CC BY
21
ИСЛАМ В СТРАНАХ ДАЛЬНЕГО ЗАРУБЕЖЬЯ
Е. Дунаева,
востоковед
ИРАН: ПРОТИВОСТОЯНИЕ ЭЛИТ
КАК ФАКТОР ПОЛИТИЧЕСКОГО КРИЗИСА
На фоне дестабилизации положения на Ближнем и Среднем Востоке, усиления международного давления на Иран, выражающегося в попытках ужесточить санкционный режим, а возможно, и применить военный сценарий, в стране наблюдается обострение кризиса внутри правящей верхушки. Он выражается в углублении разногласий между президентом и правительством, с одной стороны, и лидером, меджлисом, судебной властью и религиозными авторитетами - с другой.
Противоречия между основными институтами государственной власти проявляются в резкой критике позиций друг друга, в невыполнении решений, несогласованности действий, попытках вмешательства в дела других органов. В результате прослеживается отсутствие единой линии у руководства ИРИ как в экономической деятельности, в культурно-социальной политике, так и во внешнеполитической сфере. За более чем 30-летний период в ИРИ сложилась и устоялась структура государственной власти, при которой распределение прав и обязанностей между религиозными и светскими (демократическими) институтами было залогом стабильности режима. Попеременное доминирование в разных органах власти представителей консервативной или более либеральной направленности придавало определенный баланс всей системе власти. В наиболее острых ситуациях вмешательство духовного лидера, по Конституции наделенного значительными полномочиями, уравновешивало ситуацию. Когда в 1997 г. был избран президентом прореформаторски настроенный М. Хатами и меджлис также оказался в руках его сподвижников, судебная власть, Наблюдательный совет и другие структуры находились под
контролем консерваторов. После избрания М. Ахмадинежада все органы власти оказались в руках консервативного лагеря. Казалось бы, сложившаяся ситуация должна была привести к укреплению режима и сплочению тех сил, которые опасались усиления либеральных тенденций в обществе. Однако в результате политики президента, направленной на укрепление позиций настроенных более радикально неоконсерваторов и выдавливание традиционных (умеренных) консерваторов из органов исполнительной власти, а также его стремлений расширить свои права как главы исполнительной власти и ослабить ее подконтрольность меджлису и другим властным структурам произошла разбалансировка всей системы. В немалой степени развитию внутриполитического кризиса способствовало и проявление протестных настроений в иранском обществе после президентских выборов 2009 г. и последовавшее за этим вытеснение реформаторов с политической арены.
После событий 2009 г. усилилась поляризация общества по оси сторонники - противники Ахмадинежада. Причем к числу лиц, не поддерживающих его действия, примкнули не только проре-форматорски настроенные слои, но и часть духовенства, некоторые течения консервативного лагеря. После избрания Ахмадине-жада на второй срок четче стали проявляться его намерения сконцентрировать всё большие полномочия в своих руках и в руках своих ближайших сторонников, чтобы в дальнейшем контролировать все властные структуры. В своих стремлениях к упрочению собственной власти он подчас игнорирует или даже обходит прямые указания Хаменеи. Его называют самым независимым от духовного лидера и непредсказуемым президентом.
Консерваторы-традиционалисты контролируют две другие ветви власти - меджлис и судебные органы. Председатель 8-го меджлиса А. Лариджани, семейными узами связанный с высшим духовенством Кума, в определенной степени противостоит Ахма-динежаду. Традиционно личность руководителя парламента определяла и место этого органа в политической жизни страны. Лариджани был избран спикером парламента в 2008 г., чтобы превратить его из органа власти, подконтрольного правительству, каким был меджлис 7-го созыва, в законотворческий орган, контролирующий исполнительную власть, как это и предписано Конституцией. Лариджани резко критикует линию Ахмадинежада, однако поддержка действий президента духовным лидером вплоть до весны 2011 г. не позволяла предпринимать какие-либо резкие шаги против него.
Укрепляя свое влияние, президент попытался взять под контроль внешнюю политику страны, отправив в отставку в конце 2010 г. без согласования с духовным лидером министра иностранных дел М. Моттаки, а также назначив своих личных эмиссаров на наиболее ответственные внешнеполитические направления. Такие действия были истолкованы иранским истеблишментом как попытка ущемить права рахбара, который лично контролирует внешнеполитическую сферу, и попытки переориентировать основную линию в сфере внешней политики в сторону расширения контактов с западным миром и восстановления отношений с США.
Одновременно Ахмадинежад проигнорировал решения меджлиса о способах финансирования инфраструктурных объектов в больших городах и вступил с ним в открытое противостояние по ряду других вопросов. Парламентарии открыто обвинили президента в попытках проводить решения, противоречащие конституционным нормам страны.
Опасения представителей консервативного фланга вызвала и экономическая деятельность правительства. С одной стороны, президенту инкриминируют курс на отмену субсидий, что ведет к росту цен и грозит усилением социальной незащищенности малоимущих слоев. Между тем эту меру, видимо, следует считать целесообразной, поскольку она может помочь скомпенсировать другие дефициты разной этиологии, возникшие в результате санкций. С другой стороны, его критикуют за выплаты адресной материальной помощи слишком широким слоям населения, вследствие чего увеличивается объем денежной массы и усиливается рост инфляции. Хотя именно упор на адресную помощь ныне рассматривается в международной практике как весомая альтернатива «валовому» субсидированию, которое во многом ведет к разбазариванию ресурсов без ощутимых результатов для нуждающихся категорий населения.
Недовольство традиционалистов усугубляется и возросшей активностью новой, близкой к КСИР бизнес-элиты, которая, опираясь на поддержку исполнительной власти, значительно упрочила свои позиции в финансовой сфере, нефтегазовой отрасли, строительстве и вытесняет капитал, связанный с религиозными кругами.
На протяжении последних полутора лет проявилось изменение подходов президента и его ближайшего окружения к политике в социально-культурной сфере. Он призывал убрать с улицы патрули, контролирующие соблюдение исламских норм одежды и публичное поведение, выступал в поддержку молодежной музы-
кальной культуры. Инициируемые правительством культурные мероприятия пропагандируют национальные традиции, акцентируют достижения иранской цивилизации в ущерб исламской составляющей.
Активные действия Ахмадинежада, направленные на укрепление своего влияния, поддержка КСИР и движения «Басидж», игнорирование традиционной элиты и постепенное выдавливание представителей духовенства из органов исполнительной власти вызывают озабоченность политических и духовных деятелей. В течение прошедшего года высшие аятоллы неоднократно выступали с фетвами, осуждающими ряд действий и высказываний президента и его ближайшего окружения. По утверждению члена Общества борющегося духовенства Г.Р. Месбахи Могаддама, нынешняя политика Ахмадинежада коренным образом отличается от линии, которую он проводил в течение первого срока своего президентства.
В свете укрепления позиций президента и стремления убрать с политической сцены оппонентов следует рассматривать кампанию против А.А. Хашеми Рафсанджани и членов его семьи, активно поддерживавших сторонников Мусави, и смещение этого деятеля с поста председателя Совета экспертов зимой 2011 г. Раф-санджани сохранил пост руководителя еще одной государственной структуры - Совета по целесообразности, хотя значение этого органа после прихода к власти Ахмадинежада значительно ослабло. После событий 2009 г. и усиления нападок на Рафсанджани деятельность этой структуры, которая бы в иных обстоятельствах могла подключиться к урегулированию кризиса властей, практически потеряла смысл.
Хаменеи, пытаясь предотвратить осложнение внутренней ситуации, создал специальную комиссию по примирению меджлиса и правительства, поставив во главе бывшего главу судебной власти аятоллу X. Шахруди. Однако деятельность комиссии не смогла урегулировать взаимоотношения властей и приостановить дальнейшее нарастание кризисной ситуации.
Основные стороны конфликта - исполнительная и законодательная власть - свои надежды на урегулирование разногласий связывали с итогами парламентских выборов 2012 г. и получением поддержки со стороны абсолютного большинства новых членов меджлиса. Победа на парламентских выборах открывала бы дорогу к победе и в президентской кампании 2013 г.
Весной 2011 г. президент, готовя почву для контроля над этим процессом, попытался сместить министра информации. Однако на сей раз духовный лидер настоял на возвращении на этот пост X. Маслахи. Ахмадинежад, очевидно демонстрируя свой протест, отошел от дел и в течение 11 дней не выходил из дома. «Затворничество» президента стало последней каплей, которая переполнила чашу терпения духовного лидера и привела к его отказу в абсолютной поддержке Ахмадинежада.
После возвращения президента к делам в стране разразился скандал, в центре которого оказалось ближайшее окружение Ах-мадинежада. Из Тегерана поступали сведения о выявлении в ближайшем окружении президента и задержании группы колдунов и оккультистов, которые, используя свои «сверхъестественные» способности, пытались оказывать воздействие на принятие государственных решений. Сообщалось, что их планы включали изменение внешнеполитической линии страны, постепенный отход от исламской составляющей во внутреннем курсе и даже ограничение полномочий рахбара исключительно духовной сферой.
Подвергся нападкам Э.Р. Машаи - ближайший советник и родственник Ахмадинежада, которого обвинили в связях с США, Израилем и оппозиционной режиму иранской эмиграцией. На этот раз, кроме обычных оппонентов, «политическую близорукость» президента открыто критиковали даже его ближайшие духовные наставники - аятолла Месбах Йазди и аятолла А. Джанати.
Одновременно были обнародованы сведения относительно разоблачения ряда коррупционеров в составе правительства и о фактах нецелевого использования ими бюджетных средств. Начатое расследование привело к открытию судебными органами дела о незаконном расходовании 3 млрд. туманов. Парламент инициировал вопрос о возможном импичменте президента. Однако попытки некоторых политических сил отстранить Ахмадинежада и его сторонников от власти не увенчались успехом. Хаменеи, очевидно, не без согласия которого стала раскручиваться антипрезидентская кампания, предпочел не углублять раскол политической элиты и общества в условиях усиления политического и экономического давления на Иран со стороны Запада и расширения проте-стного движения на Ближнем Востоке.
Своим выступлением в меджлисе по случаю Дня национального парламента он поспешил погасить спор. Заявив, что это внешние враги ИРИ сеют рознь во властных структурах, духовный лидер выразил поддержку правительству страны и призвал его
продолжить работу, следуя букве закона. Обращаясь к представителям законодательной власти, Хаменеи рекомендовал им установить взаимодействие с правительством.
Однако, вопреки ожиданиям, президент не отдалил от себя стоявшие в центре скандала наиболее одиозные фигуры, продолжил наступление на меджлис, внеся план слияния нескольких министерств и замены министров.
Представители традиционного духовенства и умеренные консерваторы, опасавшиеся обострения конфронтации в стране в преддверии парламентских выборов, взяли курс на ограничение в будущем парламенте количества сторонников президента. Для успеха этой миссии было необходимо упрочить единство консервативного лагеря, расколотого на прагматиков, традиционалистов и неоконсерваторов. Основная ставка была сделана на восстановление традиций консерватизма при опоре на две основные религиозные организации - Общество борющегося духовенства и Общество преподавателей Кумского теологического центра, которые и разработали устав консерваторов. Этот последний должен был стать идейной базой для формирования единого фронта. Эти две организации играли значимую роль в период подготовки исламской революции и становления исламской республики. Их представители принимали активное участие в выборах в меджлис 1-6-го созывов. В конце 90-х годов роль этих обществ в политической жизни страны стала постепенно снижаться. Одновременно был сформирован «комитет трех» в составе Г. А. Ходад-Аделя, А. А. Велаяти и А. Асгарулади, на который была возложена миссия договориться со сторонниками правительства и представителями всех объединений консервативной направленности. Предполагалось, что все консерваторы станут выступать единым списком, в котором будет заранее согласовано количество мест, выделяемых представителям всех течений.
Сторонники Ахмадинежада, стремящиеся взять под свой контроль новый парламент, не скрывали своего желания выступить отдельным списком, благодаря чему и получили ярлык «уклонисты» (джарьян-е энхерафи), который активно вошел в политический словарь предвыборной кампании.
Несмотря на многочисленные попытки договориться, а также посредническую деятельность религиозных обществ и личные усилия руководителя Совета экспертов аятоллы Махдави Кяни, собрать все силы в единый блок не удалось. По сути, это может
означать, что раздробленность консервативного лагеря стала одним из проявлений внутриполитического кризиса.
Накануне выборов основные силы консерваторов-традиционалистов (умеренных) представлял Объединенный фронт консерваторов (джабхе-йе моттахед-е осульгаран). В него вошли такие известные партии и организации, как Фронт сторонников линии имама и духовного лидера, объединяющий 14 партий и групп, среди которых широко известны Общество «Исламская коалиция» и Исламское общество инженеров, а также Общество жертв исламской революции (Исаргаран), Общество ищущих путь (Рахпуйан). К этому Фронту примкнули сторонники А. Лариджани и М.Б. Галибафа, которых политические аналитики причисляют не к традиционным, а к критически или даже прореформаторски настроенным консерваторам. Однако необходимо отметить, что попытки ранжировать многочисленные силы исходя из их политических взглядов в условиях иранской действительности - достаточно сложная задача. У большинства из них отсутствуют четко сформулированные программы действий. Их позиции часто корректируются в зависимости от ситуации и тактических целей. Поскольку за исключением десятка партий и организаций, ведущих политическую деятельность постоянно, большинство объединений активизируются только в период выборных кампаний и объединяются в предвыборные коалиции, то оценить их взгляды возможно, лишь отслеживая реакции лидеров группировок на те или иные события. Причем крайне консервативные подходы в социально-культурной сфере или внешней политике могут уживаться с прагматическими и даже реформаторскими при решении экономических проблем. Постоянно возникают новые организации, позиции которых идентичны уже существующим, однако амбиции их лидеров мешают их сближению.
Объединенный фронт консерваторов опирается на представителей частного бизнеса, особенно в сфере финансов и торговли, духовенство, традиционные городские слои.
Предполагалось, что к этому фронту присоединятся и силы правых радикалов под руководством аятоллы Месбаха Йазди. Однако это течение, поддерживающее правительство, после майского скандала вокруг ближайшего окружения президента пошло по пути формирования собственного предвыборного объединения, названного Фронт верности исламской революции (джабхе-йе пай-дари), который объявил о своем создании летом 2011 г. Основу этого объединения составило бывшее ближайшее окружение Ах-
мадинежада - министры его первого кабинета, многие из которых были преждевременно отправлены в отставку, а также члены фракции неоконсерваторов в меджлисе. Как известно, в ходе первой и второй выборных кампаний Ахмадинежада Месбах Йазди был его духовным наставником, однако в последний год в связи с изменением позиций президента аятолла активно критикует его действия.
Основная опора этого течения - КСИР, движение «Басидж», сотрудники спецслужб. Представители этого течения, которых продолжают называть «неоконсерваторы», контролируют органы безопасности, прокуратуру, радио и телевидение Ирана. Стоит отметить, что до событий «11-дневного добровольного заточения» Ахмадинежада представители неоконсерваторов оказывали ему полную поддержку. Часть сторонников Фронта высказывает стремление и в будущем поддержать президента при условии отказа его от общения с группой Машаи. Некоторые представители политического истеблишмента страны полагают, что это объединение, по сути, представляет собой лагерь пропрезидентских сил и решает задачи проведения в меджлис последователей Ахмадине-жада, действуя параллельно с группой Машаи и маскируя ее деятельность.
Третье объединение, которое также позиционирует себя в ходе выборной кампании как консерваторов, - Фронт стойкости исламской республики (джабхе-йе истадеги). В его состав вошли 11 организаций, в основном недавно созданных и не отличающихся устойчивыми идейными позициями и опытом политической деятельности. Среди них - Партия развития и справедливости, Фронт сторонников велаят-е факих, Общество молодых созидателей (абадгаран-е джаван), женское общество «Зейнат», Общество молодежи исламской революции, Международное общество антисионистского движения и др. Оказывают поддержку этому фронту технократы - молодое поколение сторонников партии «Каргоза-ран», которая после событий лета 2009 г. не ведет политической деятельности. Этот блок занимает центристские позиции в лагере консерваторов, критикует линию президента. Его позиции отличаются прагматизмом и достаточно близки к взглядам Лариджани, особенно в сфере экономики. В обществе его основная опора - государственные служащие среднего и низшего звена.
Лидер этого фронта М. Резаи неоднократно выражал готовность присоединиться к Объединенному фронту консерваторов при условии, что его представитель войдет в штаб объединения.
Это условие не было принято, так как некоторые участники Объединенного фронта консерваторов не могли простить Резаи контакты с оппозицией после президентских выборов. По мнению некоторых аналитиков, позиции М. Резаи во многом совпадают с позициями Лариджани и Галибафа и их можно рассматривать как новых неоконсерваторов.
Разрабатывая тактику действий против основных сил консерваторов, проправительственные силы сделали ставку на расширение своей социальной базы, поскольку отказ от объединения с основными течениями консервативного спектра грозил потерей значительного сегмента традиционного электората. По словам газеты «Кейхан», накануне выборов «энхерафи» стремятся опереться на неимущих и средний класс и отказываются от опоры на традиционные слои, связанные с Хаменеи.
Министр информации ИРИ, выступая на осенней сессии Совета экспертов, заявил, что представители группы Машаи на местах пытаются установить связь с силами, оппозиционными режиму (к которым он относит тех, кто поддерживал протестное движение внутри страны, и прореформаторски настроенную эмиграцию), чтобы, опираясь на их организационные связи и поддерживающий их электорат, оказывая прямую финансовую поддержку, обеспечить продвижение своих кандидатов. Хотя министр не приводил никаких фактов, подтверждающих взаимодействие ранее противостоящих друг другу радикальных консерваторов и ультралевых реформаторов, несмотря на то, что их политические платформы различны, такой тактический союз для продвижения депутатов, альтернативных традиционным консерваторам, в условиях острого внутриполитического кризиса в стране представляется вполне возможным. О существовании подобной практики писала и газета «Кейхан», отмечая, что «реформаторы и уклонисты устанавливают связи в провинции с тем, чтобы нанести удар по основным ценностям исламской революции, изменить структуру исламской республики».
Духовный лидер, очевидно обеспокоенный нарастанием противостояния властных структур и опасаясь возможного усиления влияния пропрезидентских сил, осенью 2011 г. сделал заявление о намерениях внести корректировки в систему государственной власти, с тем чтобы законодательно закрепить контроль меджлиса над президентом, предоставив парламентариям право избирать главу исполнительной власти - т.е. президентскую республику превратить в парламентскую. Стало известно, что уже
была создана комиссия экспертов с целью детальной проработки этого вопроса. Помимо этого предложения рахбара она рассматривает возможность внесения и других изменений: возвращение поста премьер-министра и отмену поста президента; ликвидацию Совета по целесообразности и передачу его функций вновь создаваемому сенату; проведение реформ в структуре судебной власти. Осуществление таких преобразований возможно лишь через проведение всенародного референдума, который должен одобрить изменения Конституции. Представители различных политических и религиозных организаций по-разному отреагировали на предложения лидера. Высказываются мнения за и против реформ в этой сфере. Судьба решения этого вопроса будет зависеть от расстановки сил в новом парламенте.
Сам факт вынесения этого вопроса духовным лидером говорит о том, что власть предержащие осознают необходимость проведения реформ в политической сфере для сохранения стабильности исламского режима. Основной вопрос состоит в том, в каком направлении пойдут процессы. Или в сторону усиления религиозной парадигмы и ограничения демократических начал, или расширения институтов гражданского общества. При этом важно, насколько совпадут интересы власти и народа.
Учитывая, что от итогов выборов в меджлис во многом будет зависеть дальнейшее развитие страны, религиозно-политическое руководство развернуло широкую пропаганду в попытках мобилизовать максимально возможное количество сторонников. Особая значимость выборной кампании 2012 г. определялась и тем фактом, что эти выборы были первыми после президентских выборов 2009 г. Власти оказались настолько напуганы активностью электората, недовольного результатами подсчета голосов, что отменили выборы в местные советы в 2011 г., продлив полномочия этих органов власти до следующих президентских выборов. Вопрос явки избирателей вызывал особое беспокойство у руководства страны. Резкое сокращение числа пришедших на выборы могло поставить под угрозу саму легитимность этой кампании. На протяжении почти 30 лет политико-религиозное руководство страны в ходе многочисленных выборных кампаний демонстрировало активное участие граждан как достижение исламской демократии и подтверждение поддержки режима. Естественно, что бойкот выборов со стороны некоторых слоев общества мог бы свидетельствовать об их отказе в этой поддержке. Опасения определялись несколькими причинами. В ходе всех предыдущих предвыборных
кампаний наблюдалась жесткая конкурентная борьба представителей реформаторского и консервативного флангов. В настоящее время ситуация изменилась. После событий лета-осени 2009 г. само понятие «реформаторство» у части общества стало ассоциироваться с антигосударственной и антиисламской деятельностью. В таких условиях даже оставшиеся в стране силы реформаторов не могли принимать организованного участия в выборной кампании, что могло повлечь за собой неявку на выборы их электората. Отсутствие политического конкурента у консерваторов превращало выборы в безальтернативные, своего рода однопартийные. А это также ставило под сомнение демократичность системы и могло обернуться потерей части электората.
Нельзя не учитывать и того факта, что зарубежная оппозиция призывала к бойкоту выборов. Координационный совет движения «Зеленый путь надежды» (Рах-е сабз-е омид), находящийся за границей, но поддерживающий постоянную связь со своими сторонниками в Иране, выпустил воззвание, в котором призвал население страны выйти 14 февраля 2012 г. на «молчаливую» демонстрацию, с тем чтобы напомнить властям о том, что зеленое движение живо, и поддержать его лидеров - Мусави и Кяруби, уже год находящихся в глухой изоляции. Зарубежные организаторы акции предполагали, что полное молчание митингующих станет символичным предупреждением властям об их готовности проигнорировать выборы. Попытка проведения демонстрации в этот день не удалась, несмотря на активную пропаганду через спутниковые каналы. Власти страны приняли меры безопасности, Тегеран находился под строгим контролем полиции и сил безопасности. Очевидно, что власти, извлекшие уроки из событий 2009 г., вознамерились не допустить повторения сценария. Да и протест-ный потенциал общества в нынешних условиях не может быть аккумулирован ввиду отсутствия пользующихся доверием лидеров и сильных организационных структур. В то же время нельзя не отметить, что, несмотря на кризис в реформаторском движении, в иранском обществе усилился интерес к идеям углубления демократии, проведения политических и социальных реформ, но в рамках исламской республики.
Рассматривая возможности возобновления протестных акций, действия оппозиционных сил в стране и осуществления «цветной революции», о чем часто пишут в западной прессе, нельзя не обратить внимания на тот факт, что после событий осени 2009 г. значительно усилилась роль духовного лидера в обществе.
Если ранее Хаменеи активно не проявлял себя, как бы оставаясь лишь верховным арбитром, который наблюдает, оценивает и выносит свое суждение по наиболее важным вопросам, то в период президентства Ахмадинежада духовный лидер публично вникает во все детали, призывает к ответу, нивелирует разногласия. Представители всех политических сил постоянно подчеркивают верность «вела-йе факиху». Стоит вспомнить, что спад протестной активности произошел зимой 2010 г. после того, как в среде демонстрантов стали тиражироваться лозунги «Долой велаят-е факих». Между тем значительная часть населения страны по-прежнему воспринимает духовного лидера как руководителя, наделенного высшим знанием и мудростью, проводника идей справедливости, равенства, защитника национальных интересов. Все политические силы выражают верность и преданность рахбару.
Население страны активно откликнулось на призывы лидера проявить патриотические чувства, прийти к избирательным урнам и тем самым продемонстрировать свою поддержку режиму. Явка на выборы (64% имеющих право голоса) была одной из самых высоких за всю историю выборов в меджлис и сравнима лишь с показателями участия в выборах 2-го меджлиса 1985 г. - 65% и 6-го меджлиса (реформаторского). Такое активное участие иранцев в избирательной кампании можно по праву расценить как вотум доверия исламской республике.
Проведение выборной кампании в марте 2012 г. показало, что поставленная руководством страны задача продемонстрировать внешним врагам ИРИ единство народа и власти была успешно решена.
Религиозные авторитеты страны, призывая иранцев к участию в выборах, акцентировали необходимость продемонстрировать соседним арабским государствам достойный пример и показать преимущества исламской демократии. Очевидно, что идея пропаганды иранской модели государственного устройства нашла отклик в некоторых слоях, испытывающих определенное превосходство от осознания того факта, что Иран стал первопроходцем на пути построения исламской республики. Идеи оказания как прямой поддержки исламским силам на Ближнем Востоке, поднявшимся на борьбу с деспотией, западным влиянием и сионизмом, и в этом смысле являющимся продолжателями исламской революции, так и пропаганды достижений ИРИ во всех сферах жизни в определенной степени работают на консолидацию иранского общества.
Анализ итогов голосования показал, что на первом этапе выборов победу одержал Объединенный фронт консерваторов, которому удалось провести около 60% своих кандидатов. Фронту верности пока удалось провести около 10 кандидатов. Однако участие одних и тех же лиц в списках разных коалиций серьезно затрудняет подсчет мест, полученных тем или иным предвыборным объединением. Полная картина расстановки сил в новом меджлисе выявится лишь после начала его деятельности и выборов руководящих органов, однако уже ясно, что по сравнению с ныне действующим 8-м меджлисом кардинальных изменений не произошло.
За несколько дней до выборов было сформировано еще несколько коалиций - «Голос народа», «Всеобщая коалиция консерваторов» и др., которые выступили со своими списками, что свидетельствует об углублении процессов расслоения на консервативном фланге. Однако соперничество этих объединений не отражает борьбы идей, а демонстрирует лишь раздробленность политической элиты, ее внутренние противоречия и амбиции, базирующиеся зачастую на субъективных пристрастиях и антипатиях.
Выдвижение кандидатур от почти 20 объединений консервативной направленности - показатель того, что политика объединения всех течений и групп с целью консолидации нового меджлиса, активно проводившаяся в течение последнего года рядом религиозных и политических деятелей, не увенчалась успехом. Попытки консерваторов опереться на религиозно-политические организации, которые активно проявили себя накануне и в первые годы после революции, и восстановить роль этих партий духовенства в обществе закончились неудачей. Стало очевидно, что на политические процессы в стране все большее воздействие оказывают новые силы и новые факторы, которые требуют ухода старых сил и обновления традиционных политических институтов. Эти выводы подтверждает анализ количества голосов, поданных за некоторых кандидатов от Объединенного фронта. Значительно сократилась поддержка представителей основной и наиболее организованной партии консерваторов «Исламская коалиция» (Моталефе) и других партий, входящих во Фронт сторонников линии имама и рахбара. Их традиционные представители, многократно избиравшиеся в меджлис, - А. Бадамчиян, М.Р. Бахонар, М.Н. Хабиби - в первом туре не получили достаточного количества голосов. Избиратели отдали предпочтение более либерально настроенным кандидатам.
Особенностью нынешней выборной кампании стало избрание большого количества независимых депутатов - почти 30%. Предполагается, что именно от идейной ориентации этих депутатов и будет зависеть расклад сил в 9-м меджлисе. Хотя независимые могут образовывать в парламенте отдельную фракцию, но при принятии важных решений обычно присоединяются к той или иной политической группировке. На этот раз «беспартийные» депутаты могут составить конкуренцию разобщенным консерваторам.
В политических кругах Ирана высказываются опасения, что среди независимых депутатов может оказаться большое количество сторонников президента, представляющих его ближайшее окружение. Кандидаты, проходившие по спискам коалиций, поддерживающих это течение, не получили поддержки избирателей, и пока можно говорить лишь об избрании 3-4 депутатов этого толка, однако «темные лошадки» из числа независимых также могут примкнуть к президентскому лагерю.
Участвовавшие под лозунгами «за демократию» отдельные представители прореформаторских сил получили не более 10 мест и, очевидно, что даже при поддержке какой-то части независимых депутатов не смогут играть значимой роли в новом меджлисе. Вполне вероятно, что они могут оказывать содействие фракции либеральных консерваторов. В настоящее время оставшиеся в Иране силы реформаторского лагеря, подчеркивая свое размежевание с зарубежной оппозицией, пытаются восстанавливать позиции, демонстрируя верность идеалам исламской революции и линии имама. Именно с этих позиций надо расценивать и появление на избирательном участке Хатами, который воспринимается обществом в большей мере радикалом, чем умеренным реформатором. В своем заявлении по поводу участия в выборах он подчеркнул, что в нынешних условиях требуется консолидация всех сил, болеющих за исламскую республику. Эти действия бывшего президента были одобрены частью консервативного лагеря. Как представляется, умеренные реформаторы, порывая связи с зеленым движением, пытаются использовать сложность внутриполитической и международной ситуации, чтобы вернуться на политическую сцену. Причем те течения консерваторов, которые выступают против нынешнего президента, готовы оказать им поддержку.
Разрешение внутреннего кризиса все политические силы связывали с результатами парламентских выборов. Поскольку зна-
чимых изменений в составе меджлиса не произошло, а действующий президент сохранит свои полномочия еще на 13 месяцев, противостояние властей будет продолжаться, и в ближайшей перспективе урегулировать кризис не удастся. Пока нет окончательных данных о составе меджлиса, неясно, насколько остро развернется борьба между властями. Дальнейшее развитие взаимоотношений между правительством и меджлисом во многом будет зависеть от таких факторов, как консолидированность парламента, личность нового спикера и дальнейшее поведение самого президента. Маловероятно, что консерваторы сумеют объединиться в единую фракцию. Сохранение многофракционности ослабит высший орган законодательной власти, повлечет за собой обострение борьбы между многочисленными политическими течениями в преддверии президентских выборов 2013 г.
Нынешний внутриполитический кризис внешне представляется кризисом внутри фракции консерваторов и отражением борьбы политических элит за власть. По сути же, он маскирует противоречия во взглядах политических сил на вопросы дальнейшего развития страны. Оппозиционное движение 2009 г. было задавлено, но причины, приведшие к его возникновению, не устранены. Все вовлеченные в конфликт стороны осознают необходимость преобразований как во внутренней, так и во внешнеполитической сферах. Сохраняющееся противостояние в государственных структурах сдерживает и ту и другую сторону от принятия кардинальных решений, в том числе и относительно урегулирования иранского ядерного досье. В то же время нельзя исключать, что в условиях усугубления международной ситуации вокруг ИРИ представители всех сил сумеют отложить внутренние распри и объединиться для противостояния внешней опасности, поскольку на внутриполитической арене существует согласие относительно продолжения развития ядерной программы и неприемлемости никаких уступок Западу.
«Ближний Восток и современность», М, 2012 г., № 45, с. 31-46.
