CC BY
153
факторов: географических, экономических, этнографических, политических и т.п. В этом заметно, конечно, влияние позитивизма. В «Курсе русской истории» историк затронул другие историко-социологические проблемы. «Главной социологической задачей он считал выяснение исторических сил, с помощью которых "случайные и разнохарактерные людские единицы складываются в стройные и плотные общества, живущие целые века"» (с. 261). В русской истории ученый на первое место выдвигал анализ социально-экономических отношений и материальной культуры.
Ю.В. Дунаева
2018.05.017. ДУБРОВСКИЙ А.М. ВЛАСТЬ И ИСТОРИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ В СССР (1930-1950-е годы). - М.: Политическая энциклопедия, 2017. - 622 с. - (История сталинизма).
Ключевые слова: СССР, 1930-1950-е годы; институционали-зация исторической науки; власть и историческая мысль.
В книге д-ра ист. наук, профессора А.М. Дубровского (Брянский государственный университет) анализируется институциона-лизация исторической науки, а также создание и формирование концепции отечественной истории в 1930-1950-е годы. Особое внимание историк уделяет роли власти в этих процессах.
В первой главе «Идеология большевиков после 1917 г.: Испытание властью» А.М. Дубровский описывает изменения в идейном наследии большевиков. Идея «мировой пролетарской революции», популярная в первые послереволюционные годы, постепенно отошла в тень. Ей на смену пришло утверждение о постоянной военной угрозе со стороны капиталистического окружения. Революционная идея «пролетарского интернационализма» была преобразована в идею «советского патриотизма», которая подразумевала «чувство гордости за великие достижения своей страны в прошлом и настоящем. Такой патриотизм предполагал новое отношение к истории, возрождение национальных и исторических ценностей» (с. 48). В 1930-е годы историческая наука была призвана внести вклад в формирование нового общественного сознания. Исторический путь русского народа следовало украсить выдающимися достижениями и именами великих деятелей культуры, пишет А.М. Дубровский. Необходимо было сформулировать общие положения
отечественной истории и создать пантеон национальных героев, исторических личностей, представителей культуры, военных деятелей.
Во второй главе «Создатели новой исторической науки: "Люди власти" и "люди знания"» А.М. Дубровский обрисовывает основные черты представителей власти, руководивших наукой и сообществом историков.
Общее направление развития исторической науки задавал лидер государства и партии И.В. Сталин. Он обращался с наукой прагматично и потребительски: история необходима для «подтверждения тех идей, которые были ему политически необходимы в той или иной ситуации» (с. 77). Политические деятели разных уровней (В.М. Молотов, А.А. Жданов, Н.С. Хрущёв, нарком просвещения А.С. Бубнов и др.) «давали директивы исторической науке, в образовательном, мировоззренческом и психологическом отношении были готовы лишь к полному подчинению этой науки политико-идеологическим требованиям, вытекающим из сложившейся политической ситуации» (с. 87).
В 1930-е годы под контролем ЦК партии начинается формирование строго централизованной системы исторической науки. Ведущей организацией стал Институт истории АН СССР, куда были приглашены лучшие исторические силы. Остальные историки были распределены среди вновь организованных университетских факультетов и кафедр. Таким образом разные поколения историков -«красные профессоры» и «старые специалисты» - оказались вместе, невольно между ними происходило идейное и профессиональное сближение. Вместе с тем нельзя сказать, что историческое сообщество было абсолютно однородно; естественно, что внутри организовывались и распадались кланы, течения, содружества и т.п.
Историки разных поколений были поставлены перед необходимостью овладеть марксистским методом исторического исследования, усвоить новые понятия и стиль мышления, пишет автор. «Принимая правила игры с большей или меньшей долей цинизма, и "красные профессора" и "старые специалисты" делали новые политико-идеологические ценности партии собственными средствами для защиты и выживания, приближаясь по типу личности и формам поведения к партийно-государственному чиновнику. Мощным ка-
тализатором в этом процессе был страх перед новыми репрессиями со стороны власти» (с. 111).
В небольшой третьей главе «Историческая тема в художественной литературе: К новому пониманию отечественной истории» А. М. Дубровский показывает важность идейной составляющей в художественном освещении исторического прошлого страны. Историк, рассматривая эволюцию образа Петра I в творчестве А. Н. Толстого, показывает, как важно было оценки и трактовки приводить в соответствие с изменениями идеологических установок. В рассказе «День Петра», написанном в 1917 г., показаны земные и даже непривлекательные черты царя, а в последующих произведениях (романе «Пётр I», пьесе «На дыбе», сценарии к кинофильму) А.Н. Толстой все больше мифологизирует свой персонаж, изображая его вождем, созидателем государства, что вполне отвечало тенденциям времени. «Податливость на заказ "сверху" в сочетании с огромным писательским талантом сделали Толстого центральной фигурой в исторической романистике 1930-1940-х годов, классиком советской литературы, в творчестве которого с особой отчетливостью были выражены важнейшие тенденции, действовавшие в области советской культуры в 1930-1950-е годы» (с. 126).
Прямо противоположная ситуация сложилась со знаменитым в те годы пролетарским поэтом Демьяном Бедным, который не уловил изменений в отношении к историческому прошлому. В 1936 г. он переписал либретто к забытой опере-фарс А.П. Бородина «Богатыри», в которой высмеивается крещение Руси, а князь Владимир и легендарные русские богатыри выведены в комическом, пародийном виде. Но в это время традиционные исторические ценности были частично реабилитированы. Пьеса, не соответствовавшая идеологическим установкам, была снята с репертуара. Демьян Бедный был обвинен, в частности, в том, что «огульно очернил богатырей русского былинного эпоса, дал "антиисторическое и издевательское изображение крещения Руси, являвшегося в действительности положительным этапом в истории русского народа"» (цит. по: с. 132). Д. Бедного исключили из партии, и фактически его карьера пролетарского поэта завершилась.
«Новый облик отечественной истории в школьном образовании» - в этой главе А.М. Дубровский детально прослеживает, как
на протяжении ряда лет велась работа над школьным учебником. Историк подчеркивает, что И.В. Сталин, А.А. Жданов, А.С. Бубнов принимали в этом непосредственное участие, указывая, как должно быть освещено то или иное событие в истории страны. Естественно, что основные указания исходили от Сталина: «Он вписал в него [в учебник] фрагменты, содержавшие принципиально значимые оценки, политически актуальные выводы и объяснения, которые должны были оказывать важное образовательно-воспитательное воздействие на читателя. ... "Установки" и "приказанные аргументы" Сталина надолго определили идейное содержание исторической науки» (с. 240).
В пятой главе «Концепция истории СССР: Противостояние историка и власти» автор показывает, как начиналось формирование концепции отечественной истории на примере двух изданий: сборника статей «Против исторической концепции М.Н. Покровского» (1939-1940) и доклада М.В. Нечкиной «Почему Россия позже других стран вступила на путь капиталистического развития» (1941).
В работе над сборником, направленным на развенчание концепции М. Н. Покровского, доминирующей в науке с 1920-х годов, приняли участие ведущие историки страны, в том числе и его бывшие ученики: М.В. Нечкина, А.М. Панкратова и др. Они должны были показать, что преодолели влияние своего учителя, порвали с ним идейно и максимально жестко осуждают его заблуждения. Для них это был своеобразный экзамен на верность власти. Для «старых специалистов» это был шанс отомстить и свести счеты с историком, чью концепцию они не разделяли. Хоть и с опозданием, заочно ответить на критику уже покойного М.Н. Покровского, бывшего когда-то лидером исторической науки и создателем исторической концепции отечественной истории.
Сборник сыграл важную роль в формировании новой исторической концепции. В нем была сформулирована «единая в принципиальных чертах модель русского и западноевропейского исторических процессов (Россия развивается по тем же законам, проходит те же исторические этапы, что и страны Запада, но с запозданием)» (с. 271). В статьях сборника были оформлены историографические штампы, надолго определившие развитие советской исторической науки, подчеркивает А. Дубровский.
В докладе М.В. Нечкиной на основе сравнения истории России и стран Западной Европы с древних времен было сделано 11 выводов об исторической отсталости царской России от европейских стран. В заключение историк наметила силы, которые помогали преодолеть эту отсталость. На первичном обсуждении в Институте истории, не выходя за рамки академической дискуссии, коллеги раскритиковали положения доклада. Как показывают дальнейшие события, М. Нечкина совершила политический просчет. На фоне мобилизационного подъема пятилеток, в предвоенной обстановке мысль об исторически обусловленном отставании, даже в обрамлении соответствующих цитат из Сталина, была идеологически неверной. Поэтому в вышестоящих организациях, как академических, так и партийных, работа историка, а вслед и Института была резко раскритикована. «Шла политическая игра по поводу того, что в науке высказаны ненужные в настоящий политический момент идеи. Разыгрывался соответствующий сценарий осуждения заблудшего историка» (с. 325).
По мнению А.М. Дубровского, в докладе М.В. Нечкиной, в форме размышления над причинами исторического отставания, ставился вопрос об особенностях исторического пути страны. Таким образом мог быть внесен несомненный вклад в развитие общей исторической концепции, расширены ее познавательные возможности. Но в то время подобное исследование было не нужно власти. Интересы науки и интересы власти разошлись и, как всегда в таких случаях, пострадала наука, подытоживает автор.
В следующих двух главах рассматривается состояние исторической науки во время войны и в 1950-е годы (до смерти И.В. Сталина). Дубровский считает, что к знаковым событиям относится издание вузовских учебников по истории; дискуссия 19491951 гг. о периодизации отечественной истории; выход в свет академических «Очерков по истории СССР. Период феодализма». Преувеличенное внимание авторов «Очерков» к социально-экономической истории стимулировало поиск материалов по истории хозяйства и социальных конфликтов, развитию экономических процессов, что двигало вперед историческое знание, пишет историк.
В завершающей главе «Личность историка под контролем власти и вне его» представлены краткие очерки, показывающие разнообразные взаимоотношения историков и власти. Среди тех,
кто пошел на компромисс и конъюнктурные уступки, автор выбрал Б.Д. Грекова, С.В. Бахрушина, Л.В. Черепнина. Но были и те, кто в той или иной мере пытался отстоять собственные взгляды, не всегда совпадающие с официальной наукой. Среди них В.И. Смирнов, А.П. Спундэ, С.Я. Лурье. Судьбы этих людей и их произведений сложились по-разному. Лурье и Спундэ приняли марксистскую идеологию, но пришли к иным заключениям, нежели официальная наука. Например, А.П. Спундэ отрицательно оценивал реформы Петра I, считая, что царь-реформатор задержал страну на консервативном пути ее развития (с. 573).
А.М. Дубровский подчеркивает, что работы историков, невостребованных официальной исторической наукой, до сих пор по-настоящему не исследованы.
Подводя общие итоги, автор пишет, что в 1930-е годы была создана новая концепция исторической науки. Основной акцент был сделан на социально-экономической сфере, а природно-геогра-фический, демографический, духовно-религиозный, культурный аспекты оставались либо недооцененными, либо малоизученными. Концепция отечественной истории, созданная по образцу истории европейских стран, представленной в трудах Маркса и Энгельса, была ограничена в познавательных возможностях, но позволяла решить ряд частных вопросов и тем, пишет А.М. Дубровский. «Трудным путем, соблюдая установленные властью границы и "правила поведения", историческое познание тем не менее двигалось вперед. Марксистский метод... раскрыл "свои стороны" истории, расставил новые акценты, заложил "свои" традиции изучения отечественного прошлого» (с. 617-618).
Ю.В. Дунаева
2018.05.018. ЗАЙДА Дж. ГЛОБАЛИЗАЦИЯ И НАЦИОНАЛЬНАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ В УЧЕБНИКАХ ИСТОРИИ: РОССИЙСКАЯ ФЕДЕРАЦИЯ.
ZAJDA J. Globalisation and national identity in history textbooks: The Russian Fédération. - Dordrecht: Springer, [2017]. - XVIII, 139 p. -(Globalisation, comparative education and policy research; Book 16).
Ключевые слова: Российская Федерация в 1990-2010-х годах; геополитические и культурные изменения; формирование нацио-
