CC BY
61
ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ КАК НАУКА. ТЕОРИЯ ЛИТЕРАТУРЫ. ЛИТЕРАТУРНАЯ КРИТИКА
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ И МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРИНЦИПЫ ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЯ И ЛИТЕРАТУРНОЙ КРИТИКИ
2016.02.001. РУКОВОДСТВО ПО КОМПАРАТИВИСТИКЕ: ТЕОРИИ, ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЕ ОБЛАСТИ, НАУЧНАЯ ПРАКТИКА.
Handbuch Komparatistik: Theorien, Arbeitsfelder, Wissenspraxis / Hrsg. von Zymner R., Hölter A. - Stuttgart: Verlag J.B. Metzler, 2013. -405 S.
Ключевые слова: компаративистика; сравнительное литературоведение; всеобщее литературоведение; риторика и литературоведение; эпоха; образ чужого; жанр; граница; интермеди-альность; тема; мотив; перевод; мировая литература; культура.
Коллективная монография, изданная под редакцией Рюдиге-ра Цимнера (университет Вупперталя) и Ахима Хёльтера (Венский университет), ставит своей задачей (как утверждается в редакторском предисловии) «очертить контуры литературоведческой компаративистики», применяя при этом одновременно «и синтетически-дескриптивный», и «критико-аналитический» методы (с. 1).
Используемая авторами геометрическая метафора «контуров и линий» концептуально значима. По их мнению, дать компаративистике «конститутивное определение» невозможно хотя бы уже по той причине, что используемая ею процедура сравнения - «когнитивная операция», которой пользуется любая наука, а потому
сравнение нельзя рассматривать как «differentia specifica» литературоведческой компаративистики (с. 1). Можно лишь выделить «ряд теоретико-методологических ориентаций» сравнительного литературоведения (с. 2), которые в совокупности и образуют «контуры» этой дисциплины.
Очертания компаративистики приобретают особую сложность, если принять во внимание ее взаимообмен со смежными гуманитарными дисциплинами и практиками (от языкознания до политики). С учетом таких связей образ литературоведческой компаративистики становится «дразняще осциллирующим»; столь же дразнящим оказывается и определение, которое авторы дают этой дисциплине: «литературоведческая компаративистика - это многое в одном и одно во многом; эпистемологически-дисциплинарная discordia concors, как и concordia discors» (с. 1).
Сравнительное литературоведение (vergleichende Literaturwissenschaft) не противопоставляется авторами руководства всеобщему литературоведению (allgemeine Literaturwissenschaft): эти две области рассматриваются ими как «несущие колонны» компаративистики или как две «ноги» (спортивная метафора!), которые в процессе научного исследования постоянно меняются функциями -одна оказывается опорной (Standbein), а другая игровой (Spielbein)
(с. 1).
В таблице, отображающей общие «контуры» компаративистики, авторы определяют предметы, основные разделы и «исследовательские области» компаративистики. Данная дисциплина, по их мнению, изучает четыре класса предметов: a) «генезис и эволюцию, структуры, методы и функции поэзии или литературы в целом»; b) конкретные «отношения (контрасты, соответствия, генетические, типологические соотношения и т.п.) между отдельными поэтическими произведениями или литературами» на разных языках; c) «отношения между отдельными поэтическими произведениями или национальными литературами» (или литературой в целом), с одной стороны, и «различными медиально-семиотическими формами и методами "искусств" или "искусства"», с другой стороны (т.е., проще говоря, отношения между литературой и другими искусствами); d) отношения между конкретными произведениями или национальными литературами (или литературой в целом) и «историко-социальными, культурными контекстами».
Разделы компаративистики в целом соответствуют данным четырем группам предметов. Эти разделы - 1) «сравнительная теория литературы (komparastistische Dichtungs- / Literaturtheorie)», 2) «сравнительная история литературы», 3) «компаративные интермедиальные исследования (komparatistische Intermedialitätsfor-schung / Comparative Arts)»; 4) «компаративная культурология (komparatistische Kulturwissenschaft)».
К «традиционным исследовательским областям» компаративистики относятся «история литературы, жанрология, тематология, исследование влияний (Einflussforschung), исследование рецепции и воздействия (Rezeptions- und Wirkungsforschung), переводоведе-ние, исследование образов и иллюзий (Image- und Mirage-For-schung) и, не в последнюю очередь, всемирная литература» (с. 3).
Книга состоит из девяти разделов. В первом разделе «Ориентации (Ausrichtungen) литературоведческой компаративистики» прослежено внутреннее устройство сравнительного литературоведения как науки одновременно теоретической, исторической и многонациональной. Раздел состоит из трех глав, посвященных, соответственно, «систематическим», «историческим» и «пространственно-языковым» ориентациям компаративистики.
Глава о «систематических ориентациях» (Р. Цимнер) включает подглавы об истории терминов «всеобщее (allgemeine) литературоведение» / «всеобщая литература» и «сравнительное (vergleichende) литературоведение» / «сравнительная литература». Первый впервые появился во французском варианте - «littérature générale» -в названии «Аналитического курса всеобщей литературы» Луи Не-помюсена Лемерсье (1817). В 1833 г. возник английский вариант -«general literature» («Лекции о поэзии и всеобщей литературе» Джеймса Монтгомери); затем - соответствующие немецкие термины «allgemeine Literaturgeschichte» («всеобщая история литературы») и (впервые у Вильгельма Шерера, в статьях о Якобе Гримме, изданных отдельным оттиском в 1865 г.) «allgemeine Literaturwissenschaft».
Вопреки попыткам французских компаративистов (П. ван Тигем и др.) трактовать «всеобщее литературоведение» как «сверхнациональную историко-литературную дисциплину» (с. 5) в целом утвердилось понимание этой науки как дисциплины теоретической. Отношение всеобщего литературоведения к литературоведению
сравнительному остается спорным. Некоторые ученые (например, З. Шмидт) отделяют всеобщее литературоведение от компаративистики, иные (Д. Шойнеман, К. Целле) видят в нем интегральную часть сравнительного литературоведения (vergleichende Literaturwissenschaft). Авторы данного руководства, как и многие другие исследователи (Г. Дизеринк, Х. Бирус, А. Корбино-Хофман), рассматривают всеобщее литературоведение и сравнительную историю литературы (vergleichende Literaturgeschichte) как два раздела более широкой науки - компаративистики (Komparatistik).
Словосочетание «сравнительная литература» впервые, видимо, появляется в антологии литературных текстов Франсуа Ноэля и Гислена де Ла Пласа, озаглавивших ее «Cours de littérature comparée» (1804). Однако как термин, обозначающий определенную научную дисциплину, это словосочетание в полной мере утверждается лишь после того, как Ш.О. Сент-Бёв употребил его в некрологе Ж.-Ж. Ампера (1868). Незадолго до этого, в 1863 г., в Неаполе была впервые в мире учреждена должность профессора сравнительной литературной истории, которую получил Франческо де Санктис.
Термины, аналогичные французскому «littérature comparée», появляются в Англии (в названии книги Х.М. Поснетта «Comparative literature», 1886), в Германии (в названии журнала Макса Коха «Zeitschrift für vergleichende Literaturgeschichte», 1887-1910), в России (впервые - в 1889 г. у А.Н. Веселовского).
Глава об «исторических ориентациях» компаративистики включает четыре раздела - о компаративистике в классической филологии, в медиевистике, в исследованиях ренессансной (Renais-sancekomparatistik) и новой словесности (Neukomparatistik).
Классическая филология (автор раздела - С. Фройнд, университет Вупперталя) «компаративна по самой своей сущности» (с. 9), поскольку античная словесность предполагает процедуру сравнения и имплицитно, в силу своего внутреннего устройства (античный автор не мог творить без ориентации на образец, традицию, канон), и герменевтически (далекий от нас древний текст можно понять только в сравнении, привлекая к нему «параллельные места»). Компаративный подход в современной науке об Античности проявляет себя двояким образом. С одной стороны, исследуются связи античной цивилизации с другими культурами Древнего Вос-
тока: Месопотамии (параллели между эпосом о Гильгамеше и эпо-сами Гомера и Гесиода, проведенные в работах М. Уэста и В. Бур-керта), Египта (теория «культур памяти» египтолога Я. Ассманна), Иудеи (К.-П. Адам), Китая (Дж. Тэннер). С другой стороны, исследуется рецепция античного наследия в различных историко-культурных формациях, от раннего христианства (Р. Хелинг) до фашистской Германии (Б. Неф) и современной поп-культуры (У. Броклисс).
Актуальные исследовательские направления выделяются и для трех других «исторических ориентацию» компаративистики. Для компаративной медиевистики таковым, по мнению автора раздела о ней, У. Кохер (университет Вупперталя), является в первую очередь сравнительное исследование малых повествовательных форм (новеллистики) в различных национальных вариантах (К. Грубмюллер). Для компаративного «ренессансоведения» (автор раздела о нем - Й. Вельге, университет Констанца) в центре внимания оказываются «формирование субъективности», все чаще связываемое с проблемой гендера и «дискурсом телесности» (с. 17), а также тема «культурных контактов» в «колониальных и имперских контекстах» (с. 19), вызванных к жизни прежде всего открытием Нового Света.
В литературе XIX-XX вв. (автор раздела о компаративных исследованиях словесности Новейшего времени - М. Шмиц-Эманс, университет Бохума) появляется ряд концептов, которые открывают новые исследовательские области для компаративистики. В первую очередь это концепт «национальных литератур», связанный с центральной для европейской истории XIX в. идеей национального государства. На вооружение компаративистики взята и сформулированная И.В. Гёте идея мировой литературы (Weltliteratur). Развившееся в предромантизме и романтизме представление о произведении как авторском «самовыражении» открыло путь для сравнительного исследования «авторских интенций», «личных стилей» и т. п. (с. 21). Рождение и бурное развитие литературоведения породило сравнительные исследования в области литературоведческих теорий и методов.
Среди идей, концепций и научных направлений, выработанных в XX в., на компаративистику наибольшее влияние оказали: теория Ж. Женетта о типах отношений между текстами; дискурс-
ный анализ, открывающий возможность изучения взаимодействий между различными дискурсами (научным, художественным, религиозным, политическим и т.п.); постколониальные исследования, проблематизировавшие «западный канон» и выдвинувшие в центр внимания гибридные, «креолизированные» культуры (с. 22); интермедиальные исследования, рассматривающие «словесный код» в ряду «художественных кодов» других искусств.
Глава о «пространственно-языковых» ориентациях компаративистики включает подглавы о возникновении, развитии и текущем состоянии этой науки в различных странах Европы (в том числе и России), Азии, Америки, а также в Австралии и Новой Зеландии.
Второй раздел «Исследовательские области и методы литературоведческой компаративистики» состоит из 12 глав, посвященных центральным концептам этой дисциплины и, по сути, обрисовывающих ее понятийный аппарат, «инвентарь» (с. 87).
В первой главе, «Мыслительные фигуры компаративистики» (А. Хёльтер, Венский университет), отмечается метафоричность литературоведческого языка, глубоко укорененная в поэто-логической традиции (в качестве примера упомянута органическая, ботаническая, астрономическая, театральная метафорика в работах И.Г. Гердера, ИВ. Гёте, Ф. Шиллера, А.В. Шлегеля, Я. Гримма).
Современная компаративистика также использует «эвристические или экспликативные модели», которые фактически являются метафорами. Так, теория жанров использует по крайней мере четыре «глубинные метафоры»: биологическую, семейную, институциональную и метафору «речевого акта (Sprechakt)» (с. 88). В целом «мыслительные фигуры компаративистики» можно разделить на фигуры соприсутствия (Nebeneinander), среди которых центральное место занимает «фигура границы»; фигуры движения («переселение», «странствование» и т.п.); фигуры «происхождения» («рождение», «родство», «исток» и т.п.) (с. 89).
Обзор компаративистских концептов в последующих 11 главах начинается с главы о понятии «эпоха» (А. Корбино-Хофман, Лейпцигский университет). Греческое слово, обозначающее первоначально остановку (или положение небесных тел в определенный момент их движения), приобретает статус историографического понятия в Новое время (у Юлия Юста Скалигера и др.). Ж.Б. Бос-
сюэ определяет «эпоху» как «определенное время, отмеченное каким-либо великим событием»; семантика «остановки» сохраняет в этом понятии свою значимость, поскольку в точке данного события мы мысленно «останавливаемся, как в месте покоя, чтобы осмыслить все то, что произошло до и после» (цит. по: с. 91).
Современный концепт «эпохи», выработанный под воздействием теории дискурсных формаций М. Фуко, вошел в арсенал компаративистики. Эпоха предполагает определенную конфигурацию разнородных культурных явлений, которая обладает некоей доминантой и специфической ориентацией по отношению к предыдущим эпохам. Следовательно, изучение эпохи требует компаративной методологии - сопоставления как культурных практик внутри данной эпохи (с учетом доминирующей практики: так, для эпохи барокко доминантой были изобразительные искусства; для Просвещения - философия, прежде всего моральная), так и эпох между собой (с учетом культурно-исторической ориентации данной эпохи: классицизм Нового времени тяготел к Античности, романтизм -к Средним векам, и т.п.) (с. 92-93).
Глава «Образы чужого - образы себя (Fremdbilder, Selbstbilder)» (М. Беллер, университет Бергамо) показывает, как постепенное развитие представлений об «инаковости» других наций, начатое описаниями «характера» народов в неоаристотелевских поэтиках Юлия Цезаря Скалигера и Жюля де Ла Менардьера, привело к рождению современной имагологии как раздела компаративистики. Имагология не только создает «теорию культурных и национальных стереотипов», но и демонстрирует эти стереотипы в комбинаторной динамике - в «игре поэтического воображения» (с. 98). Игра национальными стереотипами («немецкости», «анг-лийскости» и т.п.) в литературе XX в., а также и в кинематографе (мотив «бельгийскости» в художественном кино последних лет) все больше приобретает иронический характер, что в имагологиче-ских исследованиях фиксируется как «иронический поворот (ironic turn)» (с. 99).
В главе «Жанры (Gattungen)» (Р. Цимнер) последние определены как «нормы коммуникации» (с. 101), связанные с определенными социальными и историко-литературными контекстами. Относительная устойчивость жанровых терминов идет вразрез с изменчивостью, «историко-социальной относительностью» (с. 100)
норм коммуникации, стоящих за этими терминами, и потому компаративной жанрологии в первую очередь необходимо задаться вопросом, «вкладывается ли в различных поэтических культурах и в разные эпохи один и тот же смысл в такие понятия, как, например, tragédie, tragedy или Tragödie» (с. 101).
В целом историческая компаративная жанрология имеет восемь исследовательских сфер: 1) сопоставление отдельных однотипных в жанровом отношении текстов из разных литератур (пример - работа Х.Р. Яусса о трагедиях Расина и Гёте об Ифигении, 1975); 2) история (полная или частичная) определенного жанра на материале различных литератур («Структура современной лирики» Г. Фридриха, 1959; «Топика сонета. Теория и история жанра» Т. Боргштедта, 2009, и др.); 3) диахронные исследования отдельных проблем, косвенно связанных с жанрологией, на материале различных литератур (пример - книга Л. Хемпфера «Плюрализация эротического дискурса в европейской лирике XVI и XVII в.», 1988); 4) диахронные исследования трансформаций того или иного жанра как общеевропейского («Трагедия: ведущий жанр европейской литературы» В. Фрика, 2003); 5) компаративные исследования исторической «нестабильности (Instabilität)» жанра («Идеология жанра: компаративное исследование жанровой нестабильности» Т. Биби, 1994); 6) исследования рецепции жанровых традиций и жанровых трансферов («Продуктивная рецепция: Лессинг и трагедии Сенеки» В. Барнера, 1973); 7) исследования «интернационализации» того или иного жанра (работы А. Виттбродта о распространении японских стиховых форм в немецкоязычной лирике); 8) изучение исторических функций жанра (сборник статей «Жанры как репозитории культурной памяти» под редакцией Х. ван Горпа и У. Музарра-Шрёдер, 2000).
В число базовых категорий компаративистики введено и понятие границы, которому посвящена одноименная глава (Ш. Крафт, университет Бонна). Без категории «границы» немыслима ни методология сравнения, поскольку эта операция предполагает проведение границы между сравниваемыми феноменами, ни порождение смысла вообще, поскольку смыслообразование невозможно без дифференциации, т.е. опять-таки проведения границы.
Компаративистика должна мыслить границу как подвижную диалектическую категорию: ведь любая граница «всегда несет в
себе нечто разделяющее и нечто соединяющее» (с. 107), она проводит различие, но в то же время и связывает. Это означает, что в ди-ахронном плане компаративистика должна выявлять осцилляцию между преодолением той или иной границы и ее возобновлением на новых рубежах. Граница может мыслиться как линия (если подчеркивается ее способность дифференцировать), но также и как пространство, если подчеркивается не строго разделительный, но переходный характер границы: в последнем случае граница может приобретать вид «пространств» - разного рода переходных зон, «порогов», «пограничий» и т.п.
В зоне внимания компаративистики находятся и различия в отношении разных эпох к идее границы. Одни эпохи склонны легитимировать существующие границы (такова стратегия Средневековья), другие - их упразднять (так, в романтизме рубежа XVIII-XIX вв. доминирует «дискурс снятия границ») (с. 107).
В главе «Культура» (Ф. Келлетер, университет Гёттингена) возникновение этой категории возводится к либерально-гуманистическому дискурсу XVIII-XIX вв. «Буржуазное» представление о культуре сводило ее к сумме «эстетических продуктов», обладающих вечной ценностью и противостоящих, в качестве некоего вневременного канона, механистической машинной цивилизации (так описывал «культуру» один из главных ее теоретиков в XIX в. Мэтью Арнольд). Противопоставление культуры и цивилизации далее принимает форму оппозиции высокой и массовой культуры; эта оппозиция теряет теоретическую релевантность лишь c конца 1950-х годов, в британских cultural studies, взявших на вооружение тезис Раймонда Уильямса: «культура - это обыденное (culture is the ordinary)» (с. 111). Под влиянием cultural studies литературоведческая компаративистика в значительной степени принимает вид широкого междисциплинарного научного направления (comparative studies), занимающегося не только словесными, но и невербальными формами выражения.
Компаративистика усвоила также достижения культурной антропологии, прежде всего - идеи Клиффорда Гирца, определившего культуру как «сплетенную» человеком «сеть значений», а человека - как «животное», запутавшееся в этой сети. Порождение значений в культуре не может быть объяснено ни «законами», ни «глубинными структурами» (которые пытался выявить К. Леви-
Стросс); в «поиске значения» исследователь должен прибегнуть к «плотному описанию (thick description)», т.е. к «реконструкции локальных, исторических и коммуникативных условий, в рамках которых даже самые маргинальные повседневные практики способны и порождать значения, и наделяться ими» (с. 112).
Идеи Гирца (прежде всего идея о двойственной роли культурного объекта, способного и порождать, и принимать значения) оказали влияние на «новую критику» (С. Гринблатт и др.), стремившуюся показать, что «литературные тексты активно творят культуру, а не просто отражают или воплощают ее». Литературный текст совершает определенную «культурную работу (cultural work)» в рамках определенных практик и дискурсов, а потому «литературное значение» - это не только смыслы, которые можно декодировать из текста, но и «функция», которую выполняет текст как некий механизм «культурной активности» (с. 112).
В главе «Искусство, искусства» (Л. Зимонис, университет Бохума) показано, как в ходе смысловой эволюции понятия «искусство» были выработаны предпосылки сравнительного изучения различных искусств. Первая систематизация «искусств» в восходящей к поздней Античности модели семи «artes liberales» («свободных искусств») в эпоху Средневековья была расширена за счет «ручных» механических искусств («artes mechanicae»). Сложилась система, охватывающая, по сути, «всю область культурных техник» (с. 114). К эпохе Ренессанса «ручные» искусства (такие как живопись, скульптура, архитектура) все настойчивее стремились приобрести статус свободных искусств; это стремление нашло высшее выражение у Джорджо Вазари, который объединил три вышеназванных искусства изобретенной им формулой «arti del disegno» (что можно перевести как «искусства замысла / плана / формы»).
В эпоху Ренессанса начинается и теоретический «спор искусств» за первенство, инициированный текстами Леона Баттисты Альберти и Леонардо да Винчи. Спор предполагал сопоставление искусств, определение их границ; к идее такого сопоставления (концепт «paragone», выработанный в ренессансной эстетической мысли) в конечном итоге восходит и теория «взаимного разъяснения искусств» Оскара Вальцеля, и дебаты о «comparative arts» в современной компаративистике.
В полной мере соединение различных «искусств» в единой категории «искусство» происходит лишь в XVIII в., в теоретических трудах Ш. Баттё и К.Ф. Морица. Общим понятием, задающим единство всей области искусства, становится «прекрасное», к которому в ходе дальнейшего развития эстетики добавляются другие категории: возвышенное (у И. Канта), интересное (Ф. Шлегель), безобразное (К. Розенкранц).
Идея сопоставления и взаимодействия искусств, восходящая к ренессансному концепту «paragone», в современной художественной ситуации находит выражение в формуле «interart / interarts», а также в понятии «всемирное искусство» («Weltkunst»), введенном Никласом Луманом (в 1990 г.) по аналогии с изобретенным Гёте понятием «Weltliteratur» (с. 118).
Следующее понятие, ставшее темой особой главы - «меди-альность» (Medialität) (Б. Нойман, университет Пассау), понимаемая как «совокупность технических, институциональных и семиотических особенностей, конститутивных для коммуникативной и смысловой структуры» (с. 119) тех или иных искусств и литературы. В современных дебатах о медийных средствах литературы выработалось представление о двух типах «медиа», которые, по аналогии с компьютерными технологиями, обозначаются как «твердые и мягкие» («hart - weich»; калька с английского «hard - soft»). Теория «твердых» медийных средств, в немецкоязычной науке разработанная Ф.А. Киттлером, сосредоточена на функциях материального сохранения и переноса произведений; под «мягкими» медиа понимаются «носители семиотических процессов» (с. 120).
В основе «медийной истории литературы» лежит базовое разграничение устной и письменной форм бытования текстов, заложенное в трудах М. Пэрри и А. Лорда, а затем разрабатываемое и уточняемое Э. Хэвлоком, У. Онгом, М. Маклюэном. С наступлением цифровой эпохи эта дихотомия постепенно утрачивает свое значение. Потребность переосмысления медиальности литературы порождает принципиально новые проекты - например, идею В. Флюссе-ра о «цифровом перекодировании всемирной литературы» (с. 121).
Наиболее актуальная задача интермедиальной компаративистики состоит в изучении «медиального трансфера», принимающего в современной культуре многообразные формы: трансфера литературного произведения в фильм, комикс, оперу, балет и т.п. (или
обратного трансфера - например, фильма в форму книги), переведения письменного текста в форму электронной книги, гипертекста и т. п.
В главе «Тема, материал, мотив» («Thema, Stoff, Motiv») (автор - К. Дамс, университет Бохума) эти «элементы содержания» произведения (с. 124) рассматриваются как наиболее традиционный предмет компаративного исследования: они отнесены к той области компаративистики, которую нередко определяют как «те-матология» (термин Р. Труссона).
Мотив определяется как «мельчайший элемент» произведения, «структурирующий действие и транслирующий смысл». Мотиву присущ динамический характер (заложенный уже в этимологии этого слова, восходящего к глаголу «movere», «двигать»); он функционирует как «мотор в движении повествования и как ориентир в процессе восприятия» (с. 125). Однако мотив - лишь инициатор действия (Handlungsauslöser), но не само действие.
Различают центральные и второстепенные мотивы; ситуационные мотивы (например, кораблекрушение) и «типы как мотивы» (Typenmotiv) (например, двойник); мотивы, специфические для тех или иных родов и жанров (в частности, эпические и драматические).
«Мотивы чаще всего выступают в соединении с другими мотивами (констелляции мотивов, цепочки мотивов) и являются составными частями материала» (с. 125). Мотив - понятие функциональное; в функции мотива могут выступать определенные темы и образы (мотив Прометея, мотив большого города). Однако возможно и обратное: мотив-функция может получать символическое или тематическое наполнение (символика зеркала, тема vanitas) (с. 125).
В отличие от мотива, материал (Stoff) уже фактически содержит некий общий план действия - «фабулу», предпосланную литературному произведению. Такого рода материал обычно связан с определенными историческими, религиозными или мифологическими сюжетами, событиями, героями. С материалом соотнесен набор мотивов и тем, который может варьироваться в разных обработках одного и того же материала.
Тема - это идея, лежащая в основе текста; в качестве темы могут выступать некий проблемный комплекс или сложная ситуа-
ция, имеющие тем не менее простое обозначение (война, приключение, большой город, любовь).
Мотив, материал, тема - не «сингулярные феномены, заключенные в пределах одного текста» (с. 126); они коррелируют с соответствующими элементами других текстов, а также произведений других медийных сфер - музыки, изобразительного искусства и т. п., к которым вполне релевантно применение данной понятийной триады. Это означает, что изучение рецепции тем, материала и мотивов, их сравнение в диахронном и синхронном ракурсах открывает обширное исследовательское поле и для собственно литературной, и для интермедиальной компаративистики.
В главе «Сравнение» («Vergleich») (автор - К. Целле, университет Бохума) выделены различные смыслы этого понятия и основные типы компаративных методик. В западной словесной культуре сравнение первоначально было родом риторического упражнения (synkrisis). В Новое время «сравнение» («comparatio») становится общеупотребительной ученой практикой, однако лишь в Новейшее время происходит формирование «сравнительных наук» («vergleichende Wissenschaften») в различных областях знания (с. 129).
В историческом плане можно выделить четыре значения термина «сравнение». 1) «Сравнительная речь» («genus comparativum») была особым родом античной судебной риторики. Такая речь, направленная на достижение баланса интересов враждующих сторон, побуждала противников к взаимным уступкам и в конечном итоге к прекращению вражды. 2) Сравнением (similitudo) именовалась и особая риторическая фигура, придающая речи убедительность. 3) Сравнение выступало и как самостоятельный литературный жанр, основанный Плутархом (в «Сравнительных жизнеописаниях»). Жанр биографических «сравнений» послужил моделью для литературно-критических «сравнений», к числу которых относится сравнение Гомера и Вергилия в пятой книге «Поэтики» Юлия Цезаря Скалигера, «Сравнение Федры у Расина и у Еврипида» А.В. Шле-геля и др. 4) Сравнение в Новое время начинает осознаваться как особый метод научного познания: «Лишь посредством сравнения мы в точности узнаем истину» (Р. Декарт) (цит. по: с. 130). Позднее, в XIX-XX вв., формируются науки, с самого начала осознающие себя как сравнительные (например, сравнительная социология Э. Дюркгейма).
В литературоведческой компаративистике принято различать сравнение генетическое и типологическое - в соответствии с типологией литературных связей, предложенной в известной работе словацкого литературоведа Д. Дюришина «Важнейшие типы литературных отношений и связей» (1968). Дюришин различает генетические (или контактные) связи и связи типологические. Последние делятся им на три типа: 1) «общественно-типологические параллели», которые могут быть объяснены социальными или идеологическими факторами; 2) «литературно-типологические параллели», обусловленные общими для разных культур закономерностями в развитии тех или иных литературных направлений или жанров;
3) «психолого-типологические аналогии», вызванные сходством ментальных типов («толстовство» в русской и словацкой литературах, вызванное сходной у русских и словаков склонностью ассоциировать социальное примирение с проповедью ненасилия) (с. 131).
Вышеприведенная типология подвергалась критике за то, что она учитывает лишь типы связей, но оставляет в стороне специфику сравниваемых элементов - т.е. собственно сравниваемое. Немецкая исследовательница Ангелика Корбино-Хофман («Введение в компаративистику», 2-е изд., 2004) выстраивает иную типологию сравнения, упорядочивающую исключительно элементы сравниваемого. Процедура литературоведческого сравнения, в ее понимании, включает операции в трех аспектах, каждый из которых включает пять уровней сравнения. Содержательный аспект (I) предполагает сравнения на уровне: 1) тематики; 2) системы мотивов; 3) мест действия; 4) фигур (персонажей); 5) концептов. Аспект организации текста (textorganisatorisch) (II) включает сравнения на уровне
1) повествования / описания; 2) поэтической / прозаической организации текста; 3) стиля; 4) речевых инстанций; 5) дискурса. Исторический аспект (III) представляет сравнения на уровне 1) влияний;
2) общего контекста эпохи; 3) соотнесения с другими искусствами;
4) соотнесения с научными текстами; 5) межжанровых связей (с. 131).
Две заключительные главы данного раздела посвящены понятиям перевода и мировой литературы (Weltliteratur).
Третий раздел «Проблемные пересечения (Konstellationen) литературоведческой компаративистики» состоит из 25 глав, в которых рассмотрены многообразные связи компарати-
вистики с другими науками и различными сферами и феноменами культуры - эстетикой, этнологией, историей литературы, мульти-культурализмом, мифологией, социальными науками, лингвистикой, политикой и др.
В четвертом разделе «Принципы (Ansätze) литературоведческой компаративистики» восемь глав представляют восемь возможностей осмысления теоретической основы компаративистики: как 1) «диалогической теории»; 2) «сравнительной культурно-критической метатеории»; 3) «моста между культурами»; 4) литературоведения как такового; 5) «всеобщего и сравнительного искусствознания»; 6) «археологии литературы»; 7) «социальной истории литературы»; 8) «поэтики знания» (Wissenspoetik).
Пятый раздел содержит историю литературоведческой компаративистики от Античности до современности. Шестой и седьмой разделы заключают краткие аналитические изложения базовых текстов «классиков» компаративистики от И.Г. Гердера и Г.Э. Лес-синга до Э. Майнера и Э. Саида.
В восьмом разделе «Компаративистики: Всеобщие и сравнительные науки» рассматривается проблема использования компаративных методов в других дисциплинах: биологии, политологии, экономике, социологии, религиоведении, этнологии, истории, праве.
Девятый раздел «Инструменты, медийные средства и организация литературоведческой компаративистики» представляет аналитическую историю форм и жанров сравнительного литературоведения, возводя их к античным антологиям (особое внимание уделяется жанру «лексикона» в его разновидностях). Дается также краткий обзор (в виде таблицы) компаративистской периодики; названы основные научные институты и общества, специализирующиеся на компаративной проблематике.
А.Е. Махов
2016.02.002. МАХЛИН В.Л. БОЛЬШОЕ ВРЕМЯ: ПОДСТУПЫ К МЫШЛЕНИЮ М.М. БАХТИНА. - Siedice: Uniw. przyrodniczo-humanistyczny w Siedlcach, 2015. - 175 s. - (Opuscula slavica sedlcensia; t. 8).
Ключевые слова: М.М. Бахтин; «нравственная действительность (реальность)»; «поступок»; «ответственность»; «участ-
