрального критика, драматурга, автора сатирических стихов. Он родился 14 декабря 1862 г. в Калуге в семье протоиерея Валентина Николаевича Амфитеатрова, впоследствии настоятеля Архангельского собора в Москве, известного проповедника и автора трудов по ветхозаветной истории. В родословной А. В. Амфитеатрова немало имен, внесших вклад в русскую духовную культуру: Филарет — митрополит Киевский, Антоний — архиепископ Казанский, профессора Киевской и Вифанской духовных академий, С. Е. Раич — переводчик Тассо и Ариосто. Со стороны матери А. В. Амфитеатров приходился племянником профессору политической экономии Московского университета А. И. Чупрову (ему писатель посвятил роман «Восьмидесятники»).
Вскоре после рождения А. В. Амфитеатрова семья переезжает в Москву. Здесь, после окончания 6-й гимназии, он поступает в Московский университет на юридический факультет, который заканчивает в 1885 г. Уже в студенческие годы Амфитеатров сотрудничает в журнале «Будильник» (под разными псевдонимами: «Амфи» и др.), где знакомится с А. П. Чеховым. Однако сближение с московскими литераторами не помешало юноше сделать поначалу неожиданный
профессиональный выбор. Он решает посвятить себя оперной карьере: сначала в качестве ученика классов пения, а затем уезжает в Италию для совершенствования вокального мастерства. В течение двух сезонов Амфитеатров выступал на оперных сценах Тифлиса и Казани. Однако музыка не стала его судьбой.
С конца 1880-х гт. он полностью отдается литературной работе. В 1892 г. молодой человек возвращается в Москву и начинает работать театральным обозревателем в газете «Новое время», и фельетоны воскресной рубрики «Москва. Типы и картинки», подписанные «Old gentleman», пользуются неизменным читательским успехом.
В 1897 г. в качестве корреспондента он едет в Польшу. Эта поездка сильно повлияла на взгляды писателя, поколебала, по собственному признанию, его доверие к «охранительству и национализму». В 1899 г. Амфитеатров переживает период «мучительного нравственного перелома». Вместе в В. М. Дорошевичем (знакомым по работе в «Будильнике») он приступает к изданию собственного печатного органа — радикальной газеты «Россия». Но в начале 1902 г. газета подвергается репрессиям за фельетон Амфитеатрова «Господа Об-мановы» (1902 г., 13 января) — острый памфлет на царствующий дом. Автор фельетона был выслан в Минусинск, но в 1903 г. его переводят в Вологду, учитывая заслуги отца. В ссылке он напряженно работает: создает цикл очерков «Сибирские этюды», высоко оцененные критиками. Именно в годы первой ссылки литература становится его жизнью. В 1903 г. ему разрешают поселиться под Петербургом, и он сразу включается в журналистскую деятельность, своими статьями и фельетонами способствуя успеху газеты «Русь». Однако за очередную острую статью в защиту студентов Горного института, обвиненных в прояпонских настроениях, Амфитеатров вновь выслан в Вологду. Здесь он продолжает работать над статьей о предпринятом С. А. Венгеровым издании сочинений Шекспира, ведет активную переписку с деятелями русской культуры.
Именно в этот период он осуществляет новый проект — собирает воедино статьи, очерки, материалы, написанные им во время поездок в страны Балканского полуострова (1894-1901), в сборник «В моих скитаниях. Балканские впечатления» (СПб., издание И. В. Райской, 1903). Объясняя необходимость этого издания для будущих исследователей эпохи, Александр Валентинович писал: «Включенные в эту книжку путешествий рассказы о свиданиях моих с главами балканских государств я считаю не лишним сохранить в отдельном издании от забвения на старых газетных листах» 2.
Действительно, в книгу вошли подробные описания его бесед в качестве корреспондента петербургских газет с князем Фердинан-
дом Болгарским (1894 г. и 1896 г.), с сербским королем Александром Обреновичем в апреле 1901 г. При этом Амфитеатров пытается дать развернутую характеристику этим историческим деятелям, что делает его тексты крайне интересными для современного читателя. Так, запись аудиенции с Александром Обреновичем, длившейся более 40 минут (она вошла в книгу как Приложение 2), после трагической гибели Александра Сербского (как его называли в то время в официальных кругах России) перепечатали многие русские газеты. Амфитеатров дает не только политический портрет Александра (приводя его высказывания по поводу принятия новой конституции и «поворота к русофильско-национальной политике»), но и его физический и психологический портрет, тем самым снимая налет парадности и официоза с фигуры молодого балканского лидера.
Текст разговоров журналиста с Фердинандом Болгарским также «был неоднократно цитирован в софийском Народном собрании как наиболее откровенное изложение первоначальной политической программы князя; его приводили и органы болгарской печати»3. Весьма интересные сведения дает Амфитеатров в Приложении 1, где более подробно раскрывает содержание бесед с Фердинандом, дополняя текст отступлениями, содержащими анализ общественно-политической ситуации в Болгарии, приводя высказывания Фердинанда во время церемонии в феврале 1896 г. по случаю восстановления дипломатических, торговых и общественно-культурных отношений между Россией и Болгарией.
«От меня требовали и ждали, — пишет журналист, - простого рассказа, кто из политических деятелей что творит в Болгарии, требовали впечатлений совершенно объективных, способных явиться твердым и незаподозренным материалом для суждения по ним о чувствах болгарского народа и правительства. Эту задачу я и старался выполнить и, кажется, небезуспешно и небесполезно (выделено нами. — Т. Ч.)»4. Отмечая сложность стоящей перед ним проблемы, Амфитеатров настаивает на такой, как он пишет, «нескромной» оценке своего труда, так как в результате победили его взгляды, «а не взгляды венских русофобов, российских шовинистов, сознательных и бессознательных врагов славянского единства» 5.
Помимо статей «У румын — за Дунаем», «Софийские впечатления 1901 г.», «Белград и король Александр», «Черногорский Орел», в первую часть книги «В моих скитаниях» вошли очерки «Афинские дни», «Константинополь», «Корфу», основанные на личных впечатлениях Амфитеатрова.
Вторую часть книги 1903 г. составили очерки, объединенные общим названием «Страна раздора. Балканские впечатления»: «В ма-
кедонской глуши», «Салоники», «За Шаром», «На славянской Адриатике», «Повелитель правоверных», «Петко Каравелов». В Приложение вошли объемные работы: «Данные славянского расселения», «Замечания о македонском освободительном движении» и даже фельетон «Почтовый скандал» — о повсеместной практике перлюстрации почтовых отправлений 6.
Мысли о России, ее месте и роли в жизни народов, и в первую очередь славянских народов Балканского полуострова, пронизывают всю книгу, но в некоторых главах тема России становится доминирующей. Так, в главе «Черногорский Орел» писатель приводит пространные высказывания черногорского князя Николая Негоша, сделанные во время их встречи в 1901 г.: «Россия — _же для нас, славян, — сказал он голосом теплым, проникновенным. — Мы — дети России. Если бы когда-либо что-либо противорусское случилось в моем государстве, я подумал бы: пришли последние времена — дети бьют родную мать. Пересчитать все нравственные благодеяния, оказанные нам Россиею, невозможно. А — еще мало ли делает нам она и материальных услуг и поддержек!.. Россия — моя величайшая любовь, которую понесу я в душе моей до самого конца моей жизни. И я счастлив тем, что знаю: не один я так думаю в Черногории! — со мною одинаково мыслит весь народ...» (I, с. 108). Далее в разговоре, стремясь пояснить патетический характер своего признания, собеседник Амфитеатрова добавляет: «...Вот уже третье столетие, как народ наш — весь, целою массою, точно магнитная стрелка в компасе, — обращен взорами на русский север. Это не „направление", а инстинктивное чувство, — его нельзя ни заглушить, ни купить. Бывали периоды, когда русские как будто забывали про нас, не до нас им было, и нам в периоды эти приходилось очень туго, — однако преданность наша России и тогда не гасла, не уменьшалась ни на юту. Мы продолжали обожать Россию и верить в нее, вопреки ей самой... Разве мало соблазнов пережили мы, разве мало сулили нам денег, выгод, земель, — только бы мы отступились от России?.. Мы убеждены, все до единого, что в день, когда Черногория потеряет любовь России или сама пойдет против ее целей и желаний, она уже перестанет существовать морально, а за концом моральным недолго ждать и политического...» (I, с. 107). Так, в терминах родства (мать — дети), опираясь на опыт вековой истории, оценивает взаимоотношения двух славянских народов начала XX в. князь Николай. В его речи, безусловно, достаточно атрибутики официальных интервью. И вместе с тем, опытный журналист и писатель, Амфитеатров, без сомнения, сумел отличить парадную риторику от искренних убеждений политика, выступающего на защиту интересов своего народа. Примеча-
тельно, что в продолжении разговора собеседник Амфитеатрова переходит на другой уровень анализа, выступая в защиту общеславянских национальных интересов и рассматривает их в рамках оппозиции «свой — чужой». При этом в качестве второго члена оппозиции у него выступает Европа, европейское. «Кто уводит славян от России, — горячо повторил он, — тот либо сам не понимает, что он делает, либо сознательно стремится уничтожить их расовую физиономию, индивидуальность, хочет переделать их из резко определенных и самобытных национальностей в безразличную, нейтральную, международную массу европейцев не европейцев, а так... европейского облика» (I, с. 111).
Из приводимых Амфитеатровым высказываний разных людей, с которыми он встречается, складывается, как мозаика, удивительно 'интересная дискуссия по проблемам славянства, к которым не остается равнодушным практически ни один из его случайных собеседников. Например, в главе «На славянской Адриатике» писатель передает свой разговор в Дубровнике (Рагузе) с полковником австрийской армии. Тот, рассуждая о роли Черногории, «за спиной которой стоит Россия», видит в ней не только «...край старинных ускоков — гордый, своеобычный, непоклонная голова» (II, с. 132), но и своеобразный символ, маяк, «по которому здешние славяне знают, что существует где-то далеко великая страна, которая блюдет славянские интересы и защищает верных ей славян» (II, с. 135).
Возвращаясь к общей характеристике книги А. В. Амфитеатрова, хотелось бы обратить внимание на весьма интересные, разбросанные по всему тексту портреты как известных людей, так и случайных попутчиков русского корреспондента. Иногда такие зарисовки становятся своеобразными подступами к описанию национального типа, характера. Наиболее яркие описания он дает черногорцам («Черногорский Орел»), албанцам («За Шаром»), македонцам («В македонской глуши»). При этом автор старается вскрыть исторические причины развития определенных черт национального характера. Например, утверждая, что «арнауты всюду разбойники и своевольцы» («За Шаром»), Амфитеатров поднимает вопрос о влияющей на жизнь албанского мужского населения традиции кровной мести, практически изолирующей мужчин от нормальной жизни и заставляющей их уходить на заработки в другие земли или становиться разбойниками. Не менее интересны и попытки писателя провести определенные параллели. Так, в уже упоминавшейся главе «Черногорский Орел» он сравнивает стариков черногорцев с гоголевскими казаками: «Старики в Черногории вообще внушительны и красивы; от них веет гетманщиною, Запорожьем, старою славянскою свободою. Глядя, как важно
выступают по улицам Цетинья эти огромные старцы, с серебряными головами и сивыми усами по самые плечи, с бронзовыми лицами, опаленными порохом, изрубленными в давних боях, как величаво и живописно драпируются они в свои струки — то и дело так и хочется воскликнуть из „Тараса Бульбы" — „Эка пышная фигура!"» (I, с. 103).
Говоря о македонцах — «чудные работники, трезвые, умелые держаться за копейку скопидомы», — Амфитеатров называет их малороссами Балканского полуострова (II, с. 14). Весьма интересными, проецируемыми к современной ситуации в Косово, нам кажутся и размышления автора о роли миграционных процессов в истории славянского населения Старой Сербии (историческое название Косова), которое после поражения в Косовской битве 1389 г. начало вытесняться мусульманскими переселенцами. При этом Амфитеатров проводит параллели с миграционными процессами в России, в частности, говорит о переселенцах из Боснии в Сибирь.
Во второй части книги Амфитеатрова можно с уверенностью выделить две ведущие темы: «македонский вопрос» и современную ситуацию в Старой Сербии, т. е. в Косово. Писатель пытается вскрыть не только политические, экономические, но и историко-культурные тенденции развития ситуации в этих, по его убеждению, «горячих точках» Балкан, да и всей Европы. Наряду с этим много внимания он уделяет и вопросам религии и религиозной пропаганды, а также образования и просвещения. В своих рассуждениях он во многом опирается на мнения современных ученых, как русских, так и западных (Буэ, Макензи), на позиции русских консулов (А. А. Ростковского, Н. А. Илларионова, В. Ф. Машкова и др.). Не менее значимыми для него были высказывания торговых агентов и представителей духовенства, работающих в Турции, Болгарии, Сербии, Греции, с которыми он встречался на длинных балканских дорогах. Его живые и подробные описания подобных встреч помогают воссоздать облик и характер людей, работающих в этих сложных условиях.
Так, в статье «За Шаром» писатель дает портрет одного из таких представителей — русского консула А. А. Ростковского1, человека «еще молодого, в высшей степени порядочного, умного, сдержанного, образованного» (II, с. 113), который, рискуя своей жизнью, отправляется через перевал в г. Элбассану разобраться в сложившейся ситуации: там группа христиан православного вероисповедания из племени шпариотов вдруг решила в полном составе стать униатами. Молодой консул с честью справляется с поставленной задачей. Следует отметить, что Амфитеатров делает интересные выводы о работе русских консулов и представителей, опираясь не только на личные встречи. «Ознакомившись с архивами нескольких наших
консульств, — пишет он в уже упоминавшейся статье „За Шаром", — я был поражен тою массою литературно-критической работы, к которой обязан русский консул, каждое донесение его в посольство есть единовременно и фактическая, подробная, проверенная корреспонденция „с места", и обстоятельная передовая статья по поводу корреспонденции» (II, с. 112-113). Описывая далее практику оседания подобных материалов в Константинополе и в Петербурге (куда попадают дубликаты донесений), Амфитеатров с горечью восклицает: «Архивы нашего министерства иностранных дел полны драгоценнейшим этнографическим и политико-историческим материалом из консульских донесений, слежавшимся и пропадающим в недрах дипломатико-бюрократических бесцельно, бесплодно и безвыходно» (II, с. 113). В этом замечании и высокая оценка труда многих и многих русских представителей на Балканах, и обращение к современникам — не упустить драгоценнейших свидетельств времени. А кроме того — вспомнить тех безвестных людей, которые, подобно тому, как 30 лет до них русские добровольцы, отправились на Балканы, чтобы своим трудом и способностями служить Российскому государству и делу славянской общности.
Итак, развернутые комментарии к освещаемым журналистом событиям, рассуждения по разным вопросам балканской политики и жизни разных народов Балканского полуострова позволяют воссоздать и образ самого автора — сильного, смелого человека (в какой-то мере, его можно сравнить с журналистами сегодняшнего дня, работающими в «горячих точках»), а также умного и думающего исследователя общественных процессов современной ему эпохи.
Жизнь А.В.Амфитеатрова в предреволюционные и послереволюционные годы была сложной, а порой и трагичной. В 1905 г. он получает разрешение уехать за границу. Его первая эмиграция длилась более 10 лет. Он переезжает в Париж. Здесь читает курс истории Древнего Рима, курс лекций о роли женщин в общественном движении России в Высшей русской школе общественных наук. Также создает независимое издание — журнал «Красное знамя», которое придерживается левой ориентации, хотя А. В. Амфитеатров всегда подчеркивал свою беспартийность8. В 1909 г. как корреспондент петербургских периодических изданий: «Наша газета», «Киевская мысль» и «Одесские новости» — Амфитеатров вновь уезжает на Балканский полуостров. Результатом его длительной командировки становится появление в 1912 г. в Москве книги очерков и материалов с выразительным названием «Славянское горе».
В 1916 г. Амфитеатров возвратился в Россию из Италии, где в начале Первой мировой войны был корреспондентом газеты «Русское
слово». Февральская революция 1917 г. спасла его от ссылки в Иркутск за публикацию в «Русской Воле» «Этюдов», содержащих критику в адрес министра внутренних дел А. Д. Протопопова. Октябрьскую революцию он не принял: об этом красноречиво свидетельствуют дошедшие до нас высказывания и письма9 — переписка с А.М.Горьким10, Д.С.Мережковским, З.Н.Гиппиус11, Б.В.Савинковым12 и др. 23 августа 1921г. он буквально убегает за границу (переплывает вместе с многочисленной семьей на лодке через Финский залив). После непродолжительного пребывания в Гельсингфорсе, Берлине и Праге, семья обосновывается в Италии в Леванто, на берегу Генуэзского залива, где писатель умирает 26 февраля 1938 г.
Здесь в Италии Амфитеатров отметил полувековой юбилей своей писательской деятельности. В статье, посвященной этому событию, И. С. Шмелев писал: «Он романист и публицист, и историк, и драматург, и лингвист, и этнограф, и историк искусства и литературы нашей и мировой, — он энциклопедист-писатель, он русский писатель широкого размаха, большой писатель, неуемный русский талант — характер, тратящий порой без меры»13. К этому хотелось бы добавить: и журналист, мыслитель, внесший свой вклад в отечественную славистику.
А. В. Михайлов в одной из своих работ так определяет задачи современных исследователей: «...в истории культуры самое важное и существенное, на что надо обращать внимание, — это самоистолкование культуры. Не наше толкование ее, а самоистолкование ее» 14. Думаю, что книги А. В. Амфитеатрова о Балканах дают прекрасный материал: живой, поданный непредвзято — для подобного самоистолкования культуры, как нашей, российской, так и культуры разных народов Балканского полуострова в сложную эпоху рубежа XIX-XX вв.
Примечания
1 См. об этом: Питпиримов С. Подвиг любви. Литературно-краеведческие очерки. Тула, 1991.
2 Амфитеатров A.B. В моих скитаниях. Балканские впечатления. СПб., 1903. С. X.
3 Там же.
4 Там же. С. 225.
5 Там же.
6 Далее в тексте ссылки на издание даются в скобках с указанием части (римскими цифрами) и страницы (арабскими цифрами) издания.
7 Александр Аркадьевич Ростковский (1860-1903), российский императорский консул в Битоли/Монастыре (ныне г. Битола в Республике Македонии), погиб при исполнении служебного долга 26 июля 1903 г.
Спустя 10 лет, в июле 1913 г., в Битоли (располагавшейся в т. н. Вардар-ской Македонии, отошедшей в результате Второй Балканской войны к Сербии) был установлен памятник на месте гибели А. А. Ростковского — большой крест. Как сообщалось в телеграмме с места события, это было сделано «для выражения признательности русскому народу за вековое покровительство сербам и вообще христианам и в воздаяние священного долга памяти русского мученика Ростковского, бывшего здесь консулом и убитого за содействие освобождению этой страны...» — Голос Москвы. М., 1913. 28 июля.
8 В нем сотрудничали А. И. Куприн, Д. Я. Айзман, К. Д. Бальмонт, М. Волошин, активную роль играл А. М. Горький.
9 Так, осенью 1921 г., вскоре после бегства за границу, А. В. Амфитеатров пишет открытое письмо В. И. Ленину, которое было опубликовано в ре-вельской газете «Последние известия» и сохранилось во фрагментах в машинописи в одном из русских архивов Амфитеатрова. В нем, все еще находясь под сильным напряжением после своего отъезда и всего того, что ему предшествовало, писатель сообщал: «Мне удалось, пользуясь утренним туманом и нерадивостью Ваших патрулей», покинуть «пределы Вашей Империи, которая когда-то называлась моим отечеством...» — Бродская Г. «Окаянные годы» Амфитеатровых...// Культура. М., 1995. 18 ноября. С. 5.
10 См.: Литературное наследие. М., 1988. Т. 94.
11 Звезда. 1995. № 7. С. 158-169.
12 Амфитеатров A.B., Савинков Б. В.: переписка 1923-1924 гг. (Публикация писем политических деятелей) //Минувшее. М., 1993. Т. 13. С. 73-158.
13 Цит. по: Амфитеатров A.B. Мертвые боги. Рассказы. Роман. М., 1991. С. 17.
14 Михайлов A.B. Из лекции «Поворачивая взгляд нашего слуха» // Языки культуры. М.ГТ997. С. 858.
