CC BY
25Статья L. 1161-4 запрещает разработку и реализацию программ помощи пациентам и программ терапевтического обучения фармацевтическими лабораториями. Однако такие лаборатории могут участвовать в их финансировании через медицинских работников и ассоциации пациентов.
Постановление Правительства № 2010-906 от 2 августа 2010 г. о профессиональной подготовке лиц, реализующих программы терапевтического обучения, устанавливает, что лица, включая медицинских работников, могут участвовать в таких программах в объеме, предусмотренном типовыми условиями, которые принимаются согласно ст. L. 1161-2 и L. 1161-3 Кодекса здравоохранения Франции. Постановление требует наличия у субъектов навыков межличностного общения и преподавания, а также методологических и организационных навыков, т.е. опыта в области лечения и ухода за больными. Согласно разъяснениям уполномоченных министров данные навыки не нужны при реализации программ помощи, которые не являются составными частями программ терапевтического обучения.
Постановление Правительства о профессиональной подготовке лиц, осуществляющих программы помощи, до сих пор не принято, что является серьезным препятствием для их реализации. Однако закон не содержит указания на то, что отсутствие подзаконного акта делает невозможным его применение.
И.И. Нагорная
2016.01.029. ХАБЕРКО Й. ПРИВАТНОСТЬ ПАЦИЕНТА И НЕСОГЛАСИЕ НА ИЗЪЯТИЕ КЛЕТОК, ТКАНЕЙ И ОРГАНОВ POST MORTEM.
HABERKO J. Prywatnosc pacjenta a sprzeciw na pobranie komorek, tkanek lub narzadow post mortem // Panstwo i рrawo. - W-wa, 2014. -N 3. - S. 58-69.
Ключевые слова: медицинское право; изъятие клеток, тканей и органов; согласие пациента; право на приватность; личностное благо; доступ к информации о состоянии здоровья пациента.
В статье профессора Й. Хаберко (Университет им. Адама Мицкевича в Познани) анализируются проблемы реализации права на приватность как блага личностного характера применительно к
специфической правовой ситуации, возникающей в связи с использованием клеток, тканей и органов после смерти пациента. Личностным благом считаются те высокие ценности, которые охватывают физическую и психическую целостность человека, его индивидуальность и достоинство, а также позицию, занимаемую им в обществе. Будучи пациентом, человек подлежит особой охране не только в процессе лечения, его достоинство должно защищаться правом и после смерти. В связи с этим автор рассматривает содержание Закона об изъятии, хранении и пересадке клеток, тканей и органов (далее - Трансплантационный закон) и Закона о правах пациента и регистре прав пациента в той его части, которая касается необходимости, с одной стороны, уважения к праву на достоинство умершего пациента, а с другой - необходимости установления его воли, если он не зарегистрировал в центральном реестре несогласий заявления о недопустимости изъятия у него клеток, тканей и органов. Польский законодатель, не желая допустить нарушения личных прав пациента, установил, что обеспечению приватности должны служить два правовых института, а именно: а) врачебная тайна, урегулированная в Законе о профессии врача и врача-стоматолога от 5 декабря 1996 г. и в акте, носящем корпоративный характер, - Кодексе врачебной этики; б) нормы о допустимости предоставления информации и медицинских документов только лицам, указанным пациентом.
Й. Хаберко анализирует вопрос о принятии решения предоставить информацию о здоровье пациента. Пациент может выразить согласие на предоставление информации иным лицам, осуществляемое врачом, медицинской сестрой, акушеркой, а также информации, содержащейся в медицинских документах о состоянии здоровья пациента. От пациента или его представителя зависит объем освобождения от врачебной тайны и круг лиц, которым она могла бы или должна быть предоставлена. Можно обеспечить доступ к такой информации одним лицам еще при жизни пациента, другим -после его смерти. Доступ к информации о состоянии здоровья пациента наступает исключительно в ситуации освобождения профессионала от обязанности хранить врачебную тайну, что регулируется абз. 2 ст. 40 Закона о профессии врача и врача-стоматолога. Автор характеризует распоряжение министра здоровья от 21 декабря 2010 г. о видах медицинской документации в учреждениях
здравоохранения, способах ее ведения и особых условиях ее предоставления. Пациент может в любой момент отменить свое согласие, если посчитает, что не желает информировать конкретных лиц о состоянии своего здоровья. Более того, он не обязан указывать причины такого решения. Это, полагает Й. Хаберко, является одной из гарантий охраны приватности пациента.
Врач, а возможно и другое лицо может быть поставлен в ситуацию необходимости установления несогласия на изъятие клеток, тканей и органов в целях их пересадки post mortem также и тогда, когда пациент не выразил согласия на информирование кого-либо о состоянии своего здоровья, и тогда, когда он дал согласие на информирование лица, которое он трактует ad casum как близкое лицо.
В соответствии со ст. 5 Трансплантационного закона можно изымать клетки, ткани и органы из тела умершего в целях их пересадки, если умершее лицо не выразило при жизни несогласия на это. Несогласие, согласно ст. 6 и 7, может быть выражено в трех формах: а) внесение записи в центральный реестр несогласий на изъятие клеток, тканей и органов из трупов, б) письменное заявление, снабженное собственноручной подписью, в) устное заявление, сделанное в присутствии двух свидетелей, которые письменно его подтверждают. Центральный реестр несогласий ведется Организационно-координационным центром по вопросам трансплантации «Полтрансплант», запись в реестре производится немедленно после выражения несогласия, а лицо, выразившее несогласие, получает подтверждение внесения соответствующей записи в реестр (с. 62).
Автор отмечает, что использование второй и третьей из названных форм дачи несогласия наталкивается на затруднения при установлении наличия несогласия после смерти пациента. Он считает, что принятая польским законодателем допустимость использования доступной информации и документов является излишне широкой. По ст. 10 Трансплантационного закона врач или уполномоченное им лицо может использовать любые источники информации и любые документы в целях установления, выразило ли умершее лицо при жизни несогласие на изъятие из его тела клеток, тканей или органов. Здесь возникает два вопроса. Во-первых, лица, перечисленные в ст. 10, должны стремиться установить наличие несогласия. Во-вторых, в статье говорится о «доступных» инфор-
мации и документах, т.е. того, что, казалось бы, получить легко. А в действительно это не так. Ни врач, ни уполномоченное им лицо не обязаны проверять аутентичность (подлинность) представленных семьей или другими лицами информации или документов. Поэтому врач может исходить из произвольной информации, переданной ему кем-либо из лиц, которые ссылаются на волю умершего.
Далее, слово «документ» подразумевает множество вариантов, в которых зафиксирована воля умершего. Автор подчеркивает: «В свете жизненного опыта и с учетом мнения лиц, занимающихся трансплантацией, не может быть признан удачным тезис о том, что действительная воля умершего (проявляющаяся в незаявленном несогласии) не может быть изменена отношением «свидетелей» -членов семьи, которые принимают решение о несогласии, присваивая себе функции свидетелей волеизъявления умершего, а по существу - лиц, решающих судьбу тела умершего» (с. 66).
Автор присоединяется к мнению, высказанному в литературе: свидетели должны оформить документ (с указанием даты и подписями), подтверждающий, что он (документ) оформлен во время заявления пациента, или одним из свидетелей должно быть лицо, относящееся к медицинскому персоналу и не связанное с пациентом кровными узами или иными близкими отношениями.
Установление существования несогласия пациента - это действительно сложный юридический вопрос. Собственно, как объясняет автор, речь идет о том, от кого должны были бы исходить информация и документы, насколько врач должен включиться в установления наличия несогласия. Расшифровка воли умершего по поводу несогласия на изъятие клеток, тканей и органов из его тела после смерти не зависит от других действий и деклараций пациента, в том числе приватных. Это ставит вопрос о допустимости информирования о факте и причине смерти также и иных субъектов, кроме тех, которых пациент перечислил в качестве управомочен-ных в случае его смерти. Другой вариант - перечисление лиц, от которых подобную информацию следует получить.
Автор полагает, что обоснованным было бы информирование близкого лица, т. е. супруга, родственников до второго колена по прямой линии, законного представителя, лица, совместно с пациентом проживающего или указанного пациентом.
Й. Хаберко пишет: «...Врач не несет специальной обязанности предпринимать особые и чрезвычайные действия, служащие установлению наличия несогласия на изъятие клеток, тканей или органов в целях их пересадки, если не было выявлено несогласия в центральном реестре несогласий. но врач может попытаться установить наличие несогласия путем опроса членов семьи или близких лиц, даже не уполномоченных на информирование их о состоянии здоровья пациента или доступа к медицинским документам. Объем информации, однако, должен охватывать исключительно данные, необходимые для подтверждения несогласия. De lege ferenda можно установить, чтобы пациент в виду неприемлемости для него изъятия клеток, тканей или органов post mortem выразил несогласие в письменной форме. Этот документ в каждом случае должен прилагаться или включаться в медицинскую документацию» (с. 68).
А.А. Рёрихт
2016.01.030. ЛАКОМЕЦ К. НЕКОТОРЫЕ КОНСТИТУЦИОННЫЕ АСПЕКТЫ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ ПОПУЛЯЦИОННЫХ БИОБАНКОВ.
LAKOMIEC K. Wybrane konstytucyjne aspekty funkcjonowania bio-bankow populacyjnych // Panstwo i prawo. - W-wa, 2014. - N 12. -S. 54-64.
Ключевые слова: популяционные биобанки; Конституция Республики Польша; права личности; охрана информационной автономии личности; генетическая приватность; институт добровольного согласия.
Статья магистра Варшавского университета К. Лакомец посвящена анализу деятельности популяционных биобанков, которая является предметом оживленных дискуссий на страницах общей, медицинской и юридической печати. Автор исходит из определения биобанков как долговременных программ, состоящих из собирания и хранения генетического материала, а также полученной из него генетической информации, которая - в рамках этих программ -является связанной с различного рода данными, относящимися к личности донора (информация о состоянии здоровья, данные об условиях жизни, демографические сведения). Используя информа-
