CC BY
36
РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК
ИНСТИТУТ НАУЧНОЙ ИНФОРМАЦИИ ПО ОБЩЕСТВЕННЫМ НАУКАМ
СОЦИАЛЬНЫЕ И ГУМАНИТАРНЫЕ
НАУКИ
ОТЕЧЕСТВЕННАЯ И ЗАРУБЕЖНАЯ ЛИТЕРАТУРА
РЕФЕРАТИВНЫЙ ЖУРНАЛ СЕРИЯ 7
ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ
2
издается с 1973 г.
выходит 4 раза в год
индекс РЖ 2
индекс серии 2.7
рефераты 97.02.001 -97.02.036
МОСКВА 1997
РУССКОЕ ЗАРУБЕЖЬЕ
97.02.034. 20 ЛЕТ ВО ГЛАВЕ ДЕМОКРАТИЧЕСКОЙ РУССКОЙ ПЕЧАТИ ВО ФРАНЦИИ: газета "Последние новости".
Первая серьезная газета русской послереволюционной эмиграции выходила ежедневно в Париже с 27 апреля 1920 г. по 11 июня 1940 г. За 20 лет было издано 7015 номеров газеты. Русская эмиграция и "Последние новости" (ПН) - ровесники. На страницах издания предстает весь довоенный период ее истории, ее текущая жизнь, "Бытие" российского беженства с его духовными ценностями и постепенным формированием в политическую эмиграцию.
Первым редактором ПН был бывший киевский присяжный поверенный М.Л.Гольдштейн, учредителем общества, издающего газету, являлся М.С.Залшупин. В передовой статье первого номера редактор наметил программу: "Девиз газеты - служение объективной правде, участие в работе по созданию фундамента для новой России", где "не может быть места ни угнетению, ни насилию". Редакция ставила своей задачей беспартийность, информативность, ориентацию на факт. В первом номере также были опубликованы статьи помощника редактора С.О.Загорского и барона Б.Э.Нольде, а кроме этого, фельетоны Дон-Аминадо "Париж" и Н.А.Тэффи "Кё фер?". Эта знаменитая формула писательницы стала на долгие годы шутливой программой русской эмиграции.
На страницах ПН было отмечено десятилетие со дня смерти Л.Н.Толстого - в статье "Толстой и Гёте (1921. - 5 янв.) Мих.Цетлин заметил, что оба писателя были "великими язычниками": Гёте сознательным поклонником классической древности, Толстой -
" В рубрике публикуются материалы из подготовленной Сектором литературоведения ИНИОН "Литературной энциклопедии русского зарубежья (1918-1940)"
бессознательным, более "древним". Однако, если у Гёте вся его лирика, драмы и романы - "это история души, жаждущей абсолютной полноты познания и переживания", то основа толстовского творчества такая же по напряженности и силе жажда, но не познания, а "абсолютной праведности, царства Божия на земле". Статьей Дионео "Великий Патрокл" (1921. - 10 февр.) газета откликнулась на смерть П.А.Кропоткина. ПН заметили выход "Современных записок" (кн.2): М.Алданов написал в своей рецензии, что этот журнал "в области культуры легко и просто осуществляет ту самую коалицию, которую, по-видимому, так трудно создать в сфере чисто политической" (1921. - 3 февр.). А.Б.Мирский в статье "Собирание духа" (1921. - 2 янв.), обнаружив в русской эмиграции "признаки зарождения политического духа, обращенного к демократической вере", признал, что на исходе 1920 г. русская интеллигенция начинает "собираться", и в начинающемся году этот процесс должен "осуществиться, ибо вне его - бессмысленная, отвратительная духовная гибель". ПН стали первой серьезной эмигрантской газетой, однако меньше чем через год после появления первого номера издатель вынужден был продать газету. Прощаясь с читателями, М.Л.Гольдштейн констатировал успех своего издания, но отметил, что теперь газете необходимо опереться "на определенные общественные и политические круги", ибо "читательская масса собрана" и "настал второй период: ее надо повести" (1921. - 27 февр.).
ПН перешли в руки республиканско-демократической группы партии Народной свободы и, став органом Республиканско-демократического объединения , с 1 марта 1921 г. начали выходить под ред. П.Н.Милюкова (гл. ред.), М.М.Винавера, А.И.Коновалова, В.А.Харламова. Большинство сотрудников осталось при новой редакции, сразу заявившей на страницах газеты о ее новой, политической направленности. "Новая тактика", явившаяся основанием всей дальнейшей политической линии ПН заключалась в следующем: 1) анализ причин неудачи, постигшей белое движение; 2) демократическая политическая программа (демократическая республика, федерация, признание собственности крестьян на безвозмездно перешедшие к ним земли помещиков); 3) отказ от дальнейшей вооруженной борьбы, от иностранной интервенции и обращение внимания на активные общественные силы внутри самой России, которые могли бы быть противопоставлены большевикам; 4)
объединение демократических элементов и отмежевание от реставраторских и монархических групп и тенденций, возобладавших в конце белой борьбы. Новая редакция приступила к работе в тот момент, когда вооруженная борьба только что закончилась поражением антибольшевистских армий и их эвакуацией. Противники республиканско-демократической позиции газеты и ее "новой тактики" в обостренной газетной полемике обвиняли ПН в "измене национальному делу", в "оскорблении армии", в "сближении с социалистами-революционерами, ответственными за провал февральской революции", даже в "готовности пойти на соглашение с большевиками". Резко враждебно был встречен и один из основных тезисов о том, что спасение России зависит не от эмиграции, а от самой России. Редакцией газеты во главе с П.Н.Милюковым велась активная полемика с противниками в собственных рядах и с представлявшим их взгляды "Рулем" И.Гессена и В.Д.Набокова , полемика слева была со стороны берлинского "Голоса России" (редакции В.Чернова) и, наконец, справа - со стороны органа монархической ориентации, возникшей позднее, в 1925 г., газеты "Возрождение" (ред. П.Б.Струве). Однако в области межпартийных отношений ПН проводили идею объединения демократической части эмиграции.
Постепенно газета расширялась: с конца 1923 г. она стала выходить два раза в неделю - по воскресеньям и четвергам - на шести страницах, а с 1931 г. появились и восьмистраничные номера. Четверговый выпуск газеты по традиции уделял особенно большое внимание новостям литературы. Сумев привлечь крупнейшие литературные и журналистские силы, ПН, "несмотря на то что политическая линия их проходила значительно левее политической равнодействующей эмиграции, быстро стали не только самой читаемой русской газетой во Франции, но и завоевали себе подписчиков и читателей в других странах Европы и даже в Новом Свете и на Дальнем Востоке - везде, где были русские эмигранты" (Г.Струве "Русская литература в изгнании", - Paris, 1984. - С.20), Став современной европейской газетой, ПН продолжали за рубежом традицию русской печати - не только ежедневно сообщать новости, но и давать "пищу для души", уделяя большое внимание вопросам публицистическим и просветительским. И здесь роль газеты, как всегда было в России, до некоторой степени совмещалась с ролью,
обычно выполняемой журналами. Ведь для многих тысяч читателей ПН "волею печальной судьбы" составляли часто главную "духовную пишу", "важнейший источник связи с родной культурой и даже языком" (Р.Словцов "10 лет ПН" // ПН. - 1930. - 26 апр.). В сообщениях о советской России издание являлось для зарубежных читателей источников осведомления о том, что происходит на родине. Такой информацией, заимствованной из советской прессы и оригинальной, постоянно пользовалась и иностранная пресса. Не одна лишь информация ПН, но и ее оценка находили путь к европейскому обществу. Эта "роль свободной русской печати в правильном освещении мирового общественного мнения о том, что делается в советской России, - поистине огромна, и она одна объясняет ту острую ненависть, которую чувствуют к "эмигрантским листкам" большевики" (там же). Газета не только осведомляла читателей о России, но и была источником сведений о мировой жизни, в том числе и о жизни Франции, заменяя русским изгнанникам французскую газету. ПН оказывали своим читателям и чисто практическую, бытовую помощь: это и денежные, благотворительные сборы, начиная с "Голодной Пятницы", или заметки на четвертой странице в несколько строк "Нужна срочная помощь", и раздел "Вопросов и ответов", и бесплатные консультации в помещении редакции газеты по вопросам паспортов, виз, карт д-идантитэ, налогов и т.п.
Для тысяч эмигрантов только через газету открывалась советская литература, отражающая как художественные поиски, так и жизнь на оставленной родине, главным образом через газету знакомился зарубежный российский читатель и с теми многочисленными материалами и исследованиями о прошлом, которые выходили в России, в газетных статьях регулярно рассказывалось их содержание. ПН уделяли много места прошлому -не только отчетам об исторических книгах, мемуарах, но и современным очеркам и мемуарам, впервые появлявшимся за границей, они также старались держать своих читателей в курсе иностранной литературы: и художественных новинок, и ежедневно печатая продолжение зарубежного романа, главным образом переводы с английского, и важнейших научных исследований. В газете регулярно публиковались научные обозрения - своеобразный "университет на расстоянии", своего рода страницы из самых
24-3222
современных учебников по физике, астрономии, химии, геологии, психологии.
Один из сотрудников газеты, А.Седых отметил, что ПН в течение 20 лет играли руководящую роль в жизни русской эмиграции, а Милюков "стал тем центром, вокруг которого собрались все лучшие литературные и публицистические силы зарубежья" (А.Седых. "Далекие, близкие". - М., 1995. - С. 153). В отделе публицистики регулярно появлялись статьи лондонского корреспондента Дионео,
B.Е.Жаботинского, Ст.Ивановича (В.Талина), А.М.Кулишера (Юниуса), Е.Д.Кусковой, Антона Крайнего, до перехода в правую печать из-за политических разногласий, Бор.Мирского, В.Мякотина, Л.М.Неманова, В.А.Оболенского, С.Л.Полякова-Литовцева,
C.Н.Прокоповича. На литературной странице по четвергам печатались беллетристика И.А.Бунина, Б.К.Зайцева, А.И.Куприна, Отрывки из романов и очерки М.А.Алданова, произведения С.Р.Минцлова, Вас. И. Немировича-Данченко, М.А.Осоргина, А.А.Плещеева, А.М.Ремизова, В.Сирина (Набокова), Н.А.Тэффи, Семена Юшкевича; поэзия была представлена именами К.Бальмонта, Г.Иванова, И.Одоевцевой, П.Потемкина, Мих.Цетлина, Саши Черного. В ПН печатались и молодые писатели и поэты: Н.Берберова, Л.Ф.Зуров, И.Кнорринг, Д.Кнут, Г.Кузнецова, А.Ладинский, Г.Песков, Мих.Струве. Фельетонистами были Дон Аминадо и Вл.Азов, дважды в неделю появлялись статьи Р.Словцова (Н.В.Калишевича), со статьями на научные темы регулярно выступал Ю.Делевский, разнообразную шахматную информацию давал А.Алехин. О литературе писали Г.В.Адамович, В.Вейдле, Г.Лозинский, М.Осоргин, В.Ф.Ходасевич, до его перехода в газету "Возрождение". К литературному и литературно-критическому отделу примыкали театральный, кинематографический и живописный. Художественную критику вел А.Н.Бенуа, печатавший здесь свои знаменитые "Художественные письма". Музыкальную критику вел Б.Ф.Шлецер ("Музыкальные заметки"), балетную - А.Левинсон, театральные рецензии писал бывший директор Императорских театров кн.С.М.Волконский (рубрика "Театральные заметки"). Читатели находили здесь отчет о новинках парижской сцены и экрана, о выставках иностранного и особенно русского искусства в пределах и за пределами Франции.
Постоянное внимание на страницах ПН уделялось классическому наследию русской литературы. Это, прежде всего, юбилеи и дни памяти: статьи Г.Адамовича "Восьмая годовщина" (со дня смерти Блока) (1929. - 15 авг.) и "Памяти Блока" (1930. - 13 нояб.), к 10-летию со дня кончины поэта были опубликованы статьи А.Ремизова и Н.Берберовой "Памяти Блока" (1931. - 6 авг.). 50-летию со дня смерти Ф.М.Достоевского, широко отмечавшемуся русской эмиграцией, посвящена статья Г.Адамовича "Памяти Достоевского" (1931. - 8 февр.), к 90-летию со дня кончины Лермонтова им же написана статья "Лермонтов" (1931. - 1 авг.); к 50-летию со дня смерти И.С.Тургенева написаны статьи К.Бальмонта "Тургенев как поэт" (1933. - 15 июня), Г.Адамовича "О Тургеневе" (1933. - 3 сент.) и П.Милюкова "Русский европеец" (1933. - 3 сент.). Материалы чествования А.С.Пушкина русской эмиграцией (100-летие со дня смерти) были отражены в статье С.Полякова-Литовцева "В пушкинские дни" (1937. - 9 февр.), а на следующий день вышел пушкинский номер ПН с передовой статьей "Воскрешенный Пушкин" и статьями Г.Адамовича, М.Алданова, М.Осоргина, А.Ремизова, П.Милюкова, Р.Словцова, Я.Полонского, А.Семенченкова и др. По случаю 125-летия со дня рождения Н.В.Гоголя и кончины А.Белого была написана статья Г.Адамовича "Андрей Белый и Гоголь" (1934. - 14 июня); 100-летию со дня рождения Н.С.Лескова была посвящена статья П.Ковалевского "Н.С.Лесков" (1931. - 17 янв.); 125-летнему юбилею М.Ю.Лермонтова - Г.Адамовича "Лермонтов" (1939. - 19 дек.).
Писатели и критики многократно обращались к творчеству А.П.Чехова (Г.Адамович "Чехов" // 1929 - 14 июля; И.Бунин "О Чехове" // там же; Г.Адамович "О Чехове" // 1934. - 19 июля). Секрет обаяния писателя Г.Адамович усматривал в сердечном подходе Чехова к человеку, с которым он "оставался наедине" и "как бы пожал ему руку, ничему его не уча, ничем не терзая", но лишь объяснив, что человек, этот "неповторимый в своей скромной единственности Иванов", очень несчастен. Чехов взял "самую верную и чистую ноту" в русской литературе, такую же, как Толстой, но при том "звенящую и лирическую". Писатель "свободен от роковой печати эпохи и даже среды: у него под руками оказался как бы вечный материал, - т.е. человеческая душа, предоставленная самой себе" (1934. - 19 июля). Чехов выразил "дух времени", его очарование и ничтожество, судьбу:
"он уловил веяния той эпохи в ее тончайших "обертонах", читая его "мы не только узнаем исчезнувший быт... мы в это существование проникаем изнутри. Чехов это - кусок русской истории" (1929. - 14 июля). "Слабее, чем Пушкин, выразив дух России, Чехов теснее его сплелся со своей эпохой. Привкус "сумеречности" есть в каждой его строке" (там же).
Самой природой, "зеркально глядящей через человеческую душу", назвал поэзию Фета К.Бальмонт, писавший о том, что Фета и Баратынского он считал своими учителями в поэзии ("О поэзии Фета"// 1934. - 29 июля). Бальмонт также указывал на "внутреннюю пантеистическую музыкальность" поэзии Фета "в восприятии природы и в изображении различных состояний человеческого сердца", отметив, что "весь залитый светом, солнечный, первозданно влюбленный в небо и землю", Фет был любимым поэтом Тургенева и Л .Толстого.
Статья Г.Адамовича "Святые мечты" (1934. - 30 авг.) посвящена В.А.Жуковскому, у которого "как намек, как предчувствие слышатся в стихах те интонации любви-страдания и готовности к жертве, которые позднее, у Тютчева, зазвучат с неотразимой, неповторимой силой". Однако критик не приемлет размышления Жуковского о смертной казни. Г.Адамович обращался к творчеству Пушкина и Лермонтова не только в юбилейные дни ("Пушкин и Лермонтов" // 1931. - 1 окт.; "Пушкин и Чайковский" // 1940. - 6 февр.). Отталкиваясь от известной фразы "Пушкин, это - наше все", Г.Адамович соглашается: "все", потому что в нем соль, вытяжка России. Иногда русский художник... совершенно забывает о нем, надолго уходит в свой замысел: однако, если замысел этот национально обоснован, т.е. не вздорен и призрачен, а чему-то реальному отвечает, художник где-нибудь, порой на самом неожиданном перекрестке, встречает Пушкина и чувствует, что нельзя его обойти" (1940. - 6 февр). Эту вездесущность Пушкина испытал на себе и Чайковский.
"Некрасов и Тютчев" (1938. - 31 марта) и "Тютчев" (1938. -6, 13 окт.) - темы статей Г.Адамовича, "Тютчев и Соловей" - В.Вейдле (1938. - 28 июля). О Веневитинове, Шевыреве и Хомякове речь идет в статье В.Вейдле "Три поэта" (1939. - 3 авг.).
Один из ведущих критиков русского зарубежья, Г.Адамович в своих статьях, опубликованных на страницах газеты под общим
названием "Литературные заметки", обращал пристальное внимание на весь поток русской литературы, издававшейся как в эмиграции, так и в Советской России. Он постоянно откликался на творчество крупнейших мастеров слова старшего поколения: И.А.Бунина - роман "Жизнь Арсеньева". 4.2. "Лика" (1939. - 4 мая) и книга "Освобождение Толстого" (1937. - 23 сент.); Б.К.Зайцева - книги "Валаам" (1936. -15 окт.), "Жизнь Тургенева" (1932. - 7 янв.), воспоминания "Москва" (1939. - 8 июня), тетралогия "Путешествие Глеба". 4.1. "Заря" (1937. -5 авг.); Д.С.Мережковского - книги "Жанна д'Арк" (1938. - 8 дек.), "Павел Августин" (1937. - 10 июня), "Франциск Ассизский" (1938. - 30 юиня); И.Шмелева - роман "Пути небесные" (1937. - 13 мая). Так о И.Шмелеве он писал, что в своих произведениях писатель как бы подводит "какую-то духовную "базу" под бытовые нагромождения", и в этом смысле "мир, который он восстанавливает, в точности отвечает распространенным у нас мечтаниям, порой сознательным, порой смутным и безотчетным". Однако: "Нет у нас сейчас писателя более страстного", - сделал свой вывод критик (1937. - 13 мая). Назвав Д.Мережковского писателем "одиноким", Г.Адамович утверждал, что ему "трудно найти другое слово, которое отчетливее выразило бы существеннейшие черты Мережковского и положение его в русской литературе" (1937. - 10 июня). Писатель, всю жизнь занятый христианством, "демонстративно противопоставляет себя "плоской" нашей современности", неустанно обличает, увещевает, апеллирует к тому, "что должен бы, по его убеждению, расслышать и понять мы, его современники" (там же).
Критик высоко оценивал творчество М.Алданова: рецензировал его романы "Ключ" (1930. - 2 янв.), "Пещера" (1936. -28 мая), книгу "Начало конца" (1939. - 2 марта). Г.Адамович сочуственно следил за прозой Н.Берберовой: романы "Без заката" (1938. - 11 авг.) и "Повелительница" (1932. - 16 нояб.), книги "Бородин" (1938. - 2 июня) и "Чайковский: История одинокой жизни" (1936. - 14 мая) - и И.Одоевцевой: роман "Зеркало" (1939. - 23 февр.); постоянно наблюдал за произведениями писателей и поэтов младшего поколения.
При определении путей литературы зарубежья на страницах газеты возник спор Бунина с Адамовичем, призвавшим выйти за рамки привычных традиций, и в том числе изобразительной традиции Толстого. "Пора бросить идти по следам Толстого? А по чьим следам
надо идти?" - возражал Бунин в статье "На поучение молодым писателям" (1928. - 20 дек.). Если Адамович ощущал сильнейшее воздействие культурных традиций Европы, то Бунин был консервативен и традиционен в своих эстетических пристрастиях.
Одним из важнейших событий литературной жизни русского зарубежья стала полемика о преемственности традиций, о сущности поэзии, прозы и критики, о судьбах литературы в эмиграции, продолжавшаяся до конца 30-х годов. Во главе ее стояли два ведущих критика зарубежья - Г.Адамович, использовавший трибуну газеты ПН, и Вл.Ф.Ходасевич на страницах газеты "Возрождение" (материалы полемики см.: Российский литературоведческий журнал. - М., 1994. - № 4). В своей программной статье "О литературе в эмиграции" (1931. - 11, 25 июня) Адамович высказал мысль о том, что литература не может питаться только воспоминанием и воображением - ей нужна "помощь жизни". Писатель, по мысли критика, "опирается на общество" и додумывает, "договаривает полумысли и полуслова, без него оставшиеся бы в зародыше". Литература в эмиграции свободна и должна противостоять всему тому, что происходит в России и о чем страна молчит. Однако в России, "там, в каждом происходящем оттуда слове, которое не было продиктовано трусостью или угодничеством, есть веяние общности, т.е. совместного творчества, связи, всех в одном деле и торжества над одиночеством". Без этого сознания общего дела, которому эмигрантская литература должна научиться, она обречена, полагает Адамович. Если литература эмиграции, заключает критик, "передаст будущему лучшие свои духовные ценности, подлинные, т.е. не мешающие объединению людей, и прежде всего свое очищение всеми испытаниями представление о личности, Россия будет ей благодарна".
Включившись в полемику о взаимоотношениях литературы и политики, возникшую в литературных кругах русского зарубежья (статья "Литература и политика" // 1931. - 26 марта), Адамович утверждал, что творение духа, если оно достойно этого имени, непременно отражает основную идею эпохи. "Есть одно искусство -"чистое", независимое, в себе самом находящее оправдание и смысл", следовательно, служебного искусства быть не может, ибо искусство перестает быть искусством, как только намерено чему-нибудь служить. Но искусство есть в то же время "обязательное вместилище
духа - иначе оно... мертво". А поскольку искусство "вмещает дух", оно непременно и политика - политика свободы, делает вывод критик.
В статьях Адамовича, регулярно появлявшихся в газете ПН, сложились приемы критического анализа, присущие его более поздней книге "Комментарии" (Вашингтон, 1967).
Критик внимательно наблюдал за литературным процессом советской России: давал обзоры советской литературной периодики, писал о вторчестве И.Бабеля и М.Зощенко, А.Толстого и Л.Леонова, А.Фадеева и Ф.Панферова, М.Шагинян и М.Шолохова, Б.Пильняка и А.Платонова, Ю.Олеши и М.Горького. В своих регулярных "Литературных заметках", рассматривая сборник журнала "На литературном посту" - "С кем и почему мы боремся?" (М., 1930) и повествуя о беспримерной перебранке литературной критики в советской России, Адамович демонстрировал, говоря словами героя М.Алданова "Ключ", - "до каких геркулесовых столпов цинизма дошли наши рептилии" (1930. - 3 апр.).
Г.Адамович откликнулся на поэтическое творчество К.Бальмонта (1930. - 27 марта, 1935. - 19 дек.), И.Северянина (1931. -17 сент.), Б.Поплавского (1931. - 16 апр.), И.Кнорринг (1931. -30 апр.), Е.Шаха и Ю.Мандельштама (1930. - 3 апр.), В.Брюсова (1933. - 7 дек.), Б.Пастернака (1931. - 5 нояб.), В.Хлебникова (1936. -6 февр.), А.Ахматовой (1934. - 18 янв.), М.А.Кузмина (1936. - 8 марта), О.Мандельштама (1937. - 28 янв.), Э.Багрицкого (1936. - 5, 12 нояб.), С.Есенина (1935. - 26 дек.), В.Маяковского (1930. - 24 апр.) и многих других.
Бальмонт, по мысли критика, блеском своих видений и новизной ощущений зачаровал современников, восстав против пуританства, он воскликнул, что цель жизни в том, чтобы "видеть солнце". Все книги Бальмонта "похожи, все продолжают одна другую", их общее содержание - пантеистическое: растворение божества в мире. "Но не только Бог и природа - одно. Поэт и природа - тоже одно. Бальмонт пишет о зорях и закатах, о луже и звездах, о ветре и море, как о самом себе". Поэтому Россия для него -одна из частей прекрасного мира (1930. - 27 марта).
Назвав Маяковского "наименее "интимным" из всех когда-либо живших русских поэтов", исключавшим из своего творчества "все лично-человеческое", критик при этом причисляет его к подлинным и крупным поэтам. Сравнивая Маяковского с Есениным, Г.Адамович
утверждает, что дарование Маяковского было сильнее, но у Есенина "была в стихах прелесть", был свой, "очень грустный напев".
В статье "Поэзия здесь и там" (1934. - 25 окт.) Г.Адамович отметил в России более высокий культурный уровень поэзии по сравнению с прозой. Если в России поэзия "реалистична и рационалистична в самом ощущении жизни", то в эмиграции она романтична, а ее кризис, полагает исследователь, есть наследие символизма. Размышляя о том, где красота и в чем она, он пишет: "Поэзия ищет невыразимой, неразложимой сладости", оборачивающейся магией; всякое "человеческое дело ей не только не родственно, но и почти враждебно", и в лучшем случае она "возвышается над ним, как упрек". Путь в будущее и выход к творчеству, по мнению критика, лежит через методы Гумилева или советских поэтов, независимо "от их "идеологии" или ребяческих крайностей в увлечении техникой. Как и вообще - путь в жизнь. По сердцу ли он нам - вопрос особый".
Постоянно сотрудничал в ПН М.А.Осоргин, имевший репутацию анархиста и насмешника, блещущего метким юмором. "Беспартийным анархистом, портящим "партийный ритуал" левой прессы", М.Осоргин назвал себя сам (М.Осоргин "О Пелагее Брюэр и Гретхен Мещерской" // ПН. - 1932. - 4 сент.). На страницах газеты он опубликовал отрывки из романов о русских террористах начала века -"Свидетель истории" (1931. - 17 нояб.; отд. изд. - Париж, .1932) и "Книга о концах" (1932. - 29 сент.; отд. изд.: Париж, 1935). Одна из главных мыслей этих произведений заключается в том, что победившая революция всегда искажает идеи, во имя которых она происходит. Регулярно появлялись его очерки, критические статьи, рассказы, а порой фельетоны. В очерке "Мудрый" М.Осоргин дал портрет русского эмигранта-изгнанника, которого всегда можно узнать по его глазам: "Он идет, слегка подобрав локти, а глаза его устремлены вдаль, один в прошлое, а другой в будущее, ибо настоящее ничтожно: переход по жердочке между вечностями" (1930. - 30 марта). Лирические очерки М.Осоргина, пронизанные любовью к природе и всему живущему на земле, публиковались в ПН за подписью "Обыватель". Из них сложилась книга "Происшествия зеленого мира" (София, 1938). Очерки писателя из цикла "Встречи" регулярно печатались в газете с 1928 по 1934. В эти же годы М.Осоргин, страстный библиофил, в цикле "Записки старого
книгоеда" знакомил читателей ПН с находками и приобретениями своей библиотеки. Он рассказывал и о знаменитой библиотеке им. И.С.Тургенева в Париже (1935. - 25 нояб.), и о судьбе эмигрантской книги (1933. - 27 июля), говорил о русском языке (1936. - 25 нояб.), и о молодых эмигрантских писателях (1936. -19 марта), печатал цикл заметок "Листки из блокнота".
В своих рецензиях он проникновенно писал о рассказах А.И.Купри на Елань' (1929. - 3 окт.), о романах писателя "Жанета: Принцесса четырех улиц" 91934. - 30 авг.) и "Юнкера", отмечая "художественное очарование" последнего романа, "подарившего старые и дорогие картины - Москву и молодость" (1933. - 20 окт.). Книгу В.М.Зензинова "Нена: Повесть о собаке" М.Осоргин сравнил со "Снами Чанга" Бунина, ибо это "два прекрасных памятника лучшему другу человека" (1925. - 30 июля).
Критик высоко оценил "Белую гвардию" М.Булгакова, так как идея этого романа "лежит вне партий и программ", "в плоскости человеческой правды и совести" (М.Осоргин. Дни Турбиных // ПН. -1929. - 11 апр.). Откликнувшись на смерть В.Маяковского, М.Осоргин в статье "Владимир Маяковский" отметил, что Маяковский был "не просто футуристом, стихотворцем и литературным советским воином, но был и подлинным поэтом", который "никогда и ни в чем не выступал в роли эпигона и подражателя". Однако его "шумливость делала ему рекламу, но искажала его настоящее человеческое лицо" (1930. - 17апр.).
Отзываясь в статье "Советская литература" (1930. - 24 апр.) на развернувшуюся в эмигрантской прессе полемику о литературе и политике, Осоргин высказал мысль о том, что русская литература не может быть единой. Мало того, написанному "там" критик был готов придавать большее значение, поскольку "литература местная, российская, более способна отражать дух страны и новые течения ее жизни". Отметив страшные симптомы в существовании советской литературы, он верит в то, что творчество в России не умерло, оно создается "в частных лабораториях" и ждет своего времени. Требование "актуальности" привело на практике к "художественной пустыне", к тому, что хороший художник слова сделался плохим корреспондентом. Поэтому Осоргин определяет как "убийственное" требование "политичности" для художественной литературы: "Всякая художественная работа совершенно и окончательно парализуется,
25-3222
когда судьба писателя и его творчества ставятся в прямую зависимость от одобрения или указа политических надзирателей, которых почему-то называют критиками".
"Листы блокнота" Осоргина военного времени проникнуты сознанием, что литература и наука не должны служить делу ненависти - войне, ибо русская литература в своих лучших образцах "пронизана высокой человечностью". Принимая войну как неизбежность, нельзя преуменьшать ее "гибельности для человеческого духа, для творческого духа в особенности" (1940. -7 янв.). Зашита "маленького человека", "маленького своей незащищенностью против насилия", много раз становилась основным сюжетом художественной литературы. И снова перед художественным словом "встает задача защиты прав человеческой единицы", жертвы массового подсчета и округления цифр (1940. -19 февр.). "Нет государства, а есть гражданин", "не ряды бесплотных теней, а имярек", - утверждает писатель-гуманист.
Все 20 лет издания газеты на ее страницах регулярно выступал М.А.Алданов. Здесь были опубликованы отрывки из романов "Бегство" (1931. - 25 янв., 10 мая и 2 окт. - отд. изд.: Берлин, 1932) и "Пещера" (1932. - 6 сент. - отд. изд.: Берлин, 1934, 1936), повести "Десятая симфония" (1930. - 28 сент., 2 окт.; 1931. - 1 и 7 янв. - отд. изд.: Париж, 1931). Алданов - замечательный мастер очерка, большинство из них написаны на исторические темы, где скрупулезно используются выдержки из документов. С любовью к афористическому способу выражения он дает краткие и острые характеристики знаменитых людей: Ганди (1931. - 8 и 19 дек.), Аристиди Бриана (1931. - 21 мая), испанского короля Альфонса XIII (1931. - 13, 20 сент. и 11 окт.), Гитлера (1932. - 12, 13, 17 янв), о последнем он пророчески сказал, что "не сегодня - завтра он, чего доброго, подожжет мир". В очерках, как и в романах Алданова, просматривается его взгляд на историю: писатель верит в случайность исторического процесса и его повторяемость. Многие годы он печатал в ПН зарисовки под названием "Actualités", писал публицистические и критические статьи.
В течение 16 лет была литературным сотрудником ПН Н.Н.Берберова. В своей книге "Люди и ложи: Рус. масоны XX столетия" (Н.-Й., 1986; "Вопросы литературы". - М., 1990. - № 1) она писала: "Печатала рассказы и даже стихи, кинокритику, хронику
советской литературы, иногда - репортажи, а летом заменяла уехавшую в отпуск машинистку" (Вопр. лит. - С. 142). С 1928 по 1940 г на страницах газеты появлялись ее рассказы из серии "Биянкурские праздники", отрывки из книги "Бородин" (1937. - 2 мая; отд. изд.: Берлин, 1938).
Долгие годы были связаны с газетой судьбы замечательных юмористов - "сатириконовцев": Саши Черного, Н.Тэффи, Дон Аминадо, В.Азова. нелегкий эмигрантский быт, обывательщина -объекты осмеяния В.Азова (В.А.Ашкинази), регулярно печатавшего фельетоны, обзоры советских газет, рождественские рассказы, иронические и полемические заметки на разные темы. Это и условия жизни в советской России ("Бытовая коммуна". - 1931. - 21 февр.), и повышенный интерес к гороскопам ("Астрология". - 1931. - 12 окт.), и бедственное положение молодых художников в Париже во время инфляции, некоторые из них кончают жизнь самоубийством ("В буфете "бешеной коровы". - 1931. - 24 окт.), и советские картинки (1931. - 3 авг., 14 окт., 14 дек), и литература ("О Бернарде Шоу". -1931.-2 мая.), и жизнь интеллигенции ("Хождение интеллигенции по мукам". - 1931. - 13 июля), и иронические заметки или о спорте, которому, как любви, все возрасты покорны ("Спорт". - 1931. -11 июля), или о том, читают ли на "Олимпе" советские газеты ("На Олимпе". - 1931. - 15 июля), и о нравах на французской Ривьере ("Голь, шмоль, ноль и К". - 1931.-22 авг.).
С 1924 по 1932 г. до конца своей жизни в ПН сотрудничал Саша Черный (А.М.Гликберг), постоянно публиковавший стихи, рассказы, фельетоны. Его "Несерьезные рассказы" (Париж, 1928), остроумные и остросюжетные "Солдатские сказки" (Париж, 1933) предварительно печатались на страницах газеты. Рассказывая о замысле лирической повести для детей "Чудесное лето" (Париж, 1928), он писал: ". .помимо внешних событий и приключений меня занимала внутренняя, как бы подводная ее тема: захотелось вырвать эмигрантского мальчика, совсем еще детеныша, из городской квартирной клетки, освободить его от эмигрантских будней, среди которых всякое детство гаснет... Лето в усадьбе под Парижем и месяц у моря в Провансе... Полнота такого маленького детского счастья, дошкольного, догородского, беспечного цветения и является основной темой повести" (1930. - 11 янв.). Однако и в детских книгах писателя звучит мотив горечи эмигрантского существования. В статье 25'
к 25-летию литературной деятельности С.Черного К.Парчевский (1930. - 4 марта) отметил, что стихи и рассказы писателя для детей имели совершенно исключительный успех не только среди маленьких, но и взрослых читателей, ибо являлись чем-то новым в литературе и "по особому свежим и жизнерадостным". Бытовые сатиры для взрослых ("Любовь не картошка", "В редакции толстого журнала", "Всероссийское горе") не мрачная пародия на быт, "тут нет предвзятой злобности и раздраженности принципиального пессимиста", автор "ко многому в жизни склонен отнестись с легкой усмешкой, и только глупость, уродство, пошлость вызывают в его сатире ноты негодования". Сатирик не столько "клеймит быт, сколько вышучивает его", так как "мелочи скучной и грубой жизни не стоят злобы", - утверждает критик.
С первого и до последнего номеров в газете печатали свои сатирические произведения Дон Аминадо (А.П.Шполянский) и Н.Тэффи (Н.А.Лохвицкая). Ностальгическими мотивами, а также состраданием к "маленькому человеку" пронизано все их творчество: "Думаем только о том, что теперь там. Интересуемся только тем, что приходит оттуда", в эмиграции "вянет душа - душа, обращенная на восток" (Н.Тэффи "Ностальгия" //ПН. - 1920. - 16 мая); рассказы и стихи из сборников Дон Аминадо "Наша маленькая жизнь" (Париж, 1927) и "Накинув плащ: Лирические сатиры" (Париж, 1928) регулярно появлялись в ПН. Если в Дон Аминадо "сатирик всегда был сильнее юмориста", то у Тэффи, писавшей "об очень усталых, незаметно стареющих, одиноких людях", смешное неизменно переплеталось с грустным, да так, что "не всегда разберешься - плакать хочется или смеяться", - заметил А.Седых ("Далекое, близкое". - Н.-Й., - 1962. -С.87). "Саша Черный подсмеивался, Дон Аминадо издевался, Тэффи вскрывала пошлость эмигрантских будней, - а все же нельзя побороть в себе жалость к людям, о которых они пишут", потому что их персонажи "овеяны каким-то теплым и снисходительным чувством", они "близки нам, мы их любим", так как все три юмориста, "тайно любившие своих героев", "принадлежали к тому поколению русских писателей, которое продолжало классическую традицию русского юмора, пропитанную гуманностью и жалостью к человеку", - делает вывод критик (с.99, 87).
Почти с первых лет возникновения русской эмиграции возникает потребность обратиться к мемуарному жанру, при этом не
просто вспоминать о былом, но и проанализировать произошедшее, понять его истоки. "Нам нужно: не праздно "вспоминать", пережевывать прошлое, а думать о нем, и по-новому, для будущего, осмысливать его", - сформулировала задачу мемуаристики русского зарубежья З.Гиппиус в очерке о петербургской молодежи предвоенного и военного времени "Мальчики и девочки" (1926. -17 сент.). Большинство мемуаров русского зарубежья предварительно прошло через периодику. В газетах печатал свои "петербургские зимы" (отд. изд.: Париж, 1928) Г.Иванов, на страницах ПН он опубликовал также очерки "Поэты", "Туман" и "Арзамас" - герои их преимущественно начинающие литераторы, зачастую одаренные неудачники. Портреты друзей юности - Муни и В.Гофмана -представляют собой очерки В.Ходасевича.
Вопрос о том, где будет продолжаться русская культура - в России или за ее рубежами - волновал всю эмиграцию. Он лежит в основе мемуарного цикла, появившегося на страницах ПН осенью 1926: З.Н.Гиппиус "Мальчики и девочки" 91926. - 17 сент.), "Чего не было и что было" (1926. - 15 окт.) и В.И.Талин "предгрозовье" (1926. -24 сент.), "Племенные и бесплеменные" (1926. - 1 окт). "Мы решительно все, как и Талин, верим, что Россия жива, и надеемся на ее молодые силы... - пишет Гиппиус. - Я не могу и не буду надеяться на силы тех, из кого уже вынута душа или исковеркана, только потому, что они находятся около "аржаного" поля (1926. - 15 окт.). А далее она продолжает: "И надеюсь я - и надеяться можно - лишь на тех - молодых, старых, в России живущих и в Европе, одинаково, на всех тех, кто хранит память и свободную душу" (там же). В.Талин обвинил "крайних" в литературе и в искусстве вообще в том, что они духовно подготавливали "крайних" в политике и в революции. З.Гиппиус снимает эту вину с интеллигенции эпохи декаданса, ибо в так хорошо знаемой ею среде "идеологическая борьба с крайним марксизмом-большевизмом велась довольно интенсивно" (там же). (Материалы полемики более подробно см.: "Мальчики и девочки": Зинаида Гиппиус и В.Талин в парижской газете "Последние новости" // Октябрь. - М., 1991. - № 9. - С. 160-178.)
На страницах газеты печатались мемуары З.Гиппиус "Первая встреча: (К истории Петербургских религиозно-философских собраний 1901-1903 гг.)" (1931. - 2 и 4 авг.) и "Старый Керженец" - о поездке в глубь России, за Волгу, к "невидимому граду Китежу"
(1931. - 20, 22 нояб., 1 и дек.); воспоминания И.Бунина "Еще о Толстом" (1931. - 9 авг.), "Освобождение Толстого" (1937. - 14, 21, 28 марта и 11 апр.), "А.И.Куприн" (1937. - 5 июня) и "О Волошине" (1932. - 8 сент.); воспоминания А.Бенуа "О Максимилиане Волошине" (1932. - 28 авг.) и Н.Берберовой "Три года с Горьким" (1936. - 21, 24 и 28 июня). С 1929 по 1932 г. публиковались воспоминания кн. В. Барятинского "Догоревшие огни", отрывки "Из книги воспоминаний" Ф.И.Шаляпина (1932. - 10, 13, 16, 18, 21, 23 и 30 окт.), воспоминания о К.А.Коровине (1932. - 24 янв.), мемуары Ф.Кони "Старый Петербург" (1929. - 27, 28 июля), воспоминания Н.А.Герцен "Нечаев и дети А.И.Герцена" (1931. - 13 февр.).
Весь 1932 г. в ПН печатались воспоминания бывшего начальника контрразведки и генерал-квартирмейстера Б.Никитина "В дни революции". Многие годы публиковал свои многочисленные воспоминания о флоте капитал второго ранга А.Лукин ("Из воспоминаний морского офицера", - 1929; перед началом первой мировой войны - "Накануне событий", 1932 и др.).
В газете регулярно помещались материалы, рассказывающие и о зарубежной литературе. Г.Адамович откликнулся на 2000-летний юбилей Виргилия (1930. - 10 апр.) и 150-летие со дня рождения Байрона (1938. - 6 февр.), писал о Д.Аннунцио (1938. - 3 март.). ПН отметили и 125-летие со дня рождения Г.Х.Андерсена (С.К. - 1930. -10 апр.) и 100-летие со дня кончины Вальтера Скотта (В.Вейдле -1932. - 22 сент.), и 65-летие со дня смерти Бодлера (В.Вейдле - 1932. -2 сент.). Критик-эрудит В.Вейдле, писавший о западном искусстве, о зарубежной литературе, о литературных взаимосвязях, регулярно печатался в газете. Им опубликованы материалы: "В мастерской Бальзака" (1931.- 26 нояб.), "Письма и стихи Китса" (1931.-31 дек.), "Гёте и всемирность" (1932. - 22 марта), "Стендаль" (1933. - 12 дек.), "О Жюль Верне" (1935. - 15 мая), о Флобере - "Демон совершенства" (1935. - 18 янв.), о Верхарне и Метерлинке - "Бельгийские поэты" (1932. - 15 сент.), об О.Хаксли - "Путь Ольдуса Гаксли" (1937. - 26 марта), о Р.Киплинге (1936. - 19 янв.), о Лессинге - "Лессинг и Германия" (1935. - 5 сент.), о последнем периоде творчества Шекспира - "Старость Шекспира" (1933. - 9 апр.), о восприятии творчества Чехова в Англии и Тургенева во Франции - "Россия на Западе" (1932. - 29 окт.), "Мериме о Пушкине" (1939. - 1 июня), "Россия, Европа и XIX век" (1933. - 8 июня) и др.
В ПН о зарубежной литературе также писали М.Алданов -"Джон Голсуорси" (1933. - 2 февр.), "Гёте и война" (1940. - 7 янв.); М.Осоргин - "Пушкин в Италии" (1937. - 8 июля); Ю.Сазонова - "О Данте" (1934. - 10 март.), "Ромен Роллан" (1930. - 28 март.), "Комедиант по имени Мольер" (1936. - 20 февр.); кн.С.Волконский -"Мольер" (1929. - 28 июля); К.Мочульский и др. Критика современных зарубежных писателей была далека от комплиментарности: так, например, Ю.Сазонова, рассматривая творчество Ромен Роллана, утверждает, что "обладая всеми элементами первокласского писателя, он не имеет... собственной личности" и потому трудно представить себе человека, кто бы назвал его любимым писателем, ибо он - "лишь прекрасно отполированное зеркало, в которое смотрятся чужие идеи, чужие души" (1930. -28 март.).
В газете отмечались все основные литературные события русского зарубежья. По случаю присуждения И.А.Бунину Нобелевской премии в ПН выступили П.Милюков, М.Осоргин, Г.Адамович, В.Вейдле, З.Гиппиус, М.Алданов, А.Седых, Л.Зуров (1933. - 16 нояб.); были отмечены 90-летие старейшего писателя русского зарубежья Вас.Ив.Немировича-Данченко (1935. - 6 янв.), 60-летие И.С.Шмелева (статья К.Бальмонта "И.С.Шмелев" // 1933. -5 окт.), 70-летие Д.С.Мережковского (статья Г.Адамовича "Мережковский" // 1935. - 5 дек.) и другие юбилеи. В статье "Владислав Ходасевич" (1930. - 3 апр.), к 25-летию литературной деятельности, М.Цетлин утверждал, что, став одним из лучших знатоков поэтов и писателей пушкинской плеяды, "на этом знании, как на прочном фундаменте, мог он построить впоследствии здание своей литературно-критической работы". В стихах поэта "поражает странное, но органичное сочетание "классической формы" "с несомненной и сугубой их современностью", как будто "от всей горечи и ужасов жизни тщетно хочет спастись он, чертя вокруг себя магический круг классического стиха". Параллельно всегда шла работа критика, "не склонного к восторгам, не слишком мягкого к авторам, но всегда преданного интересам литературы". М.Цетлин рассказывает, каким "непрерывным трудом были наполнены 25 лет жизни, в которой ясно видна органическая цельность и строгая логика, отличающая выдающегося мастера".
2 июня 1937 г. в газете появилась подборка материалов "Как А.И.Куприн вернулся в Москву" и заявления эмигрантских писателей по этому поводу, исполненные пониманием, сочувствием и грустью. Бунин заметил, что "перед тем, как решиться на это, ему пришлось многое пережить... Старого, больного человека судить нельзя". Тэффи обратила внимание на то, что уход писателя не является политическим шагом: "Не к ним он ушел, а от нас, потому что ему здесь места не было... Ушел, как благородный зверь, - умирать в свою берлогу". Алданов писал: "Могу только пожелать ему счастья. Возможно, что его решение будет соблазном для других эмигрантов, находящихся в ином положении", но "не о каждом можно сказать то же, что о нем". "Бесконечно жаль, что Куприн, проживший большую, честную жизнь, заканчивает ее так грустно", - заключал Мережковский.
В 1929 г. П.Н.Милюкову исполнилось 70 лет, и его юбилей стал своеобразным смотром демократических сил эмиграции. Комитет, образовавшийся в Париже с целью организации чествования юбиляра, объединил в своем составе представителей искусства, науки, различных течений политической мысли. Кроме Парижа комитеты возникли в главных центрах русского эмигрантского рассеяния: в Берлине, Праге, Варшаве, Лондоне, юбилейные собрания прошли не только в Париже, но и в Праге,Варшаве, Риге, Софии. Юбиляру был посвящен специальный сборник "П.Н.Милюков: Сборник по чествованию его семидесятилетия. 1859 -1929 (Париж, 1929) - со статьями М.Алданова, В.Мякотина, А.Кизеветтера, В.Португалова, Б.Бицилли, В.Оболенского, Е.Д.Кусковой, А.Ф.Керенского, В.М.Зензинова, В.М.Вишняка, И.Гессена и др. Газета регулярно информировала об этом событии. В марте 1939 г. было отпраздновано 80-летие Милюкова, и 22 марта вышел юбилейный номер ПН.
Сама газета также отмечала свои юбилеи: в 1925 г. было отпраздновано пятилетие существования (27 апр.) и отмечены достигнутые успехи - "перемена окружающей атмосферы", которая стала менее враждебной, чем была в начале, когда газета провозгласила свой основной тезис, что спасение России зависит не от эмиграции, а от самой России"; 27 апреля 1930 вышел юбилейный сборник - 1920-1930, где были помещены статьи Милюкова, Р.Словцова, В.Могилевского, А.Кулишера, высказывавшего
стремление газеты идти навстречу "той, "третьей силе", которая не может пока высказаться в России не только в силу системы зажимания рта, но и по отсутствию навыка к сознательной формулировке своих требований", стараться говорить за эту "пока безгласную силу". 27 апр. 1940 г. в редакционной статье говорилось о том, что хотя сейчас не время для юбилеев, но все же нельзя обойти молчанием 20-летнюю дату русского демократического эмигрантского органа. "В этой борьбе, как и в течение всех минувших 20лет в нашей русской борьбе, перед нами лежит прежний, никогда не менявшийся путь: в меру своих сил и возможностей бороться за конечное торжество демократических начал в народной и международной мировой жизни. С той же непоколебимой верой, что и 20 лет назад, в полное торжество этой нашей правды мы и вступаем в третье десятилетие нашей публицистической работы". Однако дни газеты были уже сочтены, ее последний номер вышел с собшением: "Подобно прочим парижским газетам, ПН вынуждены прервать свой выход. В ближайшее время издание газеты возобновится в одном из провинциальных городов Франции" (1940. - 11 июня). Этот номер ПН заканчивался извещением: "В пятницу 14 июня в 4 часа, в годовщину смерти В.Ф.Ходасевича, будет отслужена панихида на Бианкурском кладбище, ав. Исси ле Мулино, Булонь-Бианкур". Но 14 июня немецкие войска вошли в Париж. С исчезновением газеты, как отмечал позднее А.Седых, в русском Париже образовалась громадная пустота, которая уже никогда не была заполнена.
Т. Г. Петрова
97.02.035. БЕМ А.Л. ПИСЬМА О ЛИТЕРАТУРЕ. - РЯАНА: БШУАтКУ \JSTAV ЕиЯАЗиМСА, 1996. - 360 С.
Одним из крупнейших литературных критиков русского зарубежья был А.Л.Бем (1886-1945), живший в Праге. 39 статей и рецензий, написанных им для варшавского еженедельника "Меч", собраны и опубликованы в реферируемой книге (отв. редактор Белошевская Л.). Издание "Писем о литературе" Бема, печатавшихся в 1931-1933 гг. в берлинской газете "Руль", а с 1934 г. - в "Мече", было объявлено в "Мече" 7 июля 1935 г., однако книга не вышла, хотя планы эти критик не оставлял до 1939 г.
Последняя статья, опубликованная Бемом в серии "Письма о литературе", называлась "Русская литература в эмиграции" (1939 г. -26-3222
