CC BY
219
4. Прочие риски. Высокоскоростная (алгоритмическая) торговля (high frequency trading) может привести к внезапным сбоям на биржевом рынке. За последнее десятилетие инвесторы вложили почти 3 трлн долл. в пассивные биржевые продукты1. Но их чрезмерная популярность может усилить волатильность и сделать рынки капитала менее эффективными, поскольку большинство инвесторов не отслеживают динамику финансовых показателей компаний и отраслей. Кроме того, набирают популярность крипто-валюты, а на их рынке (в частности, на рынке биткоинов) уже существуют условия для возникновения пузырей. Их последствия для денежно-кредитной политики и финансовой стабильности остаются неясными. Отмечаются также повышенная геополитическая напряженность и усиление националистических настроений в мире, которые несут угрозу сложившимся институтам, взаимосвязям и подрывают веру в свободную торговлю.
Г. В. Семеко
2019.02.022. ТРИШЕ Ж.-К. ЦЕНТРАЛЬНЫЙ БАНК И ВОЗНИКНОВЕНИЕ «КОНЦЕПТУАЛЬНОЙ КОНВЕРГЕНЦИИ». TRICHET J.-C. Central bank and the emergence of conceptual convergence // The Banker. - L., 2018. - 02.01. - Mode of access: https://www.thebanker.com/World/Western-Europe/France/Jean-Claude-Trichet-central-bank-and-the-emergence-of-conceptual-convergence
Ключевые слова: центральный банк; денежно-кредитная политика; глобальный финансовый кризис.
После финансового кризиса центральные банки (ЦБ) про-мышленно развитых стран (ПРС) сблизились в подходах к политике предотвращения кризисов в будущем. Однако несмотря на принятые меры, рост глобальной задолженности не замедлился, и существует риск ложной самоуспокоенности некоторых ЦБ, пре-
1 Пассивное инвестирование - вложения в финансовые продукты, которые не требуют управления специалистом либо предполагают минимальное вмешательство управляющего. Традиционно к инструментам пассивного инвестирования относят индексные и биржевые инвестиционные фонды, стратегии которых построены на отслеживании динамики тех или иных рыночных индексов. Покупатель пая или акции такого фонда получает доходность, сопоставимую с ростом выбранного индикатора. - Прим. реф.
дупреждает бывший президент Европейского центрального банка (ЕЦБ).
С начала финансового кризиса в августе 2007 г. прошло более 10 лет. С тех пор ЦБ ПРС пережили череду потрясений, невиданных со времен Второй мировой войны. В связи с этим Ж.-К. Трише считает необходимым проанализировать основные причины кризиса в ПРС и «концептуальную конвергенцию» политики значительного числа ЦБ.
Автор выделяет пять основных причин, позволяющих объяснить, почему финансовая система ПРС оказалась «хрупкой, как карточный домик».
Во-первых, крайняя сложность финансовых инструментов, развитие в предшествующие кризису 20 лет секьюритизации, рынков деривативов, теневого банкинга, а также появление институтов с высоким левериждем привели к формированию часто непрозрачной и трудной для понимания финансовой среды.
Во-вторых, необычайно возросла взаимосвязь между всеми финансовыми и нефинансовыми учреждениями, рынками и экономикой на национальном и международном уровнях, что породило новые, непроверенные свойства глобальных финансов. Этому способствовали новые информационные технологии и глобализация.
В-третьих, как в государственном, так и в частном секторах утвердилось ложное представление, что низкая волатильность производства и инфляции будут сохраняться в течение длительного периода и что разумная и осторожная макроэкономическая политика больше не нужна.
В-четвертых, в международном сообществе сложился консенсус относительно эффективности рыночного саморегулирования практически при любых обстоятельствах. Доминирующие динамические стохастические макромодели общего равновесия не смогли предсказать кризис и после банкротства Lehman Brothers с большим трудом могли объяснять, что происходит с экономикой.
В-пятых, постепенно нарастал уровень левериджа в частном и государственном секторах, но этот факт в значительной степени игнорировался международным сообществом на протяжении многих лет до кризиса, наряду с гипотезой финансовой нестабильности Х. Мински и анализом долговой дефляции И. Фишера.
Чтобы справиться с драматическими событиями, происходившими в ПРС в 2007-2008 гг., и их последствиями, ЦБ принимали смелые и быстрые решения. Можно было бы ожидать, что из-за специфики их национальных экономик, финансовых систем, культурных традиций и т.п. усилятся разногласия между ЦБ по вопросу о путях преодоления кризиса. Но этого не произошло. Напротив, ЦБ оказались не только практически, но и концептуально близки друг к другу в условиях экономических и финансовых потрясений. Глобальный финансовый кризис положил начало процессу сближения представлений по ключевым проблемам денежно-кредитной политики ЦБ (или ускорил его). Трише характеризует это явление как процесс «концептуальной конвергенции» и выделяет пять ее проявлений, сохраняющихся до сих пор.
1. Укрепление роли ЦБ в области банковского надзора. До кризиса в ПРС существовал глубокий раскол между государственными регулирующими органами и центральными банками. Так, власти Великобритания враждебно относились к участию своего центрального банка в банковском надзоре. Зона евро была разделена на страны, выступающие за активное участие ЦБ в банковском надзоре, и страны, выступающие против такой концепции. Сегодня ситуация кардинально изменилась: Великобритания вернулась к своей давней традиции и передала ключевые функции по банковскому надзору своему центральному банку; в зоне евро новый Единый надзорный механизм (Single supervisory mechanism) был передан Европейскому центральному банку (ЕЦБ); США реформировали систему банковского надзора, расширив некоторые обязанности Федеральной резервной системы (ФРС).
2. Предотвращение системных рисков. Все без исключения крупные ПРС считают, что их ЦБ имеют достаточные возможности для предотвращения системных рисков и проведения макропру-денциальной политики. Об этом свидетельствует создание двух новых учреждений по обе стороны Атлантики - Совета по надзору за финансовой стабильностью (Financial Stability Oversight Council) в США и Европейского совета по системным рискам (European Systemic Risk Board) (2010).
3. Роль денег и денежных агрегатов, их компонентов и аналогов в денежно-кредитной политике. После многих лет финансовых кризисов, вызванных динамикой кредитования частного и го-
сударственного секторов, было признано, что мониторинг денежной массы и кредитования является важным направлением денежно-кредитной политики. Пренебрежение деньгами и финансами со стороны доминирующей экономической теории, отразившееся на денежно-кредитной политике ПРС, создало условия для самых драматических за столетие событий в финансовой системе.
4. Использование комплексных коммуникационных инструментов. Кризис обусловил повышенный спрос со стороны участников рынка и общественности на информацию о действиях монетарных властей. Это привело к впечатляющему расширению инструментов связи с общественностью и распространению практики проведения пресс-конференций центральными банками. Так, с апреля 2011 г. такие конференции начал проводить председатель ФРС, следуя примеру главы ЕЦБ. Отсутствие немедленных объяснений в режиме реального времени, которое было правилом в 1990-х годах, часто приводило к неправильным, иногда противоречивым, интерпретациям решений ЦБ, что усиливало нежелательную волатильность рынка.
5. Сближение точек зрения по показателям стабильности цен. Пятнадцать лет назад только два из четырех крупнейших ЦБ ПРС - ЕЦБ и Банк Англии - упоминали об установлении целевого показателя инфляции. В 2012 г. к ним присоединилась ФРС, а с 2013 г. - Банк Японии. Сейчас все четыре ведущих ЦБ западного мира придерживаются целевого показателя инфляции в 2%, и эта цифра стала мировым эталоном для других стран. Сам по себе факт, что ЦБ сошлись во мнении относительно установления целевого показателя инфляции, не свидетельствует об изменении глобальных правил игры. Но это единство, по мнению Трише, является одним из необходимых условий для обеспечения большей стабильности в международной валютной системе.
Подводя итог анализа послекризисной политики ЦБ, Трише отмечает три, на его взгляд, важных для будущего обстоятельств.
Во-первых, позитивную роль сыграли способность ЦБ действовать четко, смело и быстро перед лицом надвигающегося кризиса и стремление ЦБ наладить глобальное сотрудничество, которое оказалось эффективным и было подкреплено «концептуальной конвергенцией».
Во-вторых, как уже отмечалось, финансовый кризис 20072008 гг. в значительной степени был обусловлен чрезмерным привлечением заемных средств в государственном и частном секторах. После кризиса этот процесс развивается с прежней скоростью. Международному сообществу необходимо срочно исправить ситуацию, чтобы избежать новых глобальных финансовых потрясений.
В-третьих, после кризиса многие страны полагаются на ЦБ в деле устранения имеющихся недостатков в экономике. Это было приемлемо в разгар кризиса, но это не должно стать основой экономической политики. ЦБ теперь должны постепенно отказаться от нетрадиционной денежно-кредитной политики, но они не должны «переключаться» на регулирование госбюджета, структурные реформы, переговоры по заработной плате и т.д.
Г. В. Семеко
2019.02.023. АРНОЛЬД М. ОТВЕТ ТРАДИЦИОННЫХ БАНКОВ НА КОНКУРЕНЦИЮ СО СТОРОНЫ ФИНТЕХ-КОМПАНИЙ. ARNOLD M. Five ways banks are responding to the fintech threat: Acquisitions, partnerships and «digital attacker» // Financial Times. -L., 2018. - Mode of access: https://www.ft.com/content/d0ab6b84-c183-11e8-84cd-9e601db069b8
Ключевые слова: банкинг; цифровые технологии; традиционные банки; финтех-компании; конкуренция.
Заместитель редактора газеты Financial Times анализирует основные направления перестройки бизнес-модели банков в условиях развития цифровых технологий и усиления конкуренции со стороны нетрадиционных финансовых посредников, так называемых финтех-компаний.
Внедрение цифровых технологий позволяет увеличить доходы традиционных банков, поскольку обслуживание «цифровых» клиентов выгоднее, чем традиционных. Об этом, в частности, сообщил Пиюш Гупта (Piyush Gupta), главный исполнительный директор крупнейшего банка Сингапура DBS Group. Новые «цифровые» клиенты приносят банку в среднем 27% прибыли на собственный капитал, в то время как традиционные клиенты - только 18%. Ежегодно банк получает от одного «цифрового» клиента доход в среднем в размере 1300 сингапурских долл. (722 ф. ст.). Это более чем в
