CC BY
23
3. Вообразив мир, в котором осуществим межрегиональный культурный диалог вне структуры центр / периферия, исследователи представляют и возможность увидеть «космодернизм» (cosmodernism) - новую форму гуманизма1.
В.М. Кулькина
2016.01.030. ПЛУТ, МОНСТР ИЛИ СВЯТОЙ? М. КЁЛЬМАЙЕР «ПРИКЛЮЧЕНИЯ ЙОЭЛЯ ШПАЦИРЕРА». (Сводный реферат).
1. МААР М. Плут как монстр: Чудовищное новаторство Михаэля Кёльмайера - роман «Приключения Йоэля Шпацирера».
MAAR M. Der Schelm als Monster: Michael Köhlmeier ist mit dem Roman «Die Abenteuer des Joel Spazierer» ein ungeheurer Wurf gelun-gen// Die Zeit. - Hamburg, 2013. - N 6, 31.01.
2. ЙАКОБСЕН Д. Михаэль Кёльмайер «Приключения Йоэля Шпацирера»: Амок по ХХ веку.
JAKOBSEN D. Michael Köhlmeier «Die Abenteuer des Joel Spazierer»: Ein Amoklauf durchs 20. Jahrhundert // Poetenladen: Kritik [Electronic resource]. - Leipzig, 2013. - Mode of access: http://www. poetenladen.de/jacobsen-michael-koehlmeier-abenteuer-joel.htm
Ключевые слова: современная немецкая литература; австрийская литература; плутовской роман; М. Кёльмайер.
Германист, писатель и литературный критик из Берлина Михаэль Маар (род. 1960 в Штуттгарте) отозвался на выход романа Михаэля Кёльмайера «Приключения Йоэля Шпацирера» развернутой рецензией в газете «Ди Цайт» (1), в которой, не скрывая экзистенциального ужаса перед заглавным героем-рассказчиком, повествующим о своей жизни, предложил присудить книге «столько литературных премий, скольких человек убил на своем жизненном пути главный герой»2 (1). Литературовед из бывшей ГДР, ныне преподающий в университете Эрфурта (Тюрингия) Дитмар Йакоб-
1 См.: Heise U.K. Sense of place and sense of planet: The environmental imagination of the global. - N.Y.: Oxford univ. press, 2008. - 264 p.; Moraru Ch. Cosmod-
ernism: American narrative, late globalization, and the new cultural imaginary. - Ann Arbor: Univ. of Michigan press, 2011. - 440 p.; International postmodernism: Theory and literary practice / Ed. by Bertens J.W., Fokkema D. - Amsterdam: John Benjamins publishing, 1997. - 581 p.
сен (р. 1953), был напуган исповедью персонажа в меньшей степени, и это позволило ему в статье для электронного издания «Poetenladen» отвлечься от философско-теологического и психологического пластов содержания и сосредоточиться на историческом измерении. А именно увидеть в тексте «амок по всей второй половине ХХ в., марш-бросок с Востока на Запад и обратно, прыжки туда-назад во времени, которые постоянно держат читателя в напряжении, принуждая в каждый момент для себя решать, где историческая правда, а где - изощренная фантазия страстного лжеца Йоэля Шпацирера» (2).
Действие вышедшего в 2013 г. романа известного австрийского писателя Михаэля Кёльмайера (р. 1949) «Приключения Йоэля Шпацирера» / «Die Abenteuer Joel Spazierers» разворачивается в странах послевоенной Европы и охватывает исторический период от середины 1950-х годов до 1987 г., а учитывая краткие вторжения в настоящее, - вплоть до 2009 г. Роман состоит из трех частей, в каждой - по четыре главы: все разделены ровно на десять подгла-вок. Исключение составляет последняя, двенадцатая глава, которая в четырех строчках литературных аллюзий изящно выводит героя из поля зрения читателя.
«Рамочная структура» романа проста: писатель Себастиан Лукассер, известный читателям Кёльмайера как его alter ego - по романам «Запад» / «Abendland», 2007, и «Маладин» / «Maladyn», 2010, - приглашает главного героя, своего старого, в тот момент остро нуждающегося пожилого приятеля пожить у него в венской квартире. В благодарность (или следуя стремлению исповедаться) тот рассказывает ему историю своей жизни. Роман представляет эту исповедь, и Лукассеру в нем отведена эпизодическая роль «литературного наставника», дающего «автору» советы - как лучше начать, от чего отказаться, - он же определяет и жанр задуманного произведения: «плутовской роман» (Schelmenroman).
После лаконичного вступления, обосновывающего необходимость начать текст с литературной аллюзии (по совету авторитетного писателя Лукассера) 600-страничное повествование открывается фразой: «Моя история начинается в те времена, о которых многие думали, что они последние»1, - тем самым подчеркивается
связь со знаменитым немецкоязычным плутовским романом барокко Г.Я.К. Гриммельсгаузена «Симплициссимус» / «Der abenteuerliche Simplicissimus»1, 1669, и еще раз подчеркивается жанровое определение - «плутовской роман».
Герой Кёльмайера родился в 1949 г. в Будапеште. Ребенком был увезен родителями в Австрию: семья перебралась туда, незаконно перейдя границу, причем дважды. В начале романа его звали Андраш Фюлёп, в конце - перед нами близкий друг Эрика Хонек-кера профессор научного атеизма в Берлинском университете им. Гумбольдтов Эрнст-Тельман Кох. В промежутке герой успел примерить на себя самые разные судьбы в разных странах Европы: занимался проституцией и шантажом в Вене 1950-х годов, стал убийцей и подсудимым в Лихтенштейне, заключенным в тюрьмах Швейцарии и Австрии в конце 1960-х - начале 1970-х годов, несколько лет служил управляющим в общежитии студентов-теологов, параллельно накапливая эротический опыт, чуть не женился на дочери итальянского миллиардера, но бежал из-под венца, внезапно настигнутый прошлым (не забыв обчистить сейфы несостоявшегося тестя), в 1978 г. перебрался в ГДР, где, представившись внуком пролетарского вождя Эрнста Тельмана, сделал головокружительную карьеру.
М. Маар называет героя «гениальным манипулятором по ту сторону добра и зла», клиническим психопатом, виртуозно читающим в душах других людей (и не гнушающимся использовать прочитанное в своих интересах), «пленительным монстром, не знающим морали» (1). Д. Йакобсен в меньшей степени инфернализирует рассказчика, сосредотачивая внимание на том, насколько точно в каждый момент повествования он отражает время - «время, в котором идет непримиримая борьба идеологий, в котором непросто отличить друг от друга добро и зло, а человек, обладающий даром сливаться с окружающей средой, получает возможность избегать идеологичских ловушек» (2).
Кажущееся хаотическим блуждание ведет читателя через 1960-1970-е годы в сегодняшний день, обрушивая на него помимо прочего массу специальных сведений - о повседневной жизни в
1 Начало которого в русском переводе звучит так: «В наше время (когда толкуют, что близится конец света)...»
швейцарской и австрийской тюрьмах, о технологиях подделки паспортов, «холодном» отказе от героина, о способах ведения допросов, применяемых «Штази»1, о трюках профессиональных шахматистов.
Оба критика выделяют последнюю «полноразмерную» 11 главу романа, повествующую о приключениях героя в среде высшей партийной элиты ГДР. «Грандиозное удовольствие» от чтения прерывается лишь «поистине инфернальным» эпизодом о путешествии Шпацирера в Петербург (1), где рассказчика вместе с коллегой-профессором из Берлина похищают, помещают в заброшенной шахте в клетку и откармливают на убой. Обитателей соседних клеток время от времени забивают, разделывают и жарят на глазах у других, как свиней. И только очереди из автоматов в руках телохранителя-вьетнамца и его братьев позволяют им благополучно выбраться из этой авантюры.
Сам Шпацирер объясняет свою неспособность различать добро и зло, как и отсутствие у себя «достаточного честолюбия, чтобы стремиться стать хорошим человеком»2, травматическим опытом раннего детства. Паранойя по поводу заговора «врачей-вредителей» в 1953 г. добралась из СССР до Венгрии: дедушку героя, известного врача, арестовали спецслужбы, забрали также и бабушку. Трехлетний ребенок остался в квартире в полном одиночестве - на пять дней. Как утверждает рассказчик, тогда-то и сформировалось его особое ощущение «я» и чувство всемогущества. У него появилась уверенность, что его защищают звери, являвшиеся ему во сне, когда он впадал в забытье от голода и холода: отныне они приходят на помощь всякий раз, когда «дело серьезно», подобно «животным силы», сопровождающим шамана (1).
1 Министерство государственной безопасности (Ministerium fuer Staatssi-
cherheit) ГДР, основано в 1952 г. - тайная полиция, контрразведывательный и разведывательный государственный орган ГДР. Наряду с КГБ, Моссадом и ЦРУ входила в пятерку лучших разведок мира. Как «тайная полиция» считалась одной из самых жестоких и изощренных: после ее расформирования были обнаружены досье на всех граждан ГДР и несколько миллионов граждан Западной Германии и других стран, методы ведения допросов мало отличались от принятых на Лубянке. С 1957 г. министерство возглавлял Эрих Мильке (1907-2000), выведенный Кёль-майером как один из значимых персонажей в последних главах романа.
Временами они говорят непосредственно из него, и тогда внезапный лай, мяуканье, хрюканье или стоны звучат настолько жутко и отвратительно, что слушателя выворачивает наизнанку. Сам герой уподобляет их то египетским богам, то христианским демонам, проводя аналогию с историей об исцелении одержимого Христом, пославшим изгнанных бесов в стадо свиней, которые тут же бросились вниз с обрыва.
В раннем детстве испытав на себе роль невольной жертвы спецслужб, рассказчик довольно скоро превратился в искусного лгуна и манипулятора, осознав, что, когда взрослые проявляют интерес к его травме, это лишь означает, что у них есть собственное намерение свести счеты с его «мучителями» - уничтожить их, свергнуть или им отомстить. Сами по себе его страдания никого не интересуют, но могут быть использованы как довод в их собственных «взрослых» разборках. И если на «неудобные» вопросы, касающиеся нанесенного ему вреда, тихо и скромно отвечать «да», «нет» или «не знаю» (последний ответ предпочтительнее всего, первые два - только в тех случаях, когда уклониться не удается), то «взрослые» с поразительной готовностью услышат именно то, что ожидают услышать: подтверждение своей собственной, сложившейся заранее интерпретации событий.
С расширением опыта общения мальчик пришел к выводу, что подобная тактика разговора - оставаться чистым листом, зеркалом, не вовлекаясь эмоционально и используя лишь эти три варианта ответа, - оправдывает себя не только в ситуации допроса, но и во всех случаях, когда нужно завоевать расположение собеседника. И вот найдены инструменты, которые даже ребенок может противопоставить непредсказуемой жестокости мира: ангелоподобную внешность и дар несравненного собеседника. Поскольку «не ищет ли каждый, облеченный властью, красоту, которая его выслушает?» (1).
Есть только одна максима, которой следует в своей жизни герой: не о многих людях должен заботиться человек, но об одном-единственном «своем» человеке. Такой «данной свыше» подопечной для Шпацирера становится дочь убитой им женщины - героиновая наркоманка, которую он вытаскивает с того света и сопровождает в многочисленных безнадежных попытках слезть с иглы - до самой ее смерти.
Наполовину дьявол, наполовину ангел-хранитель, Шпацирер, по мнению М. Маара, предстает «великим грешником с потенциалом святого» (1). Однажды под уличным фонарем ему явился бог; и даже как будто простил его. И хотя книгу можно читать как теодицею, мотив искупления грехов затронут в ней лишь косвенно и осторожно. «Что такое грехи Шпацирера в сравнении с грехами умерших правителей? Ничто» (1), - эта тема, по мнению критика, поднимается в романе, однако не педалируется.
То, что звучит, как подслушанная исповедь, кропотливо подделано или выдумано. Вымысел в речи рассказчика переплетается с ложью: решающую роль играет правдоподобие. Хороший лжец, так разъясняет Шпацирер поэтику своего создателя, обязательно «хороший стратег и хороший композитор»1. Зная всю историю, он не выдает ее целиком: должно создаваться впечатление, «будто он плохой рассказчик, который не умеет отличать главное от неглавного. По необъяснимым причинам люди принимают неловкость в изложении за честность» (там же). В точности по этому рецепту и сам М. Кёльмайер добивается иллюзии «верности жизни». Его Йоэль Шпацирер - художник и великий магистр лжи, который уделяет лжи как явлению много мыслительных усилий. Вот он цитирует священника: «Ложь тоже происходит от бога»2. Вся конструкция книги тут же обрушилось бы, если бы из нее изъяли ложь, считает М. Маар. Похвала лжи представлена «тайным огнем» художественной правды (1).
По мнению Д. Йакобсена, роман Кёльмайера требует от читателя определенной гибкости и открытости сознания, готовности воспринимать и удерживать в памяти огромное многообразие событий и персонажей - «что попросту невозможно» (2). Полнейший «нарративный беспорядок», постоянные отступления, забегания вперед и возвращения в прошлое, переключения с правды на ложь и наоборот раскачивают восприятие.
Сам рассказчик являет собой эталон гибкости сознания. Еще подростком (тогда его звали Андраш Шрамек) он целенаправленно развивал в себе способность присваивать те детали биографии, которые понравились ему у других людей. С их помощью он ощущал
1 Köhlmeier M. Die Abenteuer des Joel Spazierer. - München, 2013. - S. 292.
2 Ibid. - S. 366.
себя в состоянии гибко подстраиваться под изменчивые обстоятельства внешнего мира. Определяющей чертой его личности Д. Йакобсен считает именно способность все, что ему встречается -сколь бы различными ни были эти вещи, - «делать частью самого себя» (2).
При этом в отличие от М. Маара Д. Йакобсен не инфернали-зирует героя-хамелеона, видя в нем, в первую очередь, отражение времени. Он подчеркивает, что у героя ведь есть и моральный принцип, которому он следует: «Человек здесь для того, чтобы заботиться о другом. Но только об одном. Не о целой церкви, не обо всех христианах или всех людях вообще. Мы ведь не Иисус.. .»И
Высшей точки способность рассказчика изощренно вписывать себя с помощью лжи в любые обстоятельства достигает в головокружительной карьере «внука Эрнста Тельмана» Коха в ГДР начала 1980-х годов. Д. Йакобсен и здесь видит «зеркало», в котором отражается основанное на лжи понимание социалистической номенклатурой собственной исторической роли. Ведь когда, стоя рядом с Марго и Эрихом Хонеккерами в скандально знаменитой Вандлитцкой резиденции рассказчик излагает выдуманную автобиографию, построенную на московском адюльтере знаменитого вождя немецкого пролетариата, почитаемого в Восточной Германии за святого, он делает, по сути, то же самое, что и сами хозяева резиденции - только в масштабе всей страны и даже Восточной Европы: объявляют себя единственными легитимными наследниками всех прогрессивно-революционных тенденций и их полноправными представителями в мировом историческом процессе (2).
Е.В. Соколова
2016.01.031. ПЕР ЛЕО: РОМАН «ВОДА И ПОЧВА» И ИССЛЕДОВАНИЕ «ВОЛЯ К СУЩЕМУ». (Сводный реферат). 1. МАЙЕР Т. Антисемитизм как телесное явление: Анализ предыстории «Третьего рейха» в романе Пера Лео «Вода и почва», его диссертации «Воля к сущему» и в исследовании Нитцана Лебовица о Людвиге Клагесе.
MEYER T. Antisemitismus als körperliches Geschehen: Per Leos Roman «Flut und Boden», seine Dissertation «Der Wille zum Wesen» und
