CC BY
30
факты об истреблении еврейского населения, провозгласили, что от труда Гольдхагена исходит опасность распространения в ФРГ настроений «скепсиса и страха», «самообвинений и самоуничтожения» (019, с. 228).
Обращаясь далее уже к ХХ! в., А.И. Борозняк пишет, что «в наши дни проблематика Третьего рейха остается главной в структуре исторической науки и исторического сознания ФРГ» (019, с. 286). На заключительных страницах книги автор рассказывает о том, что в немецких городах в мостовые уложены таблички с именами проживавших здесь и погибших в нацистских застенках, в основном это отправленные в концлагеря евреи и цыгане (в немецком языке их обозначают как синти и рома. - Реф.). Он повествует о деятельности организаций гражданского общества, поставивших целью собрать и отправить денежные средства оказавшимся в годы нацизма на территории Германии и еще живущим бывшим советским военнопленным и угнанным на принудительные работы советским людям.
Решительный прогресс в преодолении нацистского прошлого в ФРГ, пишет автор в заключении, удалось достичь в пограничной зоне между историческим знанием и массовым историческим сознанием (019, с. 337). Но в нынешнее время «существует зримая опасность отторжения элементов тоталитарного опыта прошлого» (019, с. 340). Исчерпывающее описание «нацистской тоталитарной диктатуры» как объекта познания остается насущной задачей мировой науки, заключает А.И. Борозняк.
В.П. Любин
2016.01.021-022. ЕВРОПЕЙСКИЕ СТРАНЫ В ВОСПРИЯТИИ РУССКОГО ПУТЕШЕСТВЕННИКА: НА ПРИМЕРЕ ИТАЛИИ И АНГЛИИ. (Сводный реферат).
2016.01.021. Путешествие в Италию - путешествие в Россию: Сб. статей по материалам итало-российских исторических конференций / Отв. ред. Крупенина Е.В. - М.: Типография ВП-принт, 2014. -272 с.
2016.01.022. КОЗЛОВ С.А. Русские люди об англичанах в Х1Х -начале ХХ века. - М.: Новый Хронограф, 2015. - 239 с.
Ключевые слова: «перекрестная история»; взаимодействие культур; Россия и Италия; Россия и Англия; XIX и XX вв.
Проблема ментального взаимодействия носителей различных культурных традиций или так называемая «перекрестная история» стала одной из ключевых в ряду современных проблем изучения взаимодействия культур отдельных стран и народов. В данном контексте рассмотрим работы, вышедшие из-под пера видных отечественных и зарубежных ученых, раскрывающих указанную проблематику на обширном источниковом материале, основываясь на примерах взаимного восприятия Италии и России, Англии и России на протяжении Х1Х и ХХ вв.
Первый рассматриваемый труд является сборником докладов, прочитанных в ходе цикла конференций, посвященных «путешествию как средству диалога и обмена ценностями между итальянской и русской культурами», - так охарактеризовал задачу цикла во введении директор Итальянского института культуры в Москве Адриано Дель Аста (021, с. 10). Вводная часть также представлена текстами выступлений известного дипломата А. Л. Адамишина и директора Итало-российского центра исследования СМИ, культуры и коммуникации при факультете журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова А.В. Груши. Конференции, организованные Итальянским институтом культуры в Москве совместно с факультетом журналистики МГУ, прошли в период с ноября 2012 по сентябрь 2013 г. Материалы каждой конференции представлены в соответствующей части сборника.
Первая конференция (ноябрь 2012 г.) была посвящена теме «Итальянские путешественники в России и русские путешественники в Италии в годы belle epoque». Ее открыл доклад итальянского историка Дж. Петракки (профессор университета в г. Удине), в котором автор обозначил новый подход в исследовании взаимоотношений между двумя странами - переход «от истории отношений к истории коллективной психологии, т.е. стереотипов, образов, систем мысли, того, как они развиваются и как происходят разрывы в традиции» (021, с. 13). Перефразируя Мишеля Вовеля, Петракки продолжает: «Мы намерены изучить... соотношения между условиями, в которых произошло соприкосновение итальянского и русского миров, то, как об этом соприкосновении рассказывали культурные посредники и как оба сообщества его переживали» (там же).
Лишь после Рисорджименто, отмечает Петраккки, отношения Италии с Россией стали живой историей в крочеанском понимании, «как истории выстраданной и обдуманной, а не теорией в отвлеченных формах путевых дневников, написанных о далеких краях в ученой и нарочито серьезной манере» (021, с. 15). Петракки в данном методологическом контексте анализирует книгу «Россия, Европа и Италия» публициста, либерал-консерватора и антиклерикала Пачифико Валусси, вышедшую в Турине в 1862 г., и «Историю русской литературы», написанную совместно выдающимся русским филологом С.П. Шевыревым и преподавателем итальянского языка в Санкт-Петербурге Джузеппе Рубини. Рассмотрены также статьи профессора сравнительного языкознания во Флорентийском институте высших исследований, издателя журнала «Rivista europea» Анджело Де Губернатиса и работы многих других авторов.
Дж. Петракки анализирует пути распространения русской экстремистской мысли в лице Михаила Бакунина и Сергея Крав-чинского (Степняка) в итальянском обществе. Отмечается, что с начала 1890-х годов внимание итальянских журналов окончательно переместилось с фольклора на развитие экономики, с нигилизма на модель социального развития России. Петракки подчеркивает, что, возможно, не было иного исторического момента, как конец Х1Х -начало ХХ в., когда Россия была бы столь популярна в Италии и когда бы русофильская настроенность превалировала.
В разделе помещена также статья док. филол. н. А.П. Лобо-данова (Дипломатическая Академия МИД РФ) о путешествии по Италии двух выдающихся русских филологов и искусствоведов, учителя и ученика, профессоров Московского университета, академиков С.П. Шевырева и Ф.И. Буслаева. Лободанов рассматривает эти путешествия в контексте развития русской итальянистики как самостоятельной области отечественной филологии и искусствознания. Проанализирован круг вопросов, связанных с влиянием истории Италии, ее культуры и искусства на формирование личности самих ученых, предмета и методов их научных исследований, на становление новых отраслей русской науки.
Восприятию революции 1905 г. в Италии посвящена статья итальянского историка Э. Чинеллы (профессор Пизанского университета). Автор показывает, что накануне 1905 г. тема России «прорвалась в итальянский политический дискурс» (021, с. 41). Однако
эти прорывы были хотя и мощными, но эпизодическими и возникали преимущественно в связи с вопросами международной политики (от визита русского царя до войны с Японией), «к которым были чувствительны левые силы» (021, с. 41). Начиная с января 1905 г., по мере того как распространялись поразительные новости о событиях в России, внимание к ней становилось все более заинтересованным и пристальным. Чинелла показывает, что, как и в других странах, в Италии задавались вопросом о значении революции, которая, особенно в своем начале, представлялась буржуазно-демократической. Какой должна была быть роль пролетариата в борьбе за свободу - подчиненной задачам буржуазии или самостоятельной? Какие преимущества могли извлечь трудящиеся из революции, которая должна была освободить зарождающийся российский капитализм? Эти и другие вопросы можно найти на страницах газет и журналов итальянского социалистического движения, различные представители которого давали ответы в соответствии со своими убеждениями и идейными традициями. Чинелла подытоживает, что «после триумфальной Всероссийской политической стачки 1905 г. почти все левые силы Италии склонялись к тому, чтобы считать пролетариат направляющей и движущей силой революции, и что многие (те, кто, возможно, до тех пор проявлял осторожность) с уверенностью прогнозировали поворот русской революции в сторону социализма» (021, с. 42).
Статья док. филос. н. Н.А. Кара-Мурзы (Институт философии РАН) посвящена путешествию по Италии крупнейшего русского философа и публициста И.С. Аксакова и философа и правоведа Б.Н. Чичерина. Итальянский историк А. Вентури (профессор Пизанского университета) исследует, как рассматривается период Рисорждименто в работе «Истории Европы» одного из самых авторитетных специалистов по всеобщей истории в дореволюционной России Н И. Кареева (1892-1917). Док. ист. н. В.П. Любин (ИНИ-ОН РАН) анализирует «Очерки современной Италии» писателя, журналиста и эссеиста М.А. Осоргина. Канд. ист. н. В.К. Коломиец (Институт социологии РАН), задаваясь вопросом, чем так привлекала к себе русских путешественников Италия либерального периода, отмечает, что даже самые вдумчивые и проницательные русские путешественники удивительным образом оставались равнодушными именно к политической стороне жизни итальянского
общества. Автор приходит к заключению, что подобное явление вписывается в традицию восприятия Италии, сформировавшуюся у русских путешественников еще в первые десятилетия Х1Х в. Коло-миец замечает, что отзывы русских того времени «проникнуты комплексом превосходства над итальянцами, вынужденными, по превратному убеждению, терпеть чужеземный гнет, а потому неспособными создать не то чтобы собственную государственность, но даже элементарные формы общественной самоорганизации. Причем парадоксальным образом эти уничижительные оценки уживались (нигде не будучи четко сформулированы) с фактическим признанием культурной целостности Италии - прочной и совершенно самодостаточной» (021, с. 60). Деполитизированность картины итальянской жизни, которая вырисовывается из туристических впечатлений русских путешественников, на взгляд Коло-мийца, может иметь и еще одно объяснение: и в России, и в Италии политика была делом непубличным.
Второй раздел сборника охватывает период между двумя мировыми войнами. Раздел открывает статья А. Вентури, в которой автор анализирует отчеты итальянских журналистов, профсоюзных деятелей, официальных представителей различных итальянских правительств и т. п. Автор рассматривает разнообразные темы, присутствующие в итальянских путевых заметках тех лет и, в частности, политические структуры, учреждения, функционирование советской власти в начале 1920-х годов. Современникам было крайне интересно понять, «как организовано государство нового типа, объявившее себя социалистическим и разительно отличавшееся от прочих» (021, с. 91).
В.П. Любин пишет о деятельности «Внешнеторговой компании итальянских промышленников» (С1СЕ) в 1920-е годы в России и о ее главной фигуре - итальянском предпринимателе Франко Маринотти. Док. ист. н. Е.С. Токарева (ИВИ РАН) делится своими размышлениями о документах итальянского политического и профсоюзного деятеля, депутата парламента, одного из лидеров левого крыла Народной партии Гуидо Мильоли, хранящихся в Российском государственном архиве социально-политической истории, в фонде Международного крестьянского совета (Крестинтерна).
Оценки, которые давались Италии советской номенклатурой первого послеоктябрьского десятилетия, рассмотрены в статье
В. Коломийца. Автор подчеркивает, что «эти новые образы несли на себе отпечаток сильной политизированности и идеологизиро-ванности, бремя профессиональных компетенций новых путешествующих и весь груз условностей в восприятии чужой и даже, по насаждавшемуся предубеждению, чуждой и враждебной страны» (021, с. 106). В заметках, отмечает автор, чувствуется обусловленность ценностями советской политической культуры. Коломиец анализирует впечатления дипломата, историка В.В. Воровского, дипломата и публициста Германа Сандомирского, Дмитрия Голе-нищева-Кутузова, возглавлявшего в 1920-е годы торговое представительство Советской России в Италии, о фашистской Италии. Итальянская действительность представляется удручающей. Во-ровский рисует картину настоящего апокалипсиса, когда пишет о раннем фашизме, «о бандах одичалой, развращенной войной, выбитой из привычной социальной колеи молодежи» (цит. по: 021, с. 107). Сандомирский, один из первых советских историографов итальянского фашизма, показывает, что фашизм - это крайнее воплощение буржуазно-капиталистического зла. На взгляд В. Коло-мийца, «этот демонический образ можно было, что, кстати, и было сделано, произвольно экстраполировать на всю западную действительность, приписывая принадлежность к фашизму... в зависимости от сиюминутных конъюнктурных обстоятельств любым политическим силам вплоть до той же социал-демократии, которая в недалеком будущем обрела уничтожающее наименование социал-фашизма» (цит. по: 021, с. 108).
Путешественники из фашистской Италии в СССР и их отзывы об СССР - тема доклада Дж. Петракки. Автор отмечает, что итальянские фашисты приезжали в Советский Союз изучать «альтернативную модель революции, в ходе которой строился "новый мир". Естественно, они смотрели на коммунизм глазами представителей итальянского государства. Это означало, по крайней мере в их намерениях, отказ от априорной жесткой деструктивной критики: ведь с одной стороны, коммунизм воплощает собой революцию, которая. пыталась осуществить принципы социальной справедливости, а с другой - фашизм не хотел предстать в глазах мирового пролетариата режимом реакционной буржуазии» (021, с. 110). Оценка событий, происходивших в Италии и в СССР в 19291930 гг. (заключение Латеранских соглашений 1929 г. между
Итальянским государством и Святым престолом, начало «безбожной пятилетки» в СССР), послужили своего рода лакмусовой бумагой для аргументации в дискуссии, шедшей внутри фашистской партии между сторонниками светско-революционного течения и католиками-консерваторами. На одной стороне были ценности прошлого: патриархальность, традиции, общественная иерархия, семья. На другой - ценности будущего: революция, диктатура, модернизация, новый человек. Дискуссия была завершена в 1934 г. после представления точки зрения фашистской партии в духе полного противопоставления позиций Рима (мир духа) и Москвы (мир материи).
Автор подчеркивает, что никакая другая страна не испытывала в тот период такого наплыва итальянских путешественников, писателей, журналистов, технических специалистов и просто туристов, как СССР. Петракки приводит высказывания представителей разных направлений в итальянском фашизме, в частности, показывает позиции «экзальтированных» фашистов, «которые заявляют о том, что не рассматривают коммунизм с объективной точки зрения, которая считается ими буржуазной, т.е. лицемерной и фальшивой, а с фашистской, т.е. революционной точки зрения» (021, с. 111), таких как, например, главный редактор газеты «Стампа» Курцио Малапарте. К левому крылу фашистов относился и Итало Бальбо. Левые фашисты в своих откликах на советскую действительность признавали за большевизмом заслугу первопроходцев в попытках построить новую жизнь, «хотя и сделана она была без всякого расчета, что вызвало хаос и потребовало жертв не от одного поколения» (021, с. 112).
Однако самым показательным, по мнению автора, является случай с Ренца Бертони, который приехал в Москву в 1931 г., полагая, что различие двух режимов состоит только в методе достижения цели, и для него было без разницы называть себя фашистом или большевиком. Год, прожитый в Советском Союзе в непосредственном соприкосновении «со страшной и трагической повседневностью, убедил его в обратном» (цит. по: 021, с. 113). Фашизм и большевизм были противоположностями как в понятийном, так и в историческом плане. «Дух и материя. Один строитель, другой разрушитель» (там же). В итоге, заключает Петракки, все фанатич-
ные фашисты должны были пригладить фашизм и представить его как более «умеренную» революцию.
Док. полит. н. Т.В. Зонова (МГИМО) посвящает свою статью личности и трудам специалиста по итальянской литературе и культуре, истории и политике Цецилии Кин (1905-1992), работавшей в 1930-е годы в корпунктах ТАСС в Италии и во Франции, затем в МИД СССР. Об итальянских предпринимателях в России времен пятилеток рассказывается в статье Анны Марии Фалькеро. Канд. искусств. Е. Я. Марголит (НИИ Киноискусства) посвятил свою статью советскому кинематографу на первой международной выставке киноискусства в Венеции в августе 1932 г. Э. Чиннелла раскрывает суждения о большевизме итальянского инженера, фашиста Гаэтано Чокка, прибывшего в Москву в августе 1930 г. в числе инженеров компании ШУ из Воллар-Перозы (группа ФИАТ). Итальянский историк подчеркивает, что данные свидетельства представляют важность еще и потому, что его «Суждения о большевизме» (книга вышла в 1933 г.) была отредактирована самим Муссолини.
О том, как в целом воспринимали фашизм в России, рассказано док. ист. н. А.Г. Нестеровым (Уральский федеральный университет). Автор подчеркивает, что «для массового советского человека фашизм был только словом, явлением, сведения о котором попадали к советским людям исключительно сквозь призму пропаганды. Никакого другого, кроме официально созданного и массой воспринятого, взгляда на фашизм в Советском Союзе не было - и быть не могло» (021, с. 148). Впервые политический термин «фашизм» был использован советскими журналистами летом 1922 г. в публикациях в газете «Правда», характеризующих действия сторонников Муссолини в Италии. Нестеров обращает внимание на то, что, как правило, когда в Советском Союзе речь шла о фашизме, то в первую очередь под этим явлением понимался не собственно фашизм, а германский национал-социализм.
А. Г. Нестеров отмечает, что в 1928 г. восприятие термина «фашизм» в СССР изменилось. «Политический термин "фашизм" понадобился для дискредитации европейских социал-демократов и II Интернационала» (021, с. 149). Значение термина вновь трансформировалось после прихода к власти в Германии национал-социалистов. Политический термин «фашизм» в соотнесении с гитлеровским режимом становится символом абсолютного зла. С де-
кабря 1934 г. - после убийства С.М. Кирова - термин «фашизм» используется и для характеристики «внутренних врагов». С лета 1936 г. «фашистами» в советский периодике именуют сторонников генерала Франко. Фашизм как явление получил официальное определение в выступлении Пальмиро Тольятти (Эрколи) на VII Конгрессе Коминтерна.
В разделе также помещена статья итальянского исследователя Р. Маффеи о восприятии советского права в Италии 1920-1930-х годов.
Третья часть сборника освещает тему путешествий в период холодной войны и вплоть до 1990-х годов. В статьях отражены личные впечатления от путешествий россиян в Италию и итальянцев в Россию, как, например, воспоминания док. ист. н. В. Михай-ленко (Уральский федеральный университет) о его поездке в Италию в 1977-1978 гг. Взгляды на советскую действительность итальянского журналиста, публициста, историка, члена итальянской компартии, эксперта по СССР в Италии Джузуппе Боффы изложены и проанализированы Э. Чиннеллой. В.К. Коломиец воссоздает образ Италии на основе «глубоко политизированных» путевых заметок советских писателей, деятелей культуры, ученых, членов делегаций от профсоюзных и других организаций, посетивших Италию в период холодной войны. Дж. Петракки раскрывает двойственность идентичности России в письменных свидетельствах итальянских путешественников после Второй мировой войны. Итальянский литературовед Витторио Страда приводит материалы путевых заметок о посещении СССР после войны, принадлежащие перу нескольких крупнейших итальянских писателей: Итало Кавльвино, Пьера Паоло Пазолини, Карло Леви, Альберто Моравиа и Пьера-Антонио Кварантотти-Гамбини. Н.В. Урина (МГУ им. М. В. Ломоносова) раскрывает проблематику и авторскую позицию итальянских журналистов, работавших в СССР и путешествовавших по стране. До 1960-х годов речь идет в основном о тех, кто работал в печати и на радио, а позднее и о тележурналистах. Автор предпринимает исторический экскурс, свидетельствующий о том, что Россия стала предметом постоянного внимания итальянских журналистов еще в Х1Х в.
Ряд статей посвящен вопросам развития историографии в Италии и России. А. Вентури анализирует материалы конференций
с участием российских и итальянских историков, состоявшихся в Риме во второй половине 1960-х годов. Соответственно, В.П. Лю-бин пишет о конференциях, проходивших в Москве в 1960-1970-е годы. Вентури отмечает, что первая конференция ставила единственную задачу - очертить круг работ, созданных после Второй мировой войны в России и Италии в области историографии от XVIII в. до Второй мировой войны. На последующих конференциях ученые занимались реконструкцией двусторонних отношений в рамках общей периодизации. В.П. Любин подчеркивает, что приоритетными было исследование русско-итальянских отношений в самые разные периоды истории. Речь шла о сравнении абсолютизма в России и европейских странах, включая итальянские государства, об эпохе Просвещения и его влиянии на развитие Италии и России. Т.В. Зонова анализирует советскую историографию проблем итальянской истории второй половины ХХ в.
В разделе также публикуются статьи Н.Г. Тереховой (Высшая школа экономики) о «контракте века», заключенном в 1966 г. между «Фиатом» и советским правительством на строительство автомобильного завода в Тольятти - крупнейшей на тот момент разовой сделке за всю историю мировой внешней торговли. Статья киноведа Евгения Коршунова посвящена анализу фильмов Лукино Висконти «Гибель богов» и Сергея Эйзенштейна «Иван Грозный». Канд. филол. н. Марина Ариас-Вихиль (ИМЛИ РАН) основывает свое выступление на материалах антологии откликов итальянской критики «Доктор Живаго: Пастернак, 1958, Италия».
Во второй рассматриваемой книге док. ист. н. С.А. Козлов (Институт российской истории РАН) предпринял комплексное исследование представлений, которые сложились об Англии у русских людей, лично посетивших «Туманный Альбион» в ХК - начале ХХ в., их отношение к английскому социокультурному опыту, а также (в значительно меньшей степени и в рамках сравнительного исторического анализа), как отмечает во введении автор, взгляды англичан на Россию. С.А. Козлов подчеркивает, что проблемы взаимного восприятия двух великих европейских народов занимают особое место в целом «море» исторических материалов. Автор строит анализ по дихотомическому принципу, «выделив отдельные пары противоположных, однако условно "равноценных" по своей аргументации концепций» (022, с. 7). Он обращает внимание на то,
что от такого принципа исследования, хотя он подвергается в наши дни жесткой и во многом справедливой критике, пока что рано отказываться. В исследовании используются исторический, социокультурный и этнолингвистический подходы, в их тесной взаимосвязи, к исследованию английской ментальности.
Работа написана на основе широкого круга опубликованных источников и состоит из введения, пяти глав и заключения. Каждая глава (в том числе и введение, и заключение) снабжены комментариями, содержащими обширную библиографию научных трудов российских и зарубежных ученых и, по сути, являющимися небольшими самостоятельными исследованиями.
На протяжении Х1Х - начала ХХ в. в России, отмечает автор в первой главе, четко сформировалась устойчивая концепция, согласно которой Англия воплощала в себе бездуховно-материалистическую «вещественную цивилизацию», с которой не следовало брать пример. «Именно приоритет "вещественного" начала над "духовным" в итоге вел англичан... к постепенной, но неуклонной моральной деградации» (022, с. 24). Н.С. Козлов показывает, что этот, на первый взгляд слишком категоричный вывод находит подтверждение у таких писателей, как Ф.М. Достоевский, И.А. Гончаров, А.М. Горький, Б.А. Пильняк, Е.И. Замятин и др. Автор подчеркивает, что подобные оценки отразили характерную особенность традиционного русского менталитета, которому были присущи такие категории, как отсутствие корыстных устремлений и милосердие, а также характерное для массового сознания общее предубеждение против рационального начала.
Во второй главе преимущественно анализируются взгляды философа и общественного деятеля А. С. Хомякова, содержащие в целом позитивные оценки: Хомяков не соглашался с распространенным мнением о «негостеприимстве» англичан, об их «чопорности» и «церемонности». Хомяков подверг весьма аргументированной критике суждение о том, что «англичанин живет для денег и власти и только для денег и власти» (цит. по: 022, с. 38). При этом Хомяков отмечает, что именно англичане наиболее рационально и продуктивно воплощают идеи в реальные хозяйственные и социальные дела.
Н. С. Козлов показывает, как в России пытались применить на практике английский экономический опыт. Он приходит к заклю-
чению, что «английский аграрный и социокультурный опыт (опиравшийся, что очень важно подчеркнуть, на усилия всех групп населения) в условиях до- и пореформенной России распространялся почти исключительно в дворянско-помещичьей среде; представители других сословий, как правило, не имели реальных возможностей с ним подробно ознакомиться» (022, с. 45).
Автор анализирует социально-культурные стереотипы (по признанию самих англичан, имеющих ярко выраженный «классовый характер»), приводя многочисленные экспликации из записей выдающегося специалиста в области животноводства и просветителя начала ХХ в. М.М. Щепкина. Русскому хозяину, русскому человеку, писал Щепкин, «недостает той определенности и ясности поставленной цели, той выдержки и настойчивости, благодаря которой английский животновод достигает таких изумительных результатов» (цит. по: 022, с. 49).
Ученый В. В. Вейдле отмечал, что главное правило англичан -«надо быть как все», и подчеркивал, что «вся тайна Англии, должно быть, в том, что эта сила не нивелирующая, а воспитывающая» (цит. По: 002, с. 50). Литературный критик В.П. Боткин писал, что «в Англии только тот имеет право на название джентльмена, кто имеет вид порядочного человека. Это правило распространялось даже на маргинальные группы населения». В.В. Вейдле отмечал, что «английский нищий, даже по манере носить одежду, бывает чаще похож на английского джентльмена, чем итальянский министр или немецкий финансист» (цит. по: 022, с. 50).
Русские, побывавшие в Британии, указывали на английский профессионализм, основанный прежде всего на строгой специализации знаний и трудовых навыках. Они отмечали (например, предприниматель и общественный деятель А.И. Кошелев, предприниматель С.Б. Иппо) поразительную работоспособность англичан, энергию, рационализм и деловую хватку. Автор обращает внимание на то, что отнюдь не случайно для некоторых известных деятелей русской науки и культуры образ туманного и хмурого Лондона стал олицетворением как индивидуальной, так и общественной свободы, а также свободы научного творчества (публицист и общественный деятель В.В. Берви-Флеровский, писатель И.В. Шкловский и др.).
Многие русские, посетившие Англию, обращали внимание на бережное и уважительное отношение англичан к своим памятникам прошлого и к национальной истории в целом. В книге приведены высказывания видного военного и политического деятеля Д.А. Милютина, журналиста и издателя Ф.В. Булгарина, литературного критика В. Г. Белинского.
В третьей главе автор говорит о том, что еще в первой половине Х1Х в. в России сформировался собирательный образ «Джона Булля» (имя персонажа сатирического произведения 1712 г., английского купца) - «холодного, высокомерно-самоуверенного и чопорного англичанина, всецело поглощенного бизнесом» (022, с. 74). Он приводит наиболее интересные свидетельства князя П.А. Вяземского, К.П. Пауловича, М.П. Погодина, И.А. Гончарова. С. А. Козлов показывает, что часть старинных английских традиций вызывали у россиян «глубокое душевное отторжение» (022, с. 76). Автор останавливается на концепции писательницы Е.Н. Водово-зовой, изложенной в ее капитальном сочинении «Жизнь европейских народов»1, где она писала, что «любовь англичанина к свободе идет у него рука об руку с деспотизмом общественного мнения и рабским ему подчинением» (там же). Е.Н. Водовозова, по мнению автора, наиболее полно и содержательно (применительно к русской литературе) проанализировала как положительные, так и отрицательные стороны многих английских традиций, формулируя жизненное кредо англичан: «Рано стать самостоятельным, жениться по любви на небогатой и умной женщине, иметь много здоровых детей, зарабатывать много, но ничего не откладывать, жить с полным достатком, работать как вол. до глубокой старости приобретать новые знания. много путешествовать и при этом не терять ни минуты времени - вот идеал англичанина» (цит. по: 022, с. 80).
Русские, посетившие Англию, обращали особое внимание на удивительно гуманное отношение местных жителей к животным, замечает автор в четвертой главе. Наиболее интересно об этом написал журналист, писатель и путешественник В.П. Крымов: «Это в крови англичан, любовь к животным, любовь трогательная, больше чем к людям. Можно ударить на улице человека - на это никто не
1 Водовозова Е.Н. Жизнь европейских народов. Географические рассказы: В 3 т. - СПб., 1875-1883.
обратит внимания. но не рекомендуется тронуть собаку - сейчас же вступится любой прохожий и обидчик окажется в участке» (цит. по: 022, с. 88).
В пятой главе, говоря о неизбежности полярных оценок, высказанных русскими в отношении англичан и их социокультурного быта, С.А. Козлов полемизирует с концепцией российского историка Н.А. Ерофеева и ряда других современных ученых и политологов относительно «этнических стереотипов», якобы присущих русскому и другим народам. На взгляд С.А. Козлова, речь чаще всего идет отнюдь не о стереотипах, а «о проявлениях сложной и противоречивой национальной картины мира с ее культурно-религиозной, антропологической, лингвистической, географической и цивилизационной спецификой» (022, с. 101-102). При таком подходе, подчеркивает автор, учитывающем русскую национальную православно-консервативную традицию, выясняется, что «многие, на первый взгляд весьма спорные и "неполиткорректные" выводы, сделанные нашими соотечественниками еще в ХК - начале ХХ в. (когда между обеими державами велась ожесточенная борьба за рынки сбыта и сферы влияния) и относящиеся к английскому национальному менталитету, вполне логично "укладываются" в современные научные представления, отраженные как в трудах об этнических, внешнеполитических и инокультурных установках, так и в новейших исследованиях об огромных ментальных и духовно-психологических различиях между русскими и англичанами» (022, с. 102).
В заключительной главе автор раскрывает, как в многочисленных работах, вышедших из-под пера русских, посетивших Англию в ХГХ - начале ХХ в., нашли отражение самые разнообразные стороны не только британской, но и отечественной действительности. «Они и сегодня, - подчеркивает автор, - дают нам богатейшую "информацию к размышлению" не только об адекватном и непредвзятом восприятии зарубежного опыта, но и о реалиях нашей российской жизни, а главное - условий, необходимых для ее творческого преображения» (022, с. 135).
И.Е. Эман
