CC BY
64
ИСТОРИЯ ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЯ И ЛИТЕРАТУРНОЙ КРИТИКИ
2013.03.004. СРАВНИТЕЛЬНОЕ ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ: Хрестоматия / Отв. ред. Данилина Г.И. - 2-е изд., испр. и доп. - Тюмень: Тюменский гос. ун-т, 2011. - 632 с.1
Хрестоматия рассчитана в первую очередь на студентов и аспирантов, изучающих компаративистику; однако ее значение неизмеримо шире - наряду с вопросами истории науки в ней актуализируются многие современные проблемы компаративистики.
Книга открывается разделом «История науки», где вслед за «Сравнительной мифологией» (1856) М. Мюллера (специалиста по Античности, индолога) даны две малоизвестные работы Ф. Ницше («Мы филологи», 1875; «Гомер и классическая филология», 1869). Работа Ф.И. Буслаева «Замечательное сходство псковского предания о горе Судоме с одним эпизодом Сервантесова "Дон-Кихота"» (1861) сопровождается истолкованием совершенного им шага в науке историком В.О. Ключевским: Буслаев помог разглядеть «самородное творчество народа» (с. 50), и под слоем воспринятого им христианстваувидеть разное под покровом сходства («Ф.И. Буслаев как преподаватель и исследователь», 1897).
Огромную роль в создании сравнительно-исторического метода изучения литературы в России и в мире сыграл А.Н. Веселов-ский. Основы его теории были заложены в программной лекции, прочитанной при вступлении в должность профессора Петербургского университета: «О методе и задачах истории литературы как науки» (1870), а также в его работах «Из введения в историческую поэтику. Вопросы и ответы» (1893) и «Определение поэзии» (1890), включенных в реферируемую хрестоматию. Поставив перед собой задачу классификации сюжетов мировой литературы, Весе-ловский увидел обусловленность их национальной и исторической спецификой произведения и выявил мотив как «неделимую единицу сюжета», ибо «сходство объясняется не генезисом одного моти-
1 1-е изд.: Сравнительное литературоведение: Хрестоматия: Учебное пособие / Отв. ред. Данилина Г.И. - Тюмень: Печатник, 2010. - 400 с.
ва из другого, а существованием общих мотивов, столь же обязательных для человеческого творчества, как схемы языка для выражения мысли»1.
Метод сопоставления произведений по общим мотивам -следствие взгляда на развитие человечества как единый социально-исторический процесс и основание для построения «типологических» соответствий. «Заимствование предполагает в воспринимающем не пустое место, а встречное течение, сходное направление мышления, аналогичные образы фантазии»2. Историческая поэтика выясняет сущность поэзии, исходя из ее истории. В приведенных комментариях И.О. Шайтанова3 подчеркивается важная для Веселовского двойная необходимость: видеть литературу в широком жизненном и историческом контексте, но и заметить ее осо-бость (с. 55).
Начиная с работ Веселовского выстраивается осознанная лишь в ХХ в. теоретическая основа исторического изучения литератур и, соответственно, сравнительного метода. Свои корректирующие возражения высказывал в это время, в частности, А. А. По-тебня («Миф и слово», 1890), считавший, что в мифологическом мышлении (существующем и сегодня) именно образ, а не слово, являются главными носителями значения (с. 69).
Важную роль в развитии сравнительного литературоведения сыграла русская «формальная школа». История литератур могла обрести для «формалистов» (Б.М. Эйхенбаума, Ю.Н. Тынянова, В. М. Шкловского) твердую почву не столько в связях творчества писателя с общественными событиями эпохи, сколько в менявшемся художественном языке. Определяя, что с чем сравнивать, представители «формальной школы» акцентируют прием и его функции, утверждают недостаточность прежнего метода художественного анализа. Б.М. Эйхенбаум писал: «Нас интересует самый процесс
1 Веселовский А.Н. История или теория романа? // Избранное: На пути к
исторической поэтике. - М., 2010. - С. 579.
2
Веселовский А.Н. Разыскания в области русского духовного стиха. -
СПб., 1889. - С. 115-116.
3
Веселовский А.Н. Избранное: Историческая поэтика / Сост., коммент. Шайтанов И.О. - М.: РОССПЭН, 2006.
эволюции, самая динамика литературных форм» (цит. по: с. 190). Сосредоточенность на «приеме» и его изменениях обогатила теорию и практику анализа не только литературы, но и других искусств, в частности кинематографа: в книге представлена работа Ю.Н. Тынянова «Кино - слово - музыка» (1924).
В работе «Основа славянского сравнительного литературоведения» (1959) Р. Якобсон указывал на возможности сравнительного изучения славянских литератур с опорой не на сходные черты духовной жизни народов и не на близость их языков, а на образность.
Проблемы сравнительного изучения литератур решались В.М. Жирмунским в масштабе «всемирной литературы» и в социально-историческом ключе, надолго определив логику развития компаративных исследований в советской науке.
Однако полемика не прекращалась; были и противники широких типологий. Так, Б.Г. Реизов («Сравнительное изучение литературы», 1966) писал: «Компаративисты могут использовать любое сходство для любых целей... Но это будет умственный трюк, бессмысленная гимнастика ума» (с. 136). С его точки зрения, «национальные литературы живут общей жизнью только потому, что они не похожи одна на другую» (с. 139).
Пример того, как типологический подход может проявить глубину сравнительно-исторического анализа, дан Л.Я. Гинзбург («О литературном герое», 1979). Восприятие русской литературы на Западе изучал, например, М. П. Алексеев («Русская литература на Западе», 1948). Н.К. Горский, подводя промежуточные итоги сравнительно-исторического литературоведения, дал ему неоднозначную оценку (см.: «Сравнительно-историческое литературоведение», 1975).
С конца 1980-х годов в России началось широкое освоение трудов западных ученых, ранее мало кому доступных. Второй раздел хрестоматии представляет тексты, объединенные проблематикой «"Свое и чужое": Теоретические проблемы рецепции», иллюстрируя переломное состояние науки на рубеже ХХ-ХХ1 вв.
М.М. Бахтиным вводятся понятия «большое время» и «память жанра» («Ответ на вопрос редакции "Нового мира"», 1970), важные и для западной компаративистики (Р. Леблан «В поисках утраченного жанра: Филдинг, Гоголь и память жанра у Бахтина», 1998).
С именем М. М. Бахтина связана и новая историческая поэтика, представленная в работах И.О. Шайтанова «Две "неудачи": "Мера за меру" и "Анджело"» (2006), С.С. Аверинцева «Поэтика ранневизантийской литературы» (1977), С.Н. Бройтмана «Зарождение дхвани в лирике Пушкина» (2002).
В результате «кризиса исторического знания», когда «историки оказались в состоянии философской и методологической растерянности» (А.Я. Гуревич, цит. по: с. 265), в конце ХХ в. были переосмыслены многие устоявшиеся понятия сравнительного литературоведения, например «литературное влияние». Х. Блум в книге «Страх влияния» (1973) стремился «исправить, деидеализи-ровать привычные представления о роли одного поэта в формировании другого» (с. 254-255), он ввел новую систему терминов: «клинамен» (поэтическое перечитывание, или недонесение, в собственном смысле слова; проявляется в исправлении поэтом собственного стихотворения; с. 263), «тессера» (дополнение и антитезис: таким прочтением стихотворения предшественника поэт антитетически дополняет его; там же), «кеносис» (прерывающий механизм, шаг к разрыву с поэтом-предшественником; там же), «аймониза-ция» (движение к персонализированному Контр-Возвышенному как реакция на возвышенное предшественника; с. 264) и др.
А.В. Михайлов ввел в научный обиход понятие «обратный перевод» («Надо учиться обратному переводу», 1990), З.И. Кирнозе -«национальная концептосфера» (2002), А.И. Жеребин - «код национальной культуры» («Тайный код русской германистики (к истории сравнительного метода)», 2004). Огромную, хоть и не до конца проясненную, роль сравнительного метода в российских исследованиях зарубежных литератур А.И. Жеребин определяет так: «Тайна германистики нашей - это то, что она есть скрытая, имплицитная, неразвернутая и часто безотчетная компаративистика, ибо характер восприятия исследователя на последней глубине детерминирован кодом его национальной культуры» (с. 316).
В следующих разделах хрестоматии представлена «практика» современного сравнительного литературоведения в новой методологической ситуации, которую отличает «герменевтическая открытость» научного сознания, направленного на поиски новых творческих подходов и принципов сравнительного анализа (с. 19).
По мнению А. В. Михайлова, принцип историзма в его «официальном», догматизированном содержании ушел в прошлое: «Вероятно, важнейший вывод, какой подсказывает нам опыт литературы (и, шире, культуры в целом) последних 30-40 лет, заключается в следующем: движение литературы уже не есть в наше время поступательное развитие, прогресс, движение вперед. Под вопросом оказалась даже сама правомерность мышления "сущности" искусства под углом зрения его "развития". Напротив, литература стала развиваться... не столько вперед, сколько назад. а такое "развитие назад" мы можем представлять себе как вскрытие и актуализацию различных пластов художественного языка» (с. 373-374).
Материалы третьего раздела «Генетические и контекстные связи» представлены хронологически. Исследуются произведения разных эпох, начиная с Просвещения (например, «Недоросль» Фонвизина в работе Г.И. Реизова, 1966). В свете «актуализации пластов художественного языка» (с. 374) рассматриваются мотивы, образы, стилистические приемы, эпические, лирические, драматические жанры в контексте литературных и культурных традиций. В статьях Д.С. Лихачёва «Литературный "дед" Остапа Бендера» (1971), А.В. Михайлова «Иоганн Беер и И.А. Гончаров: О некоторых поздних отражениях литературы барокко» (1993), Л.Н. Полу-бояриновой «Захер-Мазох и Тургенев» (2006), Л.И. Мальчукова «Арабеска у Томаса Манна и Гюнтера Грасса» (2005) возникают неожиданные, на первый взгляд, но глубокие соотнесения и связи, открывающие неисчерпаемые возможности сравнительного анализа.
В четвертом разделе «Интертекстуальные исследования» иллюстрируется многообразие возможностей сравнительного метода анализа в интертекстуальной интерпретации текста: на уровне одной философско-художественной метафоры (С.Г. Бочаров «Европейская ночь как русская метафора: Ходасевич, Муратов, Вейд-ле», 2000), на уровне одного стихотворения (А.К. Жолковский «Интертекстуальное потомство: "Я вас любил." Пушкина», 19861994) или по отношению к русской литературе в целом (В.И. Тюпа «Сибирский интертекст русской литературы», 2006).
В пятом разделе «Интермедиальность литературного произведения» помещены работы, нацеленные на показ того, как проду-мывается интермедиальный подход в опыте философской (А.Ф. Лосев «Проблема вариативного функционирования живо-
писной образности в художественной литературе», 1982), литературоведческой (А.В. Белобратов «Книжка с картинками, пиктограммы сюжета или магические письмена? (Изобразительный ряд в романе Кафки "Процесс" и опыт его декодирования)», 2011) и музыковедческой мысли (Е.И. Чигарева «О музыкальной организации литературного произведения (на примере рассказов Чехова)», 2008).
Шестой раздел «Типология культур» содержит работы, в которых осмысляются теоретико-методологические проблемы этой области науки (В.Н. Топоров «Пространство культуры и встречи в нем», 1989; Ю.М. Лотман «Несколько мыслей о типологии культур», 1987).
Завершает книгу раздел «Современная компаративистика», представляющий статьи нескольких французских исследователей, свидетельствующие о глубине инонациональной перспективы сравнительных исследований. В центре внимания составителей хрестоматии - современное методологическое содержание науки.
Статья В.Г. Зусмана «Компаратививстика» (2002) в каком-то смысле играет роль заключения, где в концентрированном виде дан обзор основных достижений этой науки в последние годы.
Н.С. Павлова
2013.03.005. СОВЕТСКАЯ ЛИТЕРАТУРНАЯ КРИТИКА, 19531985 гг.: (ЭПОХА ОТТЕПЕЛИ; СУДЬБА ЛИБЕРАЛИЗМА). (Сводный реферат).
История русской литературной критики: Советская и постсоветская эпохи / Под ред. Добренко Е., Тиханова Г. - М.: НЛО, 2011. - 792 с.
Из содерж.:
1. ДОБРЕНКО Е., КАЛИНИН И. Литературная критика и идеологическое размежевание эпохи оттепели: 1953-1970. - С. 417-476.
2. ЛИПОВЕЦКИЙ М., БЕРГ М. Литературная критика 70-х: Мутации советскости и судьба советского либерализма: 1970-1985. -С. 477-532.
Если начало послесталинской эпохи ясно обозначено мартом 1953 г., то верхняя ее граница подвижна. Разгром журнала «Новый мир», центра либеральной интеллигенции, после ухода А. Твардовского с поста главного редактора в феврале 1970 г. обозначил ко-
