CC BY
20
Таким образом, проведенное исследование, по мнению автора, отчетливо показывает, что социальные исследования науки, выступая в роли посредника, способны помочь в переговорах между наукой и политикой. Заниматься научным бизнесом - значит участвовать в играх по выбиванию грантов и финансирования, как государственного, так и частного, что подразумевает соблюдение определенных правил. Изучение этих правил и доведение до сведения политиков, как их действия и ситуации в целом на самом деле воспринимаются учеными, - важная задача для социальных исследований науки и технологий (с. 620).
Т.В. Виноградова
2013.04.015. АЛЬВАРЕС К. КРИТИКА ЕВРОПОЦЕНТРИЧНОЙ СОЦИАЛЬНОЙ НАУКИ.
ALVARES C. A critique of Eurocentric social science // Third world resurgence. - Penang, 2013. - Iss. 266/267. - P. 20-30.
Ключевые слова: социальная наука; колониализм; европоцентризм; академический империализм.
Индийского автора интересуют причины, по которым социальная наука в неевропейских университетах представляет собой «не более чем бездумное и бесконечное изучение мертвого корпуса социологических знаний, которые были выработаны в ответ на этноцентричное, или европейское, восприятие ситуаций, существовавших десятилетия, а то и столетия назад» (с. 20).
Социологический факультет в Университете Дели, как и другие аналогичные факультеты и отделения по всей планете, с момента своего основания занимается изучением европейской социальной науки. Эта интеллектуальная зависимость и сервильность, по мнению автора, стали естественным следствием колониального правления. Единственная возможность для ученых развивающихся стран сделать академическую карьеру - это посвятить свою жизнь детальному изучению творческих достижений других людей.
Ни у западных ученых, ни у ученых из Африки и Азии не возникает даже мысли о равном партнерстве или о том, что, например, индийцы помогут европейцам справиться с собственными социальными проблемами (интеграции национальных меньшинств, налаживания отношений между этническими сообществами и пр.).
«Мы по-прежнему движемся по улице с односторонним движением -от "превосходящих" или "развитых" культур, составляющих ядро научного мира, к "подчиненным" или "малоразвитым" культурам, находящимся на периферии, - потому что именно так распространяется знание в глобальной системе университетской науки»
(с. 21).
Неудивительно, что в Докладе о состоянии социальной науки в мире, подготовленном ЮНЕСКО в 2010 г., сделан вывод о том, что социальные исследования в неевропейском мире столь низкого качества, что они практически не цитируются. В этом же докладе указывается, что ученые из Северной Америки вообще не цитируют работ азиатских и африканских исследователей. Если политический империализм, по словам автора, встречает ожесточенное сопротивление (Иран, Вьетнам, Афганистан, Египет), то академический империализм, возможно, потому что он практически невидим, напротив, лишь разрастается и крепнет.
Университетские преподаватели всего мира, вольно или невольно, продолжают следовать целям и методологии социальной науки, которые были выработаны западным академическим сообществом. Даже в тех редких случаях, когда исследования, проводимые учеными-энтузиастами из Азии или Африки, отражают локальные проблемы, их методология и теоретическое обоснование остаются евроамериканскими. «Возникают большие сомнения, насколько социальные науки, которые созданы для решения европейских проблем и используют специфические средства и методы, связанные с европейской интеллектуальной историей, полезны для изучения других обществ с совсем иными проблемами и опытом?» (с. 23).
Одно из важнейших последствий такого положения дел - это унификация подготовки студентов в разных странах. Они вынуждены придерживаться стандартной «диеты», предписанной западной наукой, которая имеет мало отношения к миру, который их окружает, к унаследованной ими системе знаний или культуре. «Как попугаи, они заучивают и повторяют язык дисциплины, ее ключевые положения, лозунги, категории и концепты, чтобы затем, спустя годы подчинения и некритического принятия чужих доктрин, самим стать профессорами и преподавателями» (с. 24).
Вопрос, который приходит в голову немногим: почему индийцы или иранцы, или китайцы, которые благополучно жили без вмешательства европейцев на протяжении тысяч лет, упорно придерживаются той «диеты», которую европейцы или американцы считают социальной наукой? «Почему мы по-прежнему воспринимаем европейскую социологию, антропологию или американскую политическую науку или психологию в качестве абсолюта, который не может быть поставлен под сомнение? Или мы просто настолько ленивы, что не способны сопротивляться колониальному наследию?» (с. 25).
Интеллектуальная история стран, ставших колониями при политическом доминировании Европы, а позднее США, включает два этапа. На первом этапе колониального правления интеллектуальные и духовные традиции страны подвергаются прямой атаке и низвержению, что часто некритично принимается образованными и влиятельными слоями порабощенного населения. На втором этапе предпринимается открытая попытка навязать систему ценностей и культуру, связанные с опытом колонизаторов. Все это рутинная практика по осуществлению власти.
Методология подобной культурной интервенции была сформулирована в 1612 г. сэром Джоном Дэвисом (J. Davis), британским атторнеем в Ирландии. Он приводит следующую аналогию. Крестьянин должен освободить землю от сорняков и перепахать ее, прежде чем посеять в нее семена, причем эти семена должны быть здоровыми и сильными. Точно так же варварская страна сначала должна быть покорена и усмирена с помощью военной силы, а уже затем там должно быть установлено мудрое и гибкое правление. Этот принцип не менялся веками.
Некоторая коррекция была внесена в начале XIX в. В 1835 г. знаменитый английский историк Т.Б. Маколей написал эссе, получившее широкую известность. Он утверждал: «Я не знаю ни санскрита, ни арабского языка. Но я сделал все, чтобы познакомиться с ними и дать им правильную оценку. Я прочел переводы наиболее ценимых арабских и индийских работ. Я беседовал со специалистами по этим языкам... Но я не встречал никого, кто стал бы отрицать, что одна-единственная полка с книгами в хорошей европейской библиотеке стоит всего литературного наследия Индии или арабского мира» (цит. по: с. 26).
Далее он подчеркивал, что в отношении поэзии кто-то, возможно, и попробует отстаивать превосходство Востока, но в отношении естественных наук, математики, философии и пр. не может быть ни малейших сомнений в абсолютном превосходстве Запада. Поэтому он выступал за внедрение английской системы образования в колониях. Но поскольку охватить все население невозможно, он предлагал «сделать все возможное, чтобы создать класс людей, которые станут посредниками между нами и миллионами тех, кем мы правим, - индийцев по крови и цвету кожи, но англичанами по своим вкусам, мнениям, морали и интеллекту» (цит. по: с. 27).
Эта стратегия использовалась в таких разных странах, как Турция, Индонезия, Филиппины, Новая Зеландия и т.д. Она принесла очень горькие плоды, поскольку разрушила самосознание и самоуважение этих народов. Как утверждает известный кенийский писатель Нгуги Ва Тхионго, говоря об Африке, «эффект культурной бомбы состоит в уничтожении веры людей в свои традиции, в свой язык, в свою среду, в свое единство, в свои способности и в итоге в самих себя. Она заставляет воспринимать свое прошлое как пустыню и вызывает желание дистанцироваться от этой пустыни» (цит. по: с. 27).
Спасением от такого цивилизационного краха стала невозможность имперской власти, как признавал и сам Б. Макаулэй, «дать образование» всему населению. Народы Азии и Африки выжили и сохранили свою идентичность потому, что большинство не знало английского и продолжало говорить на родном языке и сохранять свою культуру. Результатом такой имперской культурной политики стало сосуществование на одном географическом пространстве двух абсолютно разных сообществ - европеизированного и традиционного.
В конечном итоге только два класса людей пришли к выводу о том, что европейская наука служит единственным надежным основанием для развития знаний (и благополучия человека). Это сами европейцы, что неудивительно, и образованные люди среди колонизированных народов, прежде всего академическое сообщество.
Элементарный принцип, который необходимо соблюдать, оценивая что-либо, - это обращение к независимым экспертам. Но что происходит в реальности? Оценки западной науки и культуры выносятся интеллектуалами, историками и писателями, при-
надлежащими к западному миру. Они, ничуть не смущаясь, восхваляют собственные достижения. Последним актом высокомерия, по словам автора, стало сделанное не так давно утверждение о том, что американское общество символизирует «конец истории», конец эволюции. Отсутствие объективности достигло таких масштабов, что история целых видов человеческой деятельности (этики, науки и технологий, искусства и пр.) излагается так, будто людей из других частей света никогда и не существовало.
Успех ориенталистского дискурса привел к тому, что народы Индии, арабского мира и других регионов сегодня убеждены, что лучшие интерпретаторы их истории, их обществ, их традиций - это ученые и комментаторы с Запада. С.Х. Алатас (8.И. Alatas, 1996, 2006) резко критиковал интеллектуалов Третьего мира за их продолжающееся навязчивое следование импортным и устаревшим теориям, которые мало пригодны для изучения тех обществ, в которых они живут. Значимое сопротивление интеллектуальной колонизации, по словам автора, идет не от плененного и порабощенного сословия университетских ученых, но от независимых интеллектуалов. В какой-то степени это сопротивление идет от ислама.
В Индии западная наука, включая и социальные науки, полностью принимается лидерами академического сообщества, не вызывая никаких вопросов, что говорит о полном интеллектуальном поражении так называемого думающего класса. И это не случайно. «Лучшие умы» страны взращиваются в дюжине импортированных институтов, которые готовят кадры для западных компаний.
После того как США превратились в мирового лидера практически во всех сферах, программа и формы обучения в американских университетах стали образцом и распространились по всему миру, включая Великобританию. «Благодаря этому доминирующее положение заняли мировоззрение и интересы белого мужского населения, вложенные в содержание университетских программ. В итоге именно они и задают тон всему миру и поддерживают лишь то, что отвечает их взглядам» (с. 29). Лишь отдельные мыслители в странах Третьего мира протестовали против такой формы распространения и усвоения знаний. Так, Махатма Ганди активно выступал против превращения своего народа во второсортных европейцев.
Европейское доминирование в науке зависит и поддерживается благодаря воспроизводству западной интеллектуальной парадигмы - ее способов мышления, видения, понимания и существования - вплоть до исключения всех иных способов. Сегодня это доминирование сохраняется благодаря контролю за содержанием учебников и литературы по социальным наукам, селективному выдвижению ученых, подавлению и дискредитации идей, принадлежащих другим интеллектуальным традициям, а также контролю за циркуляцией идей, осуществляемому с помощью механизма «оценки равных».
Т. В. Виноградова
2013.04.016. АЛАТАС С.Ф. ПРЕПОДАВАНИЕ СОЦИАЛЬНОЙ ТЕОРИИ КАК АЛЬТЕРНАТИВНЫЙ ДИСКУРС. ALATAS C.F. Teaching social theory as alternative discourse // Third world resurgence. - Penang, 2013. - Iss. 266 / 267. - P. 34-43.
Ключевые слова: социальные теории; европоцентризм; Х. Рисаль; интеллектуальный империализм; плененный разум.
Автор, профессор социологии Сингапурского национального университета (Сингапур), критикует ориентализм и европоцентризм в социальных науках.
Ориентализм определяет содержание образования таким образом, что происхождение социальных наук и альтернативные точки зрения не входят в число рассматриваемых тем. Это делает маловероятным, что работам неевропейских мыслителей будет уделена хотя бы часть того внимания, которое уделяется европейским и американским социальным теоретикам, таким как К. Маркс, М. Вебер или Э. Дюркгейм.
Ориентализм - это стиль мышления, который присущ не только европейцам. Социальные науки преподаются в Третьем мире в европоцентричной манере, что обусловливает отчуждение социальных ученых от локальных и региональных научных традиций. Более того, курсы по социологии и другим социальным наукам обычно не пытаются скорректировать ориенталистские искажения путем включения в них незападных мыслителей.
Автор считает необходимым различать между ориентализмом как «стереотипным портретом Востока», характерным для XIX в., и
