CC BY
14
занять место говорящего субъекта. «Текст проецирует и симулирует установку на фактуальность опыта, которую читатель принимает, переживая этот опыт в своем воображении» (с. 164). Читатель как бы проговаривает лирический текст всерьез, выясняя для себя, что значит испытывать и выражать те или иные чувства. Это своего рода заместительная ролевая игра, которая смягчает противопоставление фактического и вымышленного, поскольку особую важность приобретает «не референциальный статус изображаемого (уровень "истории" и ее онтологического статуса), а практическая реакция читателя (уровень рецепции). На самом деле в лирике референция идет к тому, что в реальной действительности и на самом деле реализуется в сознании читателя» (там же).
Е.В. Лозинская
ИСТОРИЯ ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЯ И ЛИТЕРАТУРНОЙ КРИТИКИ
2016.03.005. ACCESSUS AD AUCTORES: СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ПРОЛОГИ К КАНОНИЧЕСКИМ АВТОРАМ (CODEX LATINUS MONACENSIS 19475).
Accessus ad auctores: Medieval introductions to the authors (Codex latinus monacensis 19475) / Ed., transl. by Wheeler S.M. - Kalamazoo: Medieval institute publications, 2015. - XV, 279 p.
Ключевые слова: accessus ad auctores; сборники прологов; Овидий; «Героиды»; Конрад из Хирсау.
Средневековые преподаватели грамматики, как правило, начинали свои комментарии к текстам со вступления (пролога), имеющего общепринятую структуру. В XII в. такие вступления были собраны в антологии, которые стали своего рода первыми литературоведческими хрестоматиями. В современной науке они называются accessus1 ad auctores. Самый ранний и объемный хранится в Баварской государственной библиотеке в Мюнхене (кодекс Clm 19475, saec. XII). Рукопись была создана в середине XII в. в
1 Слово accessus принадлежит к 4-му склонению и в Nom. pl. имеет форму accessus; в настоящее время обозначение долготы латинских гласных ограничено словарями и грамматиками, поэтому фактически формы слова в именительном падеже множественного и единственного числа совпадают.
бенедиктинском аббатстве Тегернзе, центре классического знания в Южной Германии. Стефен Уиллер (Пенсильванский государственный университет, США) подготовил критическое издание антологии, сопроводив его переводом на английский язык и собственным комментарием, затрагивающим различные аспекты этого текста.
В предисловии к изданию С. Уиллер характеризует как жанр грамматических прологов в целом, так и место антологии в этой жанровой традиции. В Средние века учащиеся начинали свое образование с изучения латыни в курсе грамматики, которая со времен Квинтилиана определялась как, с одной стороны, искусство правильно говорить и писать, а с другой - как наука об интерпретации поэтов и историков. Грамматика была исходной точкой на пути изучения всех наук о тексте, включавших не только риторику и логику, но и интерпретацию Св. Писания. Метод изучения латинской морфологии, синтаксиса, просодии и основ риторики через чтение классических авторов вызвал к жизни многочисленные глоссы и комментарии, облегчавшие студентам понимание различных уровней произведения. Вступление к таким комментариям отвечало на комплекс стандартных вопросов, количество, расположение и точная формулировка которых варьировалась в различных трудах, а также эволюционировала с течением времени.
Принято выделять четыре классические схемы для ассе88ш: по Сервию, риторическую, философскую, новую. Первая из них восходит к комментарию Сервия (IV в.) к «Энеиде» и включает семь пунктов: жизнь поэта, название работы, вид произведения, намерение автора, количество книг, последовательность книг, разъяснение. Риторическая схема, практиковавшаяся Ремигием Осерским (841-908), опиралась на семь вопросов, определявших предмет речи в классической риторике: кто, что, где, какими средствами, почему, как, когда. Философская схема (по Боэцию) включает шесть рубрик: цель работы, польза, композиция, имя автора, заглавие и род философии, к которой она относится. Ее модификацией стала «новая» схема, противопоставленная «старой» риторической выдающимся грамматиком XII в. бенедиктинцем Конрадом из Хирсау. Именно к этой разновидности принадлежат прологи кодекса С1т 19475.
Хотя ассе88Ш зародились как вступительные элементы комментариев, к началу XII в. они эволюционировали в самостоятель-
ную разновидность литературно-критического дискурса1. Многие из них были написаны вне всякой связи с комментированием, хотя распространялись вместе с тем текстом, который представляли. В ту же эпоху компиляторы стали собирать их в хрестоматии. Сборники прологов интересны в первую очередь тем, что дают представление не только об интерпретативных практиках, но и о каноне латинских авторов, чьи произведения использовались в учебном процессе. В течение раннего Средневековья студенты в основном читали христианских писателей: Ювенкуса, Седулия, Аратора, Пруденция. К концу Каролингской эпохи учителя грамматики стали включать в программу некоторых языческих авторов, дающих пример хорошего латинского стиля и приемлемых с точки зрения христианской морали. Образец такого учебного канона можно найти в «Диалоге об авторах» Конрада из Хирсау. Программа чтения по Конраду начинается с «малых» авторов - Доната, «Дистихов Катона», латинского «Эзопа» и Авиана, Седулия, Ювенкуса, Проспера Тирона и «Эклоги Феодула». Список «великих» включает христиан Аратора и Пруденция, затем появляются язычники - Цицерон и Саллюстий, вслед за ними - Боэций и семь античных поэтов: Лукан, Гораций, Овидий, Ювенал, «латинская Илиада», Персий, Стаций и Вергилий. Несмотря на включение Овидия в список, отношение Конрада к этому поэту весьма неоднозначно. Если в чтении Горация он находит несомненную моральную пользу, то произведения Овидия он предлагает использовать лишь выборочно: ни «Метаморфозы», ни любовные элегии, ни «Героиды» не заслуживают изучения.
Антология кодекса С1т 19475 содержит 29 прологов к 26 произведениям и представляет собой плод совместного творчества нескольких компиляторов, хотя различные слои в нем довольно сложно разделить. Специфическая черта этого сборника - наличие десяти прологов к семи произведениям элегического жанра Овидия (из них три - к «Героидам», два - к «любовным элегиям»). Существуют также два сходных манускрипта конца XII в., объединенные с С1т 19475 общим ядром из семи прологов и акцентом на
1 Munk Olsen P.B. Les recueils de commentaires et d'accessus classiques dans les manusscrits du XIIe siècle // Renœssanceforum: Journal of Renaissance studies. -Aarhus; Copenhagen, 2007. - N 3. - P. 11-12.
трудах Овидия: созданная в регионе Пфальц рукопись из Ватиканской библиотеки (Vat. Pal. lat. 242, fols. 74 v-80 v) и манускрипт из того же Тегернзе (Munich, BS, Clm 19474, p. 59-78). Судя по палеографическим данным, мы имеем дело с традицией, возможно, имевшей один источник, но включавшей не менее трех других не дошедших до нас рукописей. Независимые от данной традиции собрания прологов составлялись в Германии и северной Италии в следующем столетии, когда стало привычным объединять вступления к Овидию. Знаменитые accessus Ouidiani имеются в Ватикане, Франкфурте-на-Майне, Копенгагене.
Анализ состава хрестоматии С. Уиллер проводит посредством сравнения ее с двумя вышеупомянутыми кодексами. Первая часть антологии Clm 19475 не имеет в них параллели и состоит из двух прологов к посланиям из «Героид» и двух - к «Психомахии» Пруденция. Исследователь предполагает, что целью составителя в данном случае было проиллюстрировать возможность альтернативных подходов к сходным текстам на примере одного языческого и одного христианского автора.
Затем следуют девять прологов, возможно, восходящие к первичному источнику, лежащему в основе данной рукописной традиции. В них анализируются малые христианские авторы, эти прологи довольно гомогенны по форме и методу и, вероятно, принадлежат перу одного комментатора. Аналогичная последовательность прологов имеется в Ватиканском кодексе, единственное отличие - присутствие в ней пролога к «Психомахии», который в Clm 19475 был перенесен в первую часть рукописи.
Третья последовательность включает шесть прологов к крупным элегическим текстам Овидия, за исключением «Героид»: Ars amatoria, Remedia amoris, Epistulae ex Ponto, Tristia, Amores, Fasti. Они принадлежат, судя по всему, разным авторам. Порядок прологов, видимо, должен был отражать моральную эволюцию Овидия. Наличие аналогичной последовательности в Ватиканском кодексе свидетельствует о том, что изучение Овидия было следующим этапом после чтения простых христианских авторов.
Четвертая «часть» разнородна по составу и включает прологи к Лукану, Цицерону, Боэцию, Присциану, завершаясь дополнительным прологом к «Героидам», вступлением к Amores, а также обобщенным прологом к некоторым текстам Горация.
После этого в антологии имеется разрыв, и следующие 16 листов кодекса занимает школьный комментарий к «Героидам». За ним следует последняя часть, составленная из двух прологов к «современным» текстам - комедии «Памфил и Галатея» и грамматической поэме XI в., приписываемой Те(о)бальду из Пьяченцы.
Анализ последовательности прологов приводит исследователя к выводу, что антология не является своего рода историей литературы, как это бывало в других случаях. Ее центральная часть отражает программу чтения средневековых студентов, сходную с программой Конрада из Хирсау. Существенным ее отличием является непропорционально большое место (более одной трети), отведенное Овидию. Об интересе к этому автору свидетельствует и включение пролога к «Памфилу», средневековой комедии, подражающей овидианским любовным произведениям. Более того, Овидий «вытеснил» из хрестоматии великих античных классиков, предлагаемых для чтения Конрадом и другим средневековым грамматиком Аймериком (XI в.): Саллюстия, Теренция, Ювенала, Вергилия, Стация и Персия. С. Уиллер видит в этом отсутствие интереса составителя к латинскому гекзаметру и эпике в целом. Эта гипотеза подкрепляется также отсутствием пролога к эпосу самого Овидия «Метаморфозы», интерес к которому именно в то время был на подъеме. Сосредоточенность на элегических текстах Овидия соответствует также стихотворной практике того периода, когда поэты предпочитали гекзаметру вариант овидианского элегического дистиха. Таким образом, данная хрестоматия отражает грамматическую программу, нацеленную на обучение латинской версификации. Другой аспект этой программы - интерес к жанру послания - отражал вторую цель обучения - приобретение навыков эпистолярного творчества. Не случайно листы 42 г-43 г кодекса включают в себя короткий трактат об обращениях (8а1Ш;а1;ю), важную часть средневековых аге Шс1ат1ш8.
Антология отражает также усилия ее составителей обойти традиционные обвинения в том, что чтение Овидия ведет к падению нравственности студентов. Произведения Овидия читаются в контексте других авторов, которые являются примерами добродетельной жизни по разным параметрам: одни посвятили свою жизнь изучению философии, другие обратились в христианство, или отказались от земных благ и почестей, или страдали от превратностей
судьбы и гнева тиранов. Последовательность текстов Овидия свидетельствует о его моральном преображении: Ars amatoria искуп-ляется написанием Remedia amoris. Стремление «морализовать» Овидия С. Уиллер видит также в композиции первой части антологии, где прологи к «Героидам» сопоставлены с прологами к «Пси-хомахии» Пруденция. Акцент на добродетельной любви Пенелопы, который может показаться необоснованным современному читателю, должен прочитываться через параллель с внутренней духовной борьбой Авраама: супружеская верность Пенелопы является аналогом твердости в вере библейского патриарха. Этот экзегетический параллелизм отвечает средневековой теории о символическом соответствии языческой и библейской аллегории1, которая с середины XI в. приобретает популярность в ученых кругах. На ней основана также знаменитая «Эклога Феодула» (конец X в.), пролог к которой также включен в манускрипт Clm 19475.
Вступление завершается описанием манускрипта и характеристикой эдиционных принципов, включая системное обоснование конъектур, разделение на предложения, использование пунктуации и капитализации, раскрытие сокращений и т.п. Сравнение с предшествующими изданиями данных прологов, в первую очередь с изданием голландского филолога Гюйгенса, призвано подчеркнуть основную цель С. Уиллера - представить источник как целостную антологию с единым замыслом и передать текст отдельных прологов с максимальной верностью оригиналу. Английский перевод прологов направлен на сохранение особенностей оригинального текста в той мере, в какой это достижимо без большого ущерба для понимания.
Оригинальный текст собрания прологов и его перевод представлены в виде традиционного билингвального текста на разворотах страниц с точным соответствием отдельных предложений. Следующий раздел книги представляет собой подробный академический комментарий к тексту - «Изъяснительные примечания». Комментарий к каждому из прологов включает в себя несколько подразделов. Вначале дается краткая характеристика текста, к которому относится данный пролог, и обзор его средневековой ре-
1 Curtius E.R. European literature and the Latin Middle Ages / Transl. by Trask W.R. - N. Y, 1953. - P. 363-364.
цепции в целом. Библиографическая часть содержит сведения о источнике пролога в рукописи С1т 19475, о наличии иных его рукописных версий, о более ранних изданиях конкретного пролога, а также избранную библиографию по исходному тексту, к которому относится пролог (критические издания, комментарии, переводы, научная литература о средневековой рецепции).
Изъяснительная часть комментария обычно начинается с анализа структуры пролога с обсуждением связанных с этим сложностей интерпретации. Например, С. Уиллер указывает, что первый из ассе88Ш к «Героидам» долгое время считался неполным, поскольку в нем рассмотрены только три из шести тем, обязательных для пролога «нового» типа. Однако в третьем из прологов рукописи (к «Психомахии» Пруденция) говорится, что только эти три темы являются обязательными. Аналогичное мнение о составе «нового» типа прологов имеется у влиятельного грамматика XI в. Бернарда Утрехтского в его комментарии к «Эклоге Феодула», а также в комментарии к «Метаморфозам», приписываемом Мане-голду из Лаутенбаха (X / XI вв.).
В изъяснении отдельных слов и фраз затрагиваются самые различные проблемы. Так, довольно подробно анализируются особенности средневековой орфографии в применении к частным случаям, например, следует ли трактовать различия в имени «Пенелопа» как ошибку конкретного писца или как один из вариантов написания. Словесное оформление текста связывается С. Уиллером с содержательными вопросами. Например, в первом из прологов говорится о «цели его труда» (Шепйо Ьшш ореп8). Эта формулировка восходит к классическому комментарию Боэция к Порфи-рию, не совпадая с формулировкой Сервия, где говорится о цели автора, а не его произведения. По мнению С. Уиллера, это свидетельствует о внимании средневекового комментатора к специфике нарративной позиции Овидия, который в данном случае «говорит не от себя», и одновременно о признании единого интенционально-го принципа, существующего в «Героидах». Кроме того, акцент на Шепйо ореп8 свидетельствует, по мнению С. Уиллера, о существовании в кругу «новых» грамматиков оппозиции к биографической критике начала XII в.
В целом, как заключает С. Уиллер, антология прологов С1т 19475 представляет собой не случайный набор не связанных между
собой вступлений, а литературно-критическую хрестоматию, отражающую актуальную на то время программу чтения классиков, реализованную в аббатстве Тегернзе. Ее историческая ценность - в воплощении литературно-критического метода, нацеленного на выработку единого подхода к прочтению языческих и христианских текстов.
Е.В. Лозинская
2016.03.006. ВИЛЛАНД М. ГЕРМЕНЕВТИЧЕСКАЯ БЛИЗОСТЬ И «SENSUS AUCTORIS ET PRIMORUM LECTORUM» КАК ПРИНЦИП ИНТЕРПРЕТАЦИИ.
WILLAND M. Hermeneutische Nähe und der Interpretationsgrundsatz des «sensus auctoris et primorum lectorum» // Zeitschrift für deutsche Philologie. - Berlin, 2015. - Bd 134, H. 2. - S. 161-190.
Ключевые слова: герменевтика; буквальный смысл; исторический смысл; аллегорический смысл; автор; читатель.
Маркус Вилланд (университет Штутгарта) рассматривает ситуацию, сложившуюся в немецкой герменевтике на рубеже XVIII-XIX вв. Он не согласен с Х.-Г. Гадамером, который осмыслил герменевтику того времени как преимущественно «романтическую», предполагающую психологизирование, сопереживание, «перемещение» в сознание автора и т.п. Совсем иную герменевтическую модель, по мнению М. Вилланда, создает Фридрих Август Вольф в своей «Лекции об энциклопедии науки о древности» (прочитана, вероятно, в 1798-1799 гг., впервые опубликована в 1831 г.). Толкование текста, согласно Вольфу, предполагает «объяснение» (Erklären), которое может осуществить лишь тот, кто сам умеет писать «с логической правильностью» (mit logischer Richtigkeit): «фантазеры (Schwärmer) не способны на интерпретацию». Для правильного объяснения необходимо понимание буквального смысла текста (sensus litteralis), а также его исторического смысла (sensus histori-cus). Последний предполагает детальное знание «обстоятельств, в которых жил автор, именно в то время, когда он писал». Детализа-
