CC BY
36
Тем не менее эпические события прошлого, когда все общество оказалось включенным в переделку жизненного уклада и связанный с этим энтузиазм, вызывали определенную ностальгию -именно этим объясняется преклонение перед памятью Мао в крестьянской среде, склонной винить в бедах не центральное руководство, а жадных и продажных функционеров, допустивших «перегибы на местах».
К.Б. Демидов
2018.04.021-026. РЫНОЧНЫЙ СОЦИАЛИЗМ И ФОРМИРОВАНИЕ КЛАССА ПРЕДПРИНИМАТЕЛЕЙ В КИТАЕ. (Реферативный обзор).
2018.04.012. GUIHEUX G. [Rec.] // Perspectives chinoises. - Hong Kong, 2017. - N 4. - Р. 73. - Rec. ad. op.: David S.G. Goodman. Class in contemporary China. - Chichester: Wiley, 2014. - 272 p.
2018.04.013. Class in contemporary China. - Mode of access: https:// www.litmir.me/bd/?b=412471&p=1
2018.04.014. GUIHEUX G. [Rec.] // Perspectives chinoises. - Hong Kong, 2008. - N 2. - Р. 118-120. - Rec. ad. op.: Carolyn L. Hsu. Creating market socialism: how ordinary people are shaping class and status in China. - Durham; L.: Duke University Press, 2007. - 225 p.
2018.04.015. GUIHEUX G. [Rec.] // Perspectives chinoises. - Hong Kong, 2012. - N 1. - Р. 81. - Rec. ad. op.: Jie Chen and Bruce J. Dickson. Allies of the state: China's private entrepreneurs and democratic change. - Cambridge, Ma.: Harvard University Press, 2010. - 220 p.
2018.04.016. GUIHEUX G., ZALIO P.-P. Agents immobiliers à Shanghai: Des carrières de migrants à col blanc // Perspectives chinoises. - Hong Kong, 2010. - N 4. - Р. 52-63.
2018.04.017. GUIHEUX G. Le renouveau du capitalisme familial: Défense et illustration par un entrepreneur du Zhejiang // Perspectives chinoises. - Hong Kong, 2005. - N 87. - Mode of acces: http://perspe-ctiveschinoises. revues.org/731
Ключевые слова: Китай; рыночный социализм; экономические реформы; социальная структура; капиталистические классы; предпринимательство.
Что такое «дух капитализма» по-китайски? Существовали ли предпосылки для вызревания современного предпринимательства в
плановой экономике времен маоизма? Какую трансформацию претерпел «дух капитализма» при переходе к «рыночному социализму»?
Жиль Гийо, французский ученый, профессор университетов Дидро и Сорбонны (Париж), проводивший полевые исследования в Китае в 2000-х годах, анализирует в ряде статей и рецензий формирование в ходе китайских реформ новой социальной структуры, основанной на резком классовом расслоении, в котором традиционное наследие и деградация социализма сплавились с классическими чертами первоначального накопления эпохи промышленных революций прошлого.
В маоистском Китае каждый знал свое место, за каждым гражданином КНР было жестко закреплено особое положение в коммунистическом обществе. Приход коммунистов к власти сопровождался радикально- уравнительной аграрной реформой1 (с последующим созданием так называемых народных коммун среди сельского населения) и формированием единого городского класса работников государственных предприятий и учреждений. Так, реализация коммунистического проекта привела к образованию исключительно эгалитарного и однородного общества (притом, что его верхушка так называемые ганьбу - «кадры» образовывали аналогичное советской «номенклатуре» особое чиновничье сословие, которое обычно не входит в оценки западных социологов - и французский профессор в их числе).
В ходе рыночных реформ, как показывает в своей книге «Класс в современном Китае»2 австралийский синолог, профессор университетов в Нанкине и Сучжоу (КНР) Дэвид Гудман, социальное пространство страны радикально изменилось. Возникли новые классы, прежде всего многообразный предпринимательский класс, хозяева крупных предприятий и мелкий бизнес, служащие в частном секторе, мигранты. Реально пореформенное китайское обще-
1 Аграрная реформа в коммунистическом Китае выглядела аналогом «черного передела» в России после революции 1917 г. Уравнительное перераспределение земли сопровождалось истреблением значительной части так называемых помещиков в образе верхушки сельского населения. Реформа превратила китайское крестьянство в важнейшую опору коммунистического режима, который западные социологи назвали «партией-государством». - Прим. реф.
Goodman D.S.G. Class in contemporary China. - Chichester: Wiley, 2014. -
272 p.
ство резко дифференцировано по вертикали, и официальный дискурс о формировании среднего класса1 призван отвлечь внимание от растущей поляризации современного китайского общества на богатых и бедных.
Средний класс китайского образца очень аморфен и сложно поддается определению. Это и средние слои традиционного типа -мелкие предприниматели, самозанятые кустари - и новые из лиц свободных профессий и менеджеров. «Фактически большинство китайского населения (85%) продолжает принадлежать к социальным низам (classes dominées), объединяющим рабочих госсектора, мигрантов на коммерческих предприятиях и крестьян». Как бы ни различалась их ситуация в зависимости от региона (богатые прибрежные провинции, бедные - континентальные), этнического происхождения и гендерной принадлежности, их объединяют общие черты и прежде всего «растущая мобилизация и участие в про-тестных актах» [012, с. 72].
Книга Гудмана завершается постановкой ряда вопросов, актуальных в социологических дискуссиях: «Повлек ли переход от плановой к рыночной экономике эрозию роли партии-государства?», «Способствует ли возникновение среднего класса демократизации общества?», «Можно ли говорить о формировании в Китае рабочего класса, наделенного классовым сознанием?», «Становится ли мобилизация сельского населения фактором трансформации политической системы?» [012, с. 73].
Рецензент Электронной библиотеки «Литмир» [013] считает выход книги Гудмана очень своевременным, поскольку, в частности, в ней проводится различие между тем, как новая социальная стратификация объясняется официально и как она толкуется самими китайцами. Получается, например, что за лозунгами о среднем классе скрываются существенные различия между «преуспевающим средним классом (well-established middle class), тесно связанным с партией-государством, и не столь преуспевающим средним
1 Параллельно дискурсу в профессиональном сообществе, особенно среди западных социологов, возлагающих большие надежды на демократизацию страны с формированием значительного среднего класса, политическая пропаганда массированно выступает с апологетикой официального курса руководства КПК на достижение Китаем статуса «общества средней зажиточности» к 100-летию образования КПК (2021). - Прим. реф.
классом из предпринимательской среды». Важное значение имеет также различение между «старым рабочим классом, который был социально-политической опорой государственного социализма», и «новым рабочим классом» из мигрантов, который способствовал росту экономического могущества страны в ходе реформ.
Хотя партийно-государственное руководство КНР по собственной инициативе взялось за ликвидацию социалистических институтов, оно, пишет Гийо в рецензии на книгу профессора Колгейтско-го университета (США) Каролин Сю1, не было «всемогущим демиургом» [014]. Как показывает Сю, анализируя изменение представлений о социальной стратификации, «общество в своем многообразии участвовало в формировании новых институтов и новой системы ценностей» [014, с. 118].
Ее работа относится к той многочисленной категории исследований, которые стремятся «дать слово обычным гражданам (лао-байсин)», чтобы понять их роль в структурировании современного китайского общества. Проведя более 80 углубленных интервью в Харбине, Сю доказывает, что именно простые люди своей повседневной практикой и оценками в значительной степени определяют место, которое занимает та или иная профессия в социальной иерархии современного Китая [там же].
Отправляясь преимущественно от материалов своих полевых исследований, Сю стремится понять, как осуществился «переход от социалистической стратификации, основанной на политическом капитале2, к современной стратификации, в которой наибольшее значение отводится человеческому капиталу, т.е. индивидуальной компетенции», и как логика государственного социализма уступила место морали, основанной на «качестве (сучжи)» человека [там же].
В начале реформ профессии работающих в госсекторе еще противопоставлялись занятым в частном бизнесе. В общественных настроениях господствовал контраст между государством и рынком, воспитанный при социализме госпатернализм обесценивал значение независимой экономической деятельности. В 1990-х годах массовое увольнение работников госсектора подорвало пре-
1 Hsu С.Ь. Creating market socialism: how ordinary people are shaping class and status in China. -Durham; L.: Duke University Press, 2007. - 225 p.
2 Имеются в виду партийность и классовая принадлежность. - Прим. реф.
стиж связанных с последним профессий. И если по контрасту господствовавший в 1980-х годах дискурс осуждал всех представителей предпринимательского класса, то в 1990-х произошла дифференциация на «уважаемых предпринимателей», дипломированных, занятых в высокотехнологических отраслях, в управлении крупными предприятиями, и тех, кто не подпадал под эту категорию, получивших уничижительное название - getihu. Новые приоритеты проявили себя в массовом вложении семейных сбережений в образование детей.
Компетенция как квинтэссенция человеческого капитала становится к концу 90-х «основным критерием социального успеха». И на ее приоритет поработали совместно традиционная конфуцианская мораль, государственная пропаганда и практики набора кадров в престижные предприятия, в приглашениях которых подчеркивалось значение компетенции. Собеседники Сю обычно подчеркивали, что не уровень доходов, а именно компетенция является ценимым качеством, поэтому богатые предприниматели старого типа не пользовались популярностью. Тем самым акцентировалось значение модернизированности заодно с социалистическими и конфуцианскими критериями1.
Встречались Сю случаи, когда официальная пропаганда социальной успешности государственного регулирования в социалистическом духе сталкивалась с массовыми представлениями о коррумпированности чиновничества, покровительствующего недобросовестным бизнесменам. Поэтому большое значение для реабилитации предпринимательства имели поначалу биографии успешных западных предпринимателей вроде Билла Гейтса, затем стали находить «героев» в китайском бизнесе.
Часто динамика массовых представления внедрялась сверху. Так случилось с категорией «качества (сучжи)». Власти рекламировали значение «качества населения» в противовес его количеству в обосновании курса на ограничение рождаемости. В конце ХХ в.
1 В одной из рецензий на книгу Сю отмечалось, что ее собеседники, признавая наиболее уважаемыми людьми «интеллектуалов» (ученые, учителя и другие профессионалы), объясняли свою оценку патриотическими соображениями, особым вкладом этих людей в социальный и экономический прогресс китайского общества. Creating Market Socialism. - Mode of access: https://books.google.by/ books/about/Creating_Market_Socialism.html?hl=ru&id=vP5xX9nsRmMC
категория «качества» была подхвачена в обществе, обосновывая реформу образования, улучшение питания и т.д. Сю подчеркивает, что это не было данью неолиберальной идеологии, как утверждается в различных изданиях, а шло из самой общественной среды.
Профессор Университета Джорджа Вашингтона (США) Брюс Диксон ряд лет занимался изучением отношений между государственной властью и частным бизнесом в Китае1, Гийо рецензирует итоговую работу, написанную в соавторстве [015]2. Авторы своим исследованием присоединяются к консенсусу западных политологов-синологов. Вопреки стандартным представлениям от Липсета Сеймура и других американских теоретиков модернизации, в Китае формирование и поистине бурное развитие частного предпринимательства не ведет к демократизации политической системы. Крупный китайский бизнес заинтересован в статус-кво. Он возник в результате реформ, предпринятых по инициативе КПК, и обязан партии-государству не только своим рождением, но и преуспеванием. Боле того, многие и наиболее подчас успешные представители вышли из партийного аппарата или администрации госпредприятий.
Книга Диксона-Чэня интересна не столько общими выводами, сколько их обоснованием. Исследование опирается на обработку количественных данных и анкет более 2 тыс. (2071) предпринимателей из наиболее развитых провинций, сосредоточивших 70% китайского бизнеса (Шаньдун, Цзянсу, Чжэцзян, Фуцзянь, Гуандун). Столь репрезентативная выборка привела авторов к некоторым уточнениям относительно политического поведения бизнеса.
Ожидаемо авторы выяснили, что предприниматели, получающие кредиты из госбанков3, менее склонны поддерживать демократические ценности и институты (многопартийность, конкурентные выборы, ответственность исполнительной власти, свобода организаций и др.). Зато вопреки предыдущим исследованиям ав-
1 Dickson B.J Wealth into Power: The Communist party's embrace of China's private sector. - Cambridge: Cambridge univ. press, 2008; Idem. Red capitalists in China: the party, private entrepreneurs, and prospects for political change. - Cambridge: Cambridge univ. press, 2003.
Chen Jie, Dickson B.J. Allies of the state: China's private entrepreneurs and democratic change. - Cambridge, Ma.: Harvard univ. press, 2010. - 220 p.
3 Госбанки, по существу, занимают монопольное положение в финансовой сфере КНР. Частный бизнес в этой сфере только недавно был разрешен и остается ограниченным. - Прим. реф.
торы выявили позитивную корреляцию между размерами бизнеса и поддержкой демократии, что они объяснили недовольством крупных бизнесменов государственными ограничениями концентрации частного капитала. Еще более интересен вывод о неудаче интегри-стской стратегии партруководства1. Выяснилось, что членство в партии, государственных органах власти и профессиональных структурах, подконтрольных властям, не являются определяющими для политических взглядов.
Определяющими поддержку режиму оказываются: одобрение политики партийно-государственного руководства и политические взгляды. А это означает, что в случае недовольства предпринимателей экономической политикой властей или позитивного восприятия ценности демократии, отношение бизнеса к нынешнему режиму может измениться в негативную сторону.
Специальное исследование Гийо посвящает самым низам предпринимательства в образе шанхайских риелторов. Материалом для статьи послужили беседы с 17 работниками этой сферы в 20082009 гг. Свой подход автор называет «микросоциологией городской динамики» [016, с. 53]. Собеседниками были молодые люди от 20 до 40 лет со средним образованием, которые не нашли себе достойного, как они считают, применения у себя на родине (по общему правилу это соседние провинции Цзянсу, Хубэй, Хунань, Чжэцзян)2. В Шанхае они заняты либо на службе в крупных риелторских компаниях, либо в самостоятельном предпринимательстве.
Сама категория риелторов ([а^&^ап рпд^еп) сформировалась в ходе реформ3, и первый акт государственного регулирования
1 Имеется в виду доктрина «трех представительств», сформулированная на XVI съезде КПК (ноябрь 2002 г.) в докладе тогдашнего партийного руководителя Цзян Цзэминя и подразумевавшая инкорпорацию в партийные ряды представителей бизнеса. - Прим. реф.
2
Интересно, что Гийо перечисляет далеко не бедные районы, наоборот -одни из самых преуспевающих в ходе реформ провинций Китая. Таким образом, возникает предположение, что двигателем миграции обследованных автором молодых людей является не бедность, а амбиции, разбуженные динамикой экономического роста. - Прим. реф.
В социалистическом Китае в этой профессии не было особой нужды, поскольку социальное положение человека, а с ним его место жительства и работы были жестко закреплены системой прописки и получением городского жилья от предприятия или учреждения. - Прим. реф.
относится к 1995 г. Он был предназначен «регламентировать труд» риелторов, «защитить права людей», имеющих отношения с риел-торами, и «способствовать здоровому развитию» этого сектора. За ним последовали многочисленные дополнения, как на центральном, так и на местном уровнях. Была даже учреждена Ассоциация агентов недвижимости Шанхая, однако фактически эта сфера остается слабо контролируемой, в том числе из-за своей текучести, которая обусловлена прежде всего рыночной конъюнктурой. Начало экономического кризиса в 2008 г. привело к тому, что расчетная численность занятых в этой сфере по некоторым данным сократилась вдвое - со 100 тыс. до 45 тыс. [016, с. 55].
В сущности, это промежуточная категория между наемным работником и самозанятым предпринимателем в сфере мелкого бизнеса. Гийо называет их «белыми воротничками», но на деле от последних их отличает крайняя нестабильность материального положения и условий труда. Эти люди готовы работать по 12 часов в день и шесть дней в неделю. Поэтому местная шанхайская молодежь избегает эту сферу занятости, и она оказалась вакантной для мигрантов.
«Имея посредственную квалификацию и прибывшие извне, они не могут претендовать на административные должности, места в государственных или частных предприятиях китайского или иностранного капитала, которые более стабильны, лучше оплачиваются и более социально престижны». Все предназначено местным жителям [016, с. 62].
Но у них есть свои преимущества: «мигранты готовы приспособиться к радикальным изменениям в условиях жизни и труда -не только в практическом смысле, но и в смысле культурных ценностей - и благодаря этому воспользоваться теми возможностями, которые предоставляет быстро меняющаяся городская экономика, отличающаяся неопределенностью и неустойчивостью» [016, с. 53].
Риелтором очень легко стать. Не требуется регистрации своего бюро и даже его открытия. Достаточно снять жилье с телефоном, это и станет первоначальной инвестицией. Вот почему столь затруднительно определить численность занятых этим ремеслом. К тому же существует заметная текучесть, поскольку сложно удержаться в этой отрасли городской экономики. Не связанные трудовыми отношениями и фиксированным социальным статусом, укло-
няющиеся от строгой государственной регламентации мигранты-риелторы способны выработать индивидуальную стратегию. Неопределенность их положения «дает возможность сопротивляться эксплуатации и стремлениям контролировать их карьеру» [016, с. 63]. Удачная стратегия в сочетании с благоприятными внешними обстоятельствами может привести к росту по социальной лестнице и переходу в предпринимательский класс.
Труд риелторов не только тяжел, но и требует сметливости и определенной квалификации, которая включает ряд знаний и умений. Для оформления сделок необходимы начатки юридической и финансовой компетенции, нужно уметь контактировать с администрацией и банками. А в целом, как выразился один из интервьюируемых, - «уметь говорить с людьми». Занятие этой профессией в высоко конкурентной и изрядно криминализованной среде огромной метрополии подвержено определенному риску, и от риелтора требуется «быть мужественным» [016, с. 57].
Главное качество риелторов - исключительная мобильность, и в этом отношении они самым выразительным образом иллюстрируют грандиозные сдвиги, происходившие во всем китайском обществе в период реформ, поскольку последние «создали автономных субъектов, которые могут перемещаться из одного города в другой, от одной отрасли экономики к другой, от одного занятия к другому» [016, с. 58].
Риелторы - это люди, которые постоянно готовы сменить характер и место работы, перейти от самозанятости к работе на компанию, от одного патрона к другому и т.д. Один из собеседников за десять лет четырежды становился самостоятельным агентом и столько же раз переходил на работу по найму, сменив четырех патронов. Подобная мобильность - при всей типичности для современного китайского общества - свойство индивидуальной психологии риелторов, и оно развивается в процессе их занятий, что также отражает происходящий в стране процесс перемен: становление личности, индивидуализация в китайском обществе идет заодно с урбанизацией.
Что движет такими людьми? Единодушно сами они называют стремление заработать. Доход риелтора может заметно различаться, но в целом это не очень большие деньги для предпринимательства: от 1 тыс. до 10 тыс. юаней в месяц [там же]. В обществе счи-
тается, и они первые готовы это признать, что занятие риелторст-вом пребывает «в самом низу лестницы беловоротничковых профессий». Вступают в действие другие мотивы - не материального свойства. А именно «упорно работать, чтобы завоевать себе самостоятельность» как экономического агента [016, с. 57].
Можно также говорить о некоем одновременно прагматическом и романтическом складе души. Определяющим для их занятия была не профессия, в которой они обычно были не очень искушены и о которой даже, порой, мало чего знали, а «надежда реализовать свою шанхайскую мечту». Шанхай - центр экономического прогресса страны, самая динамичная метрополия Китая выглядит в глазах многих жителей страны «новым китайским Эльдорадо»1 [016, с. 58].
Даже побывав в других городах, в том числе, что показательно, в Пекине, будущие шанхайские жители устремлялись все же в этот город иногда вначале просто как туристы. И уже познакомившись с городом и обретя желание поселиться в нем, задумывались о профессии и находили ее в сфере динамично развивающегося именно в этой метрополии рынка недвижимости.
Примечательная особенность - эти люди сами хотят определять свою судьбу, следуя собственным жизненным планам. Конкретно это выражается прежде всего в переходе от предпринимательства к работе по найму и обратно. Хотя мотивом перехода обычно является рыночная конъюнктура, этот фактор реализуется через самочувствие работника. Как выразился один из риелторов, когда он устает быть хозяином самому себе, он переходит на службу по найму. Меньше риска - легче выжить! Однако, переждав трудное время, агент возвращается к собственному бизнесу, поскольку так можно получить больший доход [016, с. 59].
В общем риелторы, по определению Гийо, имеют «смешанный статус наемного работника и самостоятельного предпринимателя (un statut hybride: entre salarié et indépendant)». Выражается он не только в переходе из одной категории в другую. Даже находясь на работе по найму, они получают премиальные в зависимости от собственной предприимчивости. И при таком переходе, а также
1 Думаю, имело значение и то, что Шанхай является символом открытости страны со времен Опиумных войн XIX в., тогда как современные реформы шли именно под знаком перемен и открытости. - Прим. реф.
при смене патрона они опираются на созданную при самостоятельном бизнесе собственную клиентуру [016, с. 58].
«В своих различных ипостасях, - делает вывод Гийо, - агенты (по недвижимости) могут приобрести определенные ресурсы и компетенции - знание своего района, досье объектов недвижимости, контроль за клиентурой». Одним из важнейших их ресурсов становятся социальные связи, продавая и покупая свое досье, свою клиентуру, они могут приобрести известные фонды для открытия бюро недвижимости. Так для них открывается путь к предпринимательской карьере. Вопреки мнениям об очередной «уловке капитализма», поддерживающей высокую степень эксплуатации современного пролетариата в лице риелторов, «можно допустить, работают ли они по найму или самостоятельно, их деятельность имеет предпринимательский аспект» [016, с. 60].
Что такое «дух капитализма» в современном Китае? Ставя этот веберианский вопрос социологической классики, Гийо добавляет к нему еще несколько [017]. Как мог этот «дух» сохраниться в плановой экономике времен маоизма? Какую трансформацию претерпел при переходе к «рыночному социализму»?
Сколько бы современный режим «партии-государства» ни настаивал в массовой пропаганде на сохранении социалистических ценностей, «переход от плановой экономики к рыночной предполагает идеологическую трансформацию, которая, - замечает Гийо, -и сделала возможным этот переход». В публикуемом исследовании автора интересует именно выработка новых норм и формирование ценностей буржуазного общества. Карьера и взгляды одного из преуспевающих китайских предпринимателей служат Гийо иллюстрацией известного лозунга «обогащения немногих»1, который и легитимировал новую социальную стратификацию в китайском обществе.
«Дух» современного китайского капитализма, как считает Гийо, выражает своими многочисленными выступлениями и статьями руководитель компании «Фэйсян» Mao Лисян с личным капиталом около 100 млн юаней. В отличие от других лидеров совре-
1 Восходящее к архитектору китайских реформ Дэн Сяопину положение о возможности для экономического роста и преуспевания китайского общества первоначального обогащения «немногих» явилось одним из обоснований рыночных реформ. - Прим. реф.
менного китайского бизнеса, ориентирующихся в своей предпринимательской деятельности на американские и японские организационные модели, Мао - сторонник семейной фирмы, как традиционной для Китая формы предпринимательства.
Традиционна для Китая и культивируемая в предпринимательской деятельности Мао Лисяна связь бизнеса с территорией. Это северная часть провинции Чжэцзян вокруг городов Ханчжоу и Нинбо1, в которой уже с 1960-х годов под покровом социалистических форм стала развиваться сеть мелких и средних предприятий. Наиболее характерные носили название «предприятия коммуны и бригады ($Ыйш д(уе)»2. С 19 в 1964 г. их численность выросла до 106 в 1970 и достигла 186 в 1974 г. Столь бурное развитие сельских предприятий этой категории объяснялось приостановкой деятельности городских предприятий в годы «культурной революции».
Родившись в бедной семье в 1942 г. поблизости от Нинбо, Мао Лисян после средней школы начал профессиональную карьеру учетчиком-бухгалтером в 1965 г. на одном из предприятий в системе народных коммун. В 1974 г. он стал директором по сбыту этого предприятия, насчитывавшего 40 работников и занимавшегося изготовлением полуфабрикатов для автомобильной и электротехнической промышленности Шанхая. В 1985 г. стал директором предприятия, которое официально перешло в собственность местных властей, финансировавших закупку шести машин. Оборотный капитал, около 2 тыс. юаней предоставил сам Мао. Фактически он стал владельцем предприятия в рамках системы «ответственного контракта (сНвпфао
Система возникла в ходе деколлективизации и распространялась на крестьянские дворы (поэтому другое название - «контракт об ответственности двора»). В случае Мао контракт фиксировал ежегодную арендную плату номинальному коллективному собственнику в лице администрации поселка, где размещалось предпри-
1 Часть региона в дельте Янцзы, который примерно с XIV в. стал центром экономического развития Китая. - Прим. реф.
En 1984, une circulaire du Conseil des Affaires d'Etat qui démantèle le système des communes populaires, rebaptise ces entreprises предприятия деревень и поселков «entreprises de bourg et de canton» (WWWW, xiangzhen qiye) / William A., Byrd et Lin Qingsong (éds.) // China's Rural Industry. Structure, Development and Reform. - Oxford: Oxford univ. press, 1990. - P. 11.
ятие. В 1986 г. после кризиса производства черно-белых телевизоров, на поставку комплектующих для которого специализировалось предприятие Мао, оно перешло к изготовлению зажигалок. Выбор оказался настолько удачным, что предприятие не только монополизировало местный рынок, но и стало экспортером.
Между 1986 и 1992 г. численность работающих увеличилась со 100 до 1 тыс., однако вмешалась конкуренция, заставившая снизить цену продукта с 1,2 до 0,35 долл. Сориентировавшись на улучшение жилищных условий в китайских городах, Мао перешел на производство сначала вентиляторов для кухонь, а потом и кухонь в полном комплекте. В 1995 г. под эту задачу Мао основал новое предприятие «Фантай», акционерное общество, в котором семье Мао принадлежало 80% капитала. По существу, оно стало семейным предприятием, где руководящие посты в управлении заняли сам Мао как председатель административного совета, его жена - председатель наблюдательного комитета и сын - генеральный директор.
Карьера Мао отразила радикальный сдвиг в китайской экономике: от предприятий коммун к собственности местных властей и далее под прикрытием «контракта ответственности» к частному предпринимательству. Самим предпринимателям, как Мао, который из наемного работника на муниципальном предприятии превратился в его хозяина, переход дался нелегко. Сам Мао особенно тяжелыми называл 1974-1984 гг. - время деградации плановой экономики. Хотя предприятие пребывало в общественном секторе экономики, оно ничего не получало от государства и предоставленное самому себе должно было доставать сырье и оборудование самостоятельно. Тогда-то Мао как коммерческий директор и получил навыки работы в условиях рынка.
В противоположность тем китайским богачам, кто в годы реформ добыл состояние игрой на бирже или спекуляцией с недвижимостью, Мао Лисян может по справедливости считаться «капитаном индустрии» (хотя и легкой), производителем товаров, завоевателем рынков как национальных, так и международных. Эта карьера настоящего промышленника позволила Мао после частичного устранения от дел стать идеологом современного индустриального предпринимательства в Китае.
В курсах лекций в крупнейших университетах Китая Цинхуа, Пекинском (Бэйда) или Пекинском педагогическом (Бэйшида) Мао Лисян выступает защитником, но отнюдь не апологетом семейного предпринимательства. Рассматривая две противоположные позиции в современной экономической науке и управлении, он предлагает собственный выбор. Одна: «система семейного предпринимательства - враг модерности», вторая: «в восточной культуре нельзя обойтись без семейного предпринимательства». Мнение Мао: «Невозможно, чтобы китайские частные предприятия не были семейными, нужно, однако, чтобы они были не слишком семейными» [017].
Обращение за помощью и содействием к родственникам и друзьям и прежде всего к своей семье - единственно возможный выбор при устроении собственного дела. Объясняется такой выбор просто - это принцип доверия. Устроение предприятия в неустойчивой социальной среде при колебаниях экономического курса государства заключает в себе большой риск, и доверять можно только своим, опираясь, в свою очередь, на доверие с их стороны.
Однако на следующем этапе, учит Мао Лисян, следует «смягчить семейную систему ^апИиа jiazuzhi)», отделив в определенной степени управление от собственности и внедрив принципы организации современного предприятия. Это нужно сделать, чтобы привлечь высококвалифицированных специалистов извне. Так формируется уникальный стиль современного китайского предприятия - промежуточный между управленческой моделью и традиционной системой человеческих отношений.
И вся аргументация Мао Лисяна строится в двух планах - логика рынка и логика человеческих отношений. В первом - продвижение бренда предприятия, рекламирование его продукции, забота об инновациях, культуре, привлечении квалифицированных специалистов. Логика человеческих отношений отчасти отвергается как препятствие наращиванию эффективности и отчасти оправдывается в плане создания климата доверия.
Мао выступает категорически против рыночного хаоса, при котором нарушаются права интеллектуальной собственности, а контрафакт становится правилом. Он приветствует законы и практические меры правительства по защите частной собственности, подчеркивает, что роль государства диктуется несовершенством
китайского рынка, его неспособностью координировать деятельность экономических агентов и нарушением со стороны последних норм экономической деятельности. Особое вниманию Мао уделяет отношениям с властью на местах. Отмечается необходимость для предприятия поддерживать тесные связи с местными властями, в то же время по отношению к ним его принцип «быть близким к ним, но не слишком» [017].
Использование Мао Лисяном разноплановой риторики, в которой явственны одновременно модернистские принципы (упор на нововведения и индивидуальную ответственность), социалистические (роль государственного регулирования), конфуцианские (личность в центре предприятия) и традиционалистские (роль семьи), отражает, по словам Гийо, «некий оппортунизм и сложное взаимодействие различных ценностей в нынешнем Китае» [там же].
Мао подчеркивает значение человеческого фактора, понимая под этим не только конфуцианские традиции, но и совершенствование управления благодаря университетской подготовке в соответствующих отраслях. Отстаивая значение личных качеств руководителя предприятия, он обращает внимание на эволюцию законодательства в сторону защиты предпринимательства. А легитимность руководителя фирмы обусловливается для Мао профессионализмом.
«В условиях авторитарного режима, мутация которого отнюдь еще не завершена, не хватает институтов, способных регулировать конкуренцию или структурировать отношения между предпринимателями и их работниками, и нуклеарная семья, - делает вывод французский синолог, - видится институтом, наиболее подходящим, чтобы обеспечить экономическую модернизацию страны» [там же].
А.В. Гордон
2018.04.027. А.В. ГОРДОН. АЛЬТЕРНАТИВА В ПОСТСОЦИАЛИСТИЧЕСКОМ РАЗВИТИИ АГРАРНОЙ СФЕРЫ КИТАЯ. (Статья).
Ключевые слова: Китай; «рыночный социализм»; аграрная реформа; сельское хозяйство; земельная собственность.
В марте 2017 г. в фонде Розы Люксембург в Москве состоялся круглый стол, подготовленный Центром аграрных исследований
