CC BY
18
ЭКОНОМИКА
2013.03.022. ЧЖУ МИНЬ. ЧЕГО НЕ ХВАТАЕТ КИТАЙСКОЙ ЭКОНОМИКЕ.
ЧЖУ МИНЬ. Чжунго цзинцзи цюэ шэма. - Тайюань: Шаньси цзинцзи чубаньшэ, 2010. - 178 с. - Кит. яз.
Реферируемая книга составлена по материалам бесед редактора издаваемого Центром развития при Госсовете КНР журнала «Синь цзинцзи даокань» Чжу Миня с китайскими и зарубежными экономистами.
Отвечая на вопрос о причинах резкого замедления экономического роста в Китае в 2008-2009 гг., Вэй Цзе (профессор факультета управления университета Цинхуа, Пекин) призвал не переоценивать влияние финансового кризиса в США. Американский кризис принял открытую форму в сентябре 2008 г., а массовые банкротства китайских предприятий начались еще на рубеже 20072008 гг. Нельзя связывать замедление и с циклическими колебаниями самой китайской экономики. Первопричина проблем - это экспортная ориентация экономики КНР, сложившаяся после 1998 г. Связанные с ней трудности начали проявляться еще с 2006 г.: вследствие «двойного положительного сальдо» в платежном балансе (и по торговому счету, и по счету движения капитала) в Китай притекали огромные валютные суммы. Центробанк скупал часть из них, наращивая официальные валютные резервы, но тем самым он наращивал и юаневую денежную эмиссию, что вызвало инфляционное давление и породило экономическую нестабильность.
Для преодоления проблем нужны уменьшение зависимости экономики от экспорта, активизация внутреннего спроса. В 2007 г. произошло несколько туров снижения нормативов возмещения налога на добавленную стоимость (НДС), уплачиваемого экспортерами. По сырьевым товарам были увеличены экспортные пошлины. В результате рост китайского экспорта действительно замедлился, но мер по стимулированию внутреннего спроса при этом предпринято не было. В то же время денежная политика была ужесточена в целях борьбы с инфляцией. Все это и привело к замедлению экономического роста: ослабление экспорта не было компенсировано расширением внутреннего потребления.
Вэй Цзянин (зам. директора Института макроэкономики Центра развития при Госсовете КНР) отметил, что в конце 2007 г. большинство хозяйственников говорили, что они могут в текущей ситуации зарабатывать деньги, даже совершая очевидные глупости. Это верный признак формирования в экономике «мыльного пузыря». Напротив, в конце 2008 г. директора предприятий жаловались, что у них не получается поддерживать рентабельность, даже если они сильно напрягаются. Это свидетельствует о том, что «пузырь» лопнул, и избыток ликвидности сменился ее дефицитом. Произошла коррекция и вовне, и внутри экономики Китая. В США и европейских странах началось падение цен на недвижимость, и оно в конце концов привело к финансовому кризису. В Китае с середины 2007 г. началось падение курсов акций на фондовом рынке, а затем пошли вниз и цены на недвижимость, эти процессы способствовали сжатию платежеспособного спроса.
Причины образования «пузырей» в США и КНР зеркально противоположны: в США это бум потребления при недостатке внутренних сбережений, а в Китае - избыток сбережений, который вывозится за рубеж и помогает финансировать американский потребительский спрос. Отсюда понятно, почему два «пузыря» лопнули одновременно. Для преодоления трудностей в китайской экономике нужно одновременно и урегулировать ее дисбалансы (между экспортной ориентацией и недостатком внутреннего спроса, между накоплением и потреблением, между отраслями, между регионами), и осуществить меры стимулирования внутреннего потребления, с тем чтобы избежать резкого замедления экономического роста.
Ся Бинь (директор Финансового института Центра развития при Госсовете КНР) считает, что неосторожность финансовых институтов, недостаток их регулирования, избыточность «кредитного плеча» (т.е. чрезмерная зависимость экономик от кредитных ресурсов) - это слабое объяснение для мирового кризиса. Первопричина его - это ошибочная макроэкономическая политика в США, которая стимулировала бум потребления и взращивание «пузыря» на рынке недвижимости. Но такому развитию событий во многом способствовал и приток в американскую экономику китайских денег, в том числе и из-за того, что значительная часть валютных резервов КНР вкладывалась в американские государственные и корпоратив-
ные ценные бумаги. Дж. Буш-мл. однажды сказал, что «Уолл-стрит опьянел». Но следует добавить, что вино при этом в значительной мере было китайским. Теперь же, отмечает Ся Бинь, китайцам надо самим пить это вино, используя свои деньги на стимулирование внутреннего спроса (с. 6).
По поводу эффективности пакета антикризисных мер на общую сумму в 4 трлн. юаней, реализовывавшихся с осени 2008 г., Вэй Цзе критично заметил, что получателями средств были в основном государственные предприятия (ГП), а не частный сектор, вносящий наибольший вклад в поддержание занятости в китайской экономике. Помощь предприятиям лучше было бы осуществлять путем снижения налогов, а не за счет бюджетных и кредитных вливаний. В ходе реализации антикризисных мер снова на первый план вышла поддержка инвестиционного процесса, а не потребительского спроса (с. 9-10).
Мао Юйши (исполнительный директор Пекинского института экономических исследований «Тяньцзэ») высказал мнение, что главной целью антикризисной политики должно было стать создание дополнительных рабочих мест, а не поддержание экономического роста. В этом плане стоило бы брать пример с Б. Обамы, который сразу после избрания заявил о планах создания 2,5 млн. новых рабочих мест. Конечно, прирост ВВП и увеличение занятости - это взаимосвязанные вещи, но автоматической взаимозависимости между ними нет. Экономический рост без увеличения занятости радует только чиновников, а не простых людей. Чиновники предпочитают реализовывать крупномасштабные инвестиционные проекты, о которых легко отчитаться перед вышестоящими инстанциями, а социальные мероприятия для них не привлекательны, так как они не обещают показного эффекта.
Для активизации внутреннего спроса и оздоровления процессов экономического роста нужна сильная социальная политика, особенно - распространение действующих в городах систем здравоохранения и образования на деревню. Надо изменить сложившуюся ситуацию, описываемую формулой «Богатое государство, бедный народ (го фу, минь цюн)». Государство до сих пор перераспределяло в свою пользу все большую часть ВВП за счет налогов, монопольных прибылей ГП, контроля над земельными ресурсами.
Необходимы снижение налогов, ускорение приватизации ГП, демонополизация экономики (с. 10-11).
Чжан Чжуоюань (бывший директор Института экономики АОН Китая) сказал в интервью, что замедление экономического роста в Китае в 2008-2009 гг. было обусловлено двумя причинами. Во-первых, китайская экономика в предыдущие пять лет росла избыточно высокими темпами, они не могли быть устойчивыми. Во-вторых, она испытала сильный внешний шок, очень болезненный для такой экспортноориентированной экономики. Даже без мирового кризиса коррекция двузначных темпов экономического роста была необходимой. Но реализация антикризисных мер заключалась прежде всего в новом наращивании инвестиций, а это усугубило уже имевшуюся проблему избыточных производственных мощностей. Увеличить инвестиции относительно просто, активизировать же потребительский спрос гораздо сложнее. К тому же часть кредитов, выделенных государственными банками в период кризиса на инвестиционные цели, в действительности оказалась не в реальном секторе, а на фондовом рынке. Можно сказать, что фундаментальные проблемы, способствовавшие возникновению избытка мощностей, власти пытались решать методами, ведущими к еще большему перепроизводству.
Цзян Пин (почетный профессор Китайского университета политологии и права) признал, что в США и других западных странах процесс расходования бюджетных средств и заимствования государством денег через эмиссию облигаций является более прозрачным, чем в КНР. Риски нерационального использования затрагивают и средства, ассигнуемые на антикризисные цели. Китай, подчеркнул Цзян Пин, не нуждается в разделении властей и многопартийной системе западного образца, но он нуждается в системе эффективного контроля за государственными финансами. Собраниям народных представителей (СНП) вменена в обязанность не только законотворческая, но и контрольная функция. Внутри системы СНП нужны сдержки и противовесы, иначе неизбежна коррупция.
Чэнь Чжи'у (почетный профессор факультета менеджмента Йельского университета, США) отметил, что антикризисная политика китайских властей действительно ускорила прирост ВВП, хотя масштабы этого прироста могут быть завышены, ибо местные
власти заинтересованы в приукрашивании показателей. О том, что официальная статистика не вполне адекватна, свидетельствует, в частности, то, что в течение 2009 г. она фиксировала сокращение производства на действующих в Китае предприятиях с иностранными инвестициями, но одновременно показывала быстрый его рост на национальных предприятиях, особенно в госсекторе. Мотивация к завышению показателей может быть связана и с желанием властей повысить доверие инвесторов к китайской экономике, улучшить настроение рыночных агентов. Но такие действия властей могут порождать и завышенные ожидания, стимулирующие избыточные инвестиции и потребление, провоцирующие образование новых «пузырей».
В любом случае «цена» оживления оказалась высокой. Государственную финансовую поддержку получали прежде всего крупные и средние ГП, а также крупные частные предприятия (ЧП). Значительные средства были также вложены в инфраструктурные проекты, реализуемые местными властями. Но особого влияния на доходы и занятость населения эти меры не оказали. Негативное воздействие было оказано на процесс формирования рыночных институтов в китайской экономике; многие ЧП снова, как и в 19801990-е годы, предпочли надеть на себя «красную шапку» (т.е. пройти перерегистрацию в качестве коллективных).
Отвлечение средств в госсектор усугубило их недостаток в секторе частном, а он создает в КНР 3/4 рабочих мест в сфере неаграрной занятости. Между тем число соискателей рабочих мест ежегодно увеличивается в Китае на 10 млн. человек. Превышение предложения над спросом на рынке труда ограничивает рост доходов населения, а значит, препятствует и расширению внутреннего спроса. Так что в конечном счете «пакет в 4 трлн. юаней» и кредитная накачка только усугубили имеющиеся в китайской экономике дисбалансы (с. 16-19).
Американский экономист Дж. Стиглиц (лауреат Нобелевской премии по экономике, бывший вице-президент Всемирного банка) отметил, что КНР вносит большой вклад не только в поддержание экономической динамики в мире, но и в деятельность Большой двадцатки и других международных организаций, способствует реформе глобальной системы хозяйственного регулирования.
В начале кризиса многие эксперты надеялись, что он не затронет развивающиеся страны, в том числе Китай. Но в реальности вышло по-другому, и это тоже результат глобализации: весь мир чувствует на себе ее последствия - и позитивные, и негативные. Ситуация финансового кризиса требует осуществления кейнсиан-ских мер стимулирования экономики. В США, по мнению Стигли-ца, антикризисные меры были недостаточными и запоздалыми, большая их часть свелась к снижению налогов, и это закономерно привело к обострению бюджетных проблем.
Для КНР мировой кризис создал дополнительные возможности изменения модели развития: уменьшения экспортной ориентации, перехода к более устойчивому типу экономического роста с меньшей ресурсоемкостью. Китайская политика противодействия последствиям азиатского финансового кризиса 1997-1998 гг. - это и есть удачный пример реализации кейнсианских принципов. Сейчас в стимулирующей политике нужно усилить акцент на вложения в сферы образования и медицины, это поможет снизить норму сбережения домохозяйств и активизировать их потребительский спрос. Нужно улучшить снабжение малого бизнеса кредитом, это также будет способствовать снижению нормы сбережения, ведь до сих пор многие частные предприниматели вынуждены были вкладывать в бизнес преимущественно собственные сбережения.
Но, вообще говоря, отметил Дж. Стиглиц, норма сбережения домохозяйств в Китае не является аномально высокой. В поддержании высокой нормы совокупного сбережения определяющую роль играют прибыли предприятий, которые сберегаются и инвестируются, а не используются на цели материального стимулирования работников.
Лю Вэй (декан экономического факультета Пекинского университета) констатировал, что 2009 г. был самым трудным за все 30 лет китайских реформ. Инфляционная опасность, которая была главной в 2007-2008 гг., теперь сменилась дефляционной. Макроэкономическая политика в течение 2008 г. менялась беспрецедентно быстро. В начале 2008 г. речь шла о «двух противодействиях» (перерастанию структурного «перегрева» экономики во всеобъемлющий и структурного роста цен в общее ускорение инфляции). В середине 2008 г. вследствие ухудшения внешнеторговой конъюнктуры и массового закрытия предприятий-экспортеров был за-
явлен курс «Одна поддержка (экономического роста), один контроль (над инфляцией)». В конце года вследствие дальнейшего ухудшения экономической ситуации курс сменился на «Одну поддержку (экономического роста), одно расширение (внутреннего спроса), одно упорядочение (структуры экономики)». Однако, считает Лю Вэй, противодействие замедлению экономики и росту безработицы за счет экспансионистской финансовой политики заложило основу для последующего ускорения инфляции (с. 29-31).
Вэй Цзе считает, что фундаментальные тенденции развития китайской экономики остаются позитивными: индустриализация и урбанизация формируют основу для поступательного развития страны и повышения уровня жизни населения. Но слабым местом китайской экономики остается сфера инноваций: недостаток собственных технологий предопределяет низкое качество инвестиционного процесса. Активизировать потребительский спрос не удастся без реформы системы распределения доходов, в том числе без снижения налогов и развития институтов социального обеспечения.
При реализации собственно антикризисной политики выявилась проблема избыточной кредитной эмиссии. По планам, она должна была составить в 2009 г. 5-6 трлн. юаней, а в реальности достигла почти 10 трлн. юаней, ее прирост в течение года на 30% был максимальным за все годы реформ (с. 34). В то же время фискальная политика была недостаточно активной, хотя Китаю еще далеко до установленного в Евросоюзе лимита государственного долга в 60% ВВП. А может быть, этот лимит Китаю и вообще не подходит, так как у китайских властей есть возможности рефинансировать долг не за счет сбора налогов, а путем продажи ГП и земельных ресурсов (с. 34-38).
Чжан Чжуоюань считает перспективы китайской экономики благоприятными. В КНР поддерживается очень высокая норма сбережения, обеспечивающая финансовые ресурсы для инвестиций. У Китая крупный внутренний рынок, который имеет потенциал дальнейшего роста, прежде всего - за счет повышения доходов крестьян. У страны огромные трудовые ресурсы с образованием в объеме средней школы и выше, что создает предпосылки для быстрого увеличения технологического потенциала. Институциональные реформы придают экономике новые силы. Но существуют и
болевые точки, где особенно нужны изменения, - это ГП, монополизированные отрасли, система распределения доходов.
Вэй Цзянин отметил, что предкризисная ситуация в китайской экономике напоминала «мыльный пузырь» в экономике Японии, выросший в конце 1980-х годов. Тогда для адаптации японской экономики к ревальвации иены проводилась мягкая денежная политика, в результате чего ликвидность устремилась на рынки акций и недвижимости, цены там быстро росли. Но с 1989 г. началось ускорение и потребительской инфляции, и японский Центробанк стал повышать процентные ставки. «Пузыри» на рынках активов стали лопаться, в конце концов экономика погрузилась в депрессию. Главный урок, который извлекла тогда Япония, - это необходимость реформировать финансовый сектор: усилить независимость Центробанка, с тем чтобы он мог следить не только за потребительской инфляцией, но и за инфляцией активов; создать специальный регулятор финансовых рынков; стимулировать укрупнение и диверсификацию финансовых институтов. Японская депрессия не привела к социальным потрясениям благодаря существованию стабилизирующих механизмов - системы страхования банковских депозитов и системы социальных пособий, в том числе в пользу безработных. Китаю надо заимствовать эти механизмы.
Необходимо совершенствовать и механизмы макрорегулирования. Китайская денежная политика сейчас устроена так, что при ее ужесточении для борьбы с «перегревом» экономики страдают прежде всего малые и средние ЧП, а при ее ослаблении в случае замедления экономического роста выгоды получают крупные ГП. Во многом это связано с тем, что главными инструментами монетарной политики являются не процентные ставки, а устанавливаемые для банков количественные квоты на кредитную эмиссию, что создает условия для селективного отбора заемщиков.
Нужны также изменения в политике возмещения НДС экспортерам и в валютной политике. До сих пор поощрение экспорта с их помощью фактически означало предоставление субсидий иностранным потребителям. Лучше выплачивать эти деньги китайским крестьянам, с тем чтобы нарастить их потребительский спрос.
По вопросу о роли финансовых инноваций в возникновении глобального кризиса собеседники Чжу Миня сошлись во мнении, что не нужно вместе с водой выплескивать и ребенка. Чэнь Чжи'у
отметил, что популярная в Китае теория «заговора финансистов» как причины кризиса не способна объяснить, почему ТНК и международные финансовые структуры являются конкурентоспособными. Она лишь повторяет сложившиеся предрассудки по поводу агрессивности капитализма и не может объяснить, почему так успешны предприятия с иностранными инвестициями, действующие в Китае. Соответственно она не может предложить чего-либо позитивного тем китайским предприятиям, которые в последние годы активно совершают зарубежные капиталовложения.
Не надо думать, подчеркнул Чэнь Чжи'у, что курс администрации Обамы - социалистический. В основе жизнеспособности американской экономики, обеспечивающей ей конкурентные преимущества, лежит свобода предпринимательства. Другое дело, что дерегулирование финансовой сферы в последние годы перед кризисом было чрезмерным. Тем не менее именно способность американского финансового сектора к инновациям во многом способствовала постиндустриализации американской экономики.
Вэй Цзянин заметил, что Китаю тоже нужны финансовые инновации, в частности - для развития малого и среднего бизнеса. Нужны создание специального «политического» банка для кредитования малых предприятий; легализация «теневых» кредитных структур и превращение их в нормальные частные банки; развитие залогового рынка (с. 55). Он констатировал также, что кризис вызвал замедление инфляции в Китае, это создало благоприятные условия для реформы налогообложения на рынке нефтепродуктов -замены целевых сборов за эксплуатацию дорог и мостов на повышение топливного акциза. Кроме того, в ходе осуществления антикризисной политики местным властям впервые за долгое время было разрешено эмитировать собственные долговые обязательства, и это тоже можно считать финансовой инновацией. Данное решение обоснованно и в более широком контексте, чем просто изыскание средств на поддержку экономики в трудное время:
- местные власти отвечают за инфраструктурное строительство, для него нужны значительные средства, которые окупаются долго, и результатами текущих инвестиций пользуются будущие поколения; поэтому справедливо, что такие инвестиции будут осуществляться на долговой основе, а погашать долг будут те, кто будет когда-нибудь пользоваться этими объектами;
- несмотря на запреты местные власти все равно де-факто заимствовали средства, но такая деятельность была неупорядоченной, а потому высокорискованной;
- облигационные заимствования лучше, чем привлечение банковских кредитов на инфраструктурные цели, так как в последнем случае риски, связанные с реализацией проектов, перекладываются на банки; облигационные же заимствования подвергаются оценке инвесторов и рейтинговых агентств, а нерациональные проекты могут быть отвергнуты местным СНП или центральным правительством.
У Сяоцю (директор Института финансов и рынков ценных бумаг Народного университета Китая, Пекин) считает, что китайская экономика переходит от опоры на банковский сектор к опоре на рынки капитала, т.е. к финансовой системе того типа, который свойствен англосаксонским странам. Возникновение финансового кризиса именно в США не опровергает необходимости такой трансформации. Подобная система придала американской экономике эффективность, а в условиях кризиса она обеспечивает диверсификацию рисков. В более общем плане такая система имеет преимущества потому, что залог эффективного распределения ресурсов - это именно эффективное распределение рисков, которое в данном случае достигается через функционирование рынков ценных бумаг. В условиях Китая развитие таких рынков должно помочь и в активизации использования сбережений в инвестиционных целях: люди будут помещать меньше денег в банки, будут использовать их на покупку инвестиционных финансовых продуктов.
Развитие финансовых рынков и их «открытие», по мнению У Сяоцю, требуют политических преобразований, построения правового государства: покупать китайские ценные бумаги будут только те инвесторы, которые уверены, что «правила игры» в Китае не могут быть изменены субъективистскими решениями. Ослабление в ходе кризиса американского финансового сектора и позиций доллара в международной денежной системе создало дополнительные возможности для развития китайских финансовых рынков и для активизации использования юаня в международных расчетах. Решению этих задач призваны служить заявленные китайским правительством в 2009 г. планы создания в ряде городов центров транс-
граничных расчетов в юанях, а также превращения Шанхая в международный финансовый центр.
Юань пока не является полностью конвертируемым, но рост ВВП и объема внешней торговли Китая, его положение как крупнейшего кредитора США усиливают позиции китайской валюты. Превращение КНР в сверхдержаву невозможно без разрешения ныне существующего противоречия между ее положением как крупной торговой державы, с одной стороны, и страны с небольшим финансовым сектором - с другой. Юань, считает У Сяоцю, может стать второй по значению мировой валютой уже к 2020 г., и это будет составной частью общего процесса перехода к полицен-тричной мировой денежной системе.
С необходимостью новых шагов к повышению международного статуса юаня согласен и Лю Вэй. Правда, констатировал он, многие утверждают, что именно «закрытость» китайской финансовой системы уберегла ее от прямого воздействия кризисных шоков в 1998 и 2008 гг. Но по такой логике именно недостатки и несовершенства существующей системы являются ее преимуществами, и их нужно сохранять и дальше (с. 70-71).
По поводу одной из наиболее обсуждаемых и болезненных для китайского общества тем - быстрого роста цен на недвижимость - Ся Бинь отметил, что в Пекине, Шанхае и других крупных городах потенциал для дальнейшего их роста определяется самим ходом экономического развития и увеличения доходов населения. Но этот процесс будет корректироваться такими факторами, как циклические колебания китайской экономики, несовершенства самого рынка недвижимости; последствия политики «одного ребенка в семье», из-за которой дети смогут относительно беспрепятственно наследовать жилье родителей, так как на него не будет других претендентов. Поэтому в долгосрочной перспективе на этом рынке будут наблюдаться как взлеты, так и падения цен. За последние годы в китайском обществе возникло понимание того, что жилищный вопрос не может решаться только на основе использования рыночных механизмов, что необходимо строить субсидируемое государством жилье для населения с низкими доходами.
В развитии сектора недвижимости сочетаются две составляющие: жилая недвижимость является и предметом потребления, и инвестиционным инструментом. Соответственно сектор недви-
жимости является и одной из важных отраслей народного хозяйства, и сферой генерации капитала под воздействием спекулятивной деятельности. Поэтому в его развитии надо выдерживать баланс -не допускать ни чрезмерной его экспансии, ни зажима со стороны властей, способного уменьшить предложение недвижимости на рынке. Разгул спекуляций с недвижимостью сам по себе может негативно сказываться на макроэкономической ситуации, история американского кризиса об этом как раз и свидетельствует.
Вопрос о смене модели экономического развития в пользу большей опоры на внутренний спрос обсуждался в Китае задолго до мирового финансового кризиса. Бай Чунэнь (замдекана факультета управления университета Цинхуа, Пекин) сказал в интервью, что американский кризис только усилил автономные кризисные явления в китайской экономике, связанные с недостатком внутреннего спроса и лопнувшими «пузырями» на рынках акций и недвижимости. Их образование было обусловлено слишком мягкой денежной политикой в самом Китае, а ее причины - недостаточная гибкость валютного курса юаня, наплыв в страну иностранного спекулятивного капитала, сформировавшаяся на такой основе зависимость китайской монетарной политики от американской.
Традиционно считалось, что вялость потребительского спроса - это результат высокой склонности китайцев к сбережению, обусловленной неразвитостью институтов социального обеспечения. Но сейчас, считает Бай Чунэнь, ситуация уже изменилась. За последние годы люди стали платить взносы в фонды социального страхования по достаточно высоким ставкам, и уже это сдерживает рост расходов домохозяйств на потребительские цели.
По мнению Ай Фэна (председателя Китайской ассоциации товаропроизводителей), основной фактор нехватки внутреннего спроса - это дуализм китайского общества по линии «город - деревня». Для решения проблемы низких доходов и низкой покупательной способности крестьян нужно ускорить урбанизацию. Иными словами, для того чтобы увеличить доходы крестьян, нужно уменьшить их численность.
Чэнь Чжи'у констатировал, что сложившаяся модель экономического развития основывается на инвестициях. Благодаря им создаются все новые производственные мощности, а задействовать их можно только путем наращивания экспорта. Кризис как раз и
выявил пределы такой модели экономического роста. Коренное решение этих проблем должно заключаться в дальнейшей реформе госсектора. Существующие ГП, а также доли государства в акционерных предприятиях нужно передать в холдинговые компании, а акции последних раздать всему населению. Именно так эта собственность действительно станет «общенародной». Затем такие акции смогут обращаться на рынке подобно тому, как это уже происходит с акциями предприятий, включенными в биржевые котировальные листы. Сейчас в Китае открыто около 150 млн. банковских счетов для совершения физическими лицами операций с акциями. Нет ничего невозможного в том, чтобы открыть такие счета для всего населения (с. 93-94).
Говоря о необходимости смены модели развития Китая, Вэй Цзянин отметил, что в предыдущие 30 лет реформ высокие темпы экономического роста были во многом обеспечены за счет занижения цен на факторы производства. Цены на землю контролируются местными властями. Цена на труд занижается установлением относительно низких зарплат. Цена на капитал регулируется устанавливаемыми административно процентными ставками. Цены на сырьевые ресурсы контролируются центральным правительством. Издержки на охрану природной среды занижены потому, что этому вопросу не уделяется достаточного внимания.
Но сейчас ситуация меняется. С развитием рынка земли цены на нее растут. Издержки на оплату труда повышаются по мере старения населения. Капитал становится более дорогим вследствие либерализации процентных ставок и ревальвации юаня. Цены на сырье растут, и не только из-за влияния конъюнктуры международных рынков, но из-за повышения налога на добычу ресурсов в Китае. Экологические проблемы уже нельзя игнорировать.
Раньше, таким образом, конкурентоспособность китайских товаров во многом базировалась на государственных ценовых субсидиях. Объективно обусловленная коррекция этой ситуации была усилена переломом в 2008 г. циклической динамики китайской экономики и влиянием американского кризиса.
При проведении политики стимулирования экономического роста необходимо учесть опыт антидефляционной политики, осуществлявшейся китайским правительством в конце 1990-х годов. Тогда меры по поощрению внутреннего спроса сочетались с новы-
ми структурными реформами: ускорением реформы ГП, предоставлением ЧП права на самостоятельную экспортную деятельность; жилищной реформой, в ходе которой было прекращено бесплатное распределение жилья и стал развиваться рынок недвижимости; реструктуризацией задолженности предприятий перед государственными банками; созданием Всекитайского фонда социального страхования. В конечном счете эти меры привели к новому ускорению китайской экономики после 2003 г. Двигателем его был экспорт, а не внутренний спрос, но это только доказывает, что реформы надо проводить более последовательно.
Ся Бинь добавил, что одно из необходимых условий расширения внутреннего спроса - это либерализация системы подворной регистрации (прописки). Прежде всего, она должна затронуть малые и средние города, это поможет активизировать потребительский спрос мигрантов из деревни, которые, накопив денег, легализуют свой статус в городе.
В связи с реализацией антикризисной программы в Китае стала широко обсуждаться проблема нового усиления позиций госсектора в экономике по формуле «государство наступает, частник уходит (го цзинь, минь туй)». Шэн Хун (профессор Шаньдунского университета) придерживается мнения, что эта тенденция имела место еще до кризиса (с. 113). Благодаря реорганизации, слияниям и поглощениям ГП укрепили свои позиции в ресурсопроизводящих отраслях (нефтяная, газовая, угольная промышленность и др.), где они могут получать сверхприбыли за счет редкости соответствующих видов продукции, а также в монополизированных отраслях (банковский сектор, авиационный и железнодорожный транспорт). Многие из этих предприятий неэффективны, но они рентабельны благодаря получению рентных доходов, которые государство у них не изымает.
По сути это не чисто экономическая, а политическая проблема. Речь идет о том, что цели существования и границы экспансии ГП четко не определены, и это выливается в то, что они не обслуживают общественные интересы, а являются инструментами удовлетворения корпоративных интересов менеджеров таких предприятий.
ГП должны создаваться, считает Шэн Хун, только в особых случаях - для выполнения задач, которые не могут разрешить ни правительство как таковое, ни частный сектор. В этом отличие ГП
от ЧП, которые создаются по коммерческим причинам, т.е. представляют собой обычные предприятия. Но в Китае ГП до сих пор создаются в отраслях, где вполне может существовать обычный конкурентный режим. Создание и деятельность таких предприятий регламентируются не законами, а предписаниями вышестоящих инстанций. Аргументация, что ГП создаются ради укрепления финансовой мощи государства, несостоятельна, ибо государство может укреплять свое финансовое положение, собирая налоги с более эффективных ЧП.
У ГП нет преимуществ ни с точки зрения обеспечения безопасности производства (об этом свидетельствует серия катастроф в угольной отрасли), ни в плане охраны окружающей среды (как раз крупные ГП и являются главными загрязнителями, так как местные власти не способны никак на них воздействовать). На деле ГП капитализируют властные полномочия отраслевых органов управления, поэтому фактически речь идет о том, что «чиновники наступают, а частники уходят», резюмировал Шэн Хун (с. 115-116).
Чэнь Чжи'у полагает, что избыточно не только непосредственное государственное участие в экономике через создание ГП. Завышен и уровень налогообложения, слишком велики государственные расходы. Доля частного потребления в китайском ВВП сократилась с 69% в 1952 г. до 45% в 1978 г. и до 35% в конце 2000-х годов. Доля же государственного потребления увеличилась с 16% ВВП в 1952 г. до 30% ВВП в последние годы (с. 118). В основе роста этого показателя - чрезмерное налогообложение и монопольные прибыли ГП, проистекающие из контроля над ресурсами и активами. Такими доходами государство не делится с населением, люди не ощущают на своем материальном положении позитивных последствий быстрого роста ВВП. Государственные расходы растут еще и потому, что госструктуры неэффективны, и их деятельность связана с большими издержками (с. 118-120).
Ся Бинь напрямую связал возможности расширения потребительского спроса с увеличением доли прибыли ГП, распределяемой в виде дивидендов, и уменьшением пакетов акций, находящихся в руках государства. Вырученными от продажи госпакетов средствами можно поддержать уязвимые социальные группы и стимулировать потребление. Одновременно надо будет либерализовать доступ частных инвесторов в сферы, ныне фактически монополи-
зированные ГП. Тем самым часть сбережений общества будет трансформироваться в частные инвестиции, они будут замещать инвестиции государства, и в результате накопление капитала и экономический рост по-прежнему будут происходить высокими темпами. Либерализация доступа частного капитала в образование, здравоохранение и другие отрасли социальной сферы будет стимулировать предложение услуг более высокого качества и увеличение их потребления. Все это и будет означать движение к обещанной еще Дэн Сяопином «совместной зажиточности (гунтун фуюй)», так как значительно больше людей, чем сейчас, смогут приобщиться к плодам экономического роста (с. 123).
Отвечая на вопрос о том, почему доля вознаграждения за труд при первичном распределении национального дохода устойчиво снижается, Бай Чунэнь также указал на проблему монополизма в госсекторе. В структуре доходов ГП-монополистов доминирует прибыль, а фонд заработной платы играет подчиненную роль. В то же время предприятия-монополисты перераспределяют в свою пользу значительную часть совокупного дохода общества, поэтому зарплаты на них выше, чем в других частях экономики. Решить эту проблему административным повышением заработков в немонопо-лизированных секторах невозможно, это лишь усугубит проблему занятости, так как предприятия будут ради экономии средств освобождаться от части сотрудников.
Для демонополизации экономики нужна политическая воля. Нужно определиться с тем, какие отрасли являются стратегически важными, значимыми для судеб национальной экономики в целом, и поэтому там оправданно сохранение государственных монополий. При этом надо исходить из того, что стратегическая значимость отрасли сама по себе отнюдь не исключает возможности конкуренции в ней. В то же время притязания на стратегическую важность могут быть прикрытием частных интересов тех групп влияния, которые получают доходы благодаря монопольному положению предприятий и не хотят делиться ими с обществом.
Но отдельные монополизированные отрасли отличаются немалой спецификой, поэтому и методы антимонопольной политики должны быть различными. Например, в секторе телекоммуникаций речь может идти о снижении для новых участников рынка пороговых значений необходимого для входа в отрасль капитала, а для
банковского сектора такое снижение инвестиционных «барьеров» неприемлемо, так как оно может усилить риски, в этой сфере активизировать конкуренцию можно за счет либерализации установления процентных ставок.
Вэй Цзе согласен с тем, что частный капитал должен без ограничений допускаться в отрасли, не считающиеся «судьбоносными». В стратегических же отраслях проблема монополизма должна решаться с помощью акционирования, при этом государство может оставлять за собой крупные пакеты акций.
Государство в Китае на словах привержено строительству рыночной экономики, но на деле оно прямо контролирует самые различные отрасли. Фактически, считает Вэй Цзе, современная китайская экономика - это рыночная экономика, управляемая правительством, она функционирует не по рыночным сигналам, а в соответствии с решениями элит. Поэтому возникающие в народном хозяйстве проблемы перерастают в кризисные тенденции. Известный китайский экономист У Цзиньлянь назвал такую систему «административно-элитарным капитализмом», при котором из-за вмешательства власть предержащих происходит деформация ценовых механизмов (с. 127).
Противоядием может быть только политическая демократизация, но быстро ее осуществить заведомо нереально. В области же чисто экономической, по мнению Вэй Цзе, уже настало время изменить положения Конституции КНР о том, что при многообразии форм собственности общественная собственность является ведущей. Такие правовые установки уже не соответствуют реальности, так как на необщественные уклады хозяйства приходится более 60% национального ВВП. Частный сектор обеспечивает львиную долю налоговых поступлений, рабочих мест, лицензируемых технологий. Сама постановка вопроса о «главных» и «подчиненных» хозяйственных укладах уже неактуальна, тем более что 17-й съезд КПК (2007) поставил вопрос о повышении роли доходов граждан от обладания собственностью, а для этого требуются новые шаги либерализации рынков капитала и недвижимости. Поэтому на идеологическом уровне, заключил Вэй Цзе, целесообразно ставить вопрос о движении Китая в сторону смешанной экономики. Тем самым и будет заложена идеологическая основа для разрушения административных монополий (с. 127-128).
В свою очередь, Чжан Чжуоюань сравнил монополизм со «стеклянными воротами»: кажется, что пройти через них легко, но будучи запертыми, они никого не пропустят. Он добавил, что монополизм усугубляется и трудностями создания и функционирования малых предприятий. Они вынуждены согласовывать свою деятельность с многочисленными административными инстанциями (органами госбезопасности, городскими администрациями, налоговой службой и т.д.), что создает почву для бюрократизма и коррупции (с. 129).
Шэн Хун обратил внимание на то, что в период осуществления антикризисной политики в Китае поднялась новая волна поглощений ГП хозяйственных единиц во многих отраслях экономики. Это явно противоречило антимонопольному законодательству, но реакция властей была пассивной. У этой проблемы есть системные причины, и они проявлялись уже давно. В течение многих лет (с 1994 по 2008 г.) ГП не перечисляли в бюджеты свои прибыли, остающиеся после уплаты налогов, правительство от них этого не требовало. ГП продолжают контролировать сырьевые ресурсы. В руках государства остаются земельные и лесные угодья.
Фактически дело обстоит таким образом, что общество передало свои ресурсы и активы определенным группам населения, связанным с ГП, надеясь на эффективное управление ими. Но эти ресурсы и активы используются ради удовлетворения групповых интересов, а общество от этого ничего не получает. Монополисты прикрываются лозунгами о государственных стратегических интересах, но по сути их деятельность антигосударственная, и простые люди винят правительство в бездеятельности, в попустительстве расхищению государственных средств. Такая ситуация подрывает легитимность существующей политической системы, ослабляет доверие к правящей партии (с. 130-131).
В период мирового кризиса в Китае снова стали раздаваться голоса, ставящие под сомнение выбор страной рыночного пути развития. Они утверждают, что именно свободная рыночная система породила финансовый кризис. Лю Вэй согласен с тем, что хозяйственная система, основанная на частной собственности, не самодостаточна, что она не может спонтанно преодолевать порождаемые ею самой трудности. Противники такой постановки вопроса утверждают, что проблема заключается в неполноте либе-
рализации экономики, в непроясненности прав собственности, вызывающей рост транзакционных издержек. По их логике, именно прояснение прав собственности, т.е. последовательная приватизация, придаст рынку большую гибкость. Но, считает Лю Вэй, и в современных западных экономиках имеет место сочетание частного и общественного секторов. В китайских же условиях радикальная приватизация тем более не приведет к возникновению здоровой рыночной среды. Но все это не означает, что Китаю нужно свернуть с рыночного пути: ни одна цивилизация в мире не развивается поступательно, отвергая рыночные отношения. Рынок должен быть свободным, но он должен функционировать в рамках определенных институциональных ограничений, без них рынок не обеспечит стабильного равновесия, и конкурентный механизм будет порождать кризисы.
Мао Юйши, напротив, полагает, что фундаментальная причина уязвимости китайской экономики к кризисным явлениям - это недостаточное развитие рыночных механизмов, сохранение контроля государства над слишком большой частью ресурсов. Проявлением стремления властей «руководить» рынком является то, что поток средств из антикризисного «пакета в 4 трлн. юаней» направлялся в основном на государственные инвестиции, а не на поддержку образования, здравоохранения и других отраслей социальной сферы (с. 142-143).
Цзян Пин поставил проблему сочетания рыночного саморегулирования и макроконтроля со стороны государства в более общий контекст сочетания частных, общественных и государственных интересов. По его мнению, те вопросы, которые нельзя разрешить взаимодействием частнохозяйственных агентов, должны разрешаться прежде всего саморегулирующимися общественными институтами, а государство должно вмешиваться только тогда, когда социальные институты не в силах сами найти решение. С этой точки зрения главная проблема Китая - это неразвитость институтов гражданского общества, которые в западных странах столь активны в борьбе за охрану окружающей среды, повышение качества здравоохранения и т.п. Но в любом случае, считает Цзян Пин, не надо на основе опыта антикризисной политики делать радикальные обобщения о необходимости изменения баланса сил между рынком и государством в пользу последнего. Активизация роли государст-
ва в условиях кризиса - это временное явление, обусловленное экстремальной ситуацией.
Рассуждая о путях адаптации китайских предприятий к новым реалиям в мировой экономике, возникшим в связи с финансовым кризисом, Ся Бинь сказал, что выправление избыточной экспортной ориентации китайской экономики неравнозначно абсолютному сокращению товарного вывоза из КНР. В настоящее время на Китай приходится только 7% общемирового экспорта. Для сравнения: на Англию на пике ее экономического могущества (в 1870 г.) приходилось 18,9% мирового экспорта, а на США в период их абсолютного доминирования в капиталистическом мире (1950 г.) - 16,8% (с. 155).
Для расширения экспорта китайским предприятиям нужно не зацикливаться на рынках развитых стран, а осваивать рынки других стран БРИК, Азии, Африки, Латинской Америки. На внутреннем рынке Китая перспективные возможности для бизнеса будут связаны со сдвигом потребительских предпочтений в сторону более качественных и дорогих, менее ресурсоемких и более экологичных товаров и услуг. По-прежнему быстро растет спрос переселяющихся в города сельских мигрантов. Новые сегменты спроса создаются и в связи со старением населения Китая. Использование этих возможностей позволит Китаю превратиться из «мировой фабрики» в «мировой офис» и «мировую лабораторию» (с. 156-157).
Ай Фэн обратил внимание на то, что во время кризиса в наиболее трудном положении оказались китайские предприятия, выполняющие поручительские операции для зарубежных заказчиков под их товарными знаками. Бесконечно опираться на заимствованные технологии и бренды нельзя, тем более что при выполнении поручительских заказов китайским предприятиям достается только 5-10% прибыли от реализации на внешних рынках. Кризис может ускорить процесс становления китайских брендов, продвижение китайских предприятий из производственной сферы в сферу НИОКР, с одной стороны, и сферу послепродажного обслуживания - с другой. Китайская продукция не может быть конкурентоспособной только за счет низких цен. Нужно найти новые конкурентные преимущества, в том числе за счет сотрудничества с иностранными партнерами, обмениваясь с ними возможностями реализовывать
товары на внутрикитайских и зарубежных рынках через налаженные сбытовые сети.
Повышение качества китайских товаров, считает Ай Фэн, -это не только технологическая, но и культурная проблема. До сих пор в китайском обществе доминирует установка на извлечение как можно более быстрой выгоды, это и побуждает предприятия опираться прежде всего на ценовые преимущества, экономить на издержках, изготавливать и сбывать низкокачественные и контрафактные товары.
Чжан Вэнькуй (замдиректора Института исследования предприятий Центра развития при Госсовете КНР) отметил, что для достижения официально поставленной цели - превращения к 2020 г. в «инновационное государство» - Китаю нужно изменить свою научно-технологическую политику. В прошедшие 30 лет медленнее всего реформы шли именно в научной сфере. Государство для стимулирования научно-технического прогресса (НТП) в отдельных секторах экономики использует инструменты промышленной политики, а для развития фундаментальной и прикладной науки разрабатывает комплексные планы и программы. Однако эффективность таких мер ограничена: государственное финансирование поглощается научными организациями и ГП, а предприятия, работающие на рыночных условиях, не ощущают на себе каких-либо следствий проведения такой политики.
Внутри госсектора сложился, таким образом, «замкнутый цикл» научных исследований: инициирование проекта - получение государственного финансирования - демонстрация результатов -премирование разработчиков, их карьерный рост - инициация нового проекта. Рынок же существует в другой плоскости, никак не соприкасающейся с государственными НИОКР, результаты их не коммерциализируются. Расходование государственных средств на НИОКР связано со значительными моральными и коррупционными рисками вплоть до того, что имеют место случаи фальсификации результатов исследований с целью получения государственного финансирования.
Китаю нужна другая научно-технологическая политика -стимулирующая НТП в корпоративном секторе путем предоставления государственных субсидий, налоговых и ценовых льгот, размещения госзаказов так, чтобы в покупке инновационных товаров
были заинтересованы широкие массы потребителей. Иными словами, государство должно в большей мере поощрять спрос на научно-технические достижения, а не стимулировать их предложение, вкладывая собственные ресурсы в сферу НИОКР. Подобный сдвиг произошел в последние десятилетия и в научно-технологической политике развитых стран (с. 171-172).
По мнению Чэнь Чжи'у, одним из препятствий для развития сферы услуг и инновационного сектора в китайской экономике является существующая система образования. Она не прививает творческое мышление, а побуждает просто накапливать знания для того, чтобы сдать экзамены. Происходит изучение в основном узкоспециализированных предметов, а не комплексных дисциплин, формирующих объемное видение. Такая система образования может воспитывать кадры для промышленности, работающей по стандартизованным технологиям, но не для постиндустриальной экономики. Многие люди в Китае склонны сознательно выставлять себя мало способными для того, чтобы заручиться расположением начальства и получить с этого дивиденды. Культ соревновательности, пропагандировавшийся еще студенческим протестным «Движением 4 мая» (1919 г.), так и не стал нормой жизни в Китае. Все это и находит свое отражение в том, что китайская экономика заимствует и имитирует зарубежные технологии, а не порождает собственные.
Оценивая результаты трех десятилетий китайских реформ, Мао Юйши сказал, что главное их положительное следствие заключается в самой возможности для китайцев учиться у Запада, заимствовать у него не только технологии, но и институциональные и культурные достижения. В частности, это касается и концепции прав человека, которой не было в традиционной конфуцианской культуре. Материально от реформ выиграли не только элитные группы, но и широкий круг людей, которые теперь реализуют свой творческий потенциал, занимаясь предпринимательством.
Чжан Чжуоюань обозначил основные направления, по которым проведение дальнейших реформ является безотлагательным, в их числе:
- либерализация цен на сырьевые ресурсы, с тем чтобы цены отражали соотношение спроса и предложения, соответствовали редкости таких ресурсов и экологическим издержкам их добычи;
тем самым будут созданы условия для ресурсосбережения и коррекции модели экстенсивного экономического роста;
- либерализация доступа частного капитала в монополизированные отрасли, прежде всего - в сферу услуг (финансовый сектор, телекоммуникации, транспорт, образование, здравоохранение); это не просто ускорит развитие сервисных отраслей, но и будет способствовать созданию множества новых рабочих мест;
- создание системы страхования банковских депозитов, с тем чтобы обезопасить общество от потрясений в случае финансовых кризисов;
- коррекция фискальной системы - в налогообложении нужно выправить перекос в сторону взимания косвенных налогов и усилить роль прямых налогов; пока же местные правительства черпают доходы в основном от косвенного налогообложения, это и побуждает их поддерживать многочисленные инвестиционные проекты в промышленности и недофинансировать социальную сферу;
- отказ от практики оценки деятельности местных руководителей по показателям экономического роста на подведомственных им территориях, именно она во многом и способствует поддержанию экстенсивного, ресурсоемкого экономического роста;
- активизация социальной политики - повышение необлагаемого минимума по личному подоходному налогу, увеличение взносов государства в систему сельской кооперативной медицины, субсидирование продаж бытовой техники крестьянам, введение системы пособий по безработице для сельских мигрантов; строительство жилья, реализуемого на льготных условиях.
П.М. Мозиас
ВЛАСТЬ
2013.03.023. ВАТАНАБЭ ОСАМУ. ДВА ОБЩЕНАЦИОНАЛЬНЫХ СОБЫТИЯ И НОВАЯ СТАДИЯ БОРЬБЫ ВОКРУГ НЕОЛИБЕРАЛИЗМА.
ВАТАНАБЭ ОСАМУ. Футацу-но кокуминтэки кэйкэн то синдзию-усюги-о мэгуру тайкоу-но синданкай // Рэкисигаку кэнкюу. - Токио, 2012. - N 898. - С. 2-12. - Яп. яз.
Ватанабэ Осаму (университет Итибаси, Токио) рассматривает стадии и особенности развития неолиберализма и противостояния
