CC BY
15
2019.01.042. ГУАЛДАНА К. О МЕДИЙНОЙ ИНСТРУМЕНТА-ЛИЗАЦИИ «ЧЕРНЫХ ТЕТРАДЕЙ» В ИТАЛИИ. GUALDANA C. Zur Medienwirksamen Instrumentalisierung der «Schwarzen Hefte» in Italien // Herrmann F.W., von Alfieri F. Martin Heidegger: Die Wahrheit über die Schwarze Hefte. - Berlin: Duncker & Humblot, 2017. - S. 281-328.
Ключевые слова: М. Хайдеггер; антисемитизм; феноменология; «Черные тетради»; германская философия.
Немецкое, актуализированное издание совместного труда профессора философии Фрайбургского университета ФРГ Фридриха-Вильгельма фон Геррманна и профессора феноменологии религии в Папском университете Ватикана Франческо Алфиери «Martin Heidegger. La verità sui Quaderni neri», вышедшего в 2016 г. в Италии, является одной из немногих научных работ, в которых критикуется тот мейнстрим в исследовании «Черных тетрадей», который возник с публикациями их издателя Петера Травни, был поддержан в труде итальянской исследовательницы Донателлы ди Чезаре и раскручен и утвержден почти как парадигма многочисленными как чисто журналистскими, так и научно-популярными публикациями в западных средствах массовой информации в 2014-2016 гг. Этот мейнстрим предполагает, что антисемитизм Хайдеггера является частью его философии. Фон Геррманн и Алфиери исходят из посылки, что «Черные тетради» были изначально неверно восприняты по вине их издателей, стремившихся с помощью создания медийного скандала вокруг публикации увеличить продажи.
Поэтому своей задачей оба автора в самом начале книги называют заботу о том, чтобы собрание рукописей в черных тетрадях, или, как их называл Хайдеггер, в записных книжках, было понято правильно.
Здесь реферируются две статьи из приложения к книге, статья итальянской исследовательницы Клаудии Гуалдано об инст-рументализации «Черных тетрадей» в Италии и письмо Германа Хайдеггера «Мартин Хайдеггер не был антисемитом».
Под «медийной инструментализацией» Клаудиа Гуалдана подразумевает такое изложение (или интерпретацию) «Черных тетрадей», которое обеспечивает большие тиражи. Иными словами, она целенаправленно исследует «шум», поднятый вокруг них в СМИ.
Зная природу «общественности», Клаудия Гуалдана справедливо предполагает, что среди тех, кто поднял этот шум после выхода в свет в 2014 г. первого тома «Черных тетрадей» (94 том ПСС), очень немногие действительно внимательно и целиком их прочитали. Она отмечает, что в Италии дискуссии вокруг «Черных тетрадей» начались еще до их перевода на итальянский язык в 2015 г. Причиной этого была первая книга профессора Донателлы ди Чезаре о «Черных тетрадях», изданная в 2014 г. и давшая итальянскому читателю возможность косвенного доступа именно к тем текстам Хайдеггера, вокруг которых шумели СМИ. В основном статья Гуалдана посвящена критике ди Чезаре как ученого и публициста, поскольку, по ее мнению, ди Чезаре с ее многочисленными выступлениями и публикациями определила основной тон итальянской дискуссии по «Черным тетрадям».
Гуалдана отмечает несоответствие поднятой в СМИ и в философском мире Запада шумихи об «антисемитизме» Хайдеггера реальному объему высказываний философа по «еврейскому вопросу». Этих высказываний всего 14, и если суммировать их, то они занимают примерно четыре с небольшим страницы от всего объема «Черных тетрадей». Нельзя судить по ним о философии Хайдеггера, и тем более не следует делать их тем стержнем, вокруг которого строятся рассуждения, полагает автор. Между тем, именно эту ошибку совершили те, кто низвел «Черные тетради» до обсуждения «еврейского вопроса у Хайдеггера». Гуалдана с возмущением пишет о ди Чезаре: «Она излагает лишь крохотную часть тетрадей, но так, как будто именно эта часть - ключ не только ко всем тетрадям, но и ко всему мышлению автора "Бытия и времени". При таком подходе мышление Хайдеггера превращается в метафизику антисемитизма» (с. 285). Выступая в своей книге против «политизации философской дискуссии», критикует автор, ди Чезаре не только своей книгой, но и предварившими ее выход в свет многочисленными интервью и статьями в прессе, напротив, способствовала политизации этой дискуссии в Италии и к тому же сделала рекламу своему немецкому коллеге Петеру Травни, с которым она солидарна (с. 291). Впрочем, замечает автор ниже, книга Травни не оказала воздействия на итальянскую дискуссию, в отличие от произведений ди Чезаре.
Разбирая роль ди Чезаре в спорной «популяризации» Хай-деггера, автор обращается к другим известным итальянским исследователям и научным публицистам, рассматривая их реакции как на сами «Черные тетради», так и на посвященные им публикации известных исследователей Хайдеггера не только в Италии, но и за рубежом, например итальянский резонанс на тезисы убежденного критика Хайдеггера, американца Ричарда Волина, скорее идеологичные, нежели философские (с. 304). Много внимания она уделяет публикациям в ведущих итальянских газетах. Чаще всего они переводят на публицистический уровень дискусии хайдегге-рианцев. Например, Файе публикует упреки в адрес Травни и ди Чезаре за то, что они «не видят вульгарной нацистской атаки на еврейство», более того, пытаются прикрыть ее философией и т.д.
По ходу анализа публикаций становится очевидно, насколько взгляд, предложенный ди Чезаре, доминирует в итальянской дискуссии. С сожалением автор отмечает, что как книга, так и многочисленные публицистические статьи ди Чезаре создают впечатление, будто главным достижением Хайдеггера был не новый подход к постижению Бытия, а атаки против евреев и что именно это целенаправленное искажение истины и побудило автора к ее исследованию.
Письмо Германна Хайдеггера с подзаголовком «Сообщения СМИ о моем отце Мартине Хайдеггере неверны. Он не был антисемитом» перекликается со статьей Гуалдана. В восьми тезисах сын философа поясняет свою позицию. В первую очередь он повторяет известный аргумент - хорошие отношения философа с людьми еврейской национальности. Так, подруга его жены, наполовину еврейка, Элизабет Блохманн после своей эмиграции в 1933 г. в Англию получила там работу благодаря посредничеству Хайдеггера. Профессор Эдмунд Гуссерль с 1919 и до 1933 г. был другом Хайдеггера, ему философ посвятил свою главную книгу «Бытие и время». По мнению сына философа, прекращение дружбы в 1933 г. последовало в силу расхождения творческих путей: Гуссерль был оскорблен тем, что Хайдеггер не идет его путем в феноменологии. Первым поступком Хайдеггера на посту ректора была отмена распоряжения его предшественника об «отпуске» для четырех еврейских доцентов философского факультета, так что в летнем семестре 1933 г. Гуссерль получил право читать лекции. Вернер Брок,
наполовину еврей, оставался ассистентом Хайдеггера до 1933 г. и, отправившись в эмиграцию, получил место в Англии благодаря посредничеству Хайдеггера. Хайдеггер, будучи ректором, запретил запланированное национал-социалистами сожжение книг, так что книги Гуссерля остались нетронутыми. Карл Лёвич, еврейский студент Хайдеггера, оставался дружен с ним до самой смерти. Ханна Арендт, студентка и возлюбленная Хайдеггера, возвратившись в Германию после войны, возобновила дружбу со своим учителем и не прекращала ее. Замечания Хайдеггера о евреях в «Черных тетрадях» не носят ключевого характера и связаны с критикой людей эпохи модерна. Любой, кто непредвзято прочтет все тексты, увидит, что наряду с «евреями» в «Черных тетрадях» критикуются американизм, большевизм, римский католицизм, а кроме того, техника, науки, университетские порядки, и не в последнюю очередь - национал-социализм. Поэтому сын философа просит читателей не позволять увлечь себя чужими интерпретациями, а самим прочитать «Черные тетради».
С.В. Погорельская
2019.01.043. СИГУРДССОН Г. АНОНИМНЫЕ МУДРЕЦЫ: МУДРОСТЬ И СЛАВА В ГРЕКО-КИТАЙСКОЙ ФИЛОСОФИИ. SIGURBSSON G. Anonymous sages: Wisdom and fame in the Greco-Sino philosophy // Wisdom and philosophy: Contemporary and comparative approaches / Ed. Moeller H.-G., Whitehed A.K. - London; N.Y.: Bloomsbury, 2016. - P. 93-110.
Ключевые слова: греческая философия; китайская философия; Конфуций; мудрость; слава.
В статье специалиста по китайской и компаративной философии из Исландского университета Г. Сигурдссона осмысливается мнение о том, что люди всех культур желали славы во все времена. По М. Веберу, социальный статус (престиж) часто является основой власти, а славу можно рассматривать как его разновидность. Слава свидетельствует об индивидуальных достижениях, способностях и зачастую - мудрости. Как заметил М. Роулендс, «слава в дескриптивном смысле обычно влечет уважение в нормативном смысле». Однако в современном мире слава уже не такая как прежде. Людьми восхищаются не из-за их способностей, а потому что
