CC BY
17Еще один спорный вопрос, который рассматривает автор, -вопрос об уголовной ответственности государств за это преступление. В связи с этим автор ссылается на мнение Генеральной Ассамблеи ООН, высказанное на запрос Комиссии международного права в 1983 г. при обсуждении проекта кодекса преступлений против мира и безопасности человечества. ГА ООН сочла, что действие кодекса следует распространить только на индивидов.
Е.В. Алферова
2016.03.042. ВАЙТСАЙД К. ТЕРРОРИЗМ КАК ГЕНОЦИД В ЭРУ СЛАБЕЮЩИХ ГОСУДАРСТВ.
WHITESIDE C. A case for terrorism as genocide in an era of weakened states // Dynamics of asymmetric conflict. - Lowell, 2015. - Vol. 8, N 3. - P. 232-250.
Ключевые слова: терроризм; геноцид; «ответственность по защите»; «политицид».
Профессор проблем национальной безопасности Военно-морского колледжа (Naval war college) (Монтерей, Калифорния) сопоставляет преступления «терроризм» и «геноцид», анализирует действия организации «Исламское государство Ирака и Леванта» (ИГИЛ) (запрещенной в России террористической организации) в Сирии, историю военных действий США в Ираке, а также ряд межнациональных конфликтов.
Автор считает, что ученые и практики не решаются называть религиозные чистки, совершаемые международными террористическими организациями, геноцидом, объясняя это тем, что исторически только правительства государств имеют ресурсы, необходимые для методичного уничтожения этнических, расовых и религиозных групп в пределах государства. Можно ли квалифицировать действия террористических организаций в соответствии с правовой конструкцией преступления «геноцид», и если да, то какую международную реакцию это будет иметь? Подобное определение важно при анализе применимости доктрины ООН «ответственность по защите».
В качестве теоретической основы противодействия геноциду автор называет работы Р. Лемкина (R. Lemkin) послевоенных, 40-50-х, годов XX столетия. Р. Лемкин рассматривал геноцид как
преступление правительств в отношении собственных граждан. С. Сейдеман (& Saideman) в исследовании 2015 г. говорит о совершении актов геноцида преимущественно правительствами.
К. Вайтсайд сопоставляет подход Р. Лемкина с подготовленным в 2014 г. Канцелярией специальных советников ООН по предупреждению геноцида и по вопросам об ответственности по защите Руководством для анализа жестоких преступлений. Чтобы установить риски геноцида, отслеживаются следующие его семь признаков: 1) публичное оправдание геноцида; 2) способность вооруженных групп к его совершению; 3) политические мотивации к его совершению; 4) высказывания, принижающие лояльность группы (этнической и подобных) государству; 5) акты геноцида и массовые убийства; 6) свидетельства намерения уничтожить (этническую и подобную) группу; 7) возможность событий, способных дать начало осуществлению планов по полному обеспечению кампании геноцида.
Каковы особенности конвенционного закрепления преступления «геноцид»? Каждая конвенция устанавливает строгие ограничения собственного предмета и сферы применения. Р. Лемкин выступал за включение в Конвенцию ООН о предупреждении преступления геноцида и наказания за него 1948 г. понятия «культурный геноцид». Однако это не получило необходимой поддержки государств в связи с их озабоченностью вопросами государственного суверенитета. Массовые убийства социальных, экономических и политических групп не рассматриваются как геноцид. Даже в массовых убийствах в Камбодже не все видят преступление геноцида (Д. Дреннан (У. Бтеппап)). Автор указывает на важность определения границы, за которой убийства и другие злодеяния должны рассматриваться как геноцид. Намерение в совершении актов геноцида может скрываться. Установление такого намерения является наиболее сложной частью квалификации.
Главной проблемой автор называет то, что преступление «геноцид» трудно распространить на лица, не на государство. В то же время такие последствия глобализации, как технологическое развитие, а также растущие взаимосвязи в международной системе позволили негосударственным объединениям приобрести трансграничное могущество. Сильные негосударственные объединения
используют недостатки международной системы, вторгаясь в слабые государства.
Массовые религиозные и этнические убийства автор квалифицирует как террористические действия. Они направлены на разрушение системы существующего государственного управления.
Уничтожение конкурирующих идеологий обозначается понятием «политицид» - истребление политически определяемых противников с целью захвата власти. Главное отличие действий террористических организаций от политицида он видит в намерении изменить религиозную демографию региона в идеологических и религиозных целях. Для придания данным действиям характера актов геноцида необходимо установить способность реально реализовать такой план.
Автор выделяет признаки геноцида в действиях современных террористических организаций. Формирование идентичности атакуемых групп достигается за счет использования в отношении них уничижительных терминов, целенаправленной интерпретации, критики, в том числе и искажений исторических и культурных фактов, указания на ложность религиозных и культурных обрядов. Унизительные фанатичные высказывания, негативная оценка культуры, оправдание актов геноцида, мотивация к уничтожению этнических групп и ссылка на их историческую неверность - являются частью признаков, содержащихся в Руководстве ООН для анализа жестоких преступлений.
Когда многие факторы сигнализируют о возможности геноцида, важным остается вопрос: способна ли организация, не являющаяся государством, существенно повлиять на положение атакуемых групп? В какой степени опасность существует для выживших после террористических нападений? Позиция ООН относительно признания преступления в качестве геноцида заключается в том, что эти преступления должны быть массовыми. Если нет - совершаются преступления против человечности, а не геноцид (с. 241).
Для современных межэтнических и межрелигиозных конфликтов характерны массовые убийства мужского населения, обращение его в иные религии, массовые похищения женщин, их изнасилование и обращение в сексуальное рабство, что свидетельствует о намерении разрушить определенные этнические и религи-
озные группы. О желании совершить геноцид говорит также «механический» характер массовых убийств, уничтожение сдавшихся лиц и др. Уровень жестокости, массовость и количество подобных преступлений существенно возрастают, начиная с 2012 г.
К. Вайтсайд отмечает, что в международной политике среди ее элиты прочным является понимание государств как основных игроков современной международной системы. Степень эффективности их исполнительной власти и ответственности не может сравниваться ни с одной международной организацией. Тем не менее способность негосударственной организации совершать акты геноцида должна быть признана. В противном случае риск для их населения сохраняется, как показали события 2014 г.
Т. В. Захаров
2016.03.043. ВАН ДЕР ВИЛТ Х. ТОРГОВЛЯ ЛЮДЬМИ, РАБСТВО, ПРЕСТУПЛЕНИЯ ПРОТИВ ЧЕЛОВЕЧНОСТИ: РАСПУТЫВАЯ КОНЦЕПЦИИ.
VAN DER WILTH H. Trafficking in human beings, enslavement, crimes against humanity: Unravelling the concepts // Chinese journal of international law. - Oxford, 2014. - Vol. 13, N 2. - P. 297-334.
Ключевые слова: торговля людьми; рабство; преступления против человечности; уголовное преследование; международное сотрудничество.
Статья Хармена Ван дер Вилта, профессора международного уголовного права Университета Амстердама, посвящена исследованию понятий «торговля людьми», «рабство» и «преступления против человечности». Еще одна цель статьи - определить, какой уровень применения уголовного права - национальный, региональный или международный - был бы наиболее подходящим для борьбы с торговлей людьми. По мнению автора, эти два вопроса тесно связаны, так как природа преступления влияет на выбор уровня правоприменения.
Самый простой путь определить общее и различия в концепциях рабства и торговли людьми - сравнить определения, приведенные в международных конвенциях, направленных на борьбу с этими явлениями. Первый многосторонний договор в этой области был принят Лигой Наций в 1926 г. Пункт 1 ст. 1 Конвенции о раб-
