CC BY
27
СОЦИОЛОГИЯ ДЕТСТВА
2015.02.016. ЕВСЕЕВА Я.В., ЯДОВА М.А. СОЦИОЛОГИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ ДЕТСТВА И ЮНОСТИ В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ: Аналитический обзор материалов Всероссийской научно-практической конференции с международным участием «Дети и общество: Социальная реальность и новации», 23-24 октября 2014 г.
Ключевые слова: социологические исследования детства и юности; дети и подростки; первичная социализация; семья; школа; девиантное поведение; социальное сиротство.
Сегодня проблематика детства, отрочества и юности является предметом изучения целого ряда исследовательских школ и направлений в социальных науках. Неослабевающее внимание обществоведов к данной теме можно объяснить ее жизненной актуальностью. С одной стороны, это вечная тема, а с другой - с каждым новым поколением и изменениями социальных условий она приобретает иное звучание. Понимание специфики отечественного мира детства и юношества важно еще и потому, что для современного российского социума характерен префигуративный тип культуры, в трактовке М. Мид. А это значит, что нынешним взрослым предстоит учиться у юных, как выжить в нашем постоянно усложняющемся, таящем множество рисков обществе.
Настоящий обзор освещает два десятка докладов Всероссийской научно-практической конференции с международным участием «Дети и общество: Социальная реальность и новации», проходившей 23-24 октября 2014 г. в московских Институте социологии РАН и Институте научной информации по общественным наукам РАН. Всего в сборник конференции были включены более 170 докладов социологов из разных регионов России, Украины, Казахстана, Германии и Польши, посвященных актуальным вопросам реализации «Национальной стратегии действий в интересах детей на
2012-2017 годы». Массив представленных в обзоре докладов условно можно разделить на две части, порядок расположения которых подчинен определенной логике: сначала рассматриваются материалы о дошкольниках и младших школьниках, затем следует анализ текстов, отражающих подростково-юношеские проблемы.
Большое число докладов освещают различные аспекты жизни дошкольников и младших школьников. По мнению исследователей, именно в этот период необходимо способствовать физическому, интеллектуальному и духовному развитию детей, обеспечивать защиту их прав и безопасность. Если имеющие место проблемы в этом возрасте остаются неразрешеными, в дальнейшем на первый план в рассмотрении выходят проблемные подростки. Основные среды обитания детей данного возраста - это, с точки зрения выступающих, семья и детский сад / школа. Две секции конференции были посвящены проблемам небезопасного детства и социального сиротства.
В.С. Тарченко (Московский педагогический университет) выявляет причины отказа от новорожденных в родильных домах республики Алания [19]. Здесь прослеживается как местная специфика, так и общероссийские тенденции. По данным Минздрава РФ, в стране ежегодно регистрируется порядка 13 тысяч отказов от новорожденных. Для целей исследования были проведены интервью с 19 матерями, отказавшимися от своих детей; также в качестве респондентов выступили главврачи и работники роддомов г. Владикавказа, сотрудники местных органов опеки и заведующая Центром кризисной беременности на базе Республиканского центра охраны здоровья семьи и репродукции. Кроме того, «отказницы» прошли тест Розенберга на самооценку.
По результатам интервью выяснилось, что отцом ребенка чаще всего является знакомый женщины, с которым у нее ранее были близкие отношения, однако к тому моменту, как она узнала о беременности, отношения уже закончились, или же именно наступившая беременность стала толчком к расставанию пары. В Северной Осетии семья по-прежнему имеет вес в жизни индивида, так что если семья мужчины принимает его избранницу, они могут даже заставить его жениться, узнав о том, что она ждет ребенка, и, наоборот, если такой союз видится им нежелательным, они запретят ему с ней встречаться. Аборт женщины, согласно их собствен-
ным словам, не сделали, поскольку: поздно узнали о беременности; опасались медицинских осложнений в будущем; не хотели совершать убийство; до последнего момента надеялись, что мужчина передумает и решит жениться; хотели ребенка, но подчинились воле родителей, которые не желали принимать его в семью. В качестве мотивов отказа от ребенка сами женщины назвали: отсутствие поддержки со стороны родных; желание выйти замуж (чему ребенок может помешать); желание пожить для себя; тяжелые материальные условия; врожденную патологию у ребенка. Среди респон-денток были как работающие, так и неработающие; 7 из 19 на момент интервью получали высшее образование. Тест Розенберга продемонстрировал, что женщины имеют невысокую самооценку, инфантильны; их желания сводятся к тому, чтобы найти работу и / или выйти замуж; при этом большинство хотят в будущем иметь детей.
По мнению экспертов - медицинских и социальных работников - основными причинами отказа от новорожденных являются: материальные трудности; болезнь ребенка; отсутствие адекватного полового воспитания молодежи; влияние семьи. Как сообщили исследователям сотрудники роддомов, от детей, как правило, не отказываются женщины, страдающие алкоголизмом, наркоманки, а также имеющие задержку психического развития. Возраст женщины также не играет определяющей роли. Так что речь идет о сознательном решении физически здоровой женщины, избегающей, тем не менее, активной жизненной позиции и неспособной противостоять трудностям. Исследование показало, что необходимо развивать профилактическую работу с молодежью, будущими матерями и отцами.
И.А. Писаренко (Санкт-Петербургский педагогический университет им. А.И. Герцена) рассматривает социальное сиротство в современной России как последствие безответственного родитель-ства [13]. Под социальным сиротством имеется в виду сиротство «при живых родителях», т.е. речь о детях, оставленных матерями в роддоме или же чьи родители - чаще всего вследствие алкогольной или наркотической зависимости - лишены родительских прав. Как указывает докладчик, в 2007 г. в России было зарегистрировано более 742 тысяч детей-сирот, и эта цифра продолжает расти. В 2009 г. 23% сирот находились в детских домах, остальные - под опекой, в
приемных / патронатных семьях или на усыновлении. По расчетам правительства Москвы, проживание ребенка в семье обходится дешевле, чем в детском доме [13, с. 1080]. В России на государственном уровне осуществляется поддержка патронажных семей. Опираясь на идеи А. Этциони, некоторые ученые призывают развивать «родительскую индустрию» (parenting industry), институт профессионального родительства1. С точки зрения автора, в ситуации ослабления семейных ценностей, снижения рождаемости, роста числа людей, сознательно отказывающихся от деторождения -так называемых «childfree» (их количество, по оценкам специалистов, составляет порядка 10% [13, с. 1087]), - формировать установку на ответственное родительство нужно уже у сегодняшних дошкольников и младших школьников, иначе тенденция социального сиротства значительно усугубится в будущем.
Докладчик выделяет три группы факторов того, что обозначено ею как безответственное родительство: культурно-антропологические (изменение состава и функций семьи, размытость этических норм в области заботы о детях); социально-психологические (индивидуализация существования, отсутствие продуманной семейной и образовательной политики); научно-практические (отсутствие широкого мониторинга родительских установок, а также отсутствие системы формирования ответственного родительства и адекватной помощи семье на разных этапах ее функционирования). Профилактика безответственного родительства, с точки зрения докладчика, должна включать в себя следующие направления: 1) научное, предполагающее исследование проблемы безответственного родительства с выявлением основных рисков и потенциальных ресурсов; 2) нормативно-правовое, ориентированное на разработку законодательных актов, ужесточающих ответственность за жестокое обращение с ребенком и уклонение от воспитания детей; 3) образовательное, имеющее целью модернизацию системы подготовки кадров, работающих с семьей в разных сферах, и создание системы сопровождения ответственного родительства (т.е., в том числе, психолого-педагогическую и правовую подготовку родителей и других членов семьи). В целом, заключает
1 Крупнов Ю. Демографическая доктрина России. - Режим доступа: http:// www.kroupnov.ru/pubs/2005/03/19/10232/#1-1 [Дата обращения: 31.12.2014].
И. А. Писаренко, необходимо развивать комплексную, мультидис-циплинарную научную область - семейную педагогику.
Проблематика социального сиротства неразрывно связана с феноменом детской беспризорности. А.А. Сабадаш (Оренбургский государственный педагогический университет) видит непосредственную причину беспризорности в безнадзорности; в том же, что приводит к подобному положению, она стремится разобраться в своем докладе [17]. К беспризорным, прежде всего, относят детей: потерявших семейные и родственные связи; брошенных родителями или самовольно ушедших из семей, где с ними жестоко обращались и не обеспечивали им минимально необходимых условий для жизни; убежавших из детских домов; осужденных за совершение преступления, но получивших отсрочку отбывания наказания1. Эти дети могут заниматься бродяжничеством, попрошайничеством, совершать мелкие кражи и другие правонарушения, употреблять спиртные напитки и наркотики. Безнадзорный ребенок еще живет в семье, однако контроль за его времяпрепровождением, поведением, обучением со стороны родителей или лиц, их замещающих, ослаблен либо отсутствует, практически либо полностью отсутствует необходимое педагогическое воздействие, родители или опекуны не исполняют должным образом своих обязанностей по отношению к ребенку. Безнадзорность - первый шаг на пути к беспризорности; достаточно небольшого толчка со стороны семьи или улицы, чтобы такой ребенок пополнил ряды беспризорников. Что же приводит к безнадзорности? Разные авторы связывают рост числа безнадзорных детей с ослаблением роли семьи в обществе, увеличением количества неполных семей, низким уровнем образования и / или девиантным поведением родителей, несерьезным отношением последних к своим родительским обязанностям, кризисом системы внешкольного и дополнительного образования (многие кружки, секции и т. п. упразднены либо переведены на платную основу, в то время как платить за досуговые занятия ребенка может себе позволить не каждая семья).
Социальные исследователи, принявшие участие в конференции, ощущают свою ответственность за подрастающее поколение,
1 Шелепова Е.В., Абызов К.Р. Безнадзорность. Беспризорность. Преступность: Криминологический анализ. - Барнаул: ААЭП, 2009. - С. 6-9.
за то, в какой среде оно живет и развивается. Едва ли не наибольшую озабоченность вызывает информационная безопасность детей. С.Н. Майорова-Щеглова (Российский государственный гуманитарный университет, г. Москва) в своем докладе представляет социологический взгляд на то, каким образом общество должно обеспечить информационную безопасность детей [11]. По мнению докладчика, пути решения данной проблемы определяются статусом детства в обществе. Она отмечает, что для российского социума уже не характерен повсеместный страх по поводу тлетворного влияния Интернета. По данным ВЦИОМ, менее четверти россиян (23% респондентов) считают, что Интернет не приносит детям ничего, кроме вреда. Причем в большинстве своем это люди, которые сами Интернетом не пользуются. Кроме того, чем старше респондент, тем более он озабочен судьбой детей в Сети1. Докладчик рассматривает четыре подхода к детству в социальных науках. 1. Дети -объект защиты и заботы взрослых, государства; им нужно создавать «тепличные» условия. В информационном пространстве это означает введение возрастных ограничений, создание фильтров и т. п. 2. Дети - особое племя, со своей субкультурой, и цивилизовать их можно с помощью образования, в том числе медиаобразо-вания. 3. Детство - исчезающее явление в современном обществе; имеет место раннее взросление (например, дети уже в раннем возрасте имеют представление о сексе, смерти, деньгах и т.п.). В то же время увеличивается число так называемых кидалтов, так что грань между детством и взрослостью стирается. Тем самым дети не должны выделяться в особую группу, нуждающуюся в особом подходе при разработке системы информационной безопасности. 4. Эмансипация детства: дети взрослеют скорее в большом обществе, нежели в семье; на смену семейной социализации приходит социализация «публичная». Дети все меньше общаются с родителями, уходя в том числе и в «электронный мир». В рамках данного подхода детский опыт признается самоценным, дети наделяются правом на эксперименты офлайн и онлайн. В российском обществе пока превалирует первый подход. Контроль над СМИ вводится на
1 Дети в Интернете: Поощрять или ограничивать? Инициативный всероссийский опрос ВЦИОМ от 7 апреля 2014 г. - Режим доступа: http://wciom.ru/index. php?id=459&uid=114772 [Дата обращения 31.12.2014].
правительственном уровне. Однако докладчику такой подход не кажется перспективным. Тем более что Интернет не вызывает в обществе прежней настороженности и взрослые также постепенно вовлекаются в интернет-пространство. Исследования показали, что дети, являющиеся активными интернет-пользователями, оказываются не менее активными и в реальной жизни: они посещают мероприятия, о которых узнают в Сети, онлайн-общение со сверстниками продолжается офлайн; Интернет используется не только для развлечений, но и для обучения. Кроме того, Сеть может способствовать самореализации людей с ограниченными возможностями, в том числе детей-инвалидов. Таким образом, делает вывод докладчик, необходимо не вводить запреты, а способствовать самовыражению подрастающего поколения в Интернете, поддерживать проекты, ориентированные как на детей, так и на их родителей. Нужно консультировать родителей по поводу того, как из новых СМК и прежде всего Интернета извлечь пользу для семьи и ребенка.
Тем не менее первичная социализация ребенка осуществляется в семье. А. С. Остапенко (Оренбургский государственный педагогический университет) анализирует роль воспитательного потенциала семьи в процессе социализации [12]. Как указывает докладчик, педагогический воспитательный потенциал семьи определяется, прежде всего, такими факторами, как, во-первых, ценности семьи, т. е. наиболее значимые идеалы и цели воспитания с точки зрения социокультурной среды семьи и способы их достижения, и, во-вторых, родительский потенциал, иными словами совокупность педагогических возможностей родителей, которые находят отражение в воспитании ребенка. К основным компонентам воспитательного потенциала семьи А. С. Остапенко, опираясь на существующие исследования, относит: воспитательную структуру семьи, ее социально-ролевую адекватность, культурно-образовательный уровень родителей, родительскую компетентность, психологическую атмосферу семьи и стиль семейного воспитания. При этом известно, что семья может стать как позитивным, так и негативным фактором воспитания. В общении с близкими людьми ребенок усваивает нормы и ценности, приобщается к разнообразному жизненному опыту и различным поведенческим моделям. В семье складываются индивидуальные черты личности, а также формируется социальная природа человека, т.е. осуществляется процесс со-
циализации. Все это, с точки зрения докладчика, делает семью первичным воспитательным институтом общества.
В семье происходит первоначальное развитие ребенка. Доклады М.Е. Ланцбург (Московский городской психолого-педагогический университет) и ее коллег посвящены взаимоотношениям матери и ребенка в раннем возрасте [9; 10]. На основе работ других авторов1 М.Е. Ланцбург были разработаны методики родительской оценки детей (РОД) и диагностики диадического взаимодействия матери и ребенка. Методика РОД характеризует восприятие матерями своих детей (в баллах от 1 до 100) по пяти показателям -внешность, здоровье, характер, самостоятельность, сообразительность. Как продемонстрировало проведенное исследование, в первый год жизни ребенка материнские ожидания в отношении всех пяти характеристик являются исключительно высокими, находясь в пределах от 99,9 (внешность) до 93,4 баллов (самостоятельность). В то же время как таковая оценка качеств детей значительно ниже: характер - 85,6, сообразительность - 82,4, здоровье - 76,7, самостоятельность - 71,1 балла; и только внешность вполне удовлетворяет матерей, в среднем набирая 99,5 баллов. В дальнейшем оценка каждого из качеств продолжает снижаться, к третьему году жизни ребенка составляя, соответственно (по убыванию от внешности к самостоятельности): 90,5; 82,5; 73,6; 70,7; 68,8 балла. Тем не менее ожидания и на третьем году продолжают оставаться высокими, по всем показателям превышая 91 балл - что указывает на завышенные требования, предъявляемые матерями к детям, и несоответствие ожиданий и реальной оценки качеств последних.
Методика диагностики диадического взаимодействия, основывающаяся на анализе свободной игры матери и ее ребенка, была разработана М.Е. Ланцбург на базе существующей диагностики психического развития ребенка от рождения до трех лет2. В рамках эксперимента матери предлагают поиграть со своим ребенком в течение 7-10 минут так, как это обычно происходит дома; с согла-
1 См., в частности: Смирнова Е.О., Соколова М.В. Методика диагностики структуры родительского отношения и его динамики в онтогенезе ребенка // Психологическая наука и образование. - М., 2005. - № 4. - С. 83-91.
Диагностика психического развития детей от рождения до трех лет / Смирнова Е.О., Галигузова Л.Н., Ермолова Т.В., Мещерякова С.Ю. - М.: МГППУ, 2002.
сия женщины игра записывается на видео. Полученная видеозапись анализируется по ряду параметров. В частности, выявляется, насколько эффективно мать организует пространство взаимодействия, проявляют ли мать и ребенок инициативу в процессе общения и поддерживают ли инициативу друг друга, насколько они эмоционально вовлечены во взаимодействие, концентрирует ли ребенок внимание на матери и понимает ли в полной мере ее речь. Также учитывается частота использования обоими участниками вербальных и невербальных средств выражения эмоций. Наконец, характеризуется предметная деятельность ребенка, а именно: какие действия с предметами он совершает, насколько активен в своей познавательной деятельности, сопровождает ли свои действия речью. С точки зрения докладчиков, данная методика может быть использована для оценки развития как отдельных детей, так и групп детей раннего возраста.
Исследователей волнует физическое и духовное развитие детей. Среди тем, вызывающих наибольший интерес, - формирование здорового образа жизни, трудовое, экологическое, эстетическое воспитание, воспитание средствами музыки, литературы, изобразительного искусства. Так, В.С. Собкин и К.Н. Скобельцина (Институт социологии образования РАО, г. Москва) изучают вопрос приобщения детей дошкольного возраста к художественной литературе [18]. В основе доклада - материалы соцопроса 1936 родителей, чьи дети посещают детские сады г. Москвы. Докладчики напоминают, что, по мнению психологов1, именно в дошкольном возрасте активно формируется художественное восприятие и воображение ребенка; чтение закладывает основы общей культуры, способствует развитию речи, интеллекта, эмоциональной сферы и нравственности маленького человека. Как продемонстрировал проведенный опрос, родители регулярно читают своим детям; для порядка 54% респондентов чтение является основным видом совместного досуга с детьми. 44% читают детям ежедневно, а 35% - два-три раза в неделю. При этом около 9% родителей ответили, что у них нет времени на то, чтобы почитать ребенку. Из нечитающих по причине занятости отцов в три раза больше, чем матерей. Регулярность ро-
1 См., например: Эльконин Д.Б. Психология обучения младшего школьника. - М.: Знание, 1974.
дительского чтения снижается с возрастом - в возрасте 5-7 лет дети уже получают удовольствие от самостоятельного чтения. И хотя данный навык, безусловно, является позитивным приобретением, родители тем самым теряют важную ситуационную основу для общения с ребенком.
В как таковых предпочтениях дошкольников и их родителей преобладают произведения отечественной литературы, зарубежных авторов отметили около 19% респондентов. Детям ясельной группы (1,5-3 года) обычно читают стихи и русские народные сказки -через эти литературные жанры, отмечают докладчики, происходит приобщение ребенка к художественной литературе. В 3-4 года дети проявляют интерес к книгам, в которых действуют антропоморфные персонажи (животные / предметы), а сюжет развивается вокруг семейных отношений. В возрасте 4-5 лет ребенок начинает идентифицировать себя с персонажем-ребенком из литературного произведения (Чипполино, Кай, Герда), что является отражением его самоидентификации в отношениях с взрослыми. В старшем дошкольном возрасте (5-7 лет) дети предпочитают произведения, в которых раскрывается социальное поведение и ставятся морально-этические вопросы (добро / зло, смелость / трусость, верность / предательство). Определяющее значение здесь имеют взаимоотношения не с взрослыми, а со сверстниками. Накладывает свой отпечаток на предпочтения и пол ребенка: в любимых книгах девочек главным является женский персонаж (Красная Шапочка, Золушка, Дюймовочка), у мальчиков - мужской (Мойдодыр, Дядя Степа, Малыш, Карлсон, Маугли). Причем то же справедливо и в отношении родителей: матери чаще читают своим детям книги с главным женским персонажем, отцы - с мужским, т.е. гендерная самоидентификация родителей влияет на приобщение ребенка к художественной литературе и трансляцию культурного опыта. Как представляется докладчикам, полученные ими сведения могут быть использованы при подготовке воспитательных и образовательных программ для детей дошкольного возраста.
Еще одно направление, представляющееся исследователям исключительно важным, - это патриотическое воспитание; они считают необходимым, чтобы детям, в как можно более раннем возрасте, прививалась любовь к России и к их малой родине. Так, в докладе Г.А. Подлужной и Т.И. Крутяковой (сотрудников МБДОУ
№ 74 «Филиппок», г. Сургут) описывается практика воспитания у детей этнокультурных традиций [14]. Как отмечают докладчики, национальная культура таит в себе значительные воспитательные возможности. С малых лет ребенок слышит песни и сказки на родном языке и начинает осознавать себя членом этноса, к которому принадлежит; культура родного края становится для него первым шагом в освоении мировой культуры. В Югорском крае проживают представители многих народов - русские, украинцы, татары, башкиры, дагестанцы, ханты и манси, так что дети могут узнать самые разные народные традиции. В сургутском детском саду «Филип-пок» дети с раннего возраста играют в народные подвижные игры, слушают и поют народные песенки и потешки. Фольклор, по словам докладчиков, несет в себе народную мудрость, представления о красоте и справедливости. В более старшем возрасте расширяется знакомство детей с произведениями народной музыки, литературы, изобразительного искусства. Эти произведения также становятся основой для собственного творчества детей.
Детский сад работает по программе «Социокультурные истоки», направленной на формирование духовно-нравственных основ личности ребенка в процессе освоения культурного наследия народов России. В Югорском крае одним из приоритетных направлений является знакомство с традициями народов ханты и манси. Их сказания повествуют о смелости, доброте, единстве с природой. Среди практикующихся форм работы - просмотр презентаций, художественные мастер-классы, минутки чтения, театрализованные представления по темам: «Наш край Югра», «Обряды народов Севера», «Одежда и обувь коренных народов Севера», «Орнаменты природы в искусстве народов ханты и манси», «Куклы наших предков», «Сказания земли сибирской». Проводятся праздники - как русские, так и народов Севера: Масленица, Рождество, Вороний день, Медвежий праздник, Проводы лебедя. Во всех группах детского сада организованы мини-музеи, для которых собираются различные предметы народно-прикладного искусства. Сами дети осваивают различные художественные техники: валяние, коллаж, оригами, квиллинг, конструирование игрушек из мятой бумаги. Совместно с детьми воспитатели мастерят поделки из природных материалов, причем эти работы неоднократно занимали призовые места на региональных и всероссийских конкурсах. Летом организуются экс-
курсии на реку Сайма, в этнографический музей под открытым небом «Старый Сургут». С целью повышения квалификации воспитатели участвуют в специализированных семинарах и круглых столах. В проведение мероприятий вовлечены и родители. По мнению докладчиков, в результате участия в данной программе у детей проявляется этнокультурный интерес, они осознают себя как личностей, в них крепнет вера в собственные возможности.
Немало докладов посвящено вопросам институционализированного дошкольного и младшего школьного образования. П. Г. Бобылев и Ю.В. Медова, директор и замдиректора Ерденевской средней общеобразовательной школы (пос. Головтеево Калужской области), рассказывают о своем опыте реализации задачи преемственности между детским садом и школой [2]. В преемственности целей от детского сада к школе докладчики видят основу непрерывности образования и воспитания детей. По их словам, дошкольная ступень формирует фундаментальные личностные качества ребенка, а школа призвана развить накопленный потенциал. При поступлении в школу от ребенка требуется ряд умений, в частности: умение осуществлять действие по образцу; умение сохранять заданную цель; умение видеть и исправлять указанную ошибку; умение контролировать свою деятельность; умение адекватно понимать оценку - прежде всего взрослого, но также и сверстника. Для этого на ступени дошкольного образования должны быть сформированы предпосылки познавательных и коммуникативных учебных действий. Необходимо, чтобы ребенок испытывал потребность в общении с взрослыми и ровесниками и обладал для этого общения необходимыми вербальными и невербальными средствами. Также важен позитивный настрой по отношению к предстоящему школьному обучению.
В поселке Головтеево уже в течение нескольких лет действует проект, получивший название «Сетевое взаимодействие: Детский сад - школа» и объединяющий Ерденевскую общеобразовательную школу и местный детский сад «Росинка». Содержание образовательной и воспитательной деятельности является плодом совместной работы сотрудников двух учреждений; также сообща они помогают детям пройти адаптацию от детского сада к школе. В рамках проекта осуществляются необычные формы работы. Например, старшие дошкольники регулярно участвуют во внеклассных меро-
приятиях школы (концертах, мастер-классах, Дне знаний). Дети из подготовительной группы детского сада знакомятся с помещением школы, осматривают библиотеку, музей, спортивный зал, отдельные учебные кабинеты. В начале и в конце учебного года родители дошкольников проходят анкетирование по поводу готовности их детей к школе; проводятся совместные родительские собрания - с участием родителей дошкольников и первоклассников. Что касается педагогического состава, то воспитатели детского сада посещают уроки в школе, а школьные учителя - занятия в детском саду, за чем следует обсуждение и вынесение рекомендаций. Проходят совместные круглые столы сотрудников двух учреждений с участием обоих руководителей. Воспитатели и учителя делают вывод о готовности детей к школе. Задача преемственности между детским садом и школой, подводят итог докладчики, может решаться лишь совместно сотрудниками дошкольного учреждения, работниками школы и семьей.
Наконец, еще одна животрепещущая тема, которую не могли обойти вниманием докладчики, - это адаптация детей мигрантов к жизни в российском социуме. Е.В. Конькина и И.А. Савинова (Оренбургский государственный педагогический университет) анализируют проблему самоутверждения детей-мигрантов и предлагают пути ее решения [7]. Как отмечают докладчики, проблема миграции является для России исключительно актуальной: страна находится на втором месте в мире по числу иммигрантов (11 млн. человек) [7, с. 668]. Прибывая в страну, эти люди живут изолированно, не ассимилируются в принимающем их обществе. Во многих случаях они не владеют русским языком и не знакомы с русской культурой. В нелегкой ситуации оказываются их дети: они поступают в русские школы, где никто не намерен принимать во внимание отсутствие у них необходимых знаний, в том числе знания русского языка; в обычной ситуации учителя просто не в состоянии ликвидировать подобный пробел. В процессе самоутверждения эти дети испытывают серьезные трудности: из-за незнания языка и местных традиций, норм поведения они не могут ощутить себя полноценными членами детского коллектива, в общении со сверстниками возникают разногласия. По понятным причинам родители не способны помочь им адаптироваться. Докладчики предлагают решать данную проблему за счет профилактических мер, а
именно обучения детей правилам русского языка, навыкам чтения и письма; прояснения менталитета россиян и норм поведения в российском обществе; знакомства с играми российских детей и т.п. Дети, подчеркивают докладчики, усваивают информацию быстрее взрослых, так что это благодатная почва для реализации подобной стратегии.
Занимая приграничное положение, Оренбургская область сталкивается со значительным миграционным потоком, и в ней уже начали воплощаться в жизнь некоторые идеи, призванные облегчить ситуацию с миграцией и улучшить положение мигрантов. Помимо одного из первых в стране центров обучения и адаптации для взрослых мигрантов, здесь, на базе Оренбургской областной полиэтнической детской библиотеки, с 2013 г. действует проект «Уроки русского языка», ориентированный на детей-мигрантов 4-7-летнего возраста. В рамках данного проекта дети не только учат нормы чтения и орфографии, но и в игровой форме, читая стихи и проигрывая сказки, узнают культуру России. Тем самым они готовятся к тому, чтобы учиться в российской школе и жить в российском обществе. В сентябре 2013 г. в библиотеке прошел праздник «Мы - вместе, мы - друзья!», организованный совместно с Оренбургской региональной таджикской национально-культурной автономией, УФМС по Оренбургской области и Оренбургским государственным педагогическим университетом. Таджикские дети, посещавшие занятия в течение двух месяцев, прочли стихи на русском языке и с помощью родителей инсценировали несколько сказок - таких, как «Репка», «Теремок» и др. Е.В. Конькина является руководителем научно-психологического центра на базе психолого-педагогического факультета ОГПУ; одно из приоритетных направлений его деятельности - работа в поликультурной образовательной среде. Ожидается, что в дальнейшем студенты факультета будут принимать все более активное участие в работе с детьми-мигрантами.
Что касается подросткового возраста и ранней юности, то большинство специалистов убеждено в том, что это один из наиболее сложных возрастных периодов в жизни человека. Именно с ним связано формирование целостной идентичности, побуждающее юных к осмыслению окружающего мира и своего места в нем; по сути, в это время впервые начинается то, что М. Мамардашвили
назвал собиранием себя как миссии зрелой самодостаточной личности. Круг тем анализируемых ниже текстов необычайно широк и отражает разные стороны происходящих в жизни современных подростков перемен.
В докладе профессора Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена Л. А. Регуш (г. Санкт-Петербург) представлены результаты исследования психологических проблем подростков, проводившегося с 1993 по 2012 г. [16]. На первом этапе, в период 1993-2008 гг., использовался адаптированный к российской выборке вариант «Проблемной анкеты», разработанной еще в 70-е годы прошлого века немецкой исследовательницей И. Зайфге-Кренке1. Методика, ориентированная на 12-18-летних подростков, помогает выявить психологическую напряженность в семи различных сферах жизни: отношение к будущему; проблемы, связанные с родительским домом и школой; сложности в общении со сверстниками и противоположным полом, а также трудности в отношении собственного Я и проведения досуга. Каждая шкала содержит перечень трудных жизненных ситуаций, с которыми могут столкнуться юноши и девушки. Уровень проблемной озабоченности оценивается в баллах от 1 до 5. По словам Л. А. Регуш, несмотря на то что за минувшие годы эта методика успешно прошла проверку на надежность и валидность, она не в полной мере учитывает психологические проблемы, возникшие под влиянием новых социальных реалий. Поэтому в 2012 г. была создана и стандартизирована новая методика «Психологические проблемы подростков», призванная отразить изменившиеся социальные условия и зафиксировать тенденции в новых проблемных областях подростковой жизни (жизнь общества, здоровье)2.
1 Seiffge-Krenke I. Bewältigung alltäglicher Problemsituationen: Ein Coping-Fragebogen für Jugendliche // Ztschr. für differentielle u. diagnostische Psychologie. -Bern, 1989. - Jg. 10, H. 4. - S. 201-220.
Описание процедуры адаптации методики см. в работе: Психологические проблемы молодежи: Стандартизированная методика: Научно-методические материалы / Регуш Л. А., Алексеева Е.В., Орлова А.В., Пежемская Ю.С. - СПб.: Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 2013.
2
Психологические проблемы подростков: Стандартизированная методика: Научно-методические материалы / Регуш Л. А., Алексеева Е. В., Орлова А. В., Пе-жемская Ю.С. - СПб.: Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 2012.
Опросы, данные которых приведены в статье, базировались на результатах пяти сравнительно-социологических обследований на протяжении почти двадцатилетнего периода, что позволило сравнить психологическое состояние подростков, проживающих в различных социально-экономических условиях. Так, исследования 1993, 1996 и 2008 гг. проводились в кризисные периоды российского общества; третий и пятый срезы, осуществлявшиеся в 2002 и 2012 гг., пришлись на время относительной социальной стабильности.
В итоге было обнаружено, что на протяжении двух десятилетий средний уровень проблемной озабоченности подростков зависел от сложившейся в стране социально-экономической ситуации: в периоды социальной нестабильности он становился выше, в благополучные годы, напротив, снижался. По словам Л.А. Регуш, вплоть до 2008 г. респондентов, прежде всего, тревожили отнюдь не «детские» вопросы, связанные с будущим, - проблемы успешной самореализации, выбора дальнейшей профессии, возможность хорошо зарабатывать, создать семью и т.п. Как правило, второе по значимости ранговое место занимали проблемные переживания, связанные с родительским домом: непонимание и конфликты с родными, жесткий контроль с их стороны, отсутствие полноценного общения в семье. Данные переживания, полагает исследовательница, обусловлены как происходящими в стране процессами, так и сложившимися в российских семьях традиционными подходами к воспитанию. Вместе с тем, по словам автора, начиная с 2008 г. была зафиксирована позитивная переориентация поведенческих паттернов родителей с «условной любви» к детям на безусловную.
Также результаты опросов обнаружили трансформации во взаимоотношениях респондентов со сверстниками: современный подросток, частично становясь обитателем виртуальной реальности, значительно меньше беспокоится по поводу проблем, связанных с дружеским общением и социальным принятием. Произошли изменения и в отношении подростков к вопросам школьной жизни: если в первое десятилетие эти проблемы не вызывали у учащихся большой тревоги, то сегодня (2008-2012) школа является одним из основных факторов стресса для детей. Такая ситуация, убеждена Л. А. Регуш, обусловлена преобразованиями, сотрясающими российскую школу на протяжении последних лет.
Помимо этого исследование выявило высокую социальную и гражданскую активность петербургских подростков. Об этом говорит появление в их поле переживаний новой проблемной области, связанной с жизнью общества, которая, кстати, по результатам опроса 2012 г., заняла первое место, перейдя в разряд личных переживаний участников и обогнав остальные вызывающие беспокойство вопросы. Круг социальных проблем, волнующих подростков, достаточно широк: это распространение алкоголизма и наркомании, безразличие людей друг к другу, незащищенность современного человека перед различными угрозами, ухудшение экологии и т. д. Причем полученные данные свидетельствуют о готовности респондентов повлиять на происходящие в обществе негативные процессы. Автор исследования надеется, что российское общество сможет в позитивном ключе использовать имеющийся у российского юношества потенциал социального неравнодушия.
В целом, по словам Л. А. Регуш, сегодняшний санкт-петербургский подросток существенно отличается от своего ровесника «образца 1993 года»: он озабочен более «взрослыми» проблемами, его волнуют не только собственный «мирок» (школа, друзья, родители) и личное будущее, но и жизнь социума.
В работе других петербургских исследовательниц О.Н. Без-руковой и Е.М. Юрзановой (Санкт-Петербургский государственный университет) предпринята попытка понять, являются ли дети субъектами происходящих в современном обществе структурных, институциональных и культурных изменений на микро- и макроуровнях [1]. Теоретическую базу исследования составили концепция социальных изменений П. Штомпки, принципы социального конструктивизма1 и теория М. Мид о трех типах культуры2.
В качестве основного исследовательского метода использовалось глубинное интервью с подростками и родителями из разных типов петербургских семей, а отбор респондентов осуществлялся методом типичных представителей. При выборе информантов учитывались следующие условия: опрашивались семьи с детьми от 12 до 16 лет, относящие себя к среднему классу, а также считающие
1 Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности: Трактат
по социологии знания. - М.: Медиум, 1995.
2
Мид М. Культура и мир детства. - М.: Наука, 1988.
свои отношения с родителями и(или) детьми современными (партнерскими) и(или) традиционными (иерархическими). В результате были отобраны 6 семей и проинтервьюированы 16 информантов (8 родителей + 8 детей). Также были проведены беседы с 4 экспертами (учитель, врач-педиатр и социологи).
Результаты исследования подтвердили гипотезу о том, что дети и их законные представители - прежде всего экспертное и родительское сообщество - являются акторами институциональных общественных изменений на макроуровне. Благодаря этому, например, происходит совершенствование государственной социальной политики в отношении детей: были приняты «Национальная стратегия действий в интересах детей на 2012-2017 годы», «Концепция семейной политики в Санкт-Петербурге на период 20122022 годы», ряд региональных документов схожей тематики, что способствовало активизации общественных дискуссий о социальных проблемах детства.
Влияние детей осуществляется и на микроуровне - в семьях, где они проживают. Прежде всего, это воздействие заключается в изменении образа жизни родителей, переориентации их жизненных интересов и ценностей; младшие члены семьи нередко подталкивают старших к гражданской активности, которая в итоге выливается в акции в защиту прав детей, в поддержку доступности детсадов, за экологическую среду проживания и т.п. Результаты интервью продемонстрировали, что в семьях с различными типами детско-родительских отношений у родителей происходит переоценка опыта прошлых воспитательных стратегий - в первую очередь, авторитарных. Семьям современного типа, как правило, свойственна доброжелательная атмосфера, позволяющая детям и родителям уважать друг друга и общаться без психологического напряжения. Тогда как подростки из авторитарно-традиционных семей проявляют неуверенность, зависимость от чужого мнения, инфантилизм, поведенческие девиации. В целом семьи обоих типов чувствуют прямое или косвенное влияние со стороны детей. Так, в семьях с современным типом отношений дети часто способствуют территориальной и профессиональной мобильности родителей. По словам авторов исследования, под воздействием детей у некоторых родителей происходит не просто переоценка ценностей, но и полная
трансформация жизненных целей, обретение новой жизненной философии, которую можно назвать дауншифтингом ради детей.
Подводя итоги, О.Н. Безрукова и Е.М. Юрзанова отмечают основные зафиксированные ими тенденции относительно влияния детей на перемены, происходящие в семье и обществе. Во-первых, это касается большей скорости социальных изменений на микроуровне по сравнению с трансформациями макроуровня. Во-вторых, в сравнении с авторитарными, семьи с партнерским типом детско-родительских отношений более податливы к детскому воздействию.
Как бы ни была интересна тема влияния детей на образ жизни и мировоззрение родителей, однако традиционным в отечественной социальной науке по-прежнему остается изучение роли родительской семьи в формировании жизненных ценностей и поведенческих стратегий детей. В центре внимания старшего научного сотрудника Социологического института РАН Н.В. Колесник (Хосуевой) (г. Санкт-Петербург) находится процесс воспроизводства социального капитала родительской семьи в высокостатусных группах общества [6].
Объектом исследования Н.В. Колесник (Хосуевой) стали элитные семьи, жизнь которых является относительно новым и достаточно закрытым сюжетом в отечественной исследовательской практике. Причем, по ее словам, подобные темы эмпирических исследований относятся к малоизученным не только в российской, но и западной элитологии. Источником информации для исследовательницы послужили биографические интервью, опубликованные в журнале «Элита общества», - издании, рассказывающем о жизни представителей российской элиты и ориентированном на такую же «непростую» аудиторию. Были проанализированы 36 интервью, опубликованных до 2005 г. в рубриках «Наследники», «Династии» и «Специальное интервью». Дополнительным источником данных послужили результаты анкетирования представителей экономической, политической и административной элиты Санкт-Петербурга в 2009 г. Анкета содержала так называемую паспортичку, включавшую сведения о семье, родителях, образовательном уровне респондентов и тому подобную информацию. Таким образом, основным инструментом исследования стал биографический метод.
Под элитной семьей автор понимает социальную группу, основанную на кровнородственных отношениях, в которой один или
несколько членов занимают высшую позицию в институции, участвуют в процессе принятия решений на довольно высоком уровне, а также обладают достаточной репутацией для отнесения их к элите. Анализ данных показал, что в общей массе высокостатусных петербуржцев одну треть составляют выходцы из страты интеллигенции / служащих. У каждого пятого представителя элиты Петербурга мать занимает руководящую должность, у трети отцы находятся на ключевых позициях различных институций.
Было выявлено, что на успехи детей в учебе и в дальнейшей профессиональной деятельности серьезное влияние оказывают ожидания родителей и их финансовые возможности. Причем, по словам большинства информантов, хорошее образование кажется им важным не столько само по себе, сколько в качестве необходимого социального ресурса для выстраивания карьеры. Автор исследования выделяет несколько образовательных линий поведения в элитных семьях. Прежде всего, это условно самостоятельный путь, когда дети выбирают элитное, однако отличное от профессионального выбора их родственников образование, и имеющая широкое распространение модель династического образования. Кроме того, достаточно популярны случаи, когда образовательные траектории детей связаны с профессией родителей, но не являются династическими, или ситуации, при которых образование становится способом наследования высокого профессионального статуса одного из родителей. Также был зафиксирован маргинальный случай, когда образование наследника / наследницы по сути является элементом культурного капитала (ребенка с детства воспитывают на принципах сформированного в семье кодекса чести). Вместе с тем Н.В. Колесник (Хосуева) отмечает следующую тенденцию: дети представителей крупного бизнеса, как правило, по настоянию родителей, учатся в престижных зарубежных вузах, тогда как образовательный выбор детей крупных политиков ограничен престижными вузами нашей страны.
Лишь частично подтвердилась гипотеза о семье как ведущем агенте в передаче культурного капитала: беседы с информантами показали, что школа и социальное окружение также во многом берут на себя эти функции. Определенно прослеживается влияние сильноресурных родителей на факт выбора брачного партнера для своего ребенка. В семьях политической и экономической элиты в
роли будущих мужей / жен, как правило, выступают представители ближайшего окружения их родителей (соратники по партии, партнеры по бизнесу, дети одноклассников, однокурсников и т.п.). Даже когда выбор партнера осуществляется по принципу случайности, обычно в роли спутника жизни оказывается тот, кто вращался в близких к жениху / невесте социальных кругах.
Наряду с семьей, важнейшими агентами первичной социализации являются институты образования. Этому вопросу и посвящен доклад старшего научного сотрудника Института социологии РАН И.Е. Прониной (г. Москва), в котором приводятся результаты опроса экспертов в сфере дошкольного / школьного образования и данные анкетирования российских старшеклассников [15].
Цель экспертного опроса - определить, что, с точки зрения респондентов, представляет собой процесс социализации в современных условиях и какова роль и эффективность подсистем образования в качестве агентов социализации подрастающего поколения. В процессе исследования было опрошено 25 экспертов, работающих в школах и ДОУ г. Москвы (апрель - май 2014; возраст опрошенных составил от 25 до 62 лет). Впоследствии полученные данные были обработаны с помощью программы Vortex.
По мнению экспертов, в понятие социализации детей и подростков на сегодняшний момент входят следующие составляющие: адаптированность к жизни в обществе; усвоение господствующих в обществе норм и ценностей; умение коммуницировать со сверстниками и взрослыми; воспитание личности, в том числе гражданское; социализация посредством электронных устройств; использование среды для собственного развития [15, с. 574-575].
Абсолютное большинство информантов зафиксировали существенные изменения в методах социализации, произошедшие за последние десятилетия в нашей стране. Прежде всего, это связано с возникновением новых технологий и распространением в обществе более демократичного, личностно-ориентированного подхода к детям. Среди негативных явлений социализации экспертами были отмечены закрытость и агрессивность окружающих, уход подростков «в виртуал», усиление отрицательного влияния на детей средств массовой информации.
Другой опрос, о котором идет речь в докладе И.Е. Прониной, проводился в рамках проекта «Старшеклассники 2011-2012» и ох-
ватил 526 участников в возрасте от 13 до 18 лет, проживающих в Москве, Люберцах, Обнинске, Магадане, Троицке и Лангепасе. Большую часть респондентов составила возрастная группа 16-17-летних.
Исследование показало, что подавляющее большинство (более 80%) российских школьников посещают школу с нейтральным или хорошим настроением, однако у 13,3% респондентов школа вызывает отрицательные эмоции [15, с. 578]. Интересны ответы старшеклассников о том, что бы им хотелось изменить в школьном образовании. Прежде всего, опрошенные хотели бы увидеть в школе следующие трансформации: усиление подготовки к экзаменам, отмену некорректных тестов, увеличение зарплаты учителям, распределение равномерной нагрузки по всем предметам в течение недели и учебного года, оптимизацию расписания. Минимальное количество респондентов сказали о расширении участия школьников в общественной жизни, индивидуальном подходе к ученикам, особой помощи одаренным детям, а также пожелали увидеть в стенах alma-mater новые преподавательские методики и изменить длительность уроков. Как справедливо замечает автор доклада, претензии школьников по сути вызваны охватившими отечественное школьное образование нововведениями, среди которых ключевыми можно считать постоянно изменяющиеся требования к сдаче аттестационных экзаменов, введение пробных испытаний и ужесточение процесса их сдачи; эти и другие новации становятся дополнительным стрессогенным фактором для школьников, живущих в нашем и без того сложном, постоянно трансформирующемся обществе. Напомним, что подобные тенденции фиксировались и в анализируемом выше исследовании Л.А. Регуш.
Эра новых технологий, даря современному человеку множество возможностей, нередко становится источником уникальных проблем. Работа научного сотрудника Московского городского психолого-педагогического университета О.А. Гуркиной поднимает актуальную сегодня тему социализации подростков в виртуальных социальных сетях и основывается на результатах опроса московских десятиклассников о распространенности в онлайн-среде тех или иных поведенческих паттернов [5]. Опираясь на статистические данные других авторов, О.А. Гуркина отмечает огромную популярность социальных сетей у россиян, в том числе молодых.
Так, по частоте использования социальные сети практически не уступают таким популярным интернет-ресурсам, как поисковая система Яндекс и почтовый сервис Mail.ru1, а в 2012 г. из 61 миллиона российских интернет-пользователей 82% были зарегистрированы в социальных сетях2. Дополнительно была проведена онлайновая фокус-группа, участниками которой стали модераторы популярных среди подростков сообществ социальной сети ВКон-такте. Итоговая реализованная выборочная совокупность составила 356 человек.
По данным исследования, общение в социальных сетях является одной из самых распространенных досуговых практик молодежи, обгоняя занятия спортом или чтение. Большинство школьников имеют приличный стаж использования социальных сетей и проводят в них ежедневно от одного до пяти часов. Наибольшей популярностью у молодежи пользуются сети ВКонтакте, Facebook, Instagram, Twitter.
Исследовательница попыталась выявить социализирующий эффект социальных сетей с применением основных постулатов теории социального научения А. Бандуры. Согласно данной концепции, основной механизм усвоения нового опыта и поведения происходит за счет наблюдения за поведением окружающих и подражания ему. Именно таким образом, предполагал ученый, у индивида складывается представление о нормативном и правильном поведении.
Для проверки гипотезы о воздействии наблюдаемого поведения окружающих на формирование норм и правил собственного поведения респондентам был предложен ряд вопросов. Оценивая распространенность тех или иных типов взаимодействия среди подростков в социальных сетях, 67% участников опроса согласились с тем, что «в виртуале» многие люди выдают себя не за тех, кем являются на самом деле; почти половина (45%) считает, что
1 Зверева У., Здановская М. Исследование аудитории российских социальных сетей // СМ8та§а/те: Аналитический портал рынка шеЪ-разработок. - Режим доступа: http://research.cmsmagazine.ru/audience-research-russian-social-networks/ [Дата обращения: 31.12.2014].
2 Россияне «в сети»: Рейтинг популярности социальных медиа: Пресс-выпуск ВЦИОМ от 13.02.2012 г. - Режим доступа: http://wciom.ru/index.php?id= 459&uid=112476 [Дата обращения: 31.12.2014].
поведение их сверстников в социальных сетях отличается от их поведения в обычной жизни, однако 35% не согласились с данным утверждением [5, с. 638]. По мнению докладчика, приведенные результаты дают основание предположить, что в интернет-пространстве могут действовать нормы и правила, не свойственные реальному социальному взаимодействию, поэтому многие пользователи социальных сетей, выйдя в «инет», намеренно начинают писать безграмотно или употреблять обсценную лексику.
Таким образом, подытоживает О.А. Гуркина, социализация современного подростка в социальных сетях происходит в двух направлениях - не только в обычной, но и в виртуальной действительности, причем нередко обе «реальности» парадоксальным образом требуют от молодежи усвоения зачастую противоречащих друг другу норм и правил поведения. С развитием новых технологией и ростом популярности социальных сервисов этот эффект будет только усиливаться, а онлайн- и офлайн-взаимодействия станут практически неразделимы.
Выступавшие на конференции обсудили и проблемные стороны жизни подростков. В докладе доцента Российского государственного гуманитарного университета И.О. Шевченко (г. Москва) поднимается тема взаимоотношений отцов и детей после развода [20]. Автор статьи, ссылаясь на информацию демографической статистики, приводит неутешительные данные: сегодня в России распадается более чем каждый второй брак, в 60% распавшихся семей есть дети1, а количество разводов с 60-х годов прошлого века увеличилось примерно в три раза2. Несмотря на то что получившая распространение на Западе постразводная практика совместной опеки над детьми отца и матери несет явный положительный эффект для ребенка, в нашей стране «цивилизованный» развод - событие крайне редкое: большинство детей после развода родителей остаются жить с матерью, а попытки отцов отстоять свои права обычно заканчиваются безуспешно.
1 Захаров С.В. Распространенность разводов «с детьми» // Куда движется супружество в России? // Демоскоп Weekly. - М., 2013. - № 545-546. - Режим доступа: http://demoscope.ru/weekly/2013/0545/tema04.php [Дата обращения: 31.12.2014].
Демографический ежегодник России - 2013. - Режим доступа: http://www. gks.ru/bgd/regl/B13_16/Main.htm [Дата обращения: 31.12.2014].
И.О. Шевченко выделяет несколько основных факторов, влияющих на адаптацию ребенка к разводу родителей. Во-первых, это возраст ребенка: чем он меньше, тем легче ему перенести развод родителей. Вторым важным фактором является поведение родителей и других родственников, так как открытые конфликты, произошедшие в процессе развода, травмируют психику ребенка на всю жизнь. В-третьих, адаптация зависит от силы чувства привязанности к уходящему родителю: маленькие дети, будучи очень привязаны к матери, переживают ее уход из семьи чрезвычайно сильно [20, с. 985].
Интересна предложенная докладчиком классификация отцов, переживающих постразводную ситуацию. Всего она выделяет четыре типа отцов. К категории отвергнутого отца отнесен тот, кого бывшая жена пытается полностью устранить из жизни ребенка; ограниченным в правах признается отец, имеющий возможность видеться с ребенком в строго оговоренное время; счастливым можно считать отца, сохранившего хорошие отношения с матерью ребенка и имеющего возможность договариваться с ней о совместной опеке над ребенком. И, наконец, последний тип - пропавший отец - человек, по собственному желанию прекративший любые контакты с ребенком [20, с. 988-989].
Несмотря на то что автор не разделяет мнения о социальной дезадаптированности детей из неполных семей1, она отмечает существенные деформации в их социализационных траекториях. Причем, по ее словам, подобного рода отклонения следует рассматривать не столько как полноценные девиации, сколько как личностные кризисы и несвоевременное освоение социальных норм, ценностей и ролей.
В ходе проведенного исследования с применением методов неоконченных предложений, глубинного интервью и с помощью рисуночных методик было опрошено 26 подростков 14-15 лет из неполных материнских семей. Контрольной группой, взятой для сравнения, выступила выборка детей того же возраста, выросших в полных семьях; дополнительно использовались результаты сво-
1 Оспариваемый автором подход представлен, например, в работе: Солод-ников В.В. Социология социально-дезадаптированной семьи. - СПб.: Директ, 2007.
бодных интервью учителей. Все информанты проживают с матерью, регулярные отношения с отцом имеют только восемь детей из двадцати шести.
Анализируя социализационные траектории «детей развода», И. О. Шевченко отмечает у них снижение познавательных установок, низкую школьную успеваемость и слабо выраженные дости-жительные интенции. Существуют негативные тенденции и в структуре досуга опрошенных по сравнению с детьми из полных семей: организация их летнего отдыха намного беднее и не связана с путешествиями, дальними поездками куда-либо, посещением детских лагерей, что, вероятно, обусловлено стесненными финансовыми возможностями неполных семей. Среди особенностей интересов и увлечений «детей развода» автор выделяет их ориентацию на индивидуальные, «неактивные» виды хобби. Автор исследования акцентирует внимание на том, что у «детей развода» ведущей является мотивация на создание хорошей семьи, а не на профессиональные достижения, в то время как в среде подростков из полных семей ситуация обратная. Эти и другие негативные факторы, сказывающиеся на социализации детей расставшихся родителей, обусловлены отсутствием в российском обществе культуры развода, констатирует И.О. Шевченко.
«Семейную» тему продолжает доклад М.В. Вдовиной (Институт переподготовки и повышения квалификации руководящих кадров и специалистов системы социальной защиты населения г. Москвы), посвященный проблеме межпоколенческих конфликтов в российских семьях [3]. Исследовательница понимает под конфликтом сложности во взаимоотношениях родственников, вызванные нарастанием межпоколенческих противоречий. Нередко подобные конфликты порождают такое явление, как социальное сиротство. В работе использовались результаты авторского социологического опроса случайно отобранных 218 московских студентов (2007 г.), а также данные анкетирования, проведенного в 2008 г. среди 1200 респондентов Москвы и Московской области (выборка квотная по полу и возрасту).
Как показало исследование, участники опросов обычно характеризуют семейные конфликты как столкновение мнений, интересов, ценностей (73%); непонимание и нежелание понять друг друга (44%); словесные упреки и взаимные оскорбления (22%);
«натянутые» отношения (14%); непреодолимое противоречие (8%); активное противодействие друг другу (6%) и др. [3, с. 995]. Интересна реакция респондентов на конфликты с домашними: только 36% стремятся понять интересы друг друга и урегулировать отношения, еще порядка трети отмечают, что конфликты в их семьях сопровождаются оскорблениями или обидами; каждый десятый готов идти до конца, доказывая свою правоту; 9% опрошенных практикуют выжидательную тактику, переставая на время общаться и т.д. Причиной межпоколенческих конфликтов чаще всего становятся разные ценностные ориентации (так полагает 51% респондентов), противоречия в поведенческих нормах (41%), неодобрительное отношение старших к образу жизни молодых (30%), желание одного поколения обособиться от другого в денежных, жилищных и прочих вопросах (26%), возрастные различия (14%) и др. [3, с. 996-997]. По замечанию исследовательницы, наиболее сильные конфликты бывают в семьях, где есть подростки или пожилые люди, а также в случаях совместного с родителями проживания молодоженов.
По мнению М.В. Вдовиной, в целях предупреждения и разрешения семейных межпоколенческих конфликтов необходимо действовать в двух направлениях: во-первых, совершенствовать нормативно-правовую базу по этому вопросу, а, во-вторых, укреплять и пропагандировать в обществе конструктивные ценности межпоколенческого взаимодействия.
Подростково-юношеский возраст неразрывно связан с понятиями риска, а значит, и поведенческих девиаций. В рамках конференции был проведен круглый стол «Девиантное поведение детей и подростков, его причины и пути коррекции». Считаем уместным остановиться на нескольких специально подготовленных для этого мероприятия выступлениях. Раздел материалов круглого стола открывает доклад известнейшего петербургского криминолога и специалиста в области социологии девиантности и социального контроля Я.И. Гилинского (Российский государственный педагогический университет им. А.И. Герцена) [4].
Исходя из понимания девиантности как отклоняющихся от общепринятых в обществе форм человеческой деятельности, автор отмечает, что нарушение норм может носить как негативный (преступность, наркотизм, пьянство, проституция и т.п.), так и пози-
тивный характер (творческие новации и т.п.). Девиантность подростков и пресловутый конфликт поколений, констатирует он, феномены вечные, преодолеть которые невозможно. Специалисты выделяют множество факторов, обусловливающих подростковые поведенческие отклонения: дефекты социализации, некоторая «не-досоциализированность» по сравнению с взрослыми, а также присущие юношескому возрасту активность, стремление к самореализация при недостатке необходимых для этого знаний. Большое значение для генезиса юношеской преступности имеют и биологические факторы, связанные с пубертатным периодом развития.
Кроме того, по словам Я.И. Гилинского, свой отпечаток на молодежную девиантность накладывают и реалии эпохи постмодерна. Проникающие во все сферы современной жизни процессы глобализации не могли не затронуть мир преступности, особенно организованной. Результатом массовых миграций стал так называемый конфликт культур, спровоцировавший множество столкновений на почве ксенофобии и «преступлений ненависти» (hate crimes). «Виртуализация» современной жизни породила такие не известные еще десять лет назад явления, как киберпреступность и кибердевиантность1. «Постмодернистская чувствительность», о которой говорят В. Вельш и Ж.-Ф. Лиотар, способствует формированию у нынешней молодежи особого мироощущения и стремления к ретретизму. Не случайно, полагает Я.И. Гилинский, Россия занимает первое место в мире по уровню подростково-молодежных самоубийств и по душевому потреблению алкоголя. Кроме того, определенный вклад в развитие подростковой преступности и распространение в молодежной среде душевной черствости, цинизма вносит популярная сегодня идеология потребления.
Автор доклада отмечает интересную особенность: оказывается, с конца 1990 - начала 2000-х годов во всем мире наблюдается тенденция сокращения объема и уровня преступности, и наша страна не является исключением. Например, уровень убийств (на 100 тыс. человек) снизился в России с 23,1 в 2001 г. до 10,0 в 2013 г., в США с 6,2 в 1998 г. до 4,7 в 2011 г., в Германии с 1,2 в 2002 г. до 0,8 в 2011 г. и т.д. [4, с. 1301]. Исследователь видит причиной это-
1 Humphrey J. Deviant behavior. - Upper Saddle River (NJ): Prentice Hall, 2006. - P. 272-295.
му, прежде всего, естественный спад: преступность как сложный социальный процесс развивается волнообразно. В качестве второй гипотезы докладчик выдвигает предположение о том, что потенциальные субъекты уличной преступности - подростки и молодежь -ушли с улицы в виртуальный мир, удовлетворяя там свою потребность в самоутверждении и самореализации. В-третьих, вероятно, имеет место «переструктуризация» преступности, когда «обычную» преступность вытесняют почти не регистрируемые, латентные виды киберпреступлений.
На извечный вопрос, что делать, Я.И. Гилинский дает нетривиальный ответ, предлагая государству и обществу обеспечить молодежи «максимальные возможности самоутверждения в общественно полезной, творческой деятельности» [4, с. 1302-1303]. Чем больше в обществе творческой активности, тем меньше негативных девиаций, уверен автор.
Продолжает развивать тему значения досуга в профилактике девиантного поведения личности еще один участник круглого стола - профессор Московского государственного областного университета Ю.А. Клейберг [8]. В своем докладе он предпочитает оперировать термином пространство досуга, подразумевая под ним социально-психологический и девиантологический феномен, оказывающий воздействие на формирование и развитие личности. Отмечая недооцененность роли досуга в воспитании новых поколений, докладчик обращает внимание на особенность досуга, о которой часто забывают: досуговая деятельность зачастую не только развлекает, но и стимулирует у человека развитие творческих способностей и создает благоприятные условия для саморазвития.
По мнению Ю.А. Клейберга, досуг по своему социальному назначению должен отвечать следующим четырем требованиям: способствовать формированию общественно и личностно значимых потребностей подростков и «обеспечивать их удовлетворение в соответствии с социальными и культурными нормами; создавать условия для самореализации духовных сил личности и социальных общностей; обеспечивать воспроизводство культурного и досуго-вого потенциала; создавать условия для предупреждения, регулирования и корректировки девиантного поведения» молодежи [8, с. 1305-1306].
Сегодня в России, с сожалением констатирует докладчик, многочисленные позитивные возможности культурно-досуговой сферы практически не используются, а общество совершенно равнодушно к негативным аспектам так называемого «уличного» подростково-юношеского досуга. Кроме того, развитие этой сферы осложняется формализованным подходом и административно-принудительными методами работы со стороны субъектов социального воспитания.
В целом, проведенный анализ материалов Всероссийской научно-практической конференции «Дети и общество: Социальная реальность и новации» показал, что современная отечественная социология детства и юности относится к наиболее динамично развивающимся областям социального знания. Несомненным достоинством ряда работ стало применение их авторами междисциплинарного подхода с привлечением исследовательских методов смежных с социологией наук. Надеемся, что высказанные докладчиками конференции рекомендации будут способствовать эффективной государственной политике РФ в отношении детей и защиты их прав.
Список литературы
1. Безрукова О.Н., Юрзанова Е.М. Дети как субъекты социальных изменений в современном обществе // Дети и общество: Социальная реальность и новации: Сборник докладов на Всероссийской конференции с международным участием «Дети и общество: Социальная реальность и новации» / Ред. коллегия: В.А. Мансуров (отв. редактор), А.Ю. Губанова, Ю.В. Ермолаева, Е.Ю. Иванова, Е.А. Колосова, С.Н. Майорова-Щеглова, И.А. Стрельцова, П.С. Юрьев. -М.: РОС, 2014. - С. 70-74.
2. Бобылев П.Г., Медова Ю.В. Преемственность целей и задач: Детский сад -школа // Дети и общество... - С. 239-242.
3. Вдовина М. В. Межпоколенческий конфликт в семье и социальное сиротство // Дети и общество... - С. 995-1003.
4. Гилинский Я.И. Девиантность подростков в России: Генезис, тенденции, проблемы // Дети и общество... - С. 1297-1303.
5. Гуркина О.А. Социализация подростков в социальных сетях // Дети и общество... - С. 637-642.
6. Колесник (Хосуева) Н.В. Влияет ли родительский капитал на жизненные траектории детей? // Дети и общество... - С. 519-527.
7. Конькина Е. В., Савинова И. А. Самоутверждение детей-мигрантов: Анализ проблемы и способы решения // Дети и общество... - С. 668-675.
8. Клейберг Ю.А. Пространство досуга как фактор формирования и развития нормативного и девиантного поведения детей и молодежи // Дети и общество... - С. 1304-1312.
9. Ланцбург М.Е., Дудина А.А. Оценка матерью уровня развития ребенка раннего возраста // Дети и общество... - С. 914-923.
10. Ланцбург М.Е., Соловьева Е.В. О методике изучения взаимодействия матери и ребенка в раннем возрасте // Дети и общество... - С. 924-929.
11. Майорова-Щеглова С.Н. Как общество должно обеспечить информационную безопасность детей: Взгляд социолога // Дети и общество... - С. 159-169.
12. Остапенко А.С. Педагогический воспитательный потенциал семьи как фактор первичной социализации ребенка // Дети и общество... - С. 551-554.
13. Писаренко И.А. Социальное сиротство как последствие безответственного родительства // Дети и общество... - С. 1077-1101.
14. Подлужная Г.А., Крутякова Т.И. Воспитание у детей этнокультурных традиций // Дети и общество... - С. 42-47.
15. Пронина Е. И. Современные тенденции социализации старшеклассников и молодежи (по материалам исследований 2011-2014 гг. группы изучения современных тенденций формирования личности в сфере образования) // Дети и общество... - С. 574-583.
16. Регуш Л. А. Динамика психологических проблем петербургских подростков: 1993-2012 годы // Дети и общество... - С. 184-190.
17. Сабадаш А.А. Безнадзорность как причина беспризорности // Дети и общество... - С. 703-707.
18. Собкин В.С., Скобельцина К.Н. Социология дошкольного детства: Приобщение к художественной литературе // Дети и общество... - С. 760-765.
19. Тарченко В. С. Мотивы отказов от новорожденных (на примере РСО-Алания) // Дети и общество... - С. 1102-1110.
20. Шевченко И.О. Отцы и дети после развода: Риски взросления // Дети и общество... - С. 984-993.
