CC BY
28
РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК
ИНСТИТУТ НАУЧНОЮІНФОРМАЦИИ ПО ОБЩЕСТВЕННЫМ НАУКАМ
СОЦИАЛЬНЫЕ И ГУМАНИТАРНЫЕ
НАУКИ
ОТЕЧЕСТВЕННАЯ И ЗАРУБЕЖНАЯ ЛИТЕРАТУРА
РЕФЕРАТИВНЫЙ ЖУРНАЛ СЕРИЯ 7
ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ
4
издается с 1973 г.
выходит 4 раза в год
индекс серии 2
индекс серии 2.7
рефераты 98.04.001 -98.o4.030
МОСКВА 1998
ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ КАК НАУКА ЛИТЕРАТУРНАЯ КРИТИКА
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ И МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРИНЦИПЫ ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЯ И ЛИТЕРАТУРНОЙ КРИТИКИ
98.04.001. ОСВОБОЖДЕНИЕ ОТ ДОГМ. История русской литературы: Состояние и пути изучения: В 2 т. /Отв. ред. Николаев Д.П. - М., 1997. - Т. 1. - 312 с.
В основу двухтомника были положены материалы Всероссийской научной конференции “История русской литературы: Пути изучения, проблемы периодизации”, организованной Институтами русской и мировой литературы Российской академии наук и проходившей в Москве (21-23 окт. 1992 г.). Главный пафос большинства выступлений состоял в утверждении, что “настала пора окончательно освободиться от тех догм, которые несколько десятилетий довлели над нашим литературоведением’’ (с. 3-4), -подчеркнул во введении Д.П.Николаев (ИМЛИ РАН). В связи с этим особо важное значение приобретает “соревнование различных научных школ, многообразие методологических и методических принципов изучения истории литературы. Необходимо серьезное переосмысление опыта дореволюционного отечественного литературоведения и зарубежных методологических исканий” (с. 5).
На конференции было в полный голос заявлено о том, какой вред нанес науке политизированный подход к истории русской литературы и - шире — к русской культуре в целом. “Особенно пагубное воздействие оказали тезис о двух культурах в каждой национальной культуре, из которых мы должны были наследовать
только ту, что связана с идеями демократическими и социалистическими, и перенесение на историю русской литературы ленинской периодизации освободительного движения в России” (с. 4). Результатом диктата того и другого тезисов было схематичное, одностороннее истолкование историко-литературного процесса и фактический отказ от осмысления внутренних закономерностей развития литературы.
Предлагаемый коллективный труд открывается серией работ академика Д.СЛихачева (ИМЛИ РАН), публиковавшихся ранее в журнале “Вопросы литературы” (см. рефераты: “Социальные и гуманитарные науки. Отечественная литература”. Сер. 7, Литературоведение. — М., 1993. — № 1), и его докладом
“Концептосфера русского языка”, касающимся проблем “культуры нации и ее воплощения в разных слоях населения вплоть до отдельной личности” (с. 42). В статьях “Строение литературы: (К постановке вопроса”, “Закономерности и антизакономерности в литературе”, “Принцип дополнительности” в изучении литературы”, “Искусство и наука” Д.СЛихачев пытается, по его определению, “нащупать общие закономерности и антизакономерности в изучении литературы и, главным образом, в изучении истории литературы” (с. 15). Основная забота ученого - создание “теоретической истории литературы”. На этом пути он считает необходимым сосуществование различных научных подходов. Их взаимодействие по “принципу дополнительности” способно обогатить понимание литературных явлений.
Разъясняя суть “принципа дополнительности”, ученый обращается к положениям квантовой теории в физике: “Нильс Бор постоянно подчеркивал, что могут существовать две явно противоречащие друг другу физические картины мира, которые в равной степени верны: допустим, “корпускулярная”, в которой реальность выступает в виде частиц, и “волновая”, в которой та же самая реальность определяется как волны. Обе картины мира являются, по Бору, “дополнительными” (с. 16).
“Принцип дополнительности” в гуманитарных науках выражен наиболее сильно: “Можно видеть его в самых различных
проявлениях, например, в объяснениях одного и того же явления биографическими условиями, историческим окружением, состоянием “литературной дискуссии” между различными авторами ... и пр. и пр.,
но самый главный принцип дополнительности в области литературы, как кажется, заключается в дополнительности закономерности, обусловленности, с одной стороны, и свободы творчества — с другой, свободы некоей необъяснимости. Ибо как только мы начинаем объяснять, наблюдатель-литературовед неизбежно вторгается в литературу и упрощает ее согласно своим научным установкам” (с. 16-17). Наиболее разрушительны для литературы те подходы, методологии, пишет Д.С.Лихачев, в которых “сильны тенденции “редукционизма”, т.е. сведения сложного к простому, элементарному. В этом отношении редукционизм марксизма в литературоведении превосходит все остальные подходы... В гораздо меньшей степени, но тоже редукционистское упрощение литературы существует и в концепциях смены стилей, особенно в той части их, где создатели этих концепций, иногда верно, пытаются усмотреть известную последовательность (Д.Чижевский, Д.Лихачев). Однако сколь бы ни были верны концепции стилей и их смен в литературе, редукционизму, им присущему, следует противопоставить “свободу воли электрона” - свободу воли творца, осуществляемую через его талант и гениальность” (с. 16).
Поэтому, полагает ученый, “изучение ауры случайностей” может оказаться особенно плодотворным при анализе индивидуальности писателя или литературного направления, “стиля эпохи”, особенностей жанра... Таким образом, один из путей изучения закономерностей в литературе - это изучение антизакономерностей, “законов случая”...” (с. 15). Иными словами, “антизакономерности - это своего рода проявления “свободы воли” историко-литературного процесса, писателя и даже его произведений” (с. 14). Отсюда следует вывод, что изучать надо не только законы развития искусства, но и закономерности “беззакония”, ибо “искусство свободно, не подчиняется законам и зависит только от творящих его” (с. 24). Настоящее, подлинное развитие искусства идет спонтанно, а затем входит в сферу своего осмысления.
Вместе с тем, продолжает свои размышления ученый, изучение произведения искусства как “вещи в себе” практически невозможно, ибо раскрытие содержания произведения и его формы в большей мере характеризует “воззрения и эстетические представления исследователя, чем произведение и его творца”. Что представляет
собой современное марксистское, фрейдистское и т.п. изучение литературы, как не изложение соответствующих взглядов исследователей, иллюстрируемое литературным произведением или историей литературы? В изучении литературы плюрализм подходов оказывается правомерным, однако, при условии, что “множественность подходов в свою очередь должна подвергаться анализу, главным образом культурологическому” (с. 29).
По убеждению Д.С.Лихачева, “общая схема литературоведческого исследования должна строиться по следующим этапам:
1. Исследование истории текста произведения и на этой основе выявление авторских намерений, их эволюции, степени их законченности и т.д.
2. Исследование личности автора, его творческой эволюции и места произведения в этой творческой эволюции.
3. Исследование результатов первого этапа в контексте эпохи (господствующие стили, вкусы, идеологические потенции, литературное окружение, споры и т.п.)...
На основе выводов изучения произведений и авторских личностей, при учете всех культурных особенностей каждой эпохи, только и возможно построение истории литературы” (с. 29). При этом необходимо всячески стремиться “избавиться от идеологических и философских схем, представляющих не столько самого автора, сколько современное исследователю сознание его эпохи” (с. 32). Основой литературоведения является изучение произведения, опирающееся на большое число конкретных фактов, по возможности не отражающих в своем выявлении личности исследователя. “Опору на факты для восстановления наиболее объективной картины произведения и литературы в целом, стремясь исходить не из накладываемых на произведение и литературу в целом элементов личности исследователя”, Д.С.Лихачев называет “конкретным литературоведением” (с. 31). Ибо “только конкретное изучение способно избавить нашу науку и наши общения, концепции... от излишнего субъективизма, создать стабильность выводов” (с. 32).
В статье “русский историко-литературный процесс и пути его изучения” Д.П.Николаев напоминает, что в 1974 г. был издан обстоятельный научный труд, в котором содержалась серьезная попытка разобраться в сути обозначенного в заглавии статьи понятия; имеется в виду подготовленный в Ин-те русской литературы
(Пушкинском Доме) под руководством А.С.Бушмина сборник статей “Историко-литературный процесс: Проблемы и методы изучения”. За прошедшие с тех пор двадцать лет появились еще два коллективных труда, посвященных теоретическому осмыслению аналогичных проблем: один подготовлен кафедрой теории литературы
филологического факультета Московского ун-та под руководством Г.Н.Поспелова и назван “Литературный процесс” (1981); второй отделом теории Ин-та мировой литературы и вышел в 1989 г. под названием “Методология анализа литературного процесса” (отв. ред. Ю. Б. Боре в).
Однако задача постижения закономерностей литературного развития ставилась и ранее — еще в XVIII в. (см.: Возникновение русской науки о литературе. - М., 1975). Первые попытки создания курсов истории русской литературы были предприняты в первые десятилетия XIX в., а в середине и во второй половине века литературоведение достигает заметных успехов в изучении отечественного историко-литературного процесса (см.: Академические школы в русском литературоведении. — М., 1975). В поле зрения ученых оказались сначала одни, затем другие закономерности литературного развития. Например, мифологическая школа подчеркнула такую важную закономерность развития русской литературы, как ее связь с устным творчеством народа; культурноисторическая школа обратила серьезное внимание на связь русской литературы с общей историей русского народа и русской культуры; сравнительно-историческая школа старалась осмыслить становление и развитие русской литературы в сопоставлении с литературами других народов мира; психологическая школа пыталась осознать роль творческой индивидуальности писателя в эволюции словесного искусства; социологическая школа стремилась раскрыть социальные устремления писателя, связь литературы с состоянием общества на различных этапах их исторического бытия. Существование различных школ и методологических подходов к изучению литературы способствовало разностороннему осмыслению отечественного историко-литературного процесса, его движущих сил и закономерностей.
После Октября 1917 г. ситуация сильно изменилась -социологическая школа, заняв приоритетное положение в отечественной науке повела непримиримую борьбу с иными
методологическими подходами, и в первую очередь - с формальной школой. Определяющий тон в этой борьбе задавали В.М.Фриче и его сторонники. Исходным было убеждение, что “классовая психология является тем началом, которое с неотвратимой неизбежностью организует все компоненты литературных произведений - тематику, образы, жанровую композицию, словесную оболочку и т.д., в одно органическое целое” (Литература и марксизм. - М., 1928. — № 1. — С. 3). Какая-либо возможность разных методологических подходов исключалась. Будущая история литературы представлялась Фриче “в виде истории литературных (поэтических) стилей в их борьбе и смене, как стилей борющихся и сменяющих друг друга классов и внутриклассовых групп” (там же, с. 7).
В подобном подходе к историко-литературному процессу Фриче не был одинок: “Борьба стилей — форма классовой борьбы”; “Смена доминирующих стилей — смена господствующих классов” (В.Ф.Переверзев).
Тогда же были высказаны и опасения, ибо “обществоведение, -как писал П.Н.Сакулин, - грозило поглотить без остатка то, что раньше называлось литературой... Страх за участь предмета парализовал творческую работу ученых” (“Литература и марксизм”. -М., 1928. - № 1. - С. 127). Сакулин призывал к “синтезу” позитивных сторон разных научных направлений, пытаясь в своих работах сочетать социологический метод с принципами культурноисторической и психологической школ. В книге “Творческая история “Горя от ума” (М.; Л., 1928) Н.К.Пиксанов стремился увидеть в стиле индивидуальную особенность писателя, а не “ярко выраженный характер его класса”, но за это ученый был резко одернут: “Историкоматериалистическое, классовое понимание изучаемых явлений чуждо проф. Пиксанову”, - писал С.Бабух (“На литературном посту”. - М.,
1929.-№ 8.-С. 18).
Несмотря на официальное осуждение “вульгарного социологизма” (в 1932 г. Российская ассоциация пролетарских писателей была ликвидирована и журнал “На литературном посту” закрыт), литературоведение продолжало подвергаться “коренному марксистскому пересмотру” (Литературная энциклопедия. — М.,
1930. - Т. 1. с. 3). Этому служила и статья А.В. Луначарского “Ленин и литературоведение” (там же, т. 6).
Показательна в этом отношении большая подборка материалов, напечатанная в первом томе “Литературного наследства” (М., 1931) под названием “За ленинский учебник по истории русской литературы” и завершавшаяся следующим пассажем: “Именно теперь, когда разгромлена школа меньшевика Переверзева в литературоведении, когда разоблачены и разоблачаются троцкистские контрабандисты в литературной науке, когда поставлен вопрос о критике взглядов Плеханова на основе изучения ленинского наследия, на основе ленинского понимания партийности литературы и искусства, — особенно остро встает вопрос о необходимости учебника по истории русской литературы, учебника, который бы исходил из ленинской концепции русского исторического процесса, из ленинского понимания партийного характера литературы” (с. 321).
Такого рода подход к историко-литературному процессу внедрялся в 30-40-е годы в науку и в практику обучения. В результате “вершинными достижениями русской литературы XIX в., - обобщает П.Д.Николаев, - были объявлены “революционные романтики” и “революционные демократы”, а Жуковский, Достоевский, Лесков и многие другие писатели третировались как “консерваторы” и “реакционеры” (с. 59).
С конца 50-х — начала 60-х годов в литературоведении начался процесс постепенного освобождения от методологической односторонности. Реальное изучение конкретных памятников литературы и литературного процесса в России стало приобретать более объективный характер. В 1956 г. при Отделении литературы и языка АН СССР (которое возглавлял тогда В.В.Виноградов) было создано несколько “бригад” ученых — им была поручена разработка программы изучения важнейших проблем истории и теории литературы. “Записку” на тему “Закономерности развития художественной литературы” подготовила “бригада” ученых (Н.И.Конрад, И.М.Лаврецкий, Д.С.Лихачев и др.) под руководством Д.Д.Благого и Р.М.Самарина. Здесь была сформулирована задача изучения “специфических особенностей литературного развития”, ибо на это не обращается “должного внимания”: “В результате, — отмечалось в “Записке”, — весьма сложный вопрос об объективных закономерностях литературного развития ставится и решается, как правило, односторонне и подчас прямолинейно. Главный упор делается на установление связи литературы с общественным
развитием, причем связь эта понимается порой крайне упрощенно. Объективные закономерности литературного развития полностью сводятся только к общеисторическим закономерностям, что по существу ведет к отрицанию литературоведения как особой самостоятельной науки” (Известия Академии наук СССР. Отд-е лит. и яз. - М., 1957. - № 6. - С. 494).
Следующим шагом в этом направлении, продолжает Д.Николаев, стало утверждение, что литературное развитие обладает “своими особыми, специфическими или внутренними закономерностями, имманентными природе литературнохудожественного сознания, т.е. содержит элемент саморазвития” (Историко-литературный процесс: Проблемы и методы изучения. — Л., 1972. - С. 19).
По мнению Д.П.Николаева, на современном этапе прежде всего следует осознать, что закономерности историко-литературного развития “достаточно многообразны и различны по своим типам” (с. 66).
“Есть специфические закономерности связей литературного движения с общей историей народа (нации), с идеологической борьбой на разных этапах этой истории, с религиозными, философскими и нравственными исканиями общества.
Есть особые закономерности связей литературного развития с эстетическими и художественными идеями и концепциями, выдвигаемыми в определенный период истории и проявляющимися в литературных направлениях и художественно-стилевых течениях.
Есть, кроме того, закономерности изменений в самой специфике художественной литературы, закономерности развития ее родов, видов, жанров, различных поэтических форм” (там же). Существуют закономерности связей художественной литературы с фольклором, закономерности взаимодействия данной национальной литературы с литературами других народов и т.д.
Стремясь к непредвзятому исследованию литературного процесса - во всей его реальной полноте и разносторонности, со всеми его сложностями и противоречиями, в его подлинной специфичности, следует, подчеркивает Д.Николаев, решительно отказаться от рассмотрения литературы как формы инобытия идеологии и политики. В свое время это привело к упрощенному толкованию литературного процесса как борьбы реализма с
антиреализмом. В результате реализм был найден всюду: и в античной литературе, и в древнерусской (“стихийный реализм”), и в литературе
XVIII в. (“просветительный реализм”) и т.д. В свою очередь к “антиреализму” были причислены все остальные художественные методы и соответствующие литературные направления, в том числе классицизм, сентиментализм романтизм, не говоря уже о так называемых “декадентских” течениях в литературе XX в. (символизме, экспрессионизме и др.). Все они были приравнены к “идеализму”, и потому их предлагалось трактовать как нечто ущербное, неполноценное, “враждебное” реализму.
“Пора, наконец, в полной мере осознать, что вершинные достижения в литературе и искусстве связаны не только с реализмом, но и с другими методами... И классицизм, и сентиментализм, и романтизм представляли собой не просто “этапы на пути к реализму”, а самоценные художественные принципы, которые открывали перед писателями новые творческие перспективы и благодаря которым словесное искусство переживало очередной эстетический взлет”, (с. 70-71).
На первый план ныне должны быть выдвинуты проблемы исторической поэтики русской литературы. Задача исследования эволюции литературных родов, видов и жанров, а также поэтических приемов и форм была поставлена еще А.Н.Веселовским (1838-1906). однако издание в 1940 г. его “Исторической поэтики” не стало стимулом к дальнейшему продвижению в этой области науки, ибо сразу после войны ученый оказался в числе “буржуазных ученых”, подвергнутых сокрушительной критике со стороны партийных инстанций. Выход в свет монографии Д.С.Лихачева “Поэтика древнерусской литературы” (Л., 1967; 2-е изд. — 1971) вновь возродил интерес к проблемам поэтики. Научная конференция, проведенная Ин-том мировой литературы в 1982 г., выдвинула разработку проблем исторической поэтики в качестве одной из главных задач для всей филологической науки. В докладе М.Б.Храпченко были сформулированы основные направления предстоящей работы: "... создание всеобщей исторической поэтики... изучение поэтики национальных литератур... выдающихся художников слова”, изучение “эволюции отдельных видов и средств художественного воплощения, а также судеб отдельных открытий в области поэтики, например, психологического анализа, “непрямого” изображения
действительности и др.” (В мире отечественной классики. — М., 1984. — С. 45). Эпоха “гласности” и “перестройки” выдвинула на очередь дня совсем другие вопросы. Но сегодня, когда накопившиеся “боли и обиды” в значительной степени выплеснуты, пришло время вернуться к проблемам исторической поэтики русской литературы -ведущему направлению в исследовании закономерностей отечественного историко-литературного процесса.
В статье В.В.Прозорова (Саратовский ун-т) “О принципах периодизации истории литературной критики” исходными являются мысли о “прогрессе литературы”. Еще в 1922 г., напоминает автор, в статье “О природе слова” О.Э.Мандельштам предупреждал, что теория прогресса для литературы “прямо-таки убийственна”: “Литературные формы сменяются; одни формы уступают место другим. Но каждая смена, каждое приобретение сопровождаются утратой, потерей. Никакого “лучше”, никакого прогресса в литературе быть не может” (Мандельштам О. Слово и культура. — М., 1987. — С. 57). Вероятнее всего, замечает В.Прозоров, в истории литературной критики “значительные приобретения сопровождаются и существенными потерями, а на смену интенсивному накоплению эстетико-аналитических ценностей приходят эпохи замедления, отчетливой, но не абсолютной приостановки движения эстетической мысли” (с. 83).
По мнению автора, чрезвычайно продуктивной для разработки новых концепций периодизации истории русской литературной критики является мысль А.В.Дружинина (1824-1864) о том, что “все критические системы, тезисы и воззрения, когда-либо волновавшие собою мир старой и новой поэзии, могут быть подведены под две, вечно одна другой противодействующие теории, из которых одну мы назовем артистическою, т.е. имеющую лозунгом чистое искусство для искусства, и дидактическую, т.е. стремящуюся действовать на нравы, быт и понятия человека через прямое его поучение” (Дружинин А.В. Прекрасное и вечное. — М., 1988. - С. 178-179). История знает и такие, впрочем, не слишком продолжительные времена, замечает В. Прозоров, когда устанавливалось некоторое равновесие между дидактическими и артистическими концепциями, с тем чтобы вскоре одна из них вновь взяла бы верх и затем вновь обнаружила свою отчетливую неполноту и недостаточность.
В русском XVIII в. критическое суждение строилось преимущественно на рационалистической основе, на соотнесении оцениваемого с предустановленной литературной нормой. В начале
XIX в. в России обозначается резкое противостояние рационалистического и эстетического подходов к произведению. Вместе с тем в критике нарастает мера историзма. “В деятельности Белинского единство исторического и эстетического принципов анализа художественного текста достигает своих вершин. В то же время попытки разрешить на литературном материале важнейшие общественные, социально-нравственные проблемы (эта тенденция резко обостряется в 1850-1860-е г.) приводят к разрушению этой гармонии” (с. 94).
В последний трети XIX в. нарастает ощущение исчерпанности апробированных принципов критического анализа. Отказываясь от эстетических критериев, утрачивая историко-литературную память, критика подчиняет свои оценки определенным социологическим концепциям. В конце XIX — начале XX вв. доминирующим становится “сословный” (классовый) подход.
В 1890-1910-е годы “Формируется новая критика, сосредоточенная главным образом на феномене текста и одновременно часто обращенная к философскому, религиозному, эстетическому контексту. Складываются литературно-эстетические платформы различных модернистских течений, отличающихся широким жанрово-тематическим диапазоном, стилистически изысканным разнообразием. Художественный текст и его литературная память обретают ведущую роль в критических подходах. Окончательно определяются приметы массовой журнальной и газетной (“фельетонной”) критики. В эту же пору явственно обнаруживают себя и так называемые независимые, располагающиеся особняком, оригинальные литературно-критические концепции
В.С.Соловьева, И. Ф. Анненского, В.В.Розанова. В 1918 г., с
закрытием ряда периодических изданий, хранивших традиции российской литературы и выступивших против безраздельной
“диктатуры пролетариата”, заканчивается последний период в
истории русской литературной критики” (с. 94-95),
В советское время происходит разрушение традиций
эстетической критики, функции которой отчасти берет на себя литературоведение. Новые способы общения авторов и читателей
вырабатываются на основе односторонне истолкованных, гротескноутрированных представлений о “заветах” революционно-демократической критики. Рапповские постулаты об утилитарной роли словесности верой и правдой служат официозной литературной критике долгие годы...
В первый том реферируемого труда входят еще два раздела: “Пути изучения литературы Древней Руси” и “Пути изучения русской литературы XVIII и XIX веков”. Помещенные в них материалы заслуживают отдельного реферирования. Это же следует сказать и о втором томе, имеющем подзаголовок “Пути изучения русской литературы XX века”.
А.А.Ревякина
98.04.002. О ПУТЯХ ИССЛЕДОВАНИЯ ЛИТЕРАТУРЫ ДРЕВНЕЙ РУСИ (Обзор материалов научной конференции).
1. Дмитриев Л.А. Текст и его интерпретация в изучении древнерусской литературы // Освобождение от догм.
История русской литературы: Состояние и пути изучения. — М., 1997.-Т. 1.-С. 98-107.
2. Кожинов В.В. С чего начинать историю русской литературы?//Там же. - С. 141-158.
3. Кусков В.В. Роль православия в становлении и развитии древнерусской литературы//Там же. - С. 108-122.
4. Робинсон А.Н. Права человека и права государства в памятниках средневековой письменности // Там же. -
С. 159-179.
На проходившей в Институте мировой литературы РАН Всероссийской научной конференции - “История русской литературы: Пути изучения, проблемы периодизации” (Москва, 21-23 октября 1992 г.) — уделялось специальное внимание новым подходам к исследованию древнерусской литературы. Были затронуты методологические и теоретические вопросы. Часть докладов и выступлений вошла в коллективный труд “Освобождение от догм” (М., 1997. - Т. 1).
Чтобы осмыслить состояние изучения историко-литературного процесса и перспективы его дальнейшего исследования, необходимо, подчеркивают Л.И.Сазонова и М.А.Робинсон (ИМЛИ РАН), непредвзято оценить тот исторический путь, который прошла
