CC BY
12
2009.01.016. ЭВАНС Р., ПЛОУС А. НЕЗАИНТЕРЕСОВАННЫЕ ГРАЖДАНЕ И ЭКСПЕРТНЫЕ СУЖДЕНИЯ ПО СПОРНЫМ ПРОБЛЕМАМ НАУКИ.
EVANS R., PLOWS A. Listening without prejudice? Re-discovering the validity of the disinterested citizen // Social studies of science. - L., 2007. - Vol. 37, N 6. - P. 827-853.
Ключевые слова: демократизация науки; экспертиза; вовлечение общественности в решение научных и технических проблем; общественное участие.
В настоящее время, по словам авторов - английских социологов науки, участие общества в принятии решений по научно-техническим проблемам считается обязательным. Однако границы и цели этого участия остаются предметом споров. Поэтому свою задачу они видят в анализе идеи «общественного участия» в решении спорных проблем науки, как с теоретической, так и с практической точкек зрения.
В своем исследовании авторы используют теоретическую схему, ранее разработанную Р.Дж. Эвансом в соавторстве с Х.М. Коллинзом (Collins and Evans, 2002) для классификации типов экспертных знаний, а также их деление на «техническую» и «политическую» фазы при проведении экспертизы. Коллинз и Эванс разделили экспертные знания на три типа: нет экспертных знаний (no expertise) - полное незнание данной области; интерак-ционные экспертные знания (interactional expertise) - умение на рациональном уровне обсуждать данную проблему; и контрибью-торные экспертные знания (contributory expertise) - способность внести весомый вклад в решение проблемы (c. 830). Помимо этого, Коллинз и Эванс выделяют разные формы метаэкспертных знаний, которые позволяют выносить суждения о выводах других экспертов; самая важная из этих форм - «дискриминация» (с. 831). Подобные суждения способны выносить неэксперты, основываясь не на специальных знаниях, а на своем жизненном опыте.
Выделение различных типов экспертных знаний показывает, что категории «эксперта» и «неэксперта» не эквивалентны понятиям «ученые» и «неученые». Деление на «ученых» и «общественность», столь традиционное при обсуждении проблем экспертизы,
не столько помогает, сколько сбивает с толку. «Ученые» - это слишком узкая категория, тогда как «общественность» - слишком широкая. Поэтому авторы полагают, что полезнее проводить различие между экспертами (которые могут быть учеными, активистами общественных движений, фермерами, защитниками окружающей среды и пр.), имеющими специальные знания, и непрофессиональными гражданами, или неэкспертами, которые обладают лишь жизненным опытом.
Введение категорий «эксперты» и «неэксперты» расширяет поле тех, кто может - и должен - внести вклад в решение спорных вопросов, что позволит проводить более тщательный анализ ситуации и строить более точные прогнозы. Авторы доказывают, что относительную незаинтересованность неэкспертов следует считать не их недостатком, а их преимуществом. Под незаинтересованностью они имеют в виду отсутствие включенности и детальных знаний, которые отличают просто граждан от представителей различных экспертных групп.
Кроме того, Коллинз и Эванс проводят различия между «технической», или экспертной, фазой принятия решений и «политической», или демократической, фазой. «Техническая фаза» опирается на экспертные знания. Ее цель состоит в том, чтобы оценить надежность и валидность научных положений и выводов. На демократической, или политической, фазе обсуждаются вопросы выбора возможных форм применения и дальнейшего развития научно-технических достижений. Результаты такой дискуссии могут приводить к пересмотру повестки дня научных исследований или к ограничению и контролю новых технологий.
В своем исследовании авторы анализируют взаимоотношения и различия между этими двумя фазами на примере споров, которые ведутся в Великобритании по проблемам геномики. Они опирались на подробные интервью, которые они проводили с активистами различных общественных движений, сложившихся вокруг медицинской генетики.
Экспертная, или «техническая», фаза принятия решений носит скорее профессиональный, специальный характер: это процесс, который пытается достичь общего понимания некоторых аспектов природного мира. Может показаться, что речь идет о традиционном научном исследовании, но это не так. Социология научного
знания доказала социальную и культурную природу научных взглядов, а также ценностную нагруженность научных дисциплин. В результате жесткие барьеры, ограждавшие институционализированную науку, стали исчезать, что позволило увидеть новые группы похожих с эпистемологической точки зрения экспертов. Поэтому, говоря о расширении спектра участников «технических» споров, авторы имеют в виду не включение большего числа ученых или, наоборот, граждан, но больше экспертов.
Главная отличительная черта участников «технической фазы» - это наличие специальных знаний. В свою очередь, это означает, что они имели определенный опыт в данной области. Подчеркивание опыта не означает превращения каждого гражданина в эксперта, но и не ограничивает категорию экспертов квалифицированными учеными и другими дипломированными специалистами. Поэтому участники общественных движений и другие «естественные эксперты» не могут быть лишены статуса эксперта только на том основании, что они не имеют соответствующего сертификата.
Анализ споров по вопросам медицинской генетики в Великобритании отчетливо показал, что активисты общественных движений обладают существенными научными и техническими знаниями. Некоторые из них имеют научные степени, но многие другие приобрели экспертные знания «в процессе работы», прекрасно понимая, что овладение профессиональным научным языком и знаниями необходимо для легитимизации их собственного вклада.
В рамках крупных общественных организаций есть специальные службы, которые собирают и анализируют информацию о последних научных и технических достижениях в интересующей их области. Кроме того, длительные личные контакты с научным сообществом обеспечивают активистов «инсайдеровскими» знаниями, которые благодаря им просачиваются в более широкие социальные сети. «Эксперты-активисты, таким образом, действуют как "челноки", пересекая границы и осуществляя связь между разными социальными сетями» (с. 837).
Постоянная работа по привлечению сторонников, анализ и распространение знаний - ключевая часть того, чем занимаются активисты. И с этой точки зрения сообщество активистов во многом напоминает научное сообщество. Их сети также очень закрытые, большую роль играют личные связи, производство и циркуля-
ция текстов носят эндемический характер. Они, так же как и ученые, создают специальные организации и предпринимают попытки повлиять на политиков и научные фонды. Самый яркий пример -это Европейский общественный научный форум (European science social forum), который был создан во время проведения Европейского общественного форума (European social forum), проходившего в Лондоне в октябре 2004 г. (с. 838).
Признание права называться экспертами по вопросам, сопряженным с риском или затрагивающим интересы многих людей, не только за специалистами, имеющими диплом, вовсе не приведет к немедленному решению всех проблем. Тем не менее более широкая репрезентация экспертных мнений призвана гарантировать общественное доверие к любым рекомендациям, поскольку они перестанут рассматриваться как продукт одной заинтересованной группы.
Экспертов-активистов и экспертов-ученых прежде всего отличает их видение последствий научных и технологических достижений, что особенно заметно, когда речь идет о генетических исследованиях. Для большинства ученых геномика - это та область исследований, которая обещает прогресс в лечении многих тяжелых заболевания, прежде всего рака, болезни Альцгеймера и диабета. Привлекательность таких аргументов для общества подтверждается широкой поддержкой, которой пользуются благотворительные организации типа Cancer research UK или Diabetes UK (с. 839).
В противоположность этому критически настроенные общественные движения видят в тех же научных и технологических новациях угрозу социальной и экономической справедливости. Поэтому, как они полагают, необходимо ограничивать и контролировать те направления исследований и разработок, которые воспроизводят, а еще хуже - усугубляют уже существующее неравенство. С этой точки зрения генетическое тестирование и скрининг воспринимаются ими как современная форма евгеники. Большой протест в свое время вызывали генетически модифицированные продукты, в частности, потому, что их будут потреблять бедные слои населения. По словам одного из активистов, «развитие геномики не отвечает потребностям бедных и уводит развитие медицины от решения тех проблем, от которых страдают страны
"третьего мира", например ужасных болезней типа малярии, СПИДа или холеры» (цит. по: с. 840).
Расширение категории лиц, которые могут выступать в качестве экспертов, имеет два следствия. С одной стороны, это увеличит точность научных и технических знаний, поскольку сделает его предметом более широкого обсуждения. С другой стороны, это поможет донести до широкой общественности разные мнения и позиции относительно социальных, политических и институциональных приоритетов в производстве научных знаний и создании новых технологий.
Нет причин считать, что существующая система экспертных оценок, в которой ведущая роль отводится профессионалам и политической элите, - это наилучший механизм для принятия решений. Шейла Джасаноф (Jasanoff, 2003) пишет: «Общественное участие необходимо, чтобы проверять и перепроверять те вопросы, которые ставятся перед экспертами. Без такого критического надзора часто оказывается, что эксперты предлагают иррелевантные ответы на неверно поставленные или уводящие в сторону вопросы» (цит. по: с. 840). Проблемы распределения ресурсов, социальной справедливости и предлагаемого будущего не должны решаться только экспертами; необходимо предоставлять слово гражданам, принадлежащим к тому сообществу, которое данное решение напрямую затрагивает.
Общественные движения и группы прекрасно осведомлены о политической составляющей их работы. Они прилагают большие усилия, чтобы оказать давление на политиков и одновременно довести свою озабоченность до широкой общественности. Поэтому они прибегают к таким приемам политической борьбы, как пикеты, плакаты, карикатуры и пр. Понятно, что на этой «политической» фазе принятия решений происходят совсем иные процессы. Ни активисты, ни ученые не пытаются убедить друг друга в точности и надежности своих высказываний и утверждений. Вместо этого они апеллируют к широкой публике, стараясь привлечь ее на свою сторону. Хотя расширение категории экспертов и позволяет представить больше социотехнических вариантов будущего, оно не дает механизмов, позволяющих сделать выбор между ними.
Статус эксперта и его авторитет изменились благодаря нарастающему значению, которое приобретают обычные граждане и
их мнение. Если ранее считалось, что задача экспертов - принимать решения, имеющие важные социальные и политические последствия, то теперь роль экспертов стала более скромной. В демократической, или политической, фазе их функция сводится к тому, чтобы представить факты, аргументы и свое видение проблемы, но не принимать решения. Предполагается, что избранные представители или непосредственно сами граждане должны оценивать эти факты и мнения и выносить свое суждение о том, как действовать дальше (с. 842).
В Европе и Америке прилагаются серьезные усилия по включению неэкспертов в принятие решений по сложным и противоречивым проблемам науки. Только в Великобритании была проведена целая серия экспериментов, направленных на решение этой задачи. Авторы из всего множества выбрали три таких примера.
1. Летом 2003 г. по инициативе и при финансовой поддержке правительства была проведена дискуссия на тему «Генетически модифицированная нация?» (The GM nation?), которая касалась вопроса о ГМ продуктах. Эта дискуссия оказалась очень успешной. В ее рамках было проведено более 670 публичных встреч, получено более 1200 писем и сообщений и более 36 тыс. заполненных опросных листов (с. 842). Подавляющее большинство участников этого проекта выразили беспокойство по поводу технологии генетической модификации и ее применения. Однако взгляды этой активной части населения отличались от мнения контрольной группы, представлявшей «молчаливое большинство», - это была выборка граждан, которые в дебатах и спорах никогда не участвовали. Хотя эта группа также высказывала ряд сомнений, тем не менее она была настроена менее враждебно в отношении ГМ продуктов и соглашалась с тем, что они помогут решить проблему голода в развивающихся странах.
2. Следующий проект получил название «Дизайнер детей» (Designer babies). Летом 2004 г. в Кардифе был проведен эксперимент. Была отобрана группа граждан от 16 до 19 лет, которая по примеру суда присяжных должна была выслушать мнения разных сторон, а затем вынести свой вердикт. Предметом разбирательства был вопрос о том, какой выбор может быть позволен будущим родителям в отношении своего еще не родившегося ребенка. Вначале «присяжные» были ознакомлены с основами фундаментальной ге-
нетики, а затем выслушали мнения тех, кто выступает против разных форм генетического тестирования и условий, при которых допустим отбор эмбрионов, и за это. В целом «жюри» поддержало практику генетического тестирования и отбора эмбрионов в случае серьезных генетических патологий. Мнения разделились по вопросу о том, кто должен принимать такое решение: родители, врачи или эксперты. Но нашлись и те, для кого в принципе неприемлема какая-либо селекция.
3. Наконец, третий пример касается так называемого «Нано-жюри Великобритании» (NanoJury UK). В сентябре 2005 г. в Галифаксе был проведен эксперимент, состоявший в создании из обычных граждан «Наножюри». В отличие от двух предыдущих случаев, «Наножюри» было попыткой сформировать общественное мнение в то время, когда область нанотехнологий еще только входила в повседневную жизнь людей. Работа «присяжных» была построена по тому же принципу, что и в предыдущем случае. Члены жюри пришли к выводу о том, что необходимо поддерживать те формы применения нанотехнологий, которые отвечают потребностям человека и охраны окружающей среды. В то же время они высказались за то, чтобы новые наноматериалы проходили стандартную проверку, а не получали лицензию на основании того, что уже известно о тех же материалах на «макроуровне» (с. 847).
Очевидный недостаток той модели, которая использовалась в дискуссии по теме «Генетически модифицированная нация», - это самоотбор ее участников. Поэтому «жюри», составленное из обычных граждан, авторы считают более удачным приемом. Такие «жюри» отличают два ключевых момента. Во-первых, «члены жюри» и «свидетели» отбираются таким образом, чтобы представлять разные социальные группы и интересы. Во-вторых, «членам жюри» даются время и возможность познакомиться с научной проблемой, которая служит предметом разбирательства. «Безусловно, - отмечают авторы, - этот прием не может использоваться при решении всех вопросов. Тем не менее он обнаруживает парадоксальную вещь: если мнение непрофессионалов важно, то это благодаря отсутствию у них ангажированности и специальных знаний» (с. 845).
Цель таких «жюри» состоит не в том, чтобы позволить его членам выработать интерактивное экспертное знание и самим стать экспертами, а в том, чтобы учитывать демократически выраженные
преференции избирателей при определении повестки дня и проведении исследований и разработок. Как говорил один из активистов, «главное, что нужно сделать, - это отказаться от наивной идеи, которая широко пропагандируется, что наука и технологии свободны от политики. Как только мы придем к пониманию того, что они создаются так же, как и политика... мы сможем добиться права обсуждать их и поставить их развитие под гражданский контроль» (цит. по: с. 846).
Т. В. Виноградова
