CC BY
35
Т. В. Топорова
К проблеме полисемии эпического слова: обозначения флоры в «Старшей Эдде»1
Важнейшим стимулом, побудившим к анализу эпического слова, является стремление разработать лингвистическую методику изучения лексической семантики, которая оказалась бы достаточно объективной и адекватной материалу. Верификация схемы описания эпического слова на примере новой семантической группы слов2, во-первых, расширила бы представления об эддической модели мира и, во-вторых, свидетельствовала бы о её потенциальной применимости в более широком масштабе, актуальности, по крайней мере, не только для единичной семантической сферы. Перечислим некоторые основополагающие тезисы, которыми мы руководствовались при анализе лексической семантики эддического слова:
1) Выводы о семантическом объёме и дифференциальных признаках той или иной лексемы делаются исходя исключительно из контекста, понимаемого как окружение лексемы, причём отнюдь не минимальное, а достаточное для её интерпретации. Такое расширенное понимание контекста кажется вполне оправданным с учётом новых тенденций современного языкознания. Нельзя не согласиться с мнением о том, что «перенос основного внимания специалистов в область семантики настоятельно требует не ограничиваться уровнем предложения, поскольку на этом уровне оказывается невозможным адекватное понимание того, как происходит образование сверхфразовых единств и, в конечном счете, текста»
1 Статья выполнена по Программе фундаментальных исследований Президиума РАН «Адаптация народов и культур к изменениям природной среды, социальным и техногенным трансформациям» на 20062008 гг. (Раздел 2. Экологические аспекты культурогенеза в древности и средневековье, п. 3. Реконструкция древних мировоззренческих комплексов), проект «Реконструкция древнеисландских мировоззренческих комплексов на материале «Старшей Эдды».
2 Первым опытом подобного анализа является интерпретация концепта горы в «Старшей Эдде» [Топорова 2006].
[Садур 1985, 3]. «Текстоцентричность», ориентация на конкретные факты, зафиксированные в «Старшей Эдде», практически сводят на нет опасность их модернизации, о которой неоднократно предупреждали специалисты3. Таким образом, удаётся избежать проекции органичной для исследователя модели мира на объект исследования, неотъемлемо принадлежащий иной архаичной мифопоэтической традиции.
2) Основным инструментом анализа становятся фономорфо-логические, грамматические, словообразовательные, синтаксические, семантические критерии.
3) Поэтический фактор не может не приниматься во внимание, так как «Старшая Эдда» - произведение поэтического искусства, в котором чрезвычайно велика роль эстетической функции, и в отдельных случаях судить о статусе слова оказывается возможным лишь на основании его вовлечённости в поэтическую игру - аллитерацию, другие звуковые повторы, анаграмму.
4) Необходимость обращения к этимологии продиктована тем обстоятельством, что семантическая мотивировка слова может актуализироваться в определённом контексте.
5) Типологическое сравнение, базирующееся на наличии семантических универсалий в эпосах, относящихся к различным ареалам, углубляет перспективу исследования. Как было установлено, «некоторые из выявляемых при этом сходств могут объясняться, в конечном счете, общим происхождением <...>, другие же объясняются сходными путями развития, дающими параллельные результаты» [Топоров 2004, 413].
6) Особое значение приобретают экстралингвистические данные: древнеисландская мифология, поскольку речь идёт о памятнике мифопоэтического характера, поэтому описание семантики слова последовательно сопровождается установлением типичных для него мифологических контекстов.
3 Показательно следующее высказывание: «Там, где современный учёный различает множество дискретных значений, пытаясь проследить переход от одного к другому, для архаичного сознания могло существовать одно синкретическое значение, по-разному реализуемое в различных контекстах. Такую возможность тоже следует пытаться предусмотреть» [Елизаренкова 1999, 13].
7) На повестке дня всегда остаётся связь слова с «миром вещей», поскольку лексическое значение слова предоставляет ценную информацию о денотате, обозначающем конкретный предмет, следовательно, создаётся уникальная возможность сопоставить результаты исследования со свидетельствами материальной культуры, получаемыми на основании памятников археологии или культурной антропологии.
В качестве объекта исследования выбрано семантическое поле флора, так как на наш взгляд описания требуют в первую очередь лексемы, обозначающие конкретные денотаты, окружающие носителей мифопоэтической традиции - древних исландцев - в их повседневной жизни. Изучение абстрактных понятий может быть осуществлено лишь после исчерпывающего анализа конкретной лексики, характеризующей «мир вещей» «Старшей Эдды».
Лексическому анализу подвергаются имена существительные, обозначающие растения в «Старшей Эдде»: именно они фигурируют в качестве заголовочных слов в начале каждой словарной статьи, а другие части речи - прилагательные и глаголы присутствуют в соответствующих пунктах стандартной схемы описания эпического слова, тем самым занимая подчинённое положение. Ключевая роль имени предопределена «номинализмом» мифопоэтической традиции, сущность которого состоит в том, что «творение было завершено, когда всё, что было сотворено, получило своё имя-слово, и именно этот ономатетический акт стал первым шагом в становлении культуры. Каждое слово первоначально было именем; оно было сакрально» [Топоров 1998, 35]. Блестящий образец номинализма демонстрируют эддические «Речи Альвиса», диалог на космологические темы между мудрым карликом Альвисом и богом Тором, когда каждый элемент вселенной (в том числе и растения) обозначается на языке богов, людей, карликов и великанов, то есть апеллятив низводится до своих истоков и функционирует как первое имя. Приведём соответствующий контекст: «[Тор сказал:] Альвис, скажи мне, - про всё, что есть в мире, // наверно ты знаешь, // - как лес зовётся, что вырастает, // в разных мирах. [Альвис сказал:] Он Лес у людей, у богов - Грива Поля, // в Хель - Поросль Склонов, // Дрова он у турсов, у альвов - Ветвистый, // у ванов он Прутья» (строфы 2728). Нельзя не упомянуть важнейшей особенности германского аллитерационного стиха, в котором номинализм как фунда-
ментальное свойство мифопоэтической модели мира получил формальное выражение: главные ударные позиции стихе - первую и третью заполняли, как правило, аллитерирующие имена существительные, а безударную четвёртую - глаголы.
Одна из наиболее важных проблем эпоса - объяснить функционирование различных обозначений одного и того же денотата. Чтобы приблизиться к её решению, рассмотрим примеры подобного рода, широко представленные в «Старшей Эдде» . Для того чтобы сравнительный анализ эпических синонимов был наглядным и информативным, следует составить список миниконтекстов каждого из них и расценить их с точки зрения носителя мифопоэтической традиции как ассоциирующиеся с космосом или хаосом, то есть положительно (+) или отрицательно (-), добавив элементарную грамматическую информацию (сведения о количестве словоупотреблений, категорий числа, падежа, синтаксических функциях, атрибутах и предикатах).
1. Общие обозначения деревьев: а) Ъадшг (4 (3+1)5; только ед. ч.; им. пад. (2), дат. пад. (2); субъект (стоять, быть созданным; локус (вырезать на дереве; прятать под деревом); объект (нести славы дерево); атрибуты: высокий, священный, привыкший к ясному небу; славы дерево):
мировое древо - ясень Иггдрасиль (У8р. 19; 27) +; первое дерево, созданное в результате космогонического
акта (вгш. 40) +;
на дереве вырезают руны (Бё. 11) +; «высокое славы дерево» - побег омелы, орудие убийства
Бальдра (Бёг. 9) -; б-г) е1Ш, ИИдфа^, уоп^ (Л1у. 28) - окказионализмы, поэтические обозначения дерева в разных мирах; только ед. ч. им. или вин. пад.; функция субъекта (дерево называется) -объекта (дерево называют);
первое дерево в мифе творения +; д) 1ип^ (2 (1+1); в значении 'дерево' только в ед. ч. дат. пад. (1), вин. пад. (1); локус (лежать под деревом, стоять у дерева):
4 Основная рукопись «Старшей Эдды» Codex Regius датируется второй половиной XIII в.
5 Цифры указывают на частотность лексемы, в скобках даны дифференцированно мифологические и героические песни.
мировое древо - ясень Иггдрасиль (У^р. 35) +; дерево & птица (ЫЫу. проз. 12) 0;
е) ше1дг (7 (4+3; 1 (vindga-meiдr 'ветреное дерево'6); только ед. ч.; род. пад. (1), вин. пад. (1), дат. пад. (5); объект (строгать дерево, становиться из дерева), локус (сидеть, висеть, находить, кричать на дереве); атрибуты: высокий, знаменитый (^ опасный)):
мировое древо - ясень Иггдрасиль (вгш. 34) +; орудие убийства Бальдра (У^р. 32) -; «ветреное дерево» = виселица (Ыау. 138; Ыш. 17) -; дерево для тканья (И^. 15) 07; ворон на дереве (ЫЫ. I 5; Бг. 5) 0;
ж) 1ге (5 (3+2); 4 (ггё-тапп 'дерева человек' (= идол); тоЫыЫге 'мельницы дерево' (палка для вращения жёрнова), 8еар-^ё 'рукоятки дерево' (древко рукоятки для вращения жёрнова), varg-trё 'преступника дерево' (= виселица)); только ед. ч.; им. пад. (3), дат. пад. (2); субъект (быть, шуметь, гнуться), локус (качаться на дереве, плести при дереве); атрибуты: сильный, старый:
мировое древо - ясень Иггдрасиль (У8р. 47) +; дерево & мертвец / преступник (Ыау. 157; varg-trё 'преступника дерево') -;
дерево без корней (Аш. 73) -;
дерево - мачта (ЫЫ. I 26) 0;
дерево - элемент мельницы (ЫЫ. II 3; вг!. 23) 0;
з) ^о11г (2); только ед. ч. дат. пад.; объект (целый от дерева); локус (стоять под деревом):
мировое древо - ясень Иггдрасиль (У8р. 20) +; столб, опора жилища (Нут. 13) +;
и) у1дг (8 (7+1); 3 (gagl-viдr 'виселицы дерево', ИШм^Зг 'жребия дерево', miot-viдr 'меры дерево'); ед. ч. (6), мн. ч. (1 (вгт. 44)); ед. ч. им. пад. (3), род. пад. (3), дат. пад. (1), мн. ч. род. пад. (1); субъект (дерево называется (2), быть), объект (верить дереву), атрибуты: лучший, лишённый корней, сырой:
мировое древо - ясень Иггдрасиль (вгш. 44); miot-viдr 'меры дерево' +;
6 После точки с запятой указана частотность композитов, обозначающих именно представителей флоры при помощи данного элемента, как правило, во второй позиции.
7 0 обозначает нейтральность словоупотребления.
первое дерево / первый лес в мифе творения (Alv. 27-28) +; корни каждого дерева в магическом напитке (Gór. II 23) +; на корнях дерева вырезают руны (Háv. 151) +; 'жребия дерево' (hlaut-vidr) +; 'виселицы дерево' (gagl-vidr) -; дерево без корней (Háv. 85-88); дерево без листвы (Hm. 5) -; на корнях дерева дают козью мочу (Skm. 35) 0. На основании анализа обозначений дерева в «Старшей Эдде» обнаруживается, что с точки зрения носителя эддической мифопоэтической традиции для данного денотата выделялось шесть ключевых позиций - три положительные (первое дерево в мифе творения; мировое дерево; дерево в магии) и три отрицательные (дерево - орудие убийства Бальдра; висельное дерево; дерево без корней - символ изоляции, лишения поддержки рода). Исходя из этого тезиса, оказывается возможным упростить семантическую схему, базирующуюся на соотношении контекстов: в частности, для др.-исл. vidr вместо зафиксированного в тексте варианта +++++-- постулируется +++--, так как Gór. II 23, Háv. 151 и hlaut-vidr реализуют одну позицию - дерево в магии.
Интерпретацию результатов исследования необходимо снабдить некоторыми комментариями. Особого внимания заслуживают два обстоятельства:
■ в отдельных случаях невозможно разделить значение 'дерево' и 'лес', например, в др.-исл. vidr из «Речей Альвиса», где одни обозначения отчётливо указывают на дерево (fagrlimi 'прекрасные ветки (имеющий)', vondr 'прут'), а другие - на лес (vallar fax 'равнины грива', hlídpang 'склона поросль'). Ср.: hvé sá vidr heitir, er vex fyr alda sonom // heimi hveriom í. // Vidr heitir meó monnom, enn vallar fax meó goóom, // kalla hlíó^ang halir, // eldi iotnar, álfar fagrlima, // kalla vond vanir (Alv. 27; 28) «как дерево / лес называется, который растёт для людей // в каждом из миров? // Дерево / Лес зовётся у людей, а у богов - грива равнины, // называют склона порослью люди, // дровами - великаны, альвы - с прекрасными ветками, // называют ваны прутом»*;
■ в семантической структуре др.-исл. vidr помимо значений 'дерево' и 'лес' репрезентировано значение 'древесина, дрова' (ср. Háv. 60; 82; 100; Vkv. 9; Hlr. 10; Gór. II 12), здесь не рассматриваемое.
Результаты можно представить в виде следующей таблицы:
лексема структура значения число падеж функция атрибуты
eldi + ед. ч. им. пад. субъект -
hlifl-^ang + ед. ч. вин. пад. объект8 -
vondr + ед. ч. вин. пад. объект -
lundr + ед. ч. дат. пад. (1), вин. пад. (1) локус (2) -
^ollr ++ ед. ч. дат. пад. объект (1) локус (1) -
tré +-- ед. ч. им. пад. (3) дат. пад. (2) субъект (3) локус (2) сильный, старый
meiflr +-- ед. ч. род. пад. (1), вин. пад. (1), дат. пад. (5) объект (2), локус (4) высокий, знаменитый (^ опасный)
baflmr +++- ед. ч. им. пад. (2), дат. пад. (2); субъект (2), локус (2) высокий, священный, привыкший к ясному небу; славы дерево
viflr +++-- ед. ч. (6), мн. ч. (1) ед. ч. им. пад. (3), род. пад. (3), дат. пад. (1), мн. ч. род. пад. (1); субъект (3), объект (1) лучший, лишённый корней, сырой
Информация, отражённая в таблице, свидетельствует о некоторых тенденциях:
■ ед. ч. значительно преобладает по сравнению с мн. ч., зафиксированном всего один раз в суперлативе œztr vida «лучшее из деревьев», синонимичном выражению «лучшее дерево» (то есть мн. ч. изофункционально ед. ч.), следовательно, в «Старшей Эдде» дерево преимущественно воспринимается как уникальный объект (ср. образы первого дерева в мифе творения или мирового дерева);
■ максимальной частотностью отличаются дат. (12) и им.
8 Функция объекта, постулируемая для др.-исл. НШращ и уон^ в «Речах Альвиса» производна от функции субъекта, ср. конструкции вЫ1 ЬеШг «дрова называется» и ка11а НШращ ... уоийт «называют склона поросль ... прут» (Л1у. 28).
пад.9 (11), минимальной - вин. пад. (2), в промежуточном положении оказывается род. пад., управляющий как глаголом, так и именем (5);
■ синтаксические функции распределяются следующим образом: субъект (11: вЫ1, hlíд-pang, уопйт, гтё (3), Ъадшт (2), у1дт (3)), локус (11: 1ипйт (2), ро11т, гтё (2), шв1дт (4), Ъадшт (2)), объект (4: ро11т, шв1дт (2), у[дт (1)), то есть дерево в равной мере трактуется как субъект и как локус и значительно реже как объект;
■ минимальная семантическая структура состоит из одного элемента (вЫ1, Ы(д-ращ, уопйт, 1ипёт), максимальная - из пяти (у1дт), зафиксированы также модели с двумя (ро11т), тремя (шв1дт, гтё) и четырьмя (Ъадшт) элементами; одинаковую структуру имеют помимо односоставных вШ1, Ы(д-ращ, уопйт, 1ипёт трёхкомпонентные шв1дт, гтё; отрицательных позиций (7) репрезентировано вдвое меньше, чем положительных (14), так как для мифопоэтической традиции типична установка на идеализацию, причём удельный вес положительных позиций превышает отрицательные в пределах лексемы, исключение составляют лишь отрицательные на две трети др.-исл. шв1дт и гтё.
Подводя итоги изучения эддических обозначений деревьев можно расположить их на аксиологической шкале, которой руководствовались носители соответствующей мифопоэтичес-кой традиции, в порядке нарастания негативных коннотаций (от безусловно позитивного к негативному): вШ1, Ы(д-ращ, уопёт, 1ипйт, ро11т, Ъадшт, у1дт, шв1дт, гтё.
Главный результат исследования семантической группы флора в «Старшей Эдде» заключается в разработке специальной методологии описания эпического слова, комплексном анализе древнеисландского материала, объединяющем грамматику текста (то есть распределение лексем по падежам и числам), этимологию, отражающую сравнительно-историческую перспективу слова, его потенции, мифологию (тяготение к тому или иному мифу, сюжету или мотиву), поэтику (участие в аллитерации и иных звуковых повторах, анаграммах), позволяющих установить ряд критериев, обуславливающих функционирование различных эддических обозначений флоры.
9 Вместе с изофункциональным ему вин. пад. из Alv. 28 (см. предыдущую сноску).
Источники
Тексты цитируются по следующим изданиям:
Edda. Die Lieder des Codex Regius nebst verwandten Denkmälern. Hrsg.
von Gustav Neckel. I. Text. Vierte, umgearbeitete Auflage von Hans Kuhn.
Heidelberg, 1962.
Переводы текстов цитируются по следующим изданиям:
Старшая Эдда. Древнеисландские песни о богах и героях. Перевод
А. И. Корсуна. Редакция, вступительная статья и комментарии
М. И. Стеблин-Каменского. М.; Л., 1963.
Литература
Елизаренкова Елизаренкова Т. Я. Слова и вещи в Ригведе. М.:
1999 Восточная литература, 1999.
Садур 1985 Садур В. Г. Введение // Структура и функционирование поэтического текста. Очерки лингвистической поэтики. Отв. редактор А. Н. Кожин, М.: Наука, 1985.
Топоров 1998 Топоров В. Н. Предистория литературы у славян.
Опыт реконструкции (Введение к курсу истории славянских литератур). М.: изд. центр РГГУ, 1998.
Топоров 2004 Топоров В. Н. Исследования по этимологии и семантике. Т. 1. Теория и некоторые частные её приложения. М.: «Языки славянской культуры», 2004.
Топорова Топорова Т. В. Принципы описания эпического
2006 слова: концепт горы в «Старшей Эдде». М.: Акаде-
мия гуманитарных исследований, 2006.
Сокращения
Alv. Alvissmal "Речи Альвиса"
Akv. Atlaqviöa in grœnlenzca "Гренландская песнь об Атли"
Am. Atlamal in grœnlenzco "Гренландские речи Атли"
Bdr. Baldrs draumar "Сны Бальдра"
Fm. Fafnismal "Речи Фафнира"
Ghv. Guörunarhvöt «Подстрекательство Гудрун»
Grm. Grimnismal "Речи Гримнира"
Grp. Gripisspa "Пророчество Грипира"
Grt. Grottasöngr «Песнь о Гротти»
Gör. I Guörunarqviöa I "Первая Песнь о Гудрун"
Gör. II Guörunarqviöa önnor "Вторая Песнь о Гудрун"
Gör. III Guörunarqviöa in ^riöia "Третья Песнь о Гудрун"
Häv. Hävamäl "Речи Высокого"
Hdl. Hyndloljoö «Песнь о Хюндле»
HH. I Helgaqviöa «Первая песнь о Хельги убийце
Hundingsbana in fyrri Хундинга»
HHv. Helgaqviöa «Песнь о Хельги сыне
Hiorvarözsonar Хьёрварда»
HH. II Helgaqviöa «Вторая песнь о Хельги убийце
Hundingsbana önnor Хундинга»
Hlr. Helreiö Brynhildar «Поездка Брюнхильд в Хель»
Hm. Hamöismäl «Речи Хамдира»
Hrbl. Härbarözljoö «Песнь о Харбарде»
Hunn. Hunnenschlachtlied «Песнь о битве готов с гуннами»
Hym. Hymisqviöa «Песнь о Хюмире»
Ls. Lokasenna "Перебранка Локи"
Od. Oddrunargrätr "Плач Оддрун"
Rm. Reginsmäl "Речи Регина"
R^. Rigs^ula «Песнь о Риге»
Sd. Sigrdrifomäl "Речи Сигрдривы"
Sg. Siguröarqviöa in scamma "Краткая песнь о Сигурде"
Skm. For Scirnis "Поездка Скирнира"
SnE Edda Snorra Sturlusonar "Младшая Эдда"
Vm. Vaf^ruönismäl "Речи Вафтруднира"
Vsp. Völuspä "Прорицание вёльвы"
Prk. Prymsqviöa «Песнь о Трюме»
