CC BY
85
Список литературы
1. Trésor-éco / Ministère de l'économie et des finances; Direction générale du trésor. -P., 2018. - N 213: Baquero L., Ezzaim M., Sorbe S. La taille du bilan des banques centrales, nouvel instrument de la politique monétaire.-8 p.
2. Bonis B., Ihrig J., Wei M. The effect of the federal reserve's securities holdings on longer-term interest rates // FEDS Notes. - Wash., 2017. - 20.04. - Mode of access: https://doi.org/10.17016/2380-7172.1977
3. Catalon J.-Chr. Inflation, taux... quel bilan pour l'assouplissement quantitatif de la BCE? // La Tribune. - P., 2017. - 24.10. - Mode of access: https://www.latribune. fr/economie/union-europeenne/inflation-taux-quel-bilan-pour-l-assouplissement-qua ntitatif-de-la-bce-754540.html
4. Santis R. de. Impact of the asset purchase programme on euro area government bond yields using market news / ECB. - 2017. - 24 р. - (ECB. Working paper series; N 1939). - Mode of access: https://www.ecb.europa.eu/pub/pdf/scpwps/ ecbwp1939.en.pdf?712abb4a54132af89260d47385ade9ef
2018.03.025. ЕЕ. ЛУЦКАЯ. ДИНАМИКА ИНФЛЯЦИИ И ЕЕ ВЛИЯНИЕ НА ФОРМИРОВАНИЕ МОНЕТАРНОЙ ПОЛИТИКИ. (Обзор).
Ключевые слова: промышленно развитые страны; инфляция; прогнозирование инфляции; фактор неопределенности; монетарная политика.
Экономический рост, возобновившийся в США в середине 2016 г. после десятилетнего периода стагнации, не сопровождается ускорением темпов инфляции, как это обычно происходило. Вопрос о причинах низкой инфляции и монетарной политике, которую в этой ситуации следует проводить Федеральной резервной системе (ФРС), в настоящее время широко обсуждается.
Драйвером оживления экономической активности в США, Европе, Японии и других промышленно развитых странах (ПРС) является рост совокупного спроса как результат экспансионистской монетарной и бюджетной политики, а также повышения уровня делового и потребительского доверия (вследствие сокращения финансового и экономического рисков) (2). В начале 2012 г. ФРС получила от конгресса мандат на «содействие максимальной занятости, стабильности цен и умеренным долгосрочным ставкам процента». Эти цели, согласно предположениям ФРС, могут быть достигнуты при годовой норме инфляции (рассчитываемой на основе индекса
потребительских цен) на уровне 2% в долгосрочной перспективе. Однако эта норма до сих пор не достигнута (3). В 2017 г. базовая инфляция в США даже несколько уменьшилась, а в Европе оставалась на устойчиво низком уровне. Таким образом, ФРС столкнулась с новым вызовом - нужно ли перенастраивать, как это планировалось, нетрадиционную монетарную политику в направлении ее ужесточения, если до сих пор не удалось достичь целевой установки годовой инфляции. Аналогичную проблему сейчас приходится решать центральным банкам (ЦБ) других ПРС.
Причины медленного повышения инфляции. Рассматривая причины «таинственной комбинации» экономического роста и низкой инфляции, западные экономисты, в частности, профессор Нью-Йоркского университета Н. Рубини выделяют в качестве главной - влияние «позитивных шоков со стороны предложения» на экономку ПРС (2). Такие шоки могут быть вызваны разными факторами. Среди них: приток дешевых товаров и услуг из развивающихся стран (РС) в результате глобализации; снижение цен на нефть и биржевые товары; уменьшение издержек глобальных цепочек сбыта; незначительный рост зарплаты работников, как результат ослабления роли профсоюзов и низкого уровня структурной безработицы; технологические нововведения, способствующие сокращению стоимости товаров и услуг.
Что касается динамики инфляции в США, то, по мнению авторитетных финансовых экспертов К. Рейнхарт и В. Рейнхарта (1), при разработке целевого показателя инфляции монетарные власти США не учли воздействия следующих важных последствий глобализации экономики:
- увеличение роли внешнеторгового оборота в экономике страны. В настоящее время его доля в ВВП (один из показателей открытости рынка) составляет 30%, что более чем в 3 раза превышает соответствующий показатель, зарегистрированный 40 лет назад, т.е. до крушения системы фиксированного обменного курса валюты;
- ослабление роли США в мировой экономике. Хотя американская экономика по-прежнему остается крупнейшей в мире (на нее приходится 25% мирового валового продукта), ее доля сократилась на 10 процентных пунктов по сравнению с 1960-ми годами, когда США производили большую часть мирового производства
сталелитейной, автомобильной и самолетостроительной промышленности.
В начале 1970-х годов США торговали в основном со странами «старого мира» - Европой, Канадой и Японией. Сделки со странами Азии и Латинской Америки существенно возросли только к 2006 г., и за период с 1972 г. по настоящее время доля этих стран во внешнеторговом обороте США возросла в два раза. Стоимость рабочей силы в новых странах-контрагентах относительно более низкая, что способствует уменьшению стоимости торговли в рамках глобальных цепочек (1).
Бывший председатель ФРС Йеллен отмечает также специфический для США феномен, который будет вызывать замедление темпов роста инфляции и в ближайшем будущем, - уменьшение расходов населения на здравоохранение, обусловленное развитием системы государственного медицинского страхования.
Указанные факторы замедления инфляции не отменяют, однако, наметившуюся в последнее время тенденцию к росту цен. К. и В. Рейнхарт выделяют следующие движущие силы роста инфляции в США в ближайшем будущем: 1) уменьшение уровня безработицы в стране (в настоящее время она равна 4%); 2) снижение курса доллара под воздействием внешнеэкономических импульсов, в частности, повышения стоимости китайского юаня; 3) налоговая реформа и, как ее результат, рост госдолга США. Как отмечают исследователи, «если монетарные власти не сумеют вовремя перенастроить свою политику, они могут столкнуться с более высокими темпами инфляции, чем ожидают» (там же).
В своей речи перед членами Ассоциации деловой экономики (National Association for Business Economics) в сентябре 2017 г. председатель ФРС Йеллен признала, что при таргетировании инфляции монетарные власти США недооценили некоторые тенденции в экономике. Медленные темпы инфляции вызывают озабоченность, поскольку они не позволяют «нормализовать», т.е. повысить ключевую ставку процента и тем самым расширить инструментарий противостояния потенциальным рецессиям.
Тем не менее Йеллен уверена, что целевой уровень инфляции будет достигнут в течение нескольких лет. Ограничения, обусловливающие медленные темпы инфляции, включая динамику цен на продукты питания, энергетические ресурсы и импорт, будут посте-
пенно сходить на нет. Однако данный прогноз, как и любой другой прогноз подобного рода, содержит в себе некоторую долю неопределенности. Факторы неопределенности различаются по степени их воздействия на прогнозные показатели определенного временного диапазона. Неожиданные изменения в динамике курса доллара и цен на нефть обычно не влияют существенным образом на инфляцию в кратко- и среднесрочном аспектах. Гораздо большее значение имеют факторы неопределенности в долгосрочных прогнозах. Например, жесткие условия рынка труда могут сохраняться в течение более длительного, чем ожидалось, периода, и тогда долгосрочные инфляционные ожидания сказываются на реальном уровне инфляции, который может быть ниже целевого в 2%.
Один из факторов неопределенности обусловлен сложностью долгосрочного прогнозирования безработицы. В будущем реальный показатель использования рабочей силы может оказаться существенно ниже, чем в настоящее время. Сегодня его уровень является корректным сигналом того, что общие условия рынка труда вернулись к докризисному уровню. В целом рынок труда можно характеризовать как умеренно здоровый - он ни перегретый и ни слабый. Однако, учитывая опыт недавнего прошлого, можно сказать, что этот уровень не является максимальным в силу демографических, структурных и других факторов. В этой связи встает вопрос, является ли уровень безработицы единственным адекватным показателем для объяснения инфляции.
Хотя уровень занятости, возможно, наилучший суммарный показатель использования рабочей силы, он не учитывает новейших тенденций на рынке труда. Среди них: уменьшение возможностей трудоустройства низкоквалифицированных работников; увеличение числа частично занятых, обусловленное структурными изменениями производства; рост числа надомных работников и др. Таким образом, уровень безработицы, который является вполне устойчивым сегодня, может быть существенно ниже того, который рассматривался как устойчивый в прошлом. И, соответственно, «степень устойчивости» нормы безработицы в будущем будет еще ниже (3, с. 2-3).
Схожей точки зрения придерживается Рубини, который объясняет ускоренный переход от нетрадиционной к нормальной монетарной политике формированием «новых норм» инфляции в спе-
цифических условиях экономического развития. Он соглашается с мнением специалистов Банка международных расчетов (BIS), что в настоящее время - в период постоянных шоков со стороны предложения - целевой уровень инфляции в 2% является завышенным (2).
Источником неопределенности в прогнозах инфляции являются также инфляционные ожидания. В стандартной экономической модели они выступают в качестве важной детерминанты реальной инфляции. Монетарные власти с помощью целенаправленной политики пытаются влиять на эти ожидания. Однако возможности экономистов понять причины будущих изменений ожиданий ограничены. Особенно это касается изменений, связанных с зарплатой и ценами.
Формирование монетарной политики с учетом анализа экономической ситуации и динамики инфляции. Согласно стандартной экономической теории, ответ монетарных властей на шоки со стороны предложения зависит от продолжительности последних. В случае временных шоков ЦБ должны проводить нормальную монетарную политику, не прибегая к каким-либо особым мерам. Именно так поступила ФРС в 2017 г., когда она инициировала процесс повышения процентных ставок несмотря на то, что уровень базовой инфляции еще не достиг целевой отметки.
В ближайшие годы, по мнению Йеллен, монетарная политика будет более мягкой, чем ожидается сейчас. Перенастройку монетарной политики следует проводить постепенно, умеренными темпами, что соответствует современным условиям низкой инфляции и нейтральной реальной ключевой ставки. Но слишком медленная адаптация политики также неприемлема. В настоящее время отмечается тенденция к увеличению занятости, что повышает риск перегрева рынка труда и вероятность (при отсутствии умеренного роста ключевой ставки) чрезмерного ускорения инфляции. Кроме того, продолжительная мягкая политика приводит к увеличению уровня левериджа и другим негативным последствиям для финансовой стабильности. По этим причинам, отмечает Йеллен, а также учитывая тот факт, что монетарные меры воздействуют на показатели экономической активности и инфляции с существенным лагом, было бы неправильным откладывать повышение ключевой ставки до тех пор, пока инфляция не достигнет целевого уровня (3, с. 4).
Как считает Рубини, в условиях неопределенности динамики инфляции ЦБ следует сбалансировать конкурирующие риски монетарной политики, в том числе риск, связанный с преодолением тенденции к снижению инфляционных ожиданий (меры ужесточения), и риск роста цен на активы, чрезмерной кредитной экспансии и финансовых пузырей (следствие нетрадиционной политики), и выработать адекватную новым условиям политику (2).
Список литературы
1. Reinhart C.M., Reinhart V. The Fed should be careful what it wishes for // Project syndicate. - 2018. - 28.02. - Mode of access: https://www.project-syndicate.org/ commentary/federal-reserve-missing-inflation-determinants-by-carmen-reinhart-and-vincent-reinhart-2018-02?barrier=accesspaylog
2. Roubini N. The mystery of the missing inflation // Project syndicate. - 2017. -13.09. - Mode of access: https://www.marketwatch.com/story/the-mystery-of-missing-inflation-and-what-to-do-about-it-2017-09-13.
3. Yellen J.L. Inflation, uncertainty, and monetary policy. - 2017. - 27.09. - Mode of access: https://www.federalreserve.gov/newsevents/speech/yellen20170926a.htm
2018.03.026. Г.В. СЕМЕКО. ТРАДИЦИОННЫЕ БАНКИ В УСЛОВИЯХ ЦИФРОВОЙ РЕВОЛЮЦИИ: ПРОБЛЕМЫ АДАПТАЦИИ БИЗНЕС-МОДЕЛИ. (Обзор).
Ключевые слова: банки; цифровая революция; рынок финансовых услуг; финтех.
Влияние цифровых технологий на банковскую сферу в последние годы является одной из наиболее актуальных тем дискуссий на самых разных уровнях, что связано с внедрением цифровых технологий и выходом на рынок финансовых услуг узкоспециализированных высокотехнологичных нефинансовых игроков (так называемых финтехов). За 2011-2016 гг. инвестиции в финтехи в мире выросли в пять раз, достигнув 30 млрд долл. (1).
В этих условиях, указывает глава банка Франции Ф. Вилле-руа де Гало, традиционные банки вынуждены менять свою бизнес-модель (6). Ряд факторов способствуют указанной трансформации. Среди них: радикальные изменения в способах потребления финансовых продуктов (переход на онлайн-обслуживание клиентов); недоверие клиентов к банкам после глобального финансового кризиса; ужесточение регулирования после 2008 г. с целью стандарти-
