CC BY
18
2017.03.014. ГРУНДМАНН Р. ПРОБЛЕМА ЭКСПЕРТИЗЫ В ОБЩЕСТВАХ ЗНАНИЯ.
GRUNDMANN R. The problem of expertise in knowledge societies // Minerva. - 2017. - Vol. 55. - P. 25-48. - DOI 10.1007/s11024-016-9308-7.
Ключевые слова: эксперты; экспертиза; наука; знание; общества знаний; принятие решений; исследования науки и технологий.
Статья сотрудника Ноттингемского университета (Великобритания) посвящена проблеме экспертизы и роли экспертов в современных обществах знания.
Вопросы о том, что такое экспертиза и чем занимаются эксперты, каково их место в обществе и какую роль они должны играть, активно обсуждаются в литературе. Согласно принятым представлениям, 1) существует фундаментальное различие между экспертами и неэкспертами; 2) эксперты могут представлять как профессиональную, так и научную сферу; 3) эксперты обладают определенными техническими и интеллектуальными навыками; 4) эксперты беспристрастны, поэтому заслуживают доверия (с. 26). Экспертиза осуществляется по некоему запросу извне. Это делает ее рациональной в двух смыслах: она имеет отношение к заказчикам и она имеет отношение к их нуждам (часто это помощь в принятии решения). Цель автора - «выявить и проанализировать эти двойственные взаимоотношения» (с. 26).
Традиционный пример экспертов - научные советники и профессиональные консультанты, включая юридических консультантов и врачей. Однако возникают новые - «непрофессиональные» - формы экспертизы. Примером служат многочисленные платформы, где граждане делятся своим опытом по различным вопросам - от финансов до культурных мероприятий. Из этого следует, что, с одной стороны, экспертиза не всегда связана с научной деятельностью, а с другой - что задача ученых состоит в получении нового знания, а не в проведении экспертизы.
Классические социологи знали о различиях между знанием и действием. Как писал Э. Дюркгейм, «жизнь не может ждать», а научное знание, напротив, характеризуется ограниченностью или отсутствием возможностей для действия (с. 28). Общество не может
ждать, пока наука вынесет свой вердикт, оно должно немедленно решать, какие действия предпринять. Поэтому наука, которая может позволить себе быть неторопливой, не слишком подходит для ситуаций, в которых безотлагательность становится самой важной характеристикой.
Обращаясь к историческому и социальному контексту экспертизы, автор начинает с наблюдения З. Баумана Bauman, 1987). З. Бауман пишет о роли интеллектуала в обществе и вводит термины «законодатели» и «интерпретаторы», чтобы проиллюстрировать различие между обществами модерна и постмодерна. В обществах модерна роль интеллектуала близка роли законодателя, тогда как в обществах постмодерна интеллектуалы скорее выступают в роли интерпретаторов.
С точки зрения экспертизы это означает, что в традиционном обществе решения обосновываются ссылкой на Бога, Природу или «лучшую жизнь». Индустриальные общества ссылаются на благосостояние и здоровье, что приводит к озабоченности последствиями, связанными с развитием промышленного производства и с его влиянием на людей и окружающую природную среду. В этих обществах наука привлекается в качестве арбитра во многих спорных ситуациях и выступает в роли «законодателя», о которой писал З. Бауман.
В обществе знания ссылки на религиозные или нравственные ценности полностью не исчезли, равно как и на науку, которая, как предполагается, обеспечивает до определенной степени «рациональное» руководство для общества. Но подобно интеллектуалам З. Баумана, потерявшим свою роль в качестве «законодателей», наука после Второй мировой войны утратила прежний авторитет. Кроме того, в современном обществе опора на экспертизу благодаря стремительному развитию информационных технологий становится повсеместной, люди одновременно выступают и в роли экспертов, и в роли клиентов. Во многих ситуациях требуется экспертное мнение, идет ли речь о профориентации в школе, финансовом консультанте или семейном психологе (автор называет их «полевыми экспертами»).
Возникает парадоксальная ситуация: появление общества знания привело к расцвету и зависимости от экспертизы. Уменьшилось доверие к научным экспертам и в то же время появились
формы экспертизы, которые не основываются на профессиональной аккредитации или научной репутации. Экспертиза предполагает существование двух сторон: экспертов - научных, профессиональных и «полевых» - и потребителей - политиков, бизнеса, неправительственных организаций и частных лиц. Эти две стороны способны вступать в сложные взаимоотношения (с. 32). Далее автор обсуждает пять подходов, существующих в исследованиях науки и технологий (ИНТ), касающихся экспертизы.
Лабораторные исследования. Г. Коллинз внес важный вклад в анализ экспертизы в современном обществе. Г. Коллинз и Р. Эванс1 критически отнеслись к характерной для ИНТ релятивизации веры в науку и призвали к расширению места и роли экспертизы в обществе и в процедуре принятия решения. По их словам, «если теперь положение о том, что ученые и инженеры имеют особый доступ к истине, вызывает сомнение, то почему по-прежнему их деятельность заслуживает особого уважения? Это важнейшая проблема на сегодня» (цит. по: с. 33).
Автор считает нужным отметить два важных момента: один касается участия в принятии решений, другой - участия в получении знаний. Термин «социотехническое принятие решений», используемое в книге Г. Коллинза и Р. Эванса, имеет отношение к обоим этим моментам. Однако они не рассматривают потенциальную неопределенность этого концепта. Вместо этого они вводят другое различие между «интеракционистской» и «контрибутивной» экспертизами. В первом случае речь идет о «достаточности опыта, чтобы непосредственно взаимодействовать с аудиторией», а во втором - о «достаточности опыта, чтобы вносить вклад в науку» (с. 33).
Разведение этих двух видов экспертизы имеет смысл, если речь идет о роли научного эксперта. По мнению Г. Коллинза, ключевые компетенции могут быть приобретены только посредством практического участия в работе лаборатории. Только так ученый получает неявные знания и только таким путем в качестве эксперта он может претендовать на компетентные суждения. Г. Коллинз также постарался показать, что изначально нет ничего исключительного в качестве и экспериментальных навыках исследователя, выступающего в роли эксперта, по сравнению с другими учеными.
1 Collins H., Evans R. Rethinking expertise. - Chicago, 2007. - 176 p.
Все зависит от социальных процессов - вхождения и пребывания в ядерной группе.
Лаборатория как место, где производится знание, и как научный институт, который удостоверяет компетенцию исследователя и делает его «сертифицированным экспертом», не единственный источник экспертного знания и, возможно, не самый важный, когда речь идет о принятии политических решений. Лаборатория трактовалась как источник власти не только Г. Коллинзом, но и рядом других авторов, которые в 1970-1980-е годы проводили этнографические исследования жизни лаборатории.
Б. Латур, как и Г. Коллинз, начинал с изучения жизни лаборатории и так же, как и он, воспринимает лабораторию как источник власти. Для него эксперт - это специалист, который имеет возможность «работать в темноте» и совершать ошибки в противоположность политику, который все свои ошибки делает на публике. Внимание Б. Латура сосредоточено не столько на роли экспертов, сколько на роли лабораторий как источников политической власти, а также сходстве науки и политики. Его схема актор-ных сетей освобождает от необходимости давать объяснения и позволяет ограничиться описанием этих сетей и их динамики. «Эта плоская онтология не признает проблемы политического принятия решений как отдельного вопроса и роли экспертизы в этом процессе» (с. 35).
Таким образом, лабораторные исследования больше сосредоточены на ученых и на их практиках, а также их вовлеченности в более широкие сети отношений. Политический и институциональный анализ - слабое место этого подхода.
Экспертиза и контрэкспертиза: Политика знания. Еще в 1980-е годы Д. Коллингридж и К. Рив1 описали два сценария, в которых знания специалиста и принятие политических решений тесно связаны. В первом сценарии политический консенсус существует еще до того, как проводится исследование, и соответственно научные данные лишь легитимизируют предопределенный политический выбор. Во втором - эксперты по очереди приводят аргументы и контраргументы и делают заявления, не достигая согласия.
1 Collingridge D., Reeve C. Science speaks to power. - N.Y., 1986. - 175 p.
Вместо политического консенсуса идут бесконечные технические споры.
Эти авторы отказываются от идеи, согласно которой экспертиза - это нечто, что может быть выведено из модели научного исследования. Они верно указывают на тот факт, что политикам нужно принять решение в условиях неопределенности, а не получить исчерпывающие научные данные прежде, чем это сделать. Тем не менее ссылки на научные знания важны, поскольку к ним прибегают все лоббирующие группы и поскольку научное знание пользуется большим уважением, чем все остальные формы знания.
Автор критикует предложенное разграничение, считая его слишком жестким. Иногда решения принимаются и после, как казалось, бесконечных технических дебатов, а иногда, наоборот, -когда политический консенсус нарушается в связи с получением новых данных. Кроме того, в данном случае понятие экспертизы вновь исчерпывается научной экспертизой.
Регулирующая наука. В своем исследовании Л. Солтер с соавторами1 доказывал, что существует важное различие между наукой и научным исследованием, с одной стороны, и знанием, которое используется для решения политических вопросов, - с другой. Науку, которая используется политиками, они называют «подмандатной наукой», подчеркивая, что данный тип науки не результат автономного исследовательского процесса (в понимании М. Пола-ньи или Р. Мертона), а заказ государства. Цель подмандатной науки - не получение новых данных, а вынесение суждения о множественных источниках данных, которое служит основой для разработки рекомендаций относительно важных проблем государственной политики (с. 36).
Если книга Л. Солтера с соавторами получила мало внимания, то работа Ш. Ясанофф2, касающаяся экспертных комитетов, получила широкую известность. Она рассматривает экспертизу, используя термин «регулирующая наука». Свою книгу она начинает с перечисления трех важных открытий социологии науки, которые необходимо учитывать при обсуждении этой проблемы: 1) на-
1 Salter L., Edwin L., Leiss W. Mandated science: Science and scientists in the making of standards. - Berlin, 1988. - 221 p.
2 Jasanoff Sh. The fifth branch: Science advisers as policymakers. - Cambridge (MA), 1990. - 300 p.
учные факты социально конструируются; 2) научные парадигмы и общественный престиж важны для решения проблем, с которыми сталкиваются эти комитеты; 3) с помощью пограничной работы ученые решают, кто принадлежит к релевантным профессиональным и политическим сообществам, а кто не принадлежит, тем самым поддерживая научный авторитет в ситуации неопределенности (с. 37).
Ш. Ясанофф противопоставляет технократическую и демократическую модели экспертного научного мнения. «Идея о том, что ученые способны говорить властям правду в ценностно нейтральной манере, - это миф, не имеющий отношения к действительности» (цит. по: с. 37). Но это самый важный вопрос, считает Ш. Ясанофф, если попытаться понять роль экспертизы в процессе принятия решений. По мнению же автора, гораздо важнее подчеркнуть, что квалификация и навыки ученых часто недостаточны, чтобы ответить на запрос тех, кто принимает решение, как показал Л. Солтер с коллегами.
Рассматривая экспертов как политических советников, Ш. Ясанофф указывает, что «эксперты сами иногда болезненно осознают, что то, чем они занимаются, не "наука" в обычном смысле, но гибридная деятельность, которая объединяет элементы научных данных и размышлений с большой долей социальных и политических суждений» (цит. по: с. 37). Это положение, возможно, отражает самый главный аспект экспертизы. В более поздних своих работах Ш. Ясанофф подчеркивает роль эксперта как переводчика, или медиатора, между знанием и принятием решений, что очень схоже с предположением автора.
Непрофессиональная экспертиза. Б. Уайнна1 обычно называют автором идеи о том, что экспертами могут быть и обычные люди. Его известное исследование показало, как британские фермеры пострадали не только от радиоактивных осадков после Чернобыльской катастрофы, но и от вмешательства правительства в их повседневную работу. Б. Уайнн доказывал, что если правительственным ученым было разрешено делать авторитетные заявления, часто довольно противоречивые, то самих фермеров ни о чем не
1 Wynne B. May the sheep safely graze? A reflexive view of the expert-lay knowledge divide // Risk, environment and modernity / S. Lash, B. Szerzynskia, D. Wynne (eds). - L., 1996. - P. 44-83.
спрашивали, хотя они знали нечто большее о своих стадах овец и требованиях животноводства.
Призыв Б. Уайнна о включении фермеров в процесс принятия решений и критика высокомерия государственных властей получили большое влияние в ИНТ и демократических кругах. Остается неясным, какие политические рекомендации кроме рекомендации выделить компенсации за потерянных овец могли бы последовать, если бы спросили экспертное мнение фермеров (с. 38). Остается неясным и вопрос, какие социальные группы способны выносить экспертные суждения и в каких областях.
М. Каллон1 подчеркивает комплементарность ученого эксперта и непрофессиональной экспертизы, признавая, что оба являются узниками своих собственных верований. Но непрофессиональные эксперты еще и опасаются, что «кто-то другой станет решать, что для них хорошо, и эти решения будут приняты без знания их потребностей или желаний» (цит. по: с. 39).
Автор считает это замечание важным. Оно подчеркивает тот факт, что разные формы экспертизы могут конкурировать и что специфические виды экспертизы связаны со специфическими общественными интересами. С его точки зрения, и непрофессиональные эксперты, и официальные эксперты служат посредниками между телом знания и контекстом решения. Но и те и другие должны бороться, чтобы быть замеченными и принятыми (с. 39).
Б. Уайнн и М. Каллон затронули важный вопрос о включении стейкхолдеров, что стало более актуальным в рамках постнормальной науки, когда ставки высоки, факты неопределенны, ценности спорны, а решение надо принимать срочно. В этой ситуации наука и принятие решений тесно переплетаются. Создает ли это мост между наукой и политикой? Или, наоборот, это служит помехой для принятия решений?
Б. Уайнн и М. Каллон полагают, что необходимо легитимизировать общественное участие в принятии решений. Наука не должна претендовать на то, что лишь она способна обеспечивать надежное знание для принятия решений. В условиях неопределенности и конфликта ценностей эксперты и непрофессионалы мало
1 Callon M. The role of lay people in the production and dissemination of scientific knowledge // Science, technology and society. - 1999. - Vol. 4, N 1. - P. 81-94.
отличаются друг от друга, и к ним следует относиться как к взаимодополняющим друг друга (с. 40).
Таким образом, экспертиза либо концептуализируется преимущественно в научных терминах, либо - с вовлечением обычных людей, хотя остается неясным, каков характер их экспертных знаний. Остаются также неисследованными отношения между интересами и идеями, что очень важно в этом контексте.
Честные брокеры. Р. Пилке1 представляет типологию различных ролей ученых, вовлеченных в принятие решений. Она включает следующие категории: «чистый ученый», «научный арбитр», «защитник» и «честный брокер». «Чистый ученый» не имеет своих интересов и просто хочет поделиться информацией. «Научный арбитр» служит ресурсом для лица, принимающего решение: он находится рядом и при необходимости отвечает на все вопросы. В противоположность этому «защитник» пытается убедить принимающих решение в необходимости выбрать один наилучший, по его мнению, способ действия. Наконец, «честный брокер», в отличие от научного арбитра, пытается эксплицитно интегрировать научное знание с потребностями стейкхолдера в виде перечня возможных опций (с. 41).
Как и в прежних подходах, о которых здесь говорилось, Р. Пилке в основном ограничивает понятие «эксперт» понятием «ученый эксперт». Но главная проблема состоит в предположении, что эксперты могут каким-то образом быть независимыми от процесса принятия решения, к которому их привлекают.
Как показал проведенный анализ, исследователи в определенной степени не признают или игнорируют связь между экспертным знанием и принятием решения. Итоговые концептуальные «гибридные» схемы привели к формированию трех стратегий в обращении с проблемой экспертизы: 1) уравнивание экспертизы с научной экспертизой; концептуализация научной экспертизы как гибрида науки и политики; 2) уравнивание теоретического знания с практическим знанием; 3) преувеличение (или преуменьшение) роли непрофессиональной экспертизы; недостаточно ясное опреде-
1 Pielke R.A., jr. The honest broker: Making sense of science in policy and politics. - Cambridge, 2007. - 188 p.
ление эпистемологического статуса непрофессионального знания (с. 43-44).
В результате возникает путаница, которая затрудняет исследование связи между знанием и принятием решения. По мнению автора, необходимы дальнейшие исследования, учитывающие вклад политологии, политических исследований, социологии профессий и международных отношений в изучение проблемы экспертизы (с. 45).
Т. В. Виноградова
2017.03.015. АРОНОВА Е. СЕЙСМОЛОГИЯ ГРАЖДАН, СТАЛИНСКАЯ НАУКА И «ХОЛОДНАЯ ВОЙНА» ВЛАДИМИРА МАННАРА.
ARONOVA E. Citizen seismology, Stalinist science, and Vladimir Mannar's cold war // Science, technology & human values. - 2017. -Vol. 42, N 2. - P. 226-256.
Ключевые слова: практики по изучению окружающей среды; практики архивирования и сбора данных.
Статья сотрудницы Калифорнийского университета (США) посвящена истории «науки граждан», а именно анализу ее социалистической версии на примере советского сейсмолога-любителя Владимира Маннара.
«Открытая наука» - термин, получивший широкое распространение в последние годы. Он означает помимо прочего обширное общественное участие в научных исследованиях, которое получило название «наука граждан». Когда этот термин используется представителями естественных наук и, с осторожностью, историками науки, он означает бесплатное и добровольное участие большого количества обычно хорошо образованных любителей в исследованиях, создающих реальную и профессиональную науку. В работах представителей «исследований науки и технологий» (ИНТ) тот же термин используется для обозначения деятельности активистов или контрнаучных практик в бедных, местных или политически маргинальных сообществах, примером чему могут служить движение за справедливое распределение ресурсов или народная эпидемиология в развивающемся мире.
