CC BY
11
к общедагестанскому (восточнокавказскому), в других - к общелезгинскому лексическому уровню.
Вторичная редупликация имела место в развитии отдельных лезгинских языков (несмотря на общедагестанский характер некоторых основ). Наблюдаются также случаи параллельного развития редупликации в нескольких языках. Так, вторичная редупликация имеет место в табасаранском, агульском и крызском языках в лексеме Горький (семантическая мотивация экспрессивной редупликации: обозначение неприятного вкуса): лезг. туькьуьл, таб. кьут1ли, кьуркьли (дюб.), агул. кьулкьулф, рут. даькьаьлыд, крыз. кьаьт1кьул, арч. кьала.
Как показано в книге, не всегда «поверхностная» редупликация является действительной редупликацией: в ряде случаев совпадение различных частей основы может вызываться фонетическими (обычно ассимилятивными) процессами или же морфологическими в случае фонетического совпадения суффикса с корневой фонемой. Другой источник «поверхностной» редупликации, также не имеющей ничего общего с действительным удвоением, - заимствование. Исходная форма в языке-источнике при этом может являться реду-плицированной, однако на соответствующую квалификацию основы в заимствующем языке это не влияет.
М.Е. Алексеев
2013.01.030. АЛИСУЛТАНОВ АС. РЕДУПЛИКАЦИЯ КАК ГРАММАТИЧЕСКОЕ СРЕДСТВО В ЛЕЗГИНСКИХ ЯЗЫКАХ / Дагестан. гос. пед. ун-т. - Махачкала, 2011. - 138 с.
Книга состоит из введения, семи глав и заключения. Во введении определяется понятие редупликации в сравнении со смежными понятиями (вариантность аддитивных морфем, сингармонизм, словосложение, лексические повторы, согласование.
В первой главе «Редупликация как грамматическое средство» последовательно анализируются редуплицированные формы в словоизменении существительных, выполняющие функции «дистрибутивного множественного», что в грамматических описаниях лезгинских языков относится, как правило, к словообразованию наречий: лезг. твар-твар 'по зернышку, помалу' (из твар 'зернышко'); таб. тки-тки 'по кусочку, по малу' (из тки 'кусочек'); будух. даста-даста 'группами'; удин. к1от1ор-к1от1ор 'кусками,
по кускам' (к1от1ор 'кусок, часть, ломтик'); рут. парпа'ц-парпа'цнаъ 'большими кусками' (парпа'ц 'большой кусок'); агул. джут-джут 'попарно, парами' (джут 'пара') и т.п.
У редуплицированных имен с абстрактной временной семантикой выделяется значение множественности, неоднократности: рутул. аъраъ-аъраъ 'иногда, временами' при аъраъ 'промежуток, интервал...'. Другие значения рассматриваются как результат преобразования исходной дистрибутивной семантики, ср. буд. дама-дама суъъуъ 'играть в шашки' при дама 'шашка'.
Возникновение повторов названного типа увязывается автором с тюркским влиянием.
Рассматриваемый во второй главе «Эхо-редупликация» второй тип редупликации существительных в качестве основного имеет значение "Х и подобное", что, по автору, соответствует определению репрезентативной множественности. В плане выражения наиболее распространена модель такого рода повтора с изменением начального согласного второго компонента на м: лезг. верч-мерч «куры и другие домашние птицы» (из верч «курица»); агул. ^ит 'чашка' - guт-muт 'чашки или другая посуда' и т.п.
Кроме того, выделяется класс редуплицированных комплексов со значением пейоративности; со значение модели «множество объектов, подобных Х»; совокупность объектов, которые присущи описываемой ситуации; разнообразие объектов; а при именах обобщенной семантики и прономинальное значение (лезг. ам аял-риз зат1-мат1 къачуз туъквенриз фена [А.А.] 'он детям что-нибудь купить по магазинам пошел').
Иногда редупликация приобретает идиоматический словообразовательный характер: удин. к1ак1улла-мак1улла - название детской игры «в чижики».
В плане формального варьирования в лезгинских языках отмечены и другие виды неточной редупликации..
От собственно эхо-редупликации авто отличает неточную редупликацию, которая имеет место в звукоподражаниях и идео-фонах.
Этот тип редупликации также формируется в дагестанских языках под влиянием тюркских языков.
В третьей главе «Редупликация прилагательных» отмечается, что редуплицированные прилагательные обычно выражают идею
множественности и разнообразия. Среди них выделяются прилагательные со значением «обладающий множеством..; покрытый множеством...», образованные от существительных: будух. чилчил 'веснушчатый'; удин. зол-зол 'полосатый'; рутул. хар-ха'рды ' крупчатый (о масле)' и др.
Непродуктивной в лезгинских языках является модель редупликации со значением слабой степени качества, представлена в будух. чиг-чиг 'сырой, сыроватый' при чиг 'сырой, несваренный'; уд. кедже-кедже 'кисло-сладкий, кисловатый' при кедже 'кислый'.
В ряде случаев редупликация сопряжена с множеством соответствующих референтов: уд. гъуй-гъуй 'толстые, потолще' при гъуй 'толстый'; лезг. гъвеч1и-гъвеч1и 'маленькие, самые маленькие'.
В некоторые лезгинские языки проникла тюркская модель префиксальной (левой) редупликации прилагательных с редупли-катом - слогом типа СУР, где Р - губной согласный. Ср. уд. кедже ' кислый'- кепкедже 'очень кислый'.
В четвертой главе «Редупликация как средство образования распределительных числительных» особенности образования рассматриваемого разряда числительных в различных языках увязываются со испецификой соответствующих количественных числительных. Так, в лезгинском, агульском и удинском для числительных не характерна категория классно-именной дифференциации, присущая остальным анализируемым языкам. В других языках при наличии классно-именной категории сам набор именных классов, арсенал классно-именных формантов, а также порядок их размещения в структуре числительных специфичны для каждого языка.
Функционально дистрибутивные числительные аналогичны дистрибутивным формам имен существительных. В силу этого в литературе выдвигаются предложения объединять отнумеративные и отсубстантивные формы в единую категорию распределительных наречий. Хотя в редупликации существительных отмечаются очевидные параллели дагестанских и тюркских языков, в тюркских языках основной способ образования этого лексико-грамматичес-кого разряда - суффиксальный, в то время как редупликация носит вспомогательный, дополнительный характер, что позволяет думать о развитии этого явления на собственно дагестанской почве в единой системе с существительными, где, впрочем, семантика распределительности не получила категориального оформления.
Пятая глава посвящена редупликации наречий. Помимо того, что наречия со значением распределительности (дистрибутивности) могут быть получены в результате редупликации существительных, в лезгинских языках имеется и редупликация собственно наречий. Семантика этих редуплицированных форм проявляется в различных языках по-разному.
В отдельную группу выделяются наречия времени, образованные от соответствующих прилагательных, с кванторным значением всеобщности: таб. йишван-йишван (< йишван 'ночной'), агул. тпиг. ъ'ушан-ъ'ушан; лезг. йифен-йифен 'еженощно, каждую ночь'.
Пространственные редуплицированные наречия представлены примерами типа удин. хъош-хъош 'назад, вспять' (хъош 'сзади, позади').
Широко распространены редуплицированные качественные наречия, образованные от адъективных основ, ср. табасар. ц1и-ц1ибди (ц1иб-ц1ибди) 'мало-помалу, понемногу' от ц1иб 'малый; мало'; будух. дыхта-дыхта 'быстро, спешно' (ср. дыхта 'часто'; 'спешный, безотлагательный, срочный'); рутул. къуру'-къуру'наь 'сухо' (// къуру'наь то же); агул. йаваш-йаваш 'медленно, тихо'; удин. айах-айах // айех-айех 'без соли, совсем пресно' (ср. айах // айех 'несоленый, без соли, пресный') и т.п.
Редупликация деепричастий, рассматриваемая в шестой главе, широко распространена в собственно лезгинском языке. Характер ее проявления позволяет, с одной стороны, рассматривать ее на фоне редупликации наречий и, с другой стороны, не увязывать ее с фактами редупликации глагольных основ. Кроме того, отмечает автор, редупликация деепричастий играет далеко не последнюю роль в дифференциации собственно деепричастия и целевой формы в лезгинском языке. В целом функционирование редуплицирован-ных деепричастных форм в лезгинском обусловлено азербайджанским влиянием.
Редупликация глагольных основ (седьмая глава) в той или иной степени представлена практически во всех лезгинских языках, хотя условия ее функционирования, равно как и семантика редуп-лицированных форм проявляется в различных языках по-разному.
В лезгинском глаголе редупликация имеет место в формах повелительного наклонения. В табасаранском и агульском языках
редупликация не отмечена, хотя в агульском имеется несколько глаголов с редуплицированной основой, которая достаточно хорошо мотивируется семантикой этих глаголов, предрасполагающей к звукоизображению. В рутульском языке зафиксирован ряд глаголов с исторически редуплицированной основой: кьалкьас 'дрожать', джирджес 'жарить' и т.п.
В цахурском языке к редуплицированным глаголам можно отнести, например, лексемы ухьйхьанес 'пасти' и выАыАас 'чесаться'. Кроме того, в ряде глаголов, число которых весьма ограниченно, с помощью редупликации противопоставляются некоторые видовые основы, причем активные (переходные) глаголы имеют редуплицированную основу несовершенного вида (дурати-ва), а стативные - основу совершенного вида (терминатива).
Наиболее разнородны примеры редупликации в арчинском языке. Здесь регулярно редуплицируются формы дуратива, императива и масдара.
В крызском языке редуплицируется основа несовершенного вида (дуратива) нескольких глаголов с основой CVR.
В имеющихся материалах, заключает автор, находит подтверждение предположение о связи редупликации со специфической корневой структурой.
М.Е. Алексеев
2013.01.031. ЗАГИРОВ В.М., САФАРАЛИЕВ Н.Э. РУССКИЕ ЗАИМСТВОВАНИЯ В ТАБАСАРАНСКОМ ЯЗЫКЕ: - М.: Academia, 2011. - 199 с.
Книга состоит из введения, трех глав и заключения. Во введении формулируются цели и задачи, стоявшие перед авторами исследования, а также дается история изучения лексики табасаранского языка.
В первой главе «Социолингвистический анализ истории та-басаранско-русских языковых контактов» отмечается, что еще в начале XVIII в. табасаранцы имели торговые связи с русскими, хотя более тесными русско-табасаранские контакты стали с присоединением в 1813 г. Дагестана к России.
При этом языковым контактам табасаранцев и русских в дооктябрьский период прямо или косвенно способствовала обстановка, сложившаяся в Дагестане с начала XIX в., в том числе много-
