CC BY
14
последние годы в таких странах, как Китай, Дания, Германия, Нигерия, Россия, Южная Корея, Испания или Тайвань.
Значительные изменения отмечаются также и на уровне образовательных учреждений. В некоторых случаях колледжи и университеты ужесточили критерии отбора для достижения лучших результатов в рейтингах, измеряющих академические успехи абитуриентов. Во многих государствах вузы активно участвуют в состязании за таланты, стараясь привлечь профессоров высшего ранга из лучших университетов мира.
В заключение отмечается, что для создания университета мирового класса требуется значительно больше, чем просто реакция на рейтинги или обильные денежные вливания со стороны государства. Это долгий и сложный процесс, который только недавно начал привлекать пристальное внимание национальных государств и мирового сообщества.
С.М. Климова
2013.03.030. ЛО ЯН. ПОСТРОЕНИЕ УНИВЕРСИТЕТОВ МИРОВОГО КЛАССА В КИТАЕ.
LUO YAN. Building world-class universities in China // Institutionalization of World-Class university in global competition / Ed.: Shin Jung Cheol, Kehm B.M. - Dordrecht: Springer ScienceCBusiness, 2013. -Chapter 10. - P. 165-183.
Ключевые слова: высшее образование; университет мирового класса; Китай.
Десятая глава «Построение университетов мирового класса в Китае» из книги «Институционализация университета мирового класса в глобальной конкуренции» написана сотрудником Института образования при Университете Цинхуа Яном Ло.
Создание WCU - вековая мечта Китая. Китайская образовательная система была импортирована с Запада в начале XIX в. В 1912 г. в стране было всего 18 университетов, 13 из которых относились к богословскому ведомству. Пять университетов в реальности также находились под контролем религиозных структур. 1930-е годы - период бурного роста числа университетов, но ощущалось отсутствие квалифицированных кадров, так как все аспиранты обучались на Западе, главным образом в США, Германии и
Франции. В связи с этим защита независимости науки Китая от иностранного влияния стала первой задачей интеллектуальных элит страны. Среди них особо выделялся известный ученый Ши Ху (Shi Hu), который еще в 1940-е годы провозгласил идею мирового университета и создал свою формулу четырех условий построения такого университета. «1. Китайские университеты в состоянии обучать современным научным дисциплинам, поэтому китайские студенты не нуждаются в обучении за границей. 2. Те, кто обучен современным дисциплинам, должен найти свое место (в Китае), поэтому китайские ученые имеют право заниматься наукой в тех областях, которые им интересны (для создания нового типа знания). 3. Национальные потребности в здоровье, безопасности и т.д. ориентируют на поиск внутренних талантов и развитие исследовательских институтов в Китае. 4. Внутренние таланты и исследовательские институты Китая как часть глобального научного сообщества должны находиться в сотрудничестве с талантами и институтами других стран, способствуя развитию знания и благосостояния людей» (цит. по: с. 166).
Хотя десятилетний план развития науки в Китае, выдвинутый Ши Ху, не был выполнен из-за японо-китайской (1937-1945) и гражданской войн, его идеи независимого высшего образования поддержала и интеллектуальная элита, и коммунисты. История Китая раннего коммунистического периода началась с отказа от западных ориентиров и ориентацией на Советскую Россию с ее идеей централизации и государственного правления. В 1980-е годы проявились первые симптомы кризиса, когда выяснилось, что образование (производство знания) никак не связано с экономикой страны. Сегодня этот процесс рассогласования начал активно и очень успешно преодолеваться. «Согласно Дж. Бернал и М. Юаса (J.D. Bernal, M. Yuasa), мировая наука демонстрирует серию перемещений: из Италии в Великобританию (первое перемещение), из Великобритании во Францию (второе перемещение), из Франции в Германию (третье перемещение) и из Германии в США (четвертое перемещение). Каждый этап охватывает примерно 80 лет» (с. 167). Китайские ученые верили, что Китай будет следующим «перемещением» и превзойдет всех под влиянием эффекта «красного света» (советской политики), пока другие ждут «зеленый свет».
Постепенно идея WCU превратилась из элитарной в национальную. В 1993 г. был опубликован документ «Китайская образовательная реформа и структура развития»1, в котором, в частности, утверждалось, что страны, имеющие первоклассное образование, лидируют и в мире новейших технологий и производства. С 1993 г. тема университетов стала наиважнейшей, и задача построения WCU была поставлена на национальном уровне. Был разработан и успешно внедрен «Проект 985». С 1993 по 2010 г. китайские исследователи опубликовали около 400 работ по проблематике WCU. Согласно теории неоинституционализма, новая рациональность (культурно-когнитивный смысл системы) должна быть обнаружена до создания новых институтов. Идея связи между вузами и отраслями народного хозяйства была очевидна для китайского правительства еще в период сильного советского влияния и не утратила своей праксиологической значимости и сегодня. В 1980-е годы началось глобальное преобразование системы. Был введен концепт рынка для реорганизации социальной системы. В результате многие вузы оказались свободными от контроля отраслевых министерств (кроме Министерства образования) и стали быстро развиваться в соответствии со своими собственными интересами. Это дало возможность маневра для многих вузов. Менее сильные вузы были объединены с более сильными и взяты под их патронаж. Например, Центральная академия искусств и дизайна, которая традиционно находилась в введении Министерства культуры, в 1999 г. вошла в структуру Университета Цинхуа, а китайский мединститут, который находился под эгидой Министерства здравоохранения, в 2000 г. присоединился к Пекинскому университету. От этой реклассификации (reclassification) выиграли прежде всего элитные национальные университеты, поглотившие мелкие вузы и присвоившие их достижения.
Другой аспект связан с финансированием, структуризацию которого провело китайское правительство. Огромную роль в этом сыграли поддержка вузов через гранты и финансирование федеральных программ, таких, например, как «Проект 211» (1993), «Проект 985» (1998), План тысячи персон (2008). Несмотря на то
1 China education reform and development outline. - Mode of access: http:// www.moe.edu.cn/publicfiles/business/htmlfiles/moe/moe 77/200407/2484. html
что поддерживалось несколько сотен вузов, огромные деньги были вложены главным образом в два из них: Университет Цинхуа и Китайский университет, которые стали основными фаворитами в процессе формирования WCU. Затем к ним были добавлены еще семь вузов, и сегодня их насчитывается 39. Согласно «Проекту 211», за десять лет (1995-2005) было вложено 36,8 млрд. юаней в 107 высших образовательных учреждений (Inter-Ministry Coordinating Office of «211 Project», 2007). По «Проекту 985» добавочное финансирование получили девять, а затем еще 39 вузов (последняя декада XXI в.). Значительные вливания китайское правительство сделало в ИР: рост от ВВП составил от 0,6% в 1995 г. до 1,43% в 2006 г. (с. 172). Современный Китай занимает третье место в мире (после США и Японии) по таким мощным вложениям в научные разработки. С этими «легкими» деньгами вузы смогли значительно поднять свою публикационную активность, увеличить количество диссертаций, они также получили возможность приглашать известных зарубежных ученых для чтения лекций и расширить обмен студентами.
Яркий пример политической стратегии формирования WCU -Университет Цинхуа. В миниатюре он отражает всю китайскую образовательную систему. История этого вуза связана с американской системой образования (студенты получали стипендии от американского фонда после подавления «Боксерского восстания» в 1901 г. и имели благодаря этому возможность стажировки за рубежом). Пример Цинхуа, с одной стороны, показывает связь с западной методикой подготовки специалистов, с другой стороны, это вуз, традиционно готовивший национальную элиту. Уже в 1930-е годы этот вуз был одним из образцов мирового университета не только в Азии, но и в Европе. После 1949 г. «старый» Цинхуа стал «новым» - политехническим институтом по модели советской системы образования.
Сегодня треть выпускников Цинхуа уезжают в США и получают там постдокторское образование, а по возвращении на родину они стараются реформировать свой университет по западной модели. Таким образом, черты WCU стали проявляться в Цинхуа очень рано. «Главные стратегии включали: 1) увеличение автономии и профессорского управления; 2) найм преподавателей на основе международных экспертных оценок; 3) формирование учебников,
библиотек и лабораторий по мировым стандартам; 4) содействие новой функции исследования путем создания ряда исследовательских институтов (в 1930-е годы во всем Китае было лишь 20 НИИ, из них десять вошли в Цинхуа); 5) активизация международного обмена преподавателями из лучших вузов мира» (с. 174). Сегодня в университете существует множество докторантских программ по философии, экономике, праву, социологии, марксизму, китайскому языку и литературе, журналистике и коммуникациям, публичному администрированию. В 2009 г. статьи сотрудников университета были самыми цитируемыми в Китае.
Причины успешного развития университета - сочетание западных и национальных методик, воспитание творческой инициативы у студентов, с одной стороны, и традиционных коллективистских методов при обсуждении и решении задач - с другой. Образовательные магистерские программы Цинхуа входят в число лучших национальных образовательных программ. Администрация вуза видит успех обучения в сочетании двух принципов: «выращивание талантов» и обязательная «реализация национальных интересов». Сегодня три главных элемента были взяты в качестве стратегического основания: научная независимость, мобильность и интенсификация научного труда.
Университет не скрывает своей ориентации на Массачусет-ский технологический институт (его даже называют «китайский MIT»). Это заметно в составлении учебных курсов, внедрении летних стипендиальных программ, стажировок, создании научных экспериментальных площадок для студентов и т.д. Сравнивая Цинхуа с MIT, автор использовал теорию изоморфизма, разработанную социологами П. Димаджо (P. DiMaggio) и У. Пауэлл (W. Powell). Изоморфизм - процесс уподобления - принимает в области действия организаций две основные формы: конкурентную и институциональную. Конкурентный изоморфизм исследуется в демографической экологии и в эволюционных теориях, но требует дополнения в виде институционального изоморфизма. При возникновении новой области деятельности наиболее влиятельным оказывается рыночный механизм. Как только область деятельности оказывается сформированной, главенствующее положение в ней занимают профессиональные и прочие организации, а также государство. Институциональный изоморфизм исследуется с помощью
трех способов, которые формируют процессы гомогенизации в конкретных областях действия организаций: коэрцитивного (принудительного), подражательного и нормативного.
Помимо западной модели сегодня проявляется и вполне «советская» тенденция к планированию. Планирование - это наследие Мао, и руководство Цинхуа считает, что оно не мешает свободному развитию и вполне сочетается с рынком. Планирование происходит в двух областях: 1) выбор научных дисциплин; 2) набор преподавателей. Руководство университета проводит четкую линию относительно выбора учебных дисциплин. Восстанавливаются многие социальные и гуманитарные направления, ликвидированные в 1950-е годы; создаются профессиональные отделения: Школа экономики и бизнеса, Школа архитектуры, Юридическая школа, Школа политики и государственного управления; Школа журналистики и коммуникаций; активно вводятся новые перспективные дисциплины. Были сформированы такие школы, как Школа наук о жизни, Школа аэрокосмонавтики, Школа защиты окружающей среды. Наконец, происходит обновление традиционных дисциплин в естественных и инженерных науках. Однако такие преобразования вызвали сопротивление среди инженерных и технических кадров, моральный дух преподавателей снизился, что было четко отражено в опросе деканов соответствующих факультетов.
Вторая область планирования - набор преподавателей. В 6070-х годах в основном это были выходцы из рабоче-крестьянской среды, которых направляли на работу в вузы государственные органы. Они имели минимальные знания, и мало кто из них имел магистерскую степень. В 90-е годы был введен новый принцип набора на контрактной основе, и роль университета в этом процессе заметно усилилась, а качество профессорско-преподавательского состава повысилось. При этом руководство Цинхуа считает, что разрыв между уровнем собственных кадров и уровнем мировых ученых и научных команд остается весьма значительным.
Немаловажное значение имеет реформирование системы управления WCU. Например, с 1996 по 2009 г. публикационная активность в области естественных и технических наук в Цинхуа выросла более чем в 6 раз. Существенно возросла публикационная активность и в социальных науках; количество патентов выросло более чем в 10 раз за пятилетку. Эти результаты в 3 раза превосхо-
дят показатели MIT за этот же период. На сегодняшний день в Цинхуа зарегистрировано 11 тыс. патентов (с. 178-179).
В заключение автор отмечает, что китайский опыт дает повод для ряда обобщений. Он показывает ограниченность китайской политики в ее способности создавать WCU. Безусловно, государство многое делает для развития конкурентоспособности университетов, на что указывают различные показатели и рейтинги. Но в отношении человеческого компонента политика не так уж безупречна. Второй аспект проблемы - взаимоотношения между государством и вузами. В своих стремлениях построить WCU государство больше ориентируется на развитие их мощи как экономического ресурса страны, а не на создание автономных исследовательских центров. Цинхуа - особый случай: он действительно служит не только своей стране, но и всему миру. Так, более 2/3 выпускников этого вуза выбирают аспирантуру на Западе или работают в глобальных международных компаниях западного типа, что говорит об ослаблении веры в свою страну. Многие ученые тратят все свои силы на то, чтобы публиковать статьи на английском языке и стремятся войти в обойму ученых мирового класса, что также выглядит не очень патриотично. Возникает парадокс: «Китайское правительство старается сделать местные университеты конкурентоспособными в мире, но когда производство знаний в этих университетах становится более высокого мирового уровня, оно все дальше уходит от национально-государственных рамок» (с. 182). Это говорит о том, что сегодня взаимоотношения между WCU и государством гораздо сложнее, чем они были на начальном этапе. Ответ на окончательный вопрос о том, является ли Цинхуа университетом мирового класса, звучит полемически и двойственно. Если речь идет об индикаторах мировых агентств, то, безусловно, это университет мирового класса, а если речь идет о сообществе ученых, которые производят знания и ценности для всего человечества, то, конечно, нет, и неизвестно, осуществимо ли это в принципе.
С.М. Климова
