CC BY
57
мсс'-м :кл"-Г'а' ( /7,. ,и“я } 0 /'6 Ч
РОСС и^рКАЯ АКАДЕМИЯ НА^К
институТЯаучноиИНФормации ^
ПО ОБЩЕСТВЕННЫМ НАУКАМ
СОЦИАЛЬНЫЕ И ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ
ОТЕЧЕСТВЕННАЯ И ЗАРУБЕЖНАЯ ЛИТЕРАТУРА
РЕФЕРАТИВНЫЙ ЖУРНАЛ СЕРИЯ 5
ИСТОРИЯ
4
издается с 1973 г. выходит 4 раза • год индекс РЖ 2 индекс серии 2,5 рефераты 95.04,001 >95.04.057
МОСКВА 1995
процессе становления российской государственности в средствах массовой информацииРоссии, в том числе и на официальном уровне, проявилась двойственность в формировании образа России. Она выразилась в явном противоречии между представлением о России как многонациональной Родине всех народов, проживающих на ее территории, и представлением о ней как об этнической территории и этнической государственности русских, которое распространяется на территорию многонационального государства в целом (с. 146).
Материалы, отражающие этнотерриториальные представления на местном уровне, связаны в основном с проблемой восстановления немецкой автономии в Саратовском крае. Борьба по этому вопросу во многом напоминает ситуации, когда каждая из сторон стремится доказать свое право на данную территорию, обосновывая его длительностью проживания.
Наряду с этнотерриториальными представлениями, основанными на принципе "этичности” территории, в ’немецком вопросе" находит отражение и другая, интернациональная тенденция. Так, часть противников немецкой автономии апеллирует не к представлениям о русской земле, а к идее "общесаратовской земли" для всех населяющих ее народов. В некоторых публикациях направленность против немецкой автономии переплетается с проявлениями регионализма, которые выражаются в призывах образовать интернациональную республику Поволжья, поскольку "современная нация Поволжья тоже имеет право на самоопределение" (с. 155).
Т.Б.Уварова
95.04.036. КОНФЛИКТНАЯ ЭТНИЧНОСТЬ И ЭТНИЧЕСКИЕ КОНФЛИКТЫ: Сборник / РАН. Ин-т этнологии и антропологии им. Н.Н.Миклухо-Маклая ; Редкол.:Дробижева Л.М. (отв.ред.) и др. • М., 1994. -177 с. - Библиогр. в конце ст.
Сборник открывает статья Л.М.Дробижевой "Этнический фактор в жизни российского общества к середине 90-х годов". Под
впечатлением быстрого распада Союза и межэтнических конфликтов, которые осенью 1992 г. и на территории Российской Федерации приняли насильственную форму (вооруженные столкновения в Северной Осетии), казалось, что велики шансы повторения Россией судьбы Союза. Рубежным в оценке значимости Этнического фактора в России стал период работы Конституционного совещания в мае-июне 1993 г., когда угроза распада России была признана безосновательной. Окончательно тенденция к сепаратизму была сломлена принятием новой Конституции Российской Федерации после референдума 12 декабря 1993 г. В новой Конституции отсутствуют положения о суверенности республик, о праве их выхода из Федерации и текст Федеративного договора, который ранее предполагался как часть Конституции. Однако, потеряв первостепенную роль, этнический фактор не потеряет своего значения в обозримой перспективе в силу ряда причин. Во-первых, опора на национальные идеи по-прежнему продолжает оставаться наиболее легким путем завоевания политического лидерства в условиях незавершенности изменений в социальной структуре общества. Вероятнее всего, экономические трудности в субъектах федерации будут связывать с политикой Центра и в той или иной мере проецировать враждебность на русских как доминирующий народ. В областях, краях; полиэтнических городах ‘образ врага” переносится на этнические меньшинства, инонациональные, расовые группы. Учитывая сохранение межреспубликанских, территориальных, ресурсных противочечий недооценивать уровень напряженности в сфере этнических отношений было бы опрометчивым.
Важной проблеме посвящена статья АР^Аклаева 'законодательство о языках и - межэтнические конфликты в республиках Российской Федерации*. Автор обращает внимание на то, что языковый аспект национализма и проблематика новой языковой политики в Российской Федерации, как и в других союзных республиках, включает несколько компонентов: постановка проблем
национальных языков в повестку дня политической жизни, законодательное закрепление статуса государственного языка, определение приоритетов новой национально-языковой политики, разработка специального законодательства о языках, активное вмешательство государства в существующие языковые отношения через регламентацию сфер употребления языков.
Во второй половине 1990-1991 г. практически все республики России приняли республиканские Декларации о государственном суверенитете, в которых провозглашалось равноправие статусов языков соответствующих республик и русского языка как государственных. Таким образом, в качестве официально признанного утвердился принцип национально-русского государственного двуязычия.
В законе о языках, принятом в России, по сравнению с другими бывшими союзными республиками и с бывшим Союзом, содержатся такие принципиально новые положения федерального права и политики, как языковой суверенитет народа, и личности, под которым понимается 'совокупность прав народов и личности на сохранение и всестороннее развитие родного языка, свободу выбора и использование языка общения" (с.25). Важным позитивным отличием российского федерального закона от его союзного аналога является провозглашение обязанности государства не только обеспечивать функционирование русского языка как государственного, но и содействовать развитию государственных языке» республик в составе России.
■ Строгое соблюдение принципов нового федерализма, статей федерального и республиканского договоров о языках должно стать гарантией предотвращения постановки языкового вопроса в политически конфликтной форме, как это имело место в бывших союзных республиках.
Т.С.Гузенкова в своей публикации обращается к проблеме самоидентификации национальной интеллигенции республик Поволжья и Приуралья. Современный процесс суверенизации бытия
и сознания, формирование регионально-этнических идеологий и программ национального возрождения, разочарование в идее интернационального содружества и братства народов (а иногда и ее развенчание) - все это в той или иной мере отразилось на литературе начала 90-х годов. Так, отмечает исследовательница, "в ней угадывается тенденция дистанцирования от славянской, прежде всего русской, национальной культуры. Гораздо реже говорится о воздействии и значении русского культурного компонента в развитии национальных профессиональных культур "титульных" народов Поволжья и Приуралья. Значительно чаще поднимаются вопросы взаимосвязи и преемственности с близкородственными, представляющимися теперь, как правило, более престижными этнокультурными традициями" (с. -58). Факт выхода на
"международную арену" приобретает особое звучание и наполняется новым смыслом, означающим самосотоятельное, а порой и выгодное (как можно судить по публикациям) общение с внешним миром. В целом, хотя Урало-Поволжье продолжает оставаться относительно спокойным регионом со стабильной межнациональной обстановкой, очевиден и тот факт, что элемент "титульно"-русского отчуждения существует. Одно из его проявлений - это и есть поиски нерусских этнических "родственников”.
А.Д.Коростелев прослеживает динамики этнического состава сельских поселений Башкортостана на протяжении более чем столетия - -с 70-х годов прошлого века, используя статистические данные за 1870,1913-1920,1956,1979,1989 гг. Автор установил, что до 20-х годов этничность части татаро-башкирского населения современной территории Башкортостана была неустойчивой. В северогзападных районах этой территории преобладал "переход" в состав башкир, в западных районах, напротив, шло "размывание" части башкирского этноса. С начала 20-х годов прослеживается постоянная тенденция роста доли татар в общей численности татаробашкирского населения. Процесс изменения башкирской этнической идентификации на татарскую складывается из двух составляющих.
Одна из них - это восстановление прежней небашкирской идентичности - миширской, тептярской и собственно татарской. Другая составляющая проявляется в процессе изменения самосознания некоторых групп башкир под влиянием окружающей этносоциальной, этноязыковой и этнокультурной среды и ситуации (с. 85). В пользу бесконфликтного характера татаро-башкирского взаимодействия, как считает автор, говорит тот факт, что на уровне массового сознания этносы не разграничиваются с достаточной четкостью и не противопоставляются друг другу. Дестабилизация обстановки тем не менее возможна при целенаправленных действиях формальных и неформальных политических структур и организаций.
B.К.Малькова характеризует роль прессы как фактора формирования этнической идентичности по материалам газет, издаваемых в Башкортостане. Пропагандистский акцент в средствах массовой информации республики в 1993 г. делался на национально(госупарственно)-политическую сферу, в частности, на республиканский суверенитет. При этом отсутствие четкого определения понятия "суверенитет республики", его документальная неоформленность дают основания для неоднозначного его понимания. Еще одной важной установкой этого периода, закрепляющейся прессой в сознании многонационального населения Башкортостана стала идея развития суверенной республики-государства в рамках обновляющейся Российской Федерации и на основах государственны* договоров (с. 107).
C.В.Рыжова по материалам эмпирического исследования в Москве и Тверской области сопоставляет некоторые особенности этнического самосознания русских в столичном городе и сельской провинции. Автор сравнивает отношение людей к своей этнической принадлежности как к личностной ценности. Для одних она действительно имеет важное значение, другие, напротив, не проявляют глубокого интереса к проблемам этничности, в том числе и собственной, русской. Результаты опроса показывают, что "этно-индифферентные" тенденции заметно усиливаются в Москве* 62%
35-3341
опрошенных не придают значения своей национальности и национальности окружающих и лишь 38% "никогда не забывают" о своей этнической принадлежности. В сельских районах Тверской области наблюдается равное соотношение "этно-акцентированных* и "этно-индифферентных" жителей. Соотношение, характерное для сельской выборки опрошенных, в целом достигается в возрастной группе 30-39 лет и несколько усиливается до 54% против 46% - г возрасту 60 лет.
В Москве возрастная группа (старше 60 лет) демонстрирует обратное соотношение равнодушных к этничности или эмоциональнс? увлеченных ею: 56% против 44 %. Пик "этнического равнодушия" (72) достигается в группе 30-39-летних. "Таким образом, наибольший вклад в общемосковскую "этно-индифферентную" ориентацию и сельскую "этно-акцентированную" делается именно группами 30-39-летних" (с. 118).
Сборник заключает публикация Г.У. Солдатовой "Этничность и конфликты на Северном Кавказе". Геополитическое положение северокавказских республик позволяет рассматривать проживающие в них коренные народы как единую систему этнических групп. Они, считает автор, обладают общей этничностью, под которой обычно подразумевается "сложная смесь менталитета и культуры, объединяющая этот народ и отличающая его от всех других сообществ" (с. 126). Несмотря на мозаичность культур Северного Кавказа, между всеми северокавказскими народами существует множество культурных взаимозаимствований. Основой "культурного родства" является активная общинная жизнь, высокая значимость родственных связей, преобладание мужского начала, культ старейшин, схожесть кодексов чести и традиционных моделей образов жизни..
"Чувство этничности" северокавказских народов резко усиливается в условиях развития межэтнической напряженности и эскалации этнических конфликтов. На поведенческом уровне защитные реакции на угрозу этнической безопасности наиболее ярко
проявляются в актуализации и реанимации кланово-родовых связей, усилении эндогамных тенденций, в повсеместном возрождении старых традиций и мощном всплеске религиозной активности. Традиционно-культурные и психологические универсалии северо-кавказского суперэтноса свидетельствуют о высоком внутреннем и внешнем конфликтном потенциале региона.
Для разрешения наиболее острых конфликтных ситуаций в северокавказских культурах существовали также достаточно прочные традиционные механизмы, лежавшие в основе развернутых поведенческих моделей, частым компонентом которых являлось насилие, например, распространенный в прошлом обычай кровной мести. Второй стороной института кровной мести всегда являлся комплекс обычаев примирения кровников. Важная роль в осуществлении обрядов этого комплекса, как и в регулировании общественной жизни я целом принадлежала советам старейшин. Активные усилия народов Северного Кавказа по реанимации традиционных укладов можно рассматривать как решающий аргумент в пользу применения старых методе» урегулирования конфликтов в современных условиях.
Т. Б. Уварова
95.04.037. СЕМЕНОВА-ТЯН-ШАНСКАЯ О.П. ЖИЗНЬ ДЕРЕВНИ В ЦАРСКОЙ РОССИИ (конец XIX - начало XX в.)
SEMYONOVA TIAN-SHANSKAIA О. Village life in late tsarist Russia: An ethnography by Olga Semyonova Tianshanskaia / Ed. by Ransel D.L.; Transl. by Ransel D.L. with Levine M. - Bloomington; Indianapolis: Indiana nniv. press, 1993. - XXX, 175 p.
В 1914 г. Императорские Русское Географическое Общество в Санкт-Петербурге (ИРГО) в своих ’Записках по отделению этнографии. T.XXXIX" выпустило отдельной книгой исследование рано умершей Ольги Семеновой-Тян-Шанской (1863-1906) "Жизнь "Ивана": Очерки из быта крестьян одной из черноземных губерний". Это были материалы для предполагавшейся большой работы, так и 35*
