CC BY
12
рая была во времена предшествующего бума. Это возможно только на основе использования новых технологий, поэтому в условиях кризиса резко возрастет потребность в инфраструктуре, которая обеспечивала бы эффективный трансферт знаний и технологий из сферы науки и образования в сферу производства и бизнеса. НТП -одна из наиболее эффективных разновидностей такой инфраструктуры. Их широкое распространение и развитие открывают новые возможности для создания высокотехнологичного производства и инновационного бизнеса, что вносит свой вклад в преодоление глобальной рецессии.
М.О. Лихачев
2017.03.022. МАККАРТИ Г., СОН С., ДЖАЯСУРИЯ К. ПРОЛЕТАРИЗАЦИЯ АКАДЕМИЧЕСКОГО ТРУДА В АВСТРАЛИИ. McCarthy G., SONG X., JAYASURIYA K The proletarianisation of academic labour in Australia // Higher education research & development. - 2017. - P. 1-15. - Mode of access: http://dx.doi.org/10.1080/ 07294360.2016.1263936
Ключевые слова: академический труд; отчуждение и высшее образование; пролетаризация; государственное регулирование.
Авторы статьи, сотрудники Университета Западной Австралии и Университета Мердока (Австралия), рассматривают изменения статуса академических работников австралийских университетов, связанные с распространением корпоративной культуры управления и маркетизацией образовательной и научной деятельности.
В связи с большими изменениями в австралийских университетах, которые происходят в последнее десятилетие, работники, занятые академической деятельностью, постепенно утрачивают свой привилегированный статус. Они превращаются в обыкновенных наемных работников, которые находятся под контролем вышестоящего менеджмента подобно сотрудникам любой современной корпорации. По мнению авторов, этот процесс характерен не только для Австралии - он выражает общую тенденцию в изменении статуса академических работников в англоязычных странах. Все это происходит в рамках формирующейся сложной системы коли-
чественных оценок результативности академической деятельности и новой системы разделения академического труда.
В современной научной литературе, посвященной проблемам управления в системе высшего образования, неоднократно отмечался рост влияния управленческих университетских структур и интенсификация контроля над академической деятельностью как в сфере научных исследований, так и в сфере преподавания. Это влияние осуществляется через внедрение различных систем администрирования и количественной оценки результатов научной и образовательной деятельности1. Эти изменения не являются чисто внешними, они оказывают непосредственное влияние на саму трудовую деятельность академических работников и ее потенциальные результаты. В итоге представители академического сообщества утрачивают непосредственный контроль над своей деятельностью, лишаются самостоятельности (постановки целей и планирования этапов) и превращаются в обычных исполнителей распоряжений, поступающих от вышестоящих инстанций. Одновременно происходит коммодификация результатов академической деятельности, т.е. превращение ее в товар. В сфере преподавания вводится понятие «образовательные услуги», конечными потребителями которой являются студенты, а в сфере научных исследований маркетизация принимает форму продажи прав интеллектуальной собственности на конечный результат научных исследований. В этом контексте авторы статьи задаются вопросами: как система оценки меновой стоимости результатов академической деятельности внедряется в практику работы университетов; каким образом происходит пролетаризация академического труда?
Одним из главных проявлений пролетаризации академического труда становится разрыв между исследовательской и преподавательской видами деятельности и академической квалификацией. Это выражается в сокращении сроков трудовых контрактов и значительном увеличении доли так называемой «проектной» заня-
1 Deem R. The knowledge worker, the manager-academic and the contemporary UK university: New and old forms of public management? // Financial accountability & management. - 2004. - Vol. 20, N 2. - P. 107-128; Marginson S., Marshman I. System and structure // The Dawkins revolution: 25 years on / Eds.: Croucher G., Marginson S., Norton A., Wells J. - Melbourne: Melbourne univ. press, 2013. - P. 56-74; Roberts P., Peters M.A. Neoliberalism, higher education and research. - Rotterdam: Sense, 2008.
тости, которая предполагает заключение краткосрочного контракта на время реализации соответствующего исследовательского проекта или реализации какого-либо образовательного курса. В результате гарантии занятости и стабильность статуса академических работников размываются; они становятся более беззащитными перед администрацией университетов, выступающей в качестве их работодателя. Это соответствует общей тенденции развития капитализма, который стремится разрушить монополию на определенную квалификацию, заставить носителей этой квалификации конкурировать между собой, чтобы таким образом снизить издержки, связанные с использованием высококвалифицированного труда.
Критически важным для понимания того, каким образом капиталистическая логика проникает во все сферы университетского управления, включая деятельность государственных регуляторов, является система контроля и измерения результативности академической деятельности. В основе этой системы лежит представление о том, что всякая деятельность, а следовательно, и ее результаты, должна быть измерена и оценена в терминах меновой стоимости. Это предполагает превращение академического труда в «абстрактный труд» и далее в простой стоимостный показатель. В результате в австралийских университетах может полностью исчезнуть особая страта академических работников, которая самостоятельно определяла условия своей занятости и сопутствующее этому распределение между рабочим временем и досугом. Теперь это недоступно для большинства представителей австралийского академического сообщества. Вот как описывает эту ситуацию Р. Коннелл: «Как постоянный университетский сотрудник я являюсь привилегированной личностью. И мои привилегии дают мне возможность работать для других, менее привилегированных людей... Однако в настоящее время быстро возрастает объем контроля и разных дополнительных механизмов и требований, включая контроль через электронные системы. Эта тенденция ведет к депрофессионализации университетских работников, чья свобода выносить независимые суждения существенно сокращается»1.
1 Connell R. Why Australia needs a new model for universities // The Conversation. - 2015. - Mode of access: https://theconversation.com/why-australia-needs-a-new-model-for-universities-43696
По мнению авторов статьи, подобный процесс может быть опасен для дальнейшего развития науки и системы высшего образования, поскольку академическая деятельность слишком динамична и внутренне изменчива для того, чтобы ее можно было подвергать «распылению» и жесткому контролю. Кроме того, для представителей академического сообщества приоритетным всегда было признание результатов их деятельности со стороны других представителей профессионального сообщества. На этом базируется академическая идентичность, и если она размывается, то это и означает депрофессионализацию.
Тревожные общемировые тенденции авторы рассматривают в контексте процессов, происходящих в сфере науки и высшего образования Австралии. Для австралийских университетов в последнее десятилетие характерны унификация университетской системы, снижение государственного финансирования, интернационализация, сдвиг от элитарного в сторону массового образования и корпоративизация университетов. Одним из важных шагов на этом пути стало расширение системы платного образования, поддержанной со стороны государства предоставлением различного рода льгот по оплате для студентов. Это стало первым шагом на пути снижения государственного финансирования высшего образования и превращения его в одну из отраслей рыночной экономики. Снижение государственного финансирования университетов началось с середины 1980-х годов: в 1986 г. государственное финансирование составляло 87% университетских доходов, к 2007 г. его доля упала до 45% (с. 3). Этот недостаток дохода университеты начали восполнять за счет массового набора платных студентов, в том числе иностранных. В результате начался процесс массификации высшего образования: если в 1998 г. количество студентов в австралийских университетах составляло около 400 тыс., то в 2014 г. там обучались уже 1 025 670 австралийских и 347 560 иностранных студентов (с. 4).
Массификация привела к корпоративизации структуры высшего образования. Руководство университетов получило статус, эквивалентный статусу руководства крупных корпораций, что сопровождалось соответствующим изменением риторики и стиля руководства. Произошло свертывание коллегиальности в принятии решений, резко усилилась централизация управления и власть
высшего менеджмента. Управляющие структуры разработали систему инструментов оценки результативности академической деятельности, ориентированную на запросы рынка и государственный заказ. Это не могло не отразиться на характере и условиях деятельности всех представителей академического сообщества. В новой системе контроля и регулирования академические работники были подвергнуты жесткой специализации, что существенно ограничило сферу их исследовательской и преподавательской компетенции. По своей сути этот процесс аналогичен процессу депрофессионализации ремесленников, который начался в результате разделения труда и развития капиталистических мануфактур. Тогда на смену мастерам, способным выполнять весь комплекс работ, необходимых для производства какого-либо изделия, пришли частичные профессионалы, которые могли решать только простые задачи. Примерно то же самое происходило в последнее время с представителями австралийского академического сообщества. Вынужденные решать легкие задачи, они постепенно утрачивали широкий характер своей квалификации и в результате оказывались во все большей зависимости от своих работодателей, т.е. от руководства университетов. Другой стороной этого процесса стала стандартизация преподавательской и исследовательской видов деятельности благодаря введению разнообразных формальных процедур, облегчающих контроль за протеканием процесса со стороны управленцев. Этот процесс аналогичен введению системы Тэйлора на промышленных предприятиях в начале ХХ в. Он означает усиление регламентации и контроля над непосредственными исполнителями каких-либо работ. В результате академическая деятельность превращается в набор рутинных функций, которые наилучшим образом выполняются при соблюдении целого ряда стандартных процедур. Особенно ярко этот процесс проявился в сфере образовательной деятельности, где унификация учебных планов и контроль за их исполнением достигли весьма значительных масштабов.
Все эти процессы, естественно, вызвали определенное сопротивление со стороны австралийского академического сообщества, хотя оно (сопротивление) имело весьма слабые и скрытые формы. Главной формой такого пассивного сопротивления стало стремление минимизировать влияние различного рода оценочных показателей, устанавливаемых руководством университета, на свою дея-
тельность: оценка преподавателей студентами, получение отзывов на научные работы, требования к публикационной активности и т. п. Представители австралийского академического сообщества старались выполнять эти требования в минимально необходимом объеме, так, чтобы не подвергнуться взысканиям со стороны управляющих структур и при этом уменьшить их воздействие на свою повседневную деятельность. В ответ на этот тихий саботаж университетское руководство и государственные регуляторы постепенно увеличивали давление, вводя соответствующие требования в качестве обязательных и жестко связав их выполнение с условиями продления контрактов, т.е. с сохранением соответствующих академических работников на их рабочих местах. Это не изменило формального характера исполнения этих требований со стороны ученых, но увеличило их объем и критическую важность исполнения, в результате они стали неотъемлемой частью деятельности академических работников. Это усилило негативное отношение ученых и преподавателей к происходящим изменениям настолько, что оно проявилось в данных социологических опросов по «академической удовлетворенности», которые проводятся среди представителей академического сообщества. Согласно этим данным, средний мировой уровень «академической удовлетворенности» составляет 61%, т.е. в мире в среднем 61% респондентов из академической среды заявляют о своей удовлетворенности условиями жизни и труда, в то время как в Австралии этот уровень составляет 54%, т.е. значительно ниже среднемирового показателя1. Более детальный анализ результатов опроса показывает, что неудовлетворенность академического сообщества результатами своего труда заключается именно в том, что сложившаяся система университетского менеджмента принуждает их подчинять свою преподавательскую и научную деятельность требованиям рынка, согласно которой студент является конечным потребителем образовательной услуги, а ученый - производителем некоего рыночного продукта. Кроме того, данные опроса показывают, что академическое сообщество Австралии испытывает дополнительную неудовлетворенность, связанную с огромным объемом прямого контроля за его деятельностью
1 Job satisfaction around the academic world / Bentley P. J., Coates H., Dob-son I., Goedegebuure L., Meek V.L. (Eds.). - Dordrecht: Springer, 2013. - P. 31.
со стороны менеджмента. Руководство отнимает у них слишком много времени, которое они могли бы использовать более продуктивно для совершенствования своей научной и преподавательской деятельности.
Авторы статьи также отмечают особую роль, которую играет государственное регулирование в процессе внедрения рыночных моделей в сферу науки и образования. Система количественной оценки результатов академической деятельности, которая превращает их из потребительной в меновые стоимости, была принята именно на государственном уровне и именно оттуда внедрялась в практическую жизнь университетов параллельно со снижением государственного финансирования и внедрением конкурсного распределения государственных средств. Эта политика стимулировала превращение университетов в корпорации, реализующие на массовом уровне образовательные услуги, и вызвала к жизни связанную с этим систему управления и контроля над академической деятельностью.
Одним из самых ярких отражений процесса депрофессионализации академического труда в австралийских университетах, по мнению авторов, является рост числа краткосрочных контрактов, действие которых ограничено периодом исполнения конкретных проектов и после окончания которых может быть прекращено. Согласно официальным данным, такую форму занятости в австралийских университетах имеют 60% академических работников, 57% из которых - женщины (с. 7). Результатом этого являются фундаментальные сдвиги на рынке труда академических работников. Значительное предложение труда академических работников, готовых работать на временной основе и за сравнительно более низкую заработную плату, создает мощное конкурентное давление на работников, имеющих стабильную занятость в университете, и делает их более зависимыми от университетского менеджмента. Такая ситуация подрывает не только условия занятости академических работников, но и саму академическую свободу, которая традиционно рассматривалась как неотъемлемый атрибут академической деятельности. В результате академическое сообщество превращается в часть подчиненного зависимого класса общества, положение которого определяется спросом со стороны работодателей.
Еще одним важным последствием пролетаризации академического труда является внутреннее отчуждение, возникающее между представителями академической сферы. Это происходит потому, что сложившаяся количественная система оценок результативности академического труда имеет не только коллективное, но и индивидуальное измерение и создает основу для конкуренции внутри научных и преподавательских коллективов. Наиболее опасным в этом отношении инструментом является использование оценок преподавателя студентами в качестве показателя его профессионального уровня. В результате использования этой системы преподаватель, как правило, озабочен не тем, чтобы эффективно передавать свои знания студентам и оценивать достигнутые ими результаты, а тем, чтобы заслужить высокую оценку с их стороны. Кроме того, большинство работников академической сферы рассматривают такой метод их профессиональной оценки как кризис доверия к академической квалификации в целом.
В качестве критериев оценки профессионализма многие австралийские университеты также используют уровень публикационной активности, и в частности импакт-факторы журналов, в которых публикуются статьи соответствующего автора и показатели цитируемости его публикаций. В результате руководство университетов предписывает академическим работникам публиковать результаты своих исследований в определенных журналах, имеющих соответствующий уровень международного влияния. Такое давление воздействует не только на направление публикационной активности ученых, но и на тематику и характер их исследований. Ведь теперь, чтобы повысить вероятность успешной публикации полученных результатов, они должны выбирать темы для своих статей и методологию исследований, исходя из предпочтений определенных журналов. Тематики исследований, которая не представляет значительного интереса в глазах международной научной общественности, ученые сознательно избегают, хотя именно эти исследования, возможно, в будущем могли бы дать ценные научные результаты.
Общий вывод авторов статьи заключается в том, что происходящие изменения в системе управления австралийскими университетами привели к потере академическими работниками статуса автономной саморегулируемой профессиональной группы. Эти из-
менения соответствуют глобальным политико-экономическим тенденциям, предполагающим превращение труда всех видов в товар, создающий не только потребительные, но и меновые стоимости. Кроме того, этому процессу активно содействуют две взаимосвязанные тенденции: стремление государства к снижению социальных расходов и переводу предоставления различных видов социальных услуг, в частности услуг высшего образования, на самоокупаемость; массификация высшего образования, в результате которой университеты превращаются в крупные корпорации, предоставляющие услуги высшего образования. Под влиянием этих тенденций австралийские университеты стремительно трансформировались и создали структуры, осуществляющие управление работниками академической сферы, подобные системе управления персоналом любой крупной корпорации. Главным инструментом этой системы управления является разработка и реализация количественной оценки результативности научно-исследовательской и преподавательской деятельности сотрудников университета. С его помощью осуществляется оценка деятельности как каждого отдельного сотрудника, так и отдельных подразделений университета. Это помогает поддерживать между ними конкуренцию, которая укрепляет позиции университетского руководства. Еще одним важным направлением пролетаризации академического труда является сокращение сроков действия трудовых договоров и их условный характер, связанный с реализацией конкретных проектов. Это дополнительно усиливает конкуренцию между работниками академической сферы и усиливает позиции университетского руководства на академическом рынке труда.
В заключение авторы отмечают, что подобные тенденции негативно отражаются на академической идентичности, в основе которой лежит представление об определенной свободе мыслей и действий для ученого и преподавателя. Снижение степени этой свободы негативно скажется на общем уровне эффективности научной и преподавательской деятельности и на формировании будущих поколений академических работников, которые будут практически лишены благотворной для их развития обстановки академической свободы и будут изначально осознавать себя в качестве наемного персонала, поставленного в жесткие рамки своими работодателями. Такие установки не способствуют развитию науч-
ного и педагогического творчества, что может быть очень опасно для будущего развития высшей школы.
М.О. Лихачев
2017.03.023. КОММЕРЦИАЛИЗАЦИЯ ТЕХНОЛОГИЙ РЕДАКТИРОВАНИЯ ГЕНОМА / БРИНЕГАР К., ЕТИСЕН A.K., ЧХВЕ С., ВАЛЛИЛЛО Э., РУИС-ЭСПАРСА ГУ., ПРАБХАКАР A.M., ХА-ДЕМХОССЕЙНИ A., ЮН С.-Х.
The commercialization of genome-editing technologies / Brinegar K., Yetisen A.K., Choi S., Vallillo E., Ruiz-Esparza G.U., Prabhakar A.M., Khademhosseini A., Yun S.-H. // Сг^^! reviews in biotechnology. -2017. - P. 1-10. - Mode of access: http://dx.doi.org/10.1080/ 07388551.2016.1271768
Ключевые слова: биотехнология; генная инженерия; технологии редактирования генома; CRISPR; коммерциализация; бизнес; инвестиции.
Авторы статьи, сотрудники ведущих американских университетов, рассматривают современное состояние и перспективы развития рынка технологий генной инженерии.
Появление новых технологий в сфере генной инженерии производит глубокую трансформацию в таких областях, как медицина, сельское хозяйство и промышленные биотехнологии. Широкое использование технологии CRISPR1 создает благоприятную почву для масштабного производства высокоэффективных и низкозатратных наукоемких медицинских продуктов. И хотя подавляющее большинство технологий на базе CRISPR разработаны в медицинской промышленности, первоисточником этих разработок стали открытия, сделанные в академических институтах. Совместно с медицинскими компаниями эти институты трудятся над разработкой всеобъемлющей системы прав интеллектуальной собствен-
1 CRISPR (от англ. clustered regularly interspaced short palindromic repeats -короткие палиндромные повторы, регулярно расположенные группами) - особые локусы бактерий и архей, состоящие из прямых повторяющихся последовательностей, которые разделены уникальными последовательностями (спейсерами). Использование систем CRISPR-Cas[de] для направленного редактирования геномов является перспективным направлением в современной генной инженерии. - Прим. реф.
