CC BY
14
2012.04.020. ДЖОНС П. ПРОБЛЕМА ПРЕЕМСТВЕННОСТИ ВЕРХОВНОГО ЛИДЕРА В ИРАНЕ.
JONES P. Succession and the supreme leader in Iran // Survival. - L., 2011. - Vol. 53, N 6. - P. 105-126.
П. Джонс (университет Оттавы, Канада) пишет, что верховный лидер Исламской Республики Иран (ИРИ), 71-летний аятолла Али Хаменеи, в любой момент может сойти со сцены, в связи с чем чрезвычайно остро встает вопрос о возможном преемнике.
Согласно концепции «велаят-е факих»1, разработанной основателем ИРИ аятоллой Хомейни, верховный лидер (рахбар) занимает в структуре исламского государства особое место. В соответствии с конституцией он определяет общую политику государства и контролирует деятельность исполнительных органов; назначает и отстраняет от обязанностей религиозных деятелей высшего уровня (факихов Совета по охране конституции и исламских норм). Без его одобрения невозможны назначения командующих силовыми структурами (в том числе начальника объединенного штаба, главнокомандующего Корпусом стражей исламской революции, главнокомандующих видами вооруженных сил и внутренними войсками), а также руководителей судебной власти и средств массовой информации.
В сферу компетенции рахбара входит разрешение споров и упорядочение отношений между тремя ветвями власти. Посредством особого органа - Ассамблеи по определению государственной целесообразности - он разрешает проблемы, которые не могут быть решены обычным путем. В его ведении также находится объявление войны и мобилизации, заключение мира. Он подписывает указы о проведении выборов и о назначении избранного народом президента. Чтобы контролировать ситуацию в масштабах страны, верховный лидер одобряет кандидатуры на посты руководителей местных органов власти, а также содержит по всей стране широкую сеть своих представителей, которые призваны быть «глазами и ушами системы» (с. 106).
1 Теория теократического правления, согласно которой верховный лидер Ирана - «валийе факих», являясь выдающимся богословом, признанным толкователем божественных установлений, одновременно осуществляет верховный контроль над всеми сторонами жизни светского государства, контролирует государственный аппарат, армию и силы безопасности. - Прим. реф.
Светская исполнительная власть в Иране представлена президентом, возглавляющим правительство, и меджлисом (парламентом), который отвечает за бюджет, готовит проекты законов, осуществляет контроль за работой кабинета. Спикер парламента относится к наиболее влиятельным персонажам политической сцены. Специфика внутриполитической ситуации, однако, характеризуется функционированием целого ряда особых структур, появление которых было связано как с самой революцией 1979 г., так и с последовавшим за ней периодом создания государства, сочетающего в себе религиозные и светские основы.
Для разрешения спорных ситуаций между светскими и духовными институтами была учреждена Ассамблея по определению государственной целесообразности. Это консультативный орган при верховном лидере (35-40 человек), состав которого постоянно меняется. Членов Ассамблеи назначает сам рахбар, в зависимости от характера проблемы, требующей рассмотрения.
Особые полномочия возложены на Совет экспертов, состоящий из 86 представителей духовенства, избираемых народным голосованием (очередные выборы намечены на 2014 г.). Он отвечает за избрание преемника верховного лидера в случае смерти или недееспособности последнего.
Чрезвычайно влиятельным органом является Совет по охране Конституции и исламских норм или Наблюдательный совет, куда входят 12 членов. Шесть из них - это богословы, назначаемые на шестилетний срок лично верховным лидером. Остальные назначаются парламентом по рекомендации судебных властей. Наблюдательный совет одобряет или отклоняет кандидатуры, выдвигаемые на пост президента страны и в Совет экспертов. Постановление Наблюдательного совета, принятое 75% голосов его членов, имеет силу, равную положению Конституции.
Особое место в государстве занимает Корпус стражей исламской революции (КСИР), специфическая, отчасти дублирующая армию военизированная структура, которая совместно с отрядами народного ополчения «Басидж» призвана охранять государственную доктрину «велаят-е факих»1.
1 За годы существования исламской республики КСИР вырос во влиятельную военно-политическую структуру, опирающуюся на солидную экономическую базу. «КСИР принадлежат крупные строительные холдинги, недвижимость, пред-
«Эти органы совместно с независимой судебной властью (глава которой назначается верховным лидером и сотрудничает с министром юстиции, которого, в свою очередь, назначает президент) и Высшим советом национальной безопасности (возглавляемым президентом и включающим спикера меджлиса, главу судебной власти, министров иностранных дел, безопасности и внутренних дел, командующих КСИР и родов вооруженных сил, а также двух личных представителей верховного лидера) образуют властный комплекс, претендующий на управление Ираном. На практике, однако, религиозная ветвь, опирающаяся на силы безопасности, стремится руководить исполнительной и законодательной властью, и, когда дело касается принятия решений, система демонстрирует признаки склероза» (с. 107).
Прописанная в конституции чрезвычайно сложная формальная структура власти не отражает, однако, реальной внутриполитической ситуации, так как все политические и государственные деятели в той или иной степени связаны с сильными неформальными группировками, постоянно борющимися между собой за власть, деньги и влияние. По результатам этого соперничества определяются носители реальной власти. В настоящее время большинство исследователей сходятся на том, что грубо приближенно в Иране можно выделить четыре главных течения. Это «консерваторы-традиционалисты», «принципалисты»1, «реформисты» и «консерваторы-прагматики» (с. 108). Все эти течения не отличаются сплоченностью, и внутри каждого из них постоянно происходит борьба отдельных группировок, и в ходе этой борьбы проявляются характерные тенденции внутриполитического развития.
«Консерваторы-традиционалисты» считаются последовательными приверженцами теории исламского государства аятоллы Хомейни и главными противниками реформ. Они крайне подозри-
приятия в сфере транспорта, добычи полезных ископаемых, сельского хозяйства, энергетики, производства вооружений. К тому же он является одним из крупнейших игроков в области ядерной энергетики и контролирует крупные холдинги в Дубае, главном пункте морских торговых перевозок» (с. 110).
1 Защитники принципов революции 1979 г., т.е. сохранения в неизменности исламского правления («велаят-е факих»), опирающегося на богословские институты. - Прим. реф.
тельно настроены в отношении Запада. Олицетворяет эту группировку рахбар Хаменеи.
«Принципалисты» - это течение, выделившееся в процессе противостояния реформистскому правительству 1990-х годов. Оно представлено поколением сравнительно молодых политиков, среди которых наиболее известными фигурами являются президент Ирана Махмуд Ахмадинежад и спикер меджлиса Али Лариджани1. «Принципалисты» придерживаются откровенно антизападных взглядов и остаются верными адептами доктрины Хомейни. Однако, выражая сомнения в целесообразности социальной и политической либерализации, они в то же время выступают (по крайней мере публично) за перераспределение материальных благ, узурпированных элитой.
«Реформисты» сочетают в своих рядах представителей духовенства, не чуждых идее реформ, и чиновников-технократов, сторонников смягчения социальной политики, экономической либерализации, активности гражданского общества и постепенного ухода от конфронтации с Западом в сфере внешней политики. Выдающимся представителем данного направления является бывший президент Хатами.
Наконец, к «консерваторам-прагматикам» относятся сторонники умеренных экономических реформ, полагающие, что в целях создания благоприятных условий для экономического роста можно пойти на осторожное сближение с Западом. Одновременно с этим «прагматики» придерживаются консервативной позиции в том, что касается либерализации политической системы и социальных реформ. Ключевая фигура данного течения - Рафсанджани.
Важно отметить, что все эти течения далеко не монолитны. И в большей степени представляют собой «свободные коалиции единомышленников, сплотившихся на основе широких идеологических интересов, экономических связей или родства... Таким образом, течения можно скорее рассматривать в качестве обобщенного указателя на то, как отдельные личности реагируют на некую
1 Пример Ахмадинежада и Лариджани особенно наглядно демонстрирует реалии политической жизни Ирана, а именно то, что «ориентация на одно и то же течение отнюдь не подразумевает политического альянса: эти двое почти всегда пребывают в оппозиции» (с. 108).
проблему, а не точным показателем того, как работает современная политическая система Ирана» (с. 109).
Огромное влияние на внутриполитическую ситуацию в стране оказывают «бонияды». Это благотворительные фонды, которые благодаря привилегированному положению (в частности, освобождению от уплаты налогов) стали стремительно развиваться в послереволюционный период. В настоящее время они представляют собой крупные бизнес-структуры, контролирующие различные сферы экономики и владеющие десятками тысяч акров земли. На их долю приходится от 20 до 33% ВВП (с. 110). Во главе «бония-дов» часто находятся наиболее влиятельные представители духовенства, обязанные своим положением непосредственно рахбару. Очевидно, что «бонияды» относятся к мощнейшим средствам патронажа и манипулирования.
Роль, которую играет в Иране верховный лидер, может быть понята лишь в контексте сложного комплекса властных структур и инструментов скрытого влияния. Аятолла Хаменеи, не обладающий харизмой и непререкаемым авторитетом Хамейни, тем не менее присутствует в качестве рахбара уже две трети срока существования ИРИ. Он умело сохранял свои позиции, балансируя между разными течениями, временами поощряя то одних, то других, или оказывая покровительство какой-либо фракции или коалиции внутри отдельного течения. Он крайне редко открыто принимал чью-либо сторону и не допускал доминирования какой-либо группировки. Таким образом, «несмотря на механизмы, прописанные в конституции, в реальной жизни власть осуществляется посредством закулисных сделок, противоборства или объединения фракций, патронажа или опалы. Все это вертится вокруг верховного лидера, имеющего наибольшее влияние на ситуацию, но традиционно не владеющего ею полностью» (с. 111).
Правила избрания нового рахбара описаны в 107 и 111 ст. Конституции ИРИ. Однако современный Иран существенно отличается от послереволюционного, и если Хаменеи в течение ближайшего года по каким-то причинам будет вынужден сойти со сцены, процесс выбора преемника может отойти от стандартной процедуры.
Существуют по крайней мере три наиболее вероятных сценария развития событий. В соответствии с первым из них преемник
все-таки будет избран. Найдется компромиссная фигура, устраивающая приверженцев всех основных течений, одобренная КСИР, или оказавшаяся для КСИР приемлемой. Скорее всего, креатуры как «принципалистов», так и «реформистов» вызовут ожесточенное сопротивление со стороны более консервативных группировок. В этом случае «консерваторы-традиционалисты» и «консерваторы-прагматики» попытаются выступить единым блоком, чтобы выдвинуть собственного кандидата.
Второй возможный сценарий строится на предположении о том, что никакого компромиссного кандидата на роль рахбара вообще не удастся найти. В этом случае возможно образование временного комитета. В таком сценарии нет ничего экстраординарного, так как конституция допускает создание органа, который будет выполнять функции верховного лидера в течение срока, необходимого для поиска достойной кандидатуры. На этот случай основным законом предусматривается создание триумвирата в составе президента, главы судебной власти и авторитетного богослова из членов Наблюдательного совета.
С учетом персоналий, которые в настоящий момент занимают соответствующие должности (президент Ахмадинежад и глава судебной власти Садик Лариджани, брат спикера парламента Али Лариджани), а также состава Наблюдательного совета, можно утверждать, что этот триумвират будет представлять и отстаивать интересы «консерваторов-традиционалистов», «принципалистов» и «консерваторов-прагматиков». Власть в Иране останется столь же неэффективной, однако в процессе выбора нового рахбара удастся избежать применения силы и обеспечить всем главным игрокам сохранение их позиций. В конечном счете при таком развитии событий в проигрыше окажутся только «реформисты».
В соответствии с третьим сценарием функции верховного лидера могут быть серьезно урезаны. Еще во время предвыборной кампании 2005 г. сын Рафсанджани подчеркивал, что его отец в случае избрания президентом будет добиваться внесения изменений в конституцию для пересмотра роли верховного лидера. Делались намеки на то, что этот пост по образу и подобию британской монархии следует превратить в сугубо церемониальный. Даже если Рафсанджани в 2005 г. действительно придерживался подобных убеждений и сохранил их до сих пор, нет никакой уверенности в
том, что ему удастся найти понимание у Совета экспертов. Да и проблема полномочий рахбара, затрагивающая сами основы исламского государства, выходит далеко за рамки компетенций Совета экспертов. Любые изменения в этой области вызовут серьезные политические последствия.
Если вопрос о преемнике Xоменеи придется решать в ближайшее время, «здравый смысл подсказывает, что между "консерваторами-традиционалистами" и "консерваторами-прагматиками" будет заключена сделка во имя сохранения существующей системы, и исламская республика останется одинаково неэффективной и с единым лидером, устраивающим основные течения, и с подменяющим его "временным" комитетом. Однако вызов со стороны "принципалистов" и "реформистов", выступающих за более серьезные изменения, хотя и с разных позиций, не удастся игнорировать долго, прежде всего, потому что они, каждый по-своему, представляют большинство населения страны, уставшее от существующей системы. К тому же КСИР и иные структуры также будут оказывать серьезное, постоянно растущее, а возможно, и решающее влияние».
Н.Б. Шувалова
2012.04.021. БЕНТЛЕЙДЖ Б. БОРЬБА ЗА НЕЗАВИСИМОСТЬ В УСЛОВИЯX АВТОКРАТИЧЕСКОГО РЕЖИМА: КЛУБ ЕГИПЕТ-СКИX СУДЕЙ В 2000-2007 гг.
BENTLAGE B Strife for independence in an autocratic regime: the Еgyptian judges' club 2000-2007 // Welt des Islam. - Leiden, 2010. -Vol. 50, N 2. - P. 243-277.
Автор (Бохумский университет, ФРГ) на примере сословия египетских судей показывает, насколько превратным может быть понимание участниками общественного конфликта намерений и действий противоположной стороны в условиях автократического режима.
Судебная система, формально независимая, на практике всегда подвергалась давлению со стороны власти и была вынуждена приспосабливаться к меняющимся «правилам игры». Особенно ярко это проявилось в правление Мубарака: и либерализация в 1980-е годы, и свертывание оной в 1990-е производились не путем структурных изменений, а были лишь авторитарной практикой нового
