CC BY
17
художественных измерений, их воздействие определяется мастерством автора в нахождении пуанта и сжатом, имплицитном изложении фабулы. Поэтому эстетическая неудача в случае шестисловной истории заметнее, чем в случае более пространных текстов.
Во-вторых, если сравнить между собой удачные (получившие на веб-сайте множество положительных оценок читателей) истории и неудачные (менее пяти «лайков), то выявляется следующая закономерность. Единственная формальная характеристика - ритмическая организация - присуща примерно в одинаковой степени и тем и другим. Однако успешные истории, как правило, обладают всеми из первых трех конститутивных качеств жанра (нарратив-ность, верхушка айсберга, пуант), а в неудачных присутствует лишь одно (обычно - нарративность). Хорошая история в шесть слов предлагает оригинальный взгляд на мир и заставляет читателя погрузиться в повествовательные глубины, реконструируя экспозицию, контекст, причины и следствия событий, «оценить контраст между миниатюрной формой и сложностью человеческой ситуации, которую она порождает в нашем воображении» (с. 43).
Е. В. Лозинская
2020.01.011. СЬЁЗАК Л. ПРОЩАЙ, ВЕРСАЛЬ, ПРОЩАЙ, КОРОЛЕВА. ПОЭТИКА НОСТАЛЬГИИ В «ПРОЩАНИИ С КОРОЛЕВОЙ» (2002) ШАНТАЛЬ ТОМА.
SIEUZAC L. Adieu Versaille, adieu la reine. Poétique de la nostalgie dans les «Adieux à la reine» (2002) de Chantal Thomas // L'âge classique dans les fictions du XXI siècle. Actes du colloque de Bordeaux 24-25 mai 2018 [Electronic resource]. - Mode of access: https://www.fabula.org/colloques/document6167.php
Ключевые слова: история; роман; революция; ностальгия; микроистория.
Лоранс Сьёзак, доктор филологии, исследовательница французской литературы XVIII в., обращается в данной статье к анализу романа современной писательницы Шанталь Тома. Роман Ш. Тома «Прощание с королевой» (2002) описывает события в Версале, происходившие 14, 15 и 16 июля 1789 г., т.е. в самом начале Французской революции. При этом Ш. Тома не раз говорила о своем неприятии исторического романа как жанра, считала его «бутафор-
ским». Л. Сьёзак стремится осмыслить обращение романистки к историческому материалу и особенности воплощения его в романе.
Прежде всего, очевидно, что Ш. Тома интересует «микроистория»: описание чувства паники, охватившей обитателей дворца в дни начала революционных событий. Кроме того, привычное представление о характере и психологии королевы Марии-Антуанетты не сочетается с ее финальным поведением, и задачей Ш. Тома было продемонстрировать, как королева из фривольной, беспечной дамы превращается в историческую фигуру, проявившую героизм. Жанр исторического романа, в частности «Страстная неделя» (1959) Луи Арагона, оказал весьма существенное воздействие на Ш. Тома в процессе осознания «этологического скольжения» Марии-Антуанетты от беззаботности и безответственности к исполнению своего долга, в демонстрации латентных элементов, изменивших ее поведение.
Другим важным персонажем романа является Версаль - символ королевства. Словно корабль-призрак он раскачивается в процессе коррупции высших слоев общества, трясется и рушится. Над замком, как и надо всем Старым режимом, витает атмосфера разрухи и страха, поднимающая народ против королевского двора. Ш. Тома рисует хаос и непонимание, среди которого живут действующие лица истории - известные и неизвестные, исполняющие «танец призраков». В то же время романистка не подавляет своих персонажей идеологически, напротив, поэтика ностальгии позволяет дать глубокий анализ этих «призраков» и «превратить некрома-нию в нежную меланхолию». Героиня-повествователь, Сидония (вымышленный Ш. Тома персонаж, королевская чтица), воплощает ностальгию в понимании В. Янкелевича1: она печалится о невозможности вернуться в те дни и невозможности расстаться с воспоминаниями о королеве и ее окружении.
Останавливаясь на эволюции семантики слова «революция», Ш. Тома уточняет, что это слово распространилось в XVII столетии для обозначения возврата к исходной точке, реставрации старого как идеала, когда люди обладали правами и свободами. Такое понятие не несло в себе никаких коннотаций «начала», «нового», а также идеи насилия, которая сегодня содержится в слове «револю-
1 Jankelevitch V. L'irréversible et la nostalgie. - Paris, 1974. - P. 346.
ция». 14 июля 1789 г. создало новую метафизику истории, порывая с циклом бесконечного возвращения, и навсегда поменяло значение этого слова.
На макроструктурном уровне Ш. Тома связывает два места и два времени: Версаль 1789 г. и Вену 1810 г. Сидония, поселившаяся в Вене после бегства из Версаля, вспоминает три революционных дня, пытаясь успокоить призраки прошлого и отдать дань ностальгии. Роман включает список из 286 «голов», предназначенных для казни, эта казнь трактуется как условие революционных реформ. Но рассказчица не описывает ни большие политические события, ни предполагаемые реформы. Живя в тесном общении с Марией-Антуанеттой, она фиксирует микрособытия тех дней: чтение книг, визит к историографу Ж.-Н. Моро, разговор с капитаном охраны Ларошем. Таким образом, исторический роман Ш. Тома оттесняет на задний план большие исторические события, выводя на авансцену незначительные действия персонажей и анекдоты: пробуждение и утренний туалет Людовика XVI, появление короля с семьей на балконе и т.п. Обыденный порядок преодолевается беспорядком, повествование ведет читателя по лабиринтам Версаля, демонстрируя его изнанку: так, повсюду, даже в королевских апартаментах, грязь, снуют крысы, и придворные выглядят тоже крысами, готовыми покинуть «тонущий корабль»; животные, содержащиеся в зоопарке дворца, умирают (как лев, подаренный королем Сенегала) или болеют (как белый медведь). Версаль предстает карточным домиком, в который проникла чума, своего рода входом в царство мертвых. Не случайно в конце концов Сидония спасается через подземные ходы дворца. Общая атмосфера - они-рическая, фантасмагорическая, сознание рассказчицы - сомнамбулическое.
Сидония буквально и фигурально раздавлена решением королевы остаться во дворце и не бежать (сама она спасается бегством вместе с семьей Полиньяков). Следует серия описаний-портретов Марии-Антуанетты - чувственных и живописных, функция которых - деконструкция мифа о казненной королеве. Первоначально Сидония читает Марии-Антуанетте пьесу Мариво «Фелиция», затем - «Историю нарядов», но королева рассеяна, она не походит ни на кокетку, ни на статую из слоновой кости. Дрожащие руки, встревоженный взгляд говорят о смятении: Мария-Антуанетта со-
бирается бежать, уничтожает компрометирующие документы. Затем, слушая чтение «Княгини де Монпансье» госпожи де Лафайет, а особенно - писем матери, Марии-Терезии, королева решает во всем следовать ее примеру, исполнить свой долг и остаться. Чтица осознает, что ей необходимо прощаться с Версалем и королевой. Она оставляет мертвых.
Ш. Тома сопрягает ностальгию Сидонии по королеве с тоской по рухнувшему миру, по эпохе Старого режима. Воспоминания одновременно приглушают ностальгию и оживляют ее, они - бальзам и отрава. Бальзам - поскольку память компенсирует необратимость хода времени, отрава - потому что она подчеркивает призрачность прошлого.
Переплетение в рассказе подлинных и вымышленных персонажей позволяет выдвинуть на первый план именно вымысел, сделав его ощутимо правдоподобным. В романе можно выделить пять групп персонажей: в центре - королева, король и их ближайшее окружение, затем - круг исторических деятелей - историограф, министры, управляющий Бастилией и т.п.; в третий круг входят слуги, и здесь уже подлинные лица перемежаются вымышленными; в четвертый - те, точные имена которых история попросту не сохранила и которых невозможно идентифицировать, - садовник, стража у ворот Версаля, пажи, рядовые придворные. В пятый круг входит парижский народ: обитатели дворца воспринимают его как жаждущих мести плебеев, составивших заговор против власти, что вызывает у них животную панику. Мемуаристы, анализирующие задним числом Старый режим, часто писали об атмосфере тех дней как о «танце на вершине вулкана». Л. Сьёзак определяет нарративное «блуждание» Сидонии по кулуарам и садам Версаля как «танец на краю пропасти».
Относясь с презрением к традиционному жанру исторического романа, Ш. Тома, по мнению автора статьи, тем не менее преуспевает в создании если не новейшего исторического романа, то «романа об истории», очарование которого, помимо прочего, - в его поэтичности и элегантности стиля. Вечером 6 октября 1789 г. Людовик XVI сказал маркизу де Ла Туру: «Постарайтесь спасти мой бедный Версаль». Роман Ш. Тома «Прощание с королевой» можно рассматривать как удавшуюся попытку такого спасения.
Н. Т. Пахсарьян
