CC BY
27
Важную сторону языковой картины мира составляет атрибутивная картина мира. Изучение материалов летописных сводов позволило выявить наиболее значимые ее элементы - это адъективы великыи, божии, добрыи, зълыи, нашедшие широкое применение при характеристике значимых социальных и религиозных событий Средневековья. Даже прилагательные добрыи и зълыи значительно чаще, чем в более поздние эпохи, использовались для определения социальных событий. В их дальнейшем семантическом развитии на первый план выходит моральный компонент. Прилагательные великыи и божии в соответствии со спецификой семантики обладали широкими сочетаемостными возможностями, определяли существительные самого разнообразного характера: одушевленные и неодушевленные, отвлеченные и конкретные. Чаще всего они выступали в устойчивых сочетаниях формульного характера, компоненты которых имели как прямое, так и переносное, в том числе символическое значение.
Анализ производных наименований лиц по этническому и социальному признакам позволил рассмотреть процессы формирования этнического самосознания славян, специфику отношений между представителями разных этнических и территориальных общностей.
Е.А. Казак
2019.03.003. ТОПОРОВА ТВ. ЭПИЧЕСКОЕ СЛОВО: Обозначения воды в «Старшей Эдде». - М.: Тезаурус, 2017. - 312 с.
Ключевые слова: древнеисландский поэтический памятник; эпическое слово; мифологическая модель мира; комплексное описание эддической лексики.
Татьяна Владимировна Топорова - доктор филологических наук, ведущий научный сотрудник сектора германских языков Института языкознания РАН, специалист в области индоевропейского, сравнительно-исторического и германского языкознания, исторической семантики и фольклорной поэтики1.
1 Автор работ: Язык и стиль древнегерманских заговоров. - М., 1996. -216 с.; О древнеисландских космогонических загадках как феномене языка и культуры. - М., 2002. - 236 с.; Принципы описания эпического слова: Концепт горы в «Старшей Эдде». - М., 2006. - 400 с.; Эпическое слово: Обозначения флоры в
Монография посвящена разработке принципов описания эпического слова в древнеисландском поэтическом памятнике, отражающем мифологическую модель мира, - «Старшей Эдде». В книге обсуждаются вопросы методологии, позволяющие правильно установить связь между лексическим значением слова и обозначаемым им предметом на материале текста архаичной германской эпической поэзии скандинавского ареала. Монография является продолжением серии трудов Т.В. Топоровой, посвященных анализу по единой методике слов, относящихся к разным предметным областям: концепт горы, обозначения флоры, обозначения земли и неба. В центре внимания данной монографии стоят обозначения воды.
Предлагается комплексный подход к описанию древнеис-ландского материала, который объединяет грамматику текста (распределение лексем по падежам и числам), этимологию, мифологию (тяготение к тому или иному мифу, сюжету или мотиву), поэтику, что позволяет установить ряд критериев, обусловливающих функционирование тех или иных обозначений воды в «Старшей Эдде», и понять принципы их дистрибуции в тексте. Данные «Старшей Эдды» сопоставляются с наименованием воды в другом древнеис-ландском памятнике - прозаической «Младшей Эдде».
Индоевропейская перспектива исследования достигается благодаря привлечению эпического материала других ареалов: древнеиндийской «Ригведы» и русских былин.
Монография состоит из введения, пяти глав, заключения, библиографического аппарата и приложения.
В главе первой «ВОДА в древнегерманском мифе и ритуале» анализируются представления о воде в мифопоэтической модели мира, зафиксированной в двух эддических текстах: «Старшей Эд-де» и «Младшей Эдде», через демонстрацию контекстов, в которых эпическое слово функционирует: 1) вода в мифологии - в мифе творения (хаос, космизированная вселенная, эстахология, возрожденная после «гибели врагов» вселенная); 2) вода в мифологеме мирового дерева; 3) вода в эпистемиологическом мифе; 4) вода в мифологическом цикле (в сказании о Нибелунгах); 5) вода в древ-
«Старшей Эдде». - М., 2009. - 437 с.; Эпическое слово: Обозначения земли и неба в «Старшей Эдде». - М., 2011. - 315 с.
негерманском ритуале (например, ритуал окропления младенца водой).
В главе второй «Лингвистический анализ обозначений воды в «Старшей Эдде» мифологический образ воды интерпретируется в связи с лингвистическими данными - обозначением этого денотата с помощью ряда синонимов, функционирующих в «Старшей Эдде». Лингвистический анализ осуществляется по единой схеме описания эпического слова, максимально полно учитывающей различную информацию о слове. Схема состоит из нескольких блоков: фонетического, текстового, экстралингвистического, грамматического, этимологического, деривационного, семантического, синтаксического, поэтического. Схема включает 31 позицию. По этой схеме анализируется большая группа лексем - 33 лексемы, среди которых: а «река», al-heimr «угря дом», aurr «влага», bàra «волна», breki «прибой», brim «море», brunnr «источник», Danpr «Днепр», dropi «капля», dogg «роса», fors «водопад», haf «море», hagl «град», hverr «источник», iocull «сосулька», iss «лед», logr «море», marr «море», regn «дождь», Rin «Рейн», snior «снег», strond «берег», straumr «поток», sund «пролив», sœr «море», vàgr «море», unnr «волна», vatn «вода», vagr «море», vic «залив», œgir «море» и др. Некоторые лексемы сопровождаются комментариями. Например, для др.-исл. vatn «вода» дается следующая информация: встречается в «Старшей Эдде» 17 раз; в составе парадигмы падежи распределяются следующим образом: 1) доминирующее положение занимает ед. ч. дат. пад.; ему уступает по частотности употребления им. пад.; маргинальными являются ед. ч. род. пад. и ед. вин. пад.; 2) синтаксические функции указывают на: субъект, локус, прямой объект, инструмент, направление, цель; отмечается гетерогенность дат. пад., который обслуживает несколько функций.
В главе третьей «Обозначения воды в "Младшей Эдде"» сопоставляются языковые данные для выявления общего знаменателя текстов несмотря на разные типы авторства - коллективного и индивидуального, поэтического и прозаического. Анализ лексики осуществляется по редуцированной схеме, включающей всего 13 позиций. Структура семантического ряда обозначений воды в «Младшей Эдде» включает 19 лексем, которые анализируются по единой схеме и сопровождаются комментариями. Так, др.-исл. vatn «вода» чаще всего выступает в «Младшей Эдде» в качестве прямо-
го объекта (вин. пад. ед. ч. и мн. ч.), сочетающегося с предикатами, относящимися к «миру вещей», повседневной жизни или предикатами, имеющими мифологические коннотации.
Детальное описание эддического материала приводит автора к выводу о значительном сходстве между двумя памятниками письменности несмотря на различия в типе текстов и количестве лексем.
Сходства отмечаются в следующих явлениях: 1) доминировании ед. ч.; 2) единичности употребления мн. ч.; 3) преобладании представлений об уникальности феноменов, воплощаемых посредством ед. ч., что характерно для мифопоэтической модели мира, в которой центральное место занимает миф творения; 4) преобладании синтаксической функции субъекта, воплощаемой им. пад., что «продиктовано ключевой ролью космогонистического мифа, суть которого отражает синтагма элемент вселенной существует / называется» [с. 126]; 5) наличии общих антонимов, ассоциаций, атрибутов, предикатов.
Различия между текстами автор обнаруживает среди второстепенных признаков: 1) в «Старшей Эдде» в большей степени развита синонимия, а в «Младшей Эдде» преобладают антонимы; 2) по-разному реализуется соотношение гипоним - гипероним: вместо сложных семантических цепочек, актуальных для «Старшей Эдды», в «Младшей Эдде», как правило, фигурируют простые аналоги с повтором ключевых слов; 3) система ассоциаций репрезентирована лишь в «Старшей Эдде»: 4) обозначения воды соотносятся с элементами ландшафта (землей, песком, грязью, долиной, горой), природными явлениями (ветром, воздухом, снегом), «водными» объектами, с представителями фауны и человеком.
Автор считает, что через сравнение двух эддических текстов может быть достигнута надежная верификация языковых данных.
В главе четвертой «Индоевропейские параллели эддических обозначений ВОДЫ» автор обращается к русскому эпосу - былинам - для сопоставления бытования эпического слова с германским материалом. «Водная» тематика актуализируется в былинах; в разных ситуациях ей посвящены отдельные былины, в которых вода выполняет роль субъекта, объекта, локуса. Представления о воде реализуются в элементах композиции - в запеве и исходе, «водные» мотивы типичны для былинных персонажей, например для
желания Добрыни Никитича превратиться в камень и лежать в море [с. 129]. Они встречаются в традиционных формулах, например: 'Времень идет да как вода течет' [с. 129].
Автор анализирует по предложенной схеме следующие языковые факты, зафиксированные в былинах: берег, брод, вода, волна, грязь, дождь, море, озеро, река, ручей, снег, струя.
Выводы автора сводятся к следующим положениям: 1) наиболее частотны слова море и река; 2) ед. ч. превосходит мн. ч. многократно, что автор объясняет установкой мифопоэтической модели мира оперировать уникальными объектами; 3) дериваты представлены достаточно интенсивно, но не для всех лексем: не имеют дериватов лексемы вода, грязь, ручей; 4) только 30% обозначений воды участвуют в образовании композитов; 5) синонимы имеют больше половины лексем; 6) антонимов значительно меньше; 7) водные объекты могут иметь посессоры, т.е. слова, которые связаны с водой отношением обладания, например, берег - волна, лебедь, девица, богатырь, войско; 8) многие обозначения воды имеют ассоциации, например, озеро, река - пересекать, струя -плыть, море - камень, а также атрибуты, например, быстрый, глубокий, мелкий, славный и др.; 9) предикаты обозначений воды представлены наиболее разнообразно в группе направления и цели, которые связаны с идеей движения: verpa «бросить», siga «погружаться»; 10) сравнения немногочисленны: прибой (др.-исл. breki) сравнивается с кораблем, капля дождя (др.-исл. regns dropi) со слезой, вода (др.-исл. vatn) - с волокнами шерсти [с. 239].
В разделе, посвященном сопоставительному анализу обозначений воды в былинах и «Старшей Эдде», анализируются черты сходства и различия в номинации соответствующих денотатов. Так, автор, комментируя значительные расхождения в структуре семантического ряда обоих памятников (33 - в «Старшей Эдде» против 12 - в былинах, которые обладают большим объемом текста), объясняет этот феномен тенденцией к вариативности, поиском наилучшего имени, созданием поэтических синонимов в эддиче-ском памятнике (восемь обозначений моря, четыре обозначения реки, два обозначения волны) и созданием составляющих специфику «Старшей Эдды» окказионализмов. Что касается частотности обозначений воды, то в сопоставляемых памятниках обнаруживаются противоположные тенденции: в «Старшей Эдде» разрыв ме-
жду максимальной и минимальной частотностью обозначений воды невелик, а внутри семантического ряда отсутствуют существенные разрывы, наблюдается плавность перехода, непрерывность внутри системы, в то время как в былинах две высокочастотные лексемы море и река численно значительно превосходят все остальные.
В главе пятой «Сопоставительный анализ обозначений воды в "Старшей Эдде" и "Ригведе"» обосновывается возможность расширения сопоставительной базы исследования за счет привлечения ведийского материала - гимнов «Ригведы», складывавшихся в середине II тысячелетия до н.э. Автор считает, что основанием для сравнения этих памятников может служить наличие мифологической фактуры поэтического языка.
Анализ материала опирается на исследование Т.Я. Елизарен-ковой1. Отмечается, что ключевым признаком семантического поля вода в «Ригведе» является моноцентризм: из шести синонимов только один образует ядро соответствующего ряда, что связано с мифологическим фактором. В мифологической системе «Ригведы» существуют ограничения в употреблении лексем, связанные с родом.
Автор считает, что «...главное отличие "Ригведы" заключается в непосредственной связи номинаций воды с ритуалом и их детерминированностью мифопоэтической моделью мира, в то время как сходные явления в "Старшей Эдде" выражаются не столь прямолинейно: их воздействие происходит опосредованно» [с. 208].
Заключение содержит выводы, полученные на всех этапах исследования; оно состоит из 18 параграфов, обобщающих наблюдения автора над обозначением воды в «Старшей Эдде» и касающихся структуры семантического ряда воды, частотности обозначения воды, распределения обозначений воды в эддических песнях, категории числа, словоизменительных моделей, словообразования, синонимов, антонимов, гиперонимов, посессоров воды, ассоциаций, атрибутов, предикатов, сравнений, мифологических мотивов и сюжетов, эддических обозначений воды в ритуале, «мира вещей» в эддических обозначениях воды, значимости обозначений воды в «Старшей Эдде».
Н.С. Бабенко
1 Елизаренкова Т.Я. Слова и вещи в «Ригведе». - М., 1999. - 240 с.
