CC BY
22
это - цельное Я, которое сохранили никогда не лгавшие себе супруги. Такую жизнь можно вести, независимо от времени, места, политического режима. Они жили сегодняшним днем, а не будущей утопией, их жизнь не была образцом для подражания, и последняя фраза Елены Петровны не делает из них моральных героев. Их самоубийство оставляет финал рассказа открытым.
Своим открытым финалом и отсутствием героя автор хочет сказать читателю: «Этот рассказ о тебе». Стратегия открытого финала - один из ведущих принципов его творчества, начиная с ранней прозы, как, например, в рассказе «В городе Бердичеве». Как и там, в рассказе «В Кисловодске» сталкиваются стили жизненного поведения: традиционная частная жизнь и жизнь общественная, революционная. Выбор за читателем. Проза Гроссмана далека от того, чтобы в соответствии с требованиями социалистического реализма создавать героя для подражания: он провоцирует читателя на углубленные размышления. Именно поэтому смысл рассказа превышает его непосредственное тематическое содержание. Он - о проблеме нравственного выбора в условиях диктатуры, будь то немецкая оккупация или советский террор. Это и было безошибочно почувствовано цензором.
Т.Г. Юрченко
2015.03.029. БОРОВСКАЯ Е.Р. ОБРАЗЫ СТИХИЙ И ПРИРОДНЫХ ЯВЛЕНИЙ В РОМАНЕ ЮРИЯ БОНДАРЕВА «БЕРЕГ» // Природные стихии в русской словесности / Отв. ред. Смирнова А.И. - М.: ЛЕНАНД, 2015. - С. 87-99.
Ключевые слова: любовь; природные стихии; семантизация слов; берег и планета в переносном и символическом значении; оппозиции парных понятий; мир - война; Восток - Запад; Россия -Германия; прошлое - настоящее; жизнь - смерть; солнце - луна; стихия воздуха и земли.
«Без дерзости и предчувствия открытия писать нельзя», - так утверждал известный российский писатель-фронтовик Ю.В. Бондарев в преддверии своего 90-летия (р. 1924). Авторы статей к юбилею отмечали, что его творчество стало «нравственным ориентиром для многих поколений читателей»; в его жизни были «война, писательская слава, обвинения в антисоветчине, сталинизме, госу-
дарственные премии и цензурные запреты»; сегодня он - «признанный классик»1. Среди его «главных» книг - цикл военных повестей и романов - «Батальоны просят огня» (1957), «Последние залпы» (1959), «Тишина» (1964), «Горячий снег» (1970). Самой масштабной работой над военной темой стал сценарий киноэпопеи «Освобождение» (1970-1972). Вслед за тем Ю. Бондарев завоевал интерес читателя как автор трилогии философских романов - «Берег» (1975), «Выбор» (1980), «Игра» (1985). В последующем творчестве он обратился к судьбам русской интеллигенции второй половины XX в.: в романах «Искушение» (1991), «Бермудский треугольник» (1999), «Без милосердия» (2004) его оценки современности остаются предельно жесткими: «Мы живем в безвременье, без больших идей, без естественной доброты и нравственности, без скромности и защитительной стыдливости...» Однако писатель все же убежден, что даже в самой страшной трагедии есть надежда2.
По признанию Ю. Бондарева, самой дорогой для него книгой стал «Берег»; роман явился культовым произведением для интеллигенции 70-х годов.
В реферируемой статье Е.Р. Боровской (кандидат филол. наук, доц. Мос. гор. пед. ун-та) предметом осмысления являются «особенности творческой личности (писателя, художника, композитора и т.п.), воспринятой и отраженной в литературном произведении сквозь призму образов природы» (с. 88).
Стержневой вопрос, как «природные стихии участвуют в создании реалистического образа», рассматривается на примере романа Ю. Бондарева «Берег» (1970-1974). Роман посвящен судьбе писателя, который находит свою любовь в Германии во время Великой Отечественной войны. После разлуки, через 26 лет, он вновь встречает Эмму в Германии. Чувства воскресают, однако Никитин должен вернуться в Россию, к жене.
1 См.: Юрий Бондарев (1924) - 90 лет // Biblioteca Miron Costin [Electronic resource]. - Chi^inäu, 2014. - 26.03. - Mode of access: http://bibliotecamironcostin.
blogspot.ru/2014/03/1924-90_26.html
2
См.: 90 лет со дня рождения Ю.В. Бондарева // Сайт Централизованной библиотечной системы г. Ревда [Электронный ресурс]. - Ревда, 2014. - 15.03. -Режим доступа: http://www.lib-revda.ru/news/_p5_aview_b44
В романе «образ берега вбирает в себя весь мир» (с. 88). Герой поочередно оказывается на разных «берегах», но всегда «на кромке, на краю», пытаясь закрепиться то на одном, то на другом. И если географический термин берег в тексте практически не фигурирует, то в переносном, символическом значении встречается многократно, причем всегда речь заходит о «парных понятиях», между которыми герой обязан выбрать: мир - война; Восток - Запад; Россия - Германия; прошлое - настоящее; жизнь - смерть.
По Бондареву, человек, должен «пристать к одному из берегов». «Экзистенциальный мотив выбора актуален для романа»1. Разрываясь «между Германией (прошлым) и Россией (настоящим), герой погибает» (с. 88).
Е.Р. Боровская показывает, что оппозиция «мир и война как два берега» особенно остро переживается героями. Ощущая близость победы, солдаты мысленно преодолевали границы, «берега» войны, оказываясь, как будто бы уже в мирной жизни. Вот почему «стала возможной любовь Никитина и Эммы»; именно война соединила их жизни, «пересекла» друг с другом, но и предопределила неизбежность разрыва (с. 89). Этот момент заслуживает внимания и потому, что речь идет о «берегах в отношениях людей, когда их разделяют обстоятельства», когда возникает осознание возникшей пропасти из-за непонимания, неприязни или каких-либо условностей и т. п.
Оппозиция «Россия и Германия как два берега», со своей стороны, усиливает трагизм отношений любящих: Никитин считает свое чувство к Эмме преступным; для него Эмма - человек из вражеского лагеря, который он ненавидел; она была «на другом берегу, за разверстой пропастью, а он был на этом берегу, залитом кровью, и ничто не давало ему права, ничто не позволяло ему... перекинуть жердочку на ту опасную противоположную сторону, где было недавнее раннее утро, лавандовый запах ее. волос, ее шершавые губы» 2.
Оппозиция «прошлое и настоящее как два берега» выявляет удручающе печальную истину: для обоих персонажей лучшим бы-
1 См.: Агеносов В.В. Советский философский роман. - М., 1989.
2 Бондарев Ю.В. Собр. соч.: В 6 т. - М., 1986. - Т. 5. - С. 185. Далее страницы указаны по этому изданию в тексте /в косых скобках/.
ло время их короткой встречи в ночном ресторанчике «Навона» -на своеобразном «островке» между берегами (с. 91). В этом «убежище тишины и душевного успокоения» они оказались как бы «вне времени» /364/. В романе это особо подчеркнуто.
Оппозиция «жизнь и смерть как два берега» призвана раскрыть мотив разделения, границы, «перехода». Речь идет о двух смертях - лейтенанта Княжко и самого Никитина: в финале он умирает от сердечного приступа. Он должен сделать выбор между прошлым - с Эммой, и настоящим - жизнь в России с женой Лидой. Находясь в самолете, как бы между берегами, герой испытывает мучительную боль в сердце: «И опять появляется образ берега как мифологема, символизирующая переход в иной мир» (с. 91). Никитин вспоминает перед смертью всю свою жизнь; в финале -детство и «берег... обещавший ему всю жизнь впереди» /397-398/. А затем, «уже без боли, прощаясь с самим собой, он медленно плыл на пропитанном запахом сена пароме. и никак не мог приблизиться к тому берегу, зеленому, обетованному, солнечному.» /398/.
Порой для героя Бондарева «берега так далеки, что воспринимаются как разные планеты» (с. 92). Весьма значимой в сюжете является мысль Никитина, что они с Эммой существовали словно бы на разных планетах и, случайно встретившись на тысячную долю секунды в момент их столкновения, вновь разошлись, вращаясь в противоположных направлениях галактики. В романе есть намек на разделяющую героев «непроницаемую глубину вечности» в момент их разлуки /293/.
В последнюю военную встречу Никитин и Эмма объяснялись и посредством рисунка - изображая на бумаге свои отношения через символы. Эта графическая интерпретация мысли о двух берегах как о разных планетах тоже представляет интерес (с. 93).
Е.Р. Боровская выявляет подтекст графического рисунка, связанный с присутствием в нем символов солнца и луны (с. 95). Поскольку Эмма представила на рисунке себя и своего возлюбленного в виде двух планет, справедливо вспомнить, указывает автор, что «в немецком языке слово солнце женского рода (Frau Sonne), а слово луна - мужского (Herr Mond)». Кроме того, есть немецкий нарратив, представляющий луну и солнце мужем и женой, что весьма актуально для архетипического слоя романа Ю. Бондарева.
В финале фольклорного сюжета сообщается, что супруги расстались, когда однажды «рано утром солнце зажгло свет миру и разбудило сонного мужа. С той поры они разлучились и светят порознь... оба сожалеют о своей разлуке и стараются опять сблизиться. Но сходясь во время солнечного затмения. снова рас-стаются»1. Таким образом, между текстом романа «Берег» и немецким нарративом есть ряд соответствий.
Образ луны в финале романа «Берег» предельно семантизирован как символ текущего времени и его измерения (с. 95). Дополнительная сема луны - одиночество. Герой, ассоциированный с одинокой луной, получает и этот «отсвет», тем более в том окружении лунного образа, который встречаем в романе в тот момент, когда самолет с Никитиным и луна находятся «над провалом глубины» /374/. Все это усиливает «впечатление мирового экзистенциального одиночества героя» (с. 96).
В романе есть и еще один подтекст, который в тексте «оставил свой след» в виде символов. Речь идет о «стихии воздуха и стихии земли».
В финале романа полет художника описан реалистично - это полет на самолете, но за реалистическим планом прочитывается другой, символический. Образ воздушной стихии, полета будет сопровождать героя-художника2. Крылья наделяются в произведении дополнительными значениями: «Здесь птицы выступают и как обозначение потусторонне-космической сферы, и как средство сообщения между потусторонним и реально воспринимаемым миром. Птицы, согласно концепции К.Г. Юнга, воплощают идеи, видения, сублимации отделяющегося от земного начала и восходящего 8рт1ш'а» (с. 96). Под этим явлением «всегда подразумевается уничтожение земной тяжести тела, в состоянии окрыления» или «одухотворения, превращающегося под действием космического прасвета в астральное тело и при этом приобретающего воздушную
1 Афанасьева А.Н. Поэтические воззрения славян на природу: В 3 т. - М., 1995. - Т. 1 - С. 39.
2 См. также: Боровская Е.Р. Образ крыльев в прозе о художнике: Лекция в спецкурсе «Проза ХХ в.» // Лучшая вузовская лекция. Издание осуществлено в рамках Федеральной целевой программы «Русский язык». - М.: МПГУ, 2005. -С. 3-24.
сущность, равным образом дающую способность к рождению и вознесению»1 (с. 97).
Полет в собственном смысле в романе Ю. Бондарева остался в устремленности героя-писателя вверх, к символической звезде, сопровождающей художника и поддерживающей его в трудные минуты.
Итак, в русской прозе о художнике возникают сопутствующие ему образы природных стихий. Это - воздушная стихия, связанная с идеей полета, астрологическая символика, отражающая связь земного с небесным, с устремлением героя ввысь, а также иные космические образы.
В литературе начала ХХ в. образ художника раскрывается «в контексте вселенского масштаба»; его фигура имеет значение для всего мироздания. «Природные стихии и явления становятся средством выразительности на символическом, мифопоэтическом уровне, раскрывая смыслы художественного повествования о герое-художнике» (с. 98).
А.А. Ревякина
Русское зарубежье
2015.03.030. ШРАЕР М. БУНИН И НАБОКОВ: ИСТОРИЯ СОПЕРНИЧЕСТВА. - М.: Альпина нон-фикшн, 2014. - 222 с.
Ключевые слова: биография; Бунин; Набоков; русское зарубежье; переписка; компаративистика.
Книга русско-американского писателя Максима Д. Шраера2 вскрывает целые пласты неизвестных архивных материалов, включая переписку И.А. Бунина (1870-1953) и В.В. Набокова (1899-
1 Ханзен-Лёве оге А. Русский символизм: Система поэтических символов: Мифопоэтический символизм начала века. Космическая символика. - СПб., 2003. -С. 510.
Максим Д. Шраер (Maxim D. Shrayer) родился в 1967 г. в Москве. В 1987 г. иммигрировал в США. Окончил Браунский университет (Отделение сравнительного литературоведения), в 1995 г. получил докторскую степень в Йельском университете. В настоящее время - профессор в Бостонском колледже (Boston College). Двуязычный автор и переводчик, М. Шраер опубликовал более десяти книг на английском и русском языках. Удостоен национальной еврейской премии США в 2008 г. и стипендии Фонда Гуггенхайм в 2012 г.
