CC BY
46
парцеллятных отношений) измерениях с учетом специфики аттен-циального фокусирования. Корпусная статистика позволяет определить более и менее частотные, а также редкие и окказиональные типы парцеллем по выделенным параметрам. Выявляются принципы парцеллятивного членения: линейный, параллельный и комбинированный. На их основе выделяются и сопоставляются модели парцеллем и их варианты, свойственные французскому и русскому медиадискурсу. Сопоставительно-параметрический анализ приводит к выводу о существенных сходствах французских и русских парцеллем при их семантическом, и особенно синтаксическом, измерениях. Расхождения концентрируются на периферии парцелляции; специфические особенности, свойственные только одному из языков, нечастотны.
В заключении делаются основные выводы по результатам проведенного исследования и намечаются перспективы дальнейшего изучения парцелляции.
Е.А. Казак
ПСИХОЛИНГВИСТИКА
2018.01.002. БАЛЯСНИКОВА О.В. «СВОЙ - ЧУЖОЙ»: Психолингвистические аспекты исследования: (На материале русского языка). - М.: Канцлер, 2017. - 202 с.
Ключевые слова: языковое сознание; ассоциативный эксперимент; ассоциативная структура; ассоциативное поле; посес-сивность; релятивные имена; стимул; реакция.
Ольга Вениаминовна Балясникова - канд. филол. наук, старший научный сотрудник сектора этнопсихолингвистики Института языкознания РАН, специалист в области психолингвистики.
Монография, состоящая из введения, двух глав и заключения, посвящена оппозиции «свой - чужой» в русском языке и языковом сознании.
Во введении эта оппозиция характеризуется как «принцип, пригодный для описания социального поведения». В данном аспекте речь идет о формировании национального самосознания, чувства «мы» и в целом - о воздействии на человека социокультурных норм, приводящем к определенной трактовке им фактов, событий,
текстов и т.д. (с. 5). Дается краткий обзор специальной литературы, посвященной различным аспектам образа «чужого» (В.Б. Иорданский, Б.Ф. Поршнев, Ю.М. Лотман, Р. Линтон и др.), этническим предубеждениям и стереотипам (О.В. Белова, Л.Н. Виноградова, С.В. Лурье, О.Н. Трубачев, Е.М. Верещагин, В.Г. Костомаров, В.В. Красных и др.), оппозиции «свой - чужой» как принципу культуры (Ю.А. Сорокин, И.Ю. Марковина).
О.В. Балясникова считает наиболее информативным описание содержания данной оппозиции как концептуальной основы текста, прежде всего в работах, основанных на положениях когнитивной лингвистики (Т. ван Дейк). В монографии оппозиция «свой -чужой» понимается как «абстрактная номинация отношений противопоставления, прежде всего по принципу принадлежности / непринадлежности, в которых мыслятся реально существующие объекты» (с. 8). Оппозиция объективируется в системе языковых категорий, актуализируется в речи и рассматривается в виде своих основных репрезентаций в русском языке и языковом сознании. Такие репрезентации представлены в «антонимической паре "свой -чужой", парадигматической ассоциативной структуре "свой - чужой" с сильной связью компонентов, компонентах оппозиции (в первую очередь, лексических единицах)» (с. 9).
В главе первой «Вариативность и концептуальные пространства "своего - чужого" в русском языке и культуре» на материале работы В.И. Даля «Пословицы русского народа»1 рассматривается отношение названной оппозиции к пространственной сфере, на основании чего делаются заключения о представлении данной оппозиции в народном языковом сознании. «Свой» мир, т.е. пространство своего обитания (чаще всего обозначаемое как дом, родина, родная сторона) - это пространство, ограниченное по сравнению с безграничным внешним миром (В тесноте люди живут, а на просторе волка гоняют); знакомое (На родной земле и камешек знаком); допускающее со стороны владельцев полную свободу действий (Твой дом, твоя и воля); воспринимаемое как кровный родственник (Своя хатка - родная матка). В «чужом» пространстве происходит нарушение естественного порядка вещей (На чужой стороне и сокола зовут вороною), оно опасно и несправедливо (На
1 Даль В.И. Пословицы русского народа. - М., 1989. - Т. 1-2.
чужой стороне и ребенок - ворог); дистанцирование от объектов «чужого» пространства - норма поведения (От чужого обеда не стыдно не евши встать).
Психологическое состояние также может оцениваться в плане антитезы «свое - чужое» как «значимое и незначимое». При этом «свое» связано с сильными внутренними ощущениями (горем, стыдом, болью), в то время как «чужое» - со смехом, осуждением, внешним проявлением сочувствия (Чужое горе оханьем пройдет; Чужой сын дурак - смех, а свой сын дурак - смерть).
С понятиями «свой» и «чужой» связаны понятия границы, круга, сферы и среды. Указывается, что они значимы не сами по себе, а при наличии объекта соотношения - совокупности лиц по общей функции, общности интересов, деятельности, по социальному статусу. Приводится перечень лексем, обозначающих эти понятия: круг, сфера, каста, клан, секта, когорта, команда, сословие, авангард, актив, аристократия, гвардия и т.д. и словосочетания с ними, характеризующие освоенное в том или ином отношении пространство, например: круг общения / чтения / своих / друзей / знакомств; сфера деятельности / высшая.
Категория «свой - чужой» наиболее определенно проявляет себя в семантике предложения и целого текста. Исследуя языковые репрезентации этой категории, автор уделяет основное внимание лексическим единицам свой и чужой, их дериватам, а также основным номинациям «своих» и «чужих» в обыденном языковом сознании, соотнося эти языковые средства с категорией посессивности. При этом О.В. Балясникова разделяет точку зрения К.Г. Чинчлей1, что эти единицы входят в комплекс языковых средств, представляющий на лексическом уровне названную категорию: помимо возвратных и притяжательных местоимений сюда относятся лексика, связанная с отношением владения, глаголы со значением приобретения собственности и со значением утраты обладаемого, имена со значением неотторжимой принадлежности (например, имена родства, имена «личной сферы» человека - душа, сознание, совесть) и т.д. Делается вывод, что «свой» и «чужой» - одновременно и «ЛЕ (лексические единицы. - Н. Т.), и компоненты значений
1 Чинчлей К.Г. Типология категории посессивности. - Кишинев, 1990. -
154 с.
ЛЕ, выражающие принадлежность в ее широком смысле. Несмотря на способность относиться к любому лицу, эти ЛЕ обнаруживают выявляемую в экспериментах выраженную зависимость от коммуникативного эгоцентра "я / мы"» (с. 46).
Соотношение понятий «свой» и «чужой» трактуется как единство противоположностей, так как в ассоциативно-вербальной сети оппозиция 'свой - чужой' имеет вид парадигматической ассоциативной структуры с сильной ассоциативной связью компонентов, подтверждаемой их частотностью и предсказуемостью.
В целях подтверждения этого положения во второй главе «"Свой" и "чужой"" как образы языкового сознания» исследование построено на материале и результатах ассоциативного эксперимента, результаты которого позволяют описать структуру и содержание знаний, стоящих за словами свой и чужой, для чего принимается во внимание характер вербальных реакций на них как на стимул1.
В этой же главе анализируются ассоциативные значения так называемых релятивных имен и их способность сочетаться с посес-сивами. К релятивным именам относятся именования человека, прежде всего номинации родства, а также виды «формального варьирования номинаций относительно постоянного референта» (с. 108), например: друг, коллега, оппонент, соавтор, единомышленник, сосед и т.д.
Анализируются также ассоциации на слова русский / российский, посторонний, аутсайдер, иностранец / иностранный, немец, гость, враг, инопланетный / инопланетянин в их соотношении со словами «свой» и «чужой».
Описывается эксперимент, целью которого было построение пяти образов: «чужого», «гостя», «постороннего», «пришлого», «иностранца». При этом автор исходит из того, что образ может быть вербализован различно в зависимости от условий коммуникативного акта. Одной из типичных форм такой вербализации является предложение (высказывание, текст). «Мотивом к созданию предложения, задающим ключевой образ, может стать стимульное
1 Автор учитывает также данные следующих словарей: Русский ассоциативный словарь.: в 2-х т. / Караулов Ю.Н., Тарасов Е.Ф., Сорокин Ю.А., Уфимце-ва Н.В., Черкасова Г.А. - М., 1992-1996; Русский ассоциативный словарь: (Электрон. версия). - 2013. - Режим доступа: http://iling-ran.ru/main/publications/evras
2018.01.003-013
слово, заданное в АЭ (ассоциативном эксперименте. - Н. Т.)» (с. 158). В качестве слов-конкретизаторов «чужого» участникам эксперимента (студентам 2-4 курсов московских вузов) были предложены лексические единицы гость, посторонний, пришлый, иностранец, чужой. Эксперимент проводился в устно-письменной форме: услышав слово, респонденты должны были в течение ограниченного времени записать с ним осмысленное предложение (текст). Анализируя образы «чужих», отраженные в полученных текстах, О.В. Балясникова приходит к следующим основным выводам:
1. Контексты с этими лексическими единицами выражают общую идею нарушения территориально или социально ограниченного пространства.
2. Сопоставление результатов ассоциативного эксперимента и данного эксперимента показало, что периферийные (нечастотные) ассоциативные структуры, представленные в ассоциативных полях рассматриваемых слов, могут становиться частотными при конструировании более широкого контекста. Типичными являются: а) прескрипции (запрет брать чужой предмет); б) указание на опасность, исходящую от «чужого»; в) сценарий вторжения «чужого» на «свою» территорию.
3. Зафиксирована «преимущественная референция к лицу, а не к неодушевленному предмету» (с. 169).
В заключении указывается, что «семантическое ядро оппозиции ("свой - чужой". - Н. Т.) может быть представлено отношениями принадлежности / непринадлежности. В этом смысле оппозиция не только антропоцентрична, но и эгоцентрична, поскольку определять кого-то / что-то своим или чужим - прерогатива субъекта отношения, часто совпадающего, как показывают результаты экспериментов, с 'эго' говорящего» (с. 183).
Н.Н. Трошина
2018.01.003-013. ПРОБЛЕМЫ АССОЦИАТИВНОЙ ЛИНГВИСТИКИ. (Обзор).
2018.01.003. ГОЛЬДИН В.Е., СДОБНОВА А.П. Модель ассоциативного реагирования, сферы референции стимулов и картина мира // Вопр. психолингвистики. - М., 2016. - № 2 (28). - С. 112-119.
