CC BY
39РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК
ИНСТИТУТ НАУЧНОЙ ИНФиНМАЦИУ ПО ОБЩЕСТВЕННЫМ НАУКАМ
СОЦИАЛЬНЫЕ И ГУМАНИТАРНЫЕ
НАУКИ
ОТЕЧЕСТВЕННАЯ И ЗАРУБЕЖНАЯ ЛИТЕРАТУРА
РЕФЕРАТИВНЫЙ ЖУРНАЛ СЕРИЯ 4
ГОСУДАРСТВО И ПРАВО 4
издается с 1973 г.
выходит 4 раза в год
индекс РЖ 2
индекс серии 2.4
рефераты 98.04.001 -98.04.043
МОСКВА 1998
факт зачисления лица в число студентов свидетельством его вступления в договорные отношения с университетом, дискуссионен. При положительном ответе на него, к которому могут подтолкнуть некоторые судебные решения, следует признать, что подписание студентом при поступлении документов, в частности, обязывающих его передать университету права на результаты интеллектуальной деятельности, равноценно заключению контракта, действительность которого, однако, может быть оспорена со ссылкой на отсутствие соразмерного встречного удовлетворения, ограничительные условия, использование невыгодного положения другой стороны, введение ее в заблуждение. Аналогичные результаты могут дать ссылки на то, что отношения университета и студента носят фидуциарный характер или университет занимает положение in loco parientis.
Е.Г.Афанасьева
98.04.036. ДИСКУССИИ ПО ПОВОДУ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА О ТРАНСПЛАНТАЦИИ В ФРГ. ( Обзор)
До недавнего времени в ФРГ отсутствовал специальный закон о трансплантации. В связи с этим в юридической литературе отмечалась необходимость принятия законодательства, в котором были бы урегулированы вопросы о форме согласия лица на прижизненное или посмертное изъятие у него органов, об определении момента смерти человека, об объеме информации, предоставление которой должно предшествовать изъятию трансплантанта (3, с.204). Такой закон был призван создать условия правовой безопасности как для врачей, так и для пациентов, стимулировать увеличение притока органов для пересадки. Законодательство о трансплантации в ФРГ относится к федеральной компетенции.
В последние несколько лет в Бундестаг был направлен ряд законопроектов. Особое внимание к себе привлек совместный проект фракций ХДС/ХСС, СДПГ и СВПГ, который, однако, не носил характера целостного документа, а лишь восполнял наиболее ощутимые пробелы.
Одним из дискуссионных вопросов, привлекших к себе внимание в ходе законопроектной работы, явилась выработка модели учета воли умершего при решении вопроса о допустимости изъятия у него органов для трансплантации. Одна из таких моделей - модель возражения, которая использовалась в ГДР и в настоящее время
применяется во многих европейских странах. На этой модели остановилась и рабочая группа, созданная федеральным правительством из представителей земель. Модель возражения предполагает, что в случае сомнения в содержании волеизъявления потенциального донора презюмируется его согласие; тот, кто хочет защитить свое право на неприкосновенность после смерти, должен действовать путем активного волеизъявления.
Использование этой модели привело бы к резкому возрастанию количества доноров за счет тех, кто при жизни не выразил никакого мнения по этому поводу. Однако возникает и ряд проблем. Например, каковы гарантии того, что воля лица, не желающего, чтобы его органы после смерти изымались, станет своевременно известна врачам? Предлагались такие варианты закрепления волеизъявления, как выдача специальных удостоверений, внесение в регистрационные листы (2, с. 109). Небезупречность модели возражения с юридической точки зрения подтверждается тем, что в правовой системе Германии молчание в основном не считается знаком согласия (1, с. 125). Не вполне гармонирует модель возражения и с положениями Конституции ФРГ о том, что человек не обязан открыто выражать спои убеждения по вопросам веры, миропонимания и т.д. - липам, не согласным на посмертное донорство, волей-неволей пришлось бы высказаться по поводу своего отношения к трансплантации.
Вторая модель - модель согласия - существует в нескольких вариантах. Модель узкого согласия не нашла применения в европейских странах, но была использована в законопроекте Партии зеленых и присоединившихся к ним независимых депутатов. Согласно этой модели изъятие органов возможно только при наличии четко выраженного согласия потенциального донора на трансплантацию его органов после смерти. К сожалению, при использовании этой модели сократится число доноров, из которых будут исключены люди, желавшие пожертвовать свои органы для спасения других, но не зафиксировавшие это желание достаточно четко во время жизни (например, из-за незнания об обязательности соблюдения формальностей).
Другой вариант этой модели - модель расширенного согласия, самая распространенная в Европе. Эта модель придает юридическое значение не только прижизненному волеизъявлению донора, но и согласию родственников умершего на изъятие трансплантанта. Против использования этой модели иногда выдвигается такое
24-6318
возражение: если решение столь личной проблемы доверяется родственнику, то почему бы не доверить ее решение врачу? Однако родственники в данном случае рассматриваются как выразители не собственного мнения, но воли умершего, поскольку предполагается, что именно с ними умерший мог делиться своими мыслями по поводу посмертного изъятия органов, а если он этого не сделал, то прежде всего они могут наиболее достоверно предположить, как отнесся бы умерший к посмертному донорству. Безусловно, существует риск того, что родственники отдадут предпочтение своим представлениям, а не представлениям умершего. Однако даже при использовании модели узкого согласия есть некоторый риск того, что сведения о воле умершего будут неверны (например, из-за потери документа). Противники модели широкого согласия также высказывают сомнение в способности родственников, потрясенных смертью близкого человека, принять осознанное решение.
С учетом недостатков указанных моделей в 1990 г. рабочей группой трансплантационных центров и Немецким фондом трансплантации органов была предложена так называемая информационная модель, варианты которой применяются в Скандинавских странах; эта модель лежала в основе нескольких законопроектов, поданных землями (например, Бременом и Гессеном) Она также при отсутствии четко выраженного волеизъявлении умершего допускает привлечение родственников к принятию решения. Они информируются о возможности использования органов умершего для *рансплантации и в течение некоторого времени могут выразить свое мнение; если по истечении установленного срока родственники не заявят возражений, органы могут быть изъяты.
Слабым местом этой модели является истолкование молчания как знака согласиям, что в принципе не применяется в германском праве (за исключением случаев, когда такое толкование обусловлено предварительным соглашением сторон). Путь к преодолению этого недостатка некоторые ученые видят в комбинировании информационной модели и модели согласия. В соответствии с комбинированной моделью врач сообщает родственникам умершего о том, что в течение определенного срока они вправе выразить согласие или несогласие на изъятие у него органов для трансплантации, причем их молчание будет истолковано как согласие. То обстоятельство, что родственникам умершего ясны варианты
поведения и их правовые последствия, фиксируется в установленной форме. Таким образом они заранее соглашаются на истолкование их возможного молчания как знака согласия, что не противоречит германской правовой традиции.
По мнению Й.Таупица (3, с.205), этот вариант обладает рядом преимуществ: если известно выраженное при жизни мнение потенциального донора, оно учитывается; в противном случае право принять решение предоставляется родственникам, которые могут составить более правильное, нежели другие лица, представление о воле умершего; вместе с тем у родственников есть возможность уклониться от принятия такого решения. В то же время применение данной модели в достаточной мере обеспечивает медицине доступ к органами которые могут быть использованы для спасения человеческих жизней.
Для разграничения прижизненного и посмертного донорства чрезвычайно важно точно определить в законе момент наступления смерти. Наибольшее признание как в современной правовой науке и практике, так и в медицине и философии получила концепция, связывающая момент наступления смерти с моментом отмирания головного мозга. Такой подход воспринят большинством выдвинутых законопроектов.
В литературе высказывается единодушное мнение о недопустимости торговли человеческими органами. Между тем запрет обменивать части тела и его субстанции на материальное вознаграждение не абсолютен (обычным явлением, например, стала сдача крови за вознаграждение). Представленный летом 1994 г. федеральным правительством законопроект о запрещении торговли органами был отклонен Бундестагом по той причине, что в нем шла речь лишь о запрещении торговли органами, изъятыми у живых; Бундестаг настаивал на распространении запрета на торговлю органами, изъятыми ex mortuo. Первый законопроект фракций ХДС/ХСС, СПГ и СВПГ о трансплантации разделял эту позицию, кроме того, он устанавливал запрет на торговлю и теми нерегенерируемыми субстанциями человеческого тела, которые не являются органами в бытовом смысле этого слова. Вместе с тем под запрет не подпадало возмещение затрат на изъятие и сохранение органов для трансплантации.
Законопроектная работа завершилась принятием 5 ноября 1997 г. Закона о пожертвовании, изъятии и пересадке органов. Однако
ряд его положений предусматривает разработку дополнительных нормативных актов. Поэтому дискуссии о правовом регулировании проведения трансплантации в ФРГ не потеряли актуальности и в настоящее время.
Список литературы
1. Markenstain L. An analysis of the state of the debate on further use of human tissue in various European countries // Europ. j. of health law. - Dordrecht, etc., 1995. -Vol. 2, N 1 -P. 125-131
2. Nielsen L. Legal a. ethical aspects of further use of human tissue// Ibid. - P.109-124.
3. Taupitz J. Um Leben und Tod: Dis Discussion um ein Transplantationsgesetz // Juristische Schulung. - München, 1997. - N 3. - S.203-208.
А.А.Жалинская
98.04.037. МИКАЙЛАКИСД. РЕШЕНИЕ ВОПРОСА О КРИТЕРИИ СМЕРТИ В ШВЕДСКОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ О ТРАНСПЛАНТАЦИИ.
Michailachis D. Legislating death: Sociolegal studies of the brain, death controversy in Sweden. - Uppsala: Ed. Office, 1995. - 254 p. - (Acta Univ. upsaliensis. Studia sociologica upsaliencia, 40). Bibliogr.: p.215-225.
Монография посвящена развитию шведского законодательства об аутопсии и использовании человеческих органов и тканей и роли критерия смерти в этом процессе.
До 1958 г. в Швеции отсутствовало законодательное регулирование посмертного использования человеческих органов и тканей. На практике их изъятие производилось только в тех случаях, когда умирающий выражал согласие на посмертное донорство (исключение составляли осужденные, душевнобольные и неимущие, не имевшие средств для оплаты своих похорон).
В 1958 г. по предложению Комитета здравоохранения был принят Закон об использовании тканей и других биологических материалов, установивший, что врачи имеют право изымать у трупов небольшие части тела, например, глаза, для лечебных целей. Закон ввел презумпцию согласия умершего на изъятие у него тканей, которая могла быть опровергнута возражениями его родственников или сведениями о прижизненно выраженном несогласии покойного.
. В конце 60-х годов распространение получила трансплантация почек. В условиях недостатка органов для пересадки актуальным
