CC BY
32
РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК
ИНСТИТУТ НАУЧНОЙ ИНФОРМАЦИИ ПО ОБЩЕСТВЕННЫМ НАУКАМ
СОЦИАЛЬНЫЕ И ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ
ОТЕЧЕСТВЕННАЯ И ЗАРУБЕЖНАЯ ЛИТЕРАТУРА
РЕФЕРАТИВНЫЙ ЖУРНАЛ СЕРИЯ 3
ФИЛОСОФИЯ
2
издается с 1991г. выходит 4 раза в год индекс РЖ 2 индекс серии 2,3 рефераты 95.02.001-95.02.041
МОСКВА 1995
этажи здания до закладки фундамента. В частности, по этой причине винеровское определение (кибернетикй. — Реф.) не может расцениваться в качестве четкого указания на ее предметную область... Лишь в 80-х гг. — перед лицом эмпирически данных тенденций обобщений кибернетических понятий и законов на процессы, изучаемые химией и физикой, — становится ясно, что предметом кибернетики в природе являются процессы на всех уровнях структурной организации живой и неживой материи. И теперь есть особенно серьезные основания полагать, что базовая концептуальная схема общей теории организованной сложности природы оформится в физике элементарных частиц в результате синтетического объединения кибернетических и квантоворелятивистских представлений, понятий и принципов” (с. 347).
А. И. Панченко
95.u2.006. ДЕРКСЕН А. СЕМЬ ГРЕХОВ ПСЕВДОНАУКИ.
DERKSEN A. The seven sins of pseudo-science // J. for general philosophy of science. — Wiesbaden, 1993. — Vol. 24, № 1 .— P. 17-42.
Статья Дерксена (университет Брабанта и университет Неймегена, Неймеген, Нидерланды) посвящена обсуждению демаркационных критериев, разделяющих науку и псевдонауку. Автор оспаривает точку зрения Дж. Лаудана, который полагает, что демаркация науки и псевдонауки есть псевдопроблема, а серьезное значение имеет лишь различие между хорошо подтвержденными и плохо подтвержденными теориями. Поэтому, с точки зрения Лаудана, нужно спрашивать не о том, является ли дайная теория научной или псевдонаучной, а о том, хорошо ли она подтверждена или плохо.
Соглашаясь с А. Лаггом в том, что разница между наукой и псевдонаукой не сводится к вопросу о степени, что псевдонаука не просто плохо обоснована, но имеет концептуальные ошибки и слабые места в своей структуре, А. Дерксен усматривает ограниченность его позиции в том, что она не объясняет, что такое хорошо и что такое плохо и почему одна теория хороша, а другая плоха.
К. Поппер, П. Тагард, А. Лагг считают, что о различии науки и псевдонауки стоит говорить только в том случае, если псевдонаука наносит социальный ущерб. Во всех остальных случаях судить о различиях между ними очень сложно, поскольку наука и ее концепции неоднократно изменялись в ходе истории, сама наука сложна и разделяет с псевдонаукой множество прегрешений и предрассудков, а псевдонаука демонстрирует, особенно на первый взгляд, некоторые черты науки, например, уважение к эмпирическому обоснованию и критике. По мнению А. Дерксена, вопрос состоит не в том, какова разница между наукой и псевдонаукой, а в том, почему ее так трудно уловить.
На этот вопрос он дает следующий ответ: подобно тому как лжецарь стремится стать царем, так и псевдоученый стремится стать ученым. Облик псевдонауки складывается из научных притязаний псевдоученых. Автор концентрирует свое внимание на псевдоученых, а не на псевдотеориях, потому что только люди, а не теории, могут иметь научные притязания и только человека можно упрекнуть в отсутствии благих притязаний. Он полагает, что, если мы хотим говорить о научном или псевдонаучном статусе теории или дисциплины, мы обязательно должны связать свои суждения с человеком, применяющим эту теорию, ибо теорию можно применять и модицифировать по-разному. Научные притязания псевдоученых не только объясняют, почему так трудно уловить разницу между наукой и псевдонаукой, но и позволяют выявить основные грехи псевдонауки, которых автор насчитал семь и которые составляют основные упущения псевдонауки. Ни одного из них в отдельности недостаточно, чтобы квалифицировать то или иное воззрение как псевдонауку. Роль демаркационного критерия они выполняют лишь в совокупности и притом применительно к конкретной личности.
Грехи псевдонауки К. Дерксен разбирает главным образом на примере психоанализа 3. Фрейда. Первым грехом псевдонауки он называет отсутствие хороших доказательств, благодаря чему псевдонаука в лучшем случае является спекуляцией. Например, психоанализ часто упрекают в том, что он не имеет хорошей эмпирической базы, несмотря на то что сам Фрейд придавал большое значение его эмпирическому обоснованию. Дело в том, что эмпирические доказательства были получены в клинических условиях, т. е. в рамках выполненного Фрейдом анализа его пациентов. Достоверность подобных клинических данных весьма проблематична, а их поразительное соответствие теории Фрейда совсем неудивительно. Несмотря на все попытки Фрейда опровергнуть этот критический довод, его обращение к опыту терпит неудачу: не существует никакого способа прямой проверки его данных, они в основе своей недостоверны.
Второй грех псевдонауки, по мнению А. Дерксена, — это такой прием защиты ее теорий от возможных опровержений, когда во внимание принимаются только специфическая интерпретация данных или только те данные, которые соответствуют псевдотеории. Примером этого прегрешения А. Дерксен считает поиск Фрейдом эмпирического обоснования для своего тезиса, согласно которому эдипов комплекс есть ключ к неврозам (случай с Дорой, 1905 г.; случай с маленьким Гансом). Процедура иммунизации делает теорию нефальсифицируемой, т. е. превращает ее в псевдонаучную теорию. Кроме фрейдизма, она типична для любой псевдонауки, например, для астрологии, каббалистики и христианской науки. В науке тоже могут существовать
нефальсифицируемые теории, например, когда теория еще не имеет эмпирического содержания или когда прй ее принципиальнойпроверя-емости еще не разработаны на практике способы ее проверки, или же фальсификация невозможна из-за недостаточного уровня наших зна-ний; однако психоанализ не имеет ничего общего с этими теориями.
Третьим, центральным грехом псевдонауки А. Дерксен считает склонность псевдоученых придавать глубокий смысл поверхностным броским совпадениям. Сама по себе аргументация “от совпадения” не является сугубо псевдонаучной; напротив, она составляет сердцевину многих научных аргументов. В каких же случаях она хороша, а в каких плоха? В качестве примера плохой интерпретации совпадений А. Дерксен приводит фрейдовский анализ невроза пациента, названного Фрейдом “человек-волк”, которому постоянно снился страшный сон о семи белых волках, угрожавших съесть его. Фрейд пришел к выводу, что причиной невроза стал испытанный пациентом в детстве страх быть кастрированным собственным отцом. Этот вывод сделан Фрейдом на основе целого ряда совпадений (например, совпадения ситуации в страшных снах пациента и в сказке о волке и семерых козлятах). Тем не менее автор не принимает объяснений Фрейда, потому что тот не дает альтернативных, столь же правдоподобных объяснений. Возобладало искушение воспользоваться броскими совпадениями для доказательства собственной правоты. Все данные рассматривались сквозь фрейдистские очки, при отсутствии четких правил интерпретации. Таким образом, Фрейд сам создал все броские совпадения, на которых базировался его диагноз.
Четвертый грех псевдонауки состоит в том, что наряду с официальными научными методами псевдоученые применяют собственные магические методы, позволяющие им легко производить необходимые данные. Так, например, магический метод Фрейда состоит из трех элементов: метода свободных ассоциаций, анализа символов и толкования снов. При помощи этой триады данные продуцировались и интерпретировались совершенно произвольно.
Первый ее элемент давал Фрейду возможность контролировать процесс возникновения ассоциаций, продлевая или прекращая его, второй элемент позволял подогнать данные под его теорию, а толкование снов превращало психоанализ в магический метод, не имеющий себе равных. На самом деле с помощью метода Фрейда ничего нельзя доказать.
Пятый грех можно обозначить как ставку на “интуицию посвященных”, т. е. утверждение, что только посвященные могут по-настоящему понимать теорию. На этом основании Фрейд неоднократно отвергал любую критику психоанализа извне.
Шестой грех: псевдонаучная теория — это такая теория, которая
объясняет все. Именно такой теорией является фрейдизм. Можно ли фальсифицировать подобные теории? Считается, что теорию, которая объясняет все, нельзя фальсифицировать. Правда, фрейдизм представляет исключение из этого правила: он дает информацию о внутренних силах организма, на его основе можно делать фальсифицируемые предсказания. Однако его почти невозможно опровергнуть практически.
Седьмой грех — некритические и чрезмерные претензии. Именно этот грех в конечном итоге разделяет ученых и псевдоученых. Претенциозность, по мнению автора, в полной мере свойственна и Фрейду: он, не колеблясь, распространяет сферу применения своей теории на такие разные области, как сознательное и бессознательное, оговорки, неврозы, мифы, сказки, религию и культуру, часто сравнивает себя с Н. Коперником и Ч. Дарвиным, негодует на недостаточное признание.
Эти семь грехов можно свести к двум смертным грехам: неумению хорошо обосновать собственные притязания и неумению критически отнестись к своим достижениям. “Так как Фрейд повинен ?о всех семи грехах, его теория представляет собой классический случай псевдонауки...” (с. 38). Такой вывод был сделан автором на основе анализа фрейдизма с точки зрения философии науки, прежде всего концепций А. Грюнбаума (подчеркнувшего необходимость хорошего элиминационно-индуктивного подтверждения) и К. Поппера (подчеркнувшего необходимость критически проверить причастность той или иной теории этим смертным грехам).
3. В. Каганова
95.02.007. ПРИГОЖИН И. ВРЕМЯ И СТАНОВЛЕНИЕ.
PRIGOGINE I. Temps et devenir // Bull, de la classe des lettres et des sciences morales et politiques. — Bruxelles, 1993. — Ser. 5, № 7/12 .— P. 313-324.
Илья Пригожин обсуждает вопрос о “парадоксе времени”. Дело в том, что прототипом физических законов являются законы Ньютона. Для них характерны две взаимосвязанные особенности: 1) детерминизм — если знать первоначальные условия, то можно определить, что будет в будущем или же что имело место в прошлом; 2) “обратимость во времени” — в том смысле, что между прошлым и будущим нет никакой принципиальной разницы. Во всех других науках — биологии, геологии и т. д. — прошлое и будущее несимметричны, существует “стрела времени”, история. Эйнштейн неоднократно писал, что время как необратимость есть иллюзия. Однако возникает вопрос, каким же образом время появляется из невремени?
Последние 15 лет своей жизни И. Пригожин посвятил изучению того, каким образом можно переосмыслить фундаментальные законы
