CC BY
34
лидеры добиваются успеха, если их поддерживают массы. Нельзя придавать слишком большое значение институтам. Решающую роль играет культура: «система - оболочка, а культура - ядро». Обращаясь к «историческому институционализму»1, мы должны выделять роль человека как субъекта истории (с. 23-24).
Сейчас КР вступила в фазу упадка. Однако смена ее «рациональностью городского жителя» не будет ни легкой, ни быстрой, ибо за ней несколько тысячелетий. «В конце концов она может возродиться в новых формах» (с. 22).
А.В. Гордон
2012.02.027-028. ДИНАМИКА НЕРАВЕНСТВА ДОХОДОВ В КИТАЕ.
2012.02.027. ЧЭНЬ БИНЬКАЙ, ЯН ИШАНЬ, СЮЙ ВЭЙ. Эволюция разрывов в трудовых доходах городского населения Китая и ее причины: 1990-2005 гг.
ЧЭНЬ БИНЬКАЙ, ЯН ИШАНЬ, СЮЙ ВЭЙ. Чжунго чэнчжэнь цзюйминь лаодун шоужу чацзюй яньбянь цзи ци юаньинь: 19902005 // Цзинцзи яньцзю. - Пекин, 2009. - № 12. - С. 30-42. - Кит. яз.
2012.02.028. ВАН СЯОБИН, ПИСС Дж. Неравенство и разрыв между городом и деревней в Китае: Влияние регрессивного налогообложения.
WANG XIAOBING, PIESSE J. Inequality and the urban-rural divide in China: Effects of regressive taxation // China a. world economy. -Beijing, 2010. - N 6. - Р. 36-55.
Чэнь Бинькай (экономический факультет Центрального университета экономики и финансов), Ян Ишань (факультет международной экономики и торговли Шаньдунского института экономики и финансов) и Сюй Вэй (Центр исследований китайской экономики Пекинского университета) (027) отмечают, что в годы реформ среднегодовые темпы экономического роста в КНР превышали отметку в 9%, но в ходе этого процесса непрерывно увеличивалось социальное неравенство. Коэффициент Джини, характеризующий неравенство доходов, увеличился в городах и поселках с 0,24 в 1990 г. до 0,38 в 2005 г. (027, с. 33). Особенно интенсивно социальное расслоение стало происходить с середины 1990-х годов.
1 Термин Ху Юна. - Прим. реф.
В имеющихся исследованиях нарастающее социальное неравенство объясняют множеством причин: половыми, межрегиональными, квалификационными и другими различиями. Но практически нет работ, где была бы показана сравнительная важность этих факторов. Для того чтобы компенсировать этот пробел, авторы используют данные проводившихся в 1989-2006 г. Китайским институтом профилактической медицины и Университетом Северной Каролины (США) обследований состояния здоровья и структуры питания населения КНР.
Авторы сосредоточили внимание на исследовании доходов населения городов и поселков, так как в ходе урбанизации оно постоянно увеличивается, и различия доходов внутри этой категории населения все больше сказываются на общенациональных показателях. К трудовым доходам были отнесены зарплаты, премиальные выплаты и субсидии (выплаты на питание, на оплату медицинских, парикмахерских услуг, на покупку литературы, жилищные субсидии).
В ходе обследований проводились опросы в восьми-девяти провинциях Китая всех трех меридиональных поясов (на Востоке, в Центре и на Западе). При этом в структуре населения, охваченного выборкой, доля получателей трудовых доходов устойчиво снижалась: с 73,8% в 1990 г. до 43,1% в 2005 г. (027, с. 32). Для того чтобы более основательно объяснить эту тенденцию, авторами проведен раздельный анализ по мужскому и женскому населению разных возрастов. Установлено, что доля трудовых доходов, получаемых мужчинами, превышает аналогичный показатель у женщин. Общее снижение удельного веса трудовых доходов, по-видимому, объясняется развитием предпринимательства, распространением неформальной занятости и высвобождением занятых с государственных предприятий.
Доля заработной платы в совокупных трудовых доходах в первой половине 1990-х годов колебалась вокруг отметки в 65%, но после 1996 г. она выросла до уровня, близкого к 80%. По-видимому, это было связано с влиянием реформы заработной платы, проведенной в 1993 г., когда предприятиям было разрешено больше, чем раньше, дифференцировать заработки сотрудников. Очевидно, сказалось и то, что в 1994 г. было прекращено взимание регулирующего налога на зарплаты и премиальные выплаты. После
этого ограничиваемые государственными нормативами премии и субсидии были в значительной мере переведены в зарплатную форму (027, с. 33-34).
Проведенное авторами регрессионное исследование факторов, влияющих на разницу доходов, дало следующие результаты. Спрос на рабочую силу, один из факторов, определяющих величину трудовых доходов, с начала 1990-х годов претерпел существенные изменения: благодаря развитию трудоемких производств общая величина спроса значительно увеличилась, а предъявляют его во все большей степени негосударственные предприятия. Факторами, влияющими на предложение на рынке труда, являются: наличие/отсутствие поддержки работника со стороны семьи, структура спроса на труд на местном рынке, институциональная структура местной экономики (обычно преобладание госпредприятий негативно сказывается на уровне трудовых доходов в регионе). Искать работу по найму мужчины склонны больше, чем женщины. Более высокий уровень образования позитивно коррелирует с уровнем оплаты труда. Люди молодые более склонны искать работу, чем люди среднего и старшего поколений.
В качестве факторов, влияющих на масштаб различий в трудовых доходах, выделены: пол, образование, опыт работы, особенности региона. Выявлено, что в период до 1999 г. главным определяющим фактором был опыт работы, а уровень образования был сравнительно маловажен, но потом ситуация изменилась в противоположную сторону. Вклад половых различий в формирование разницы в доходах относительно невелик, тогда как влияние межрегиональных различий с течением времени становится все более ощутимым.
Увеличение вклада образования свидетельствует о том, что в ходе рыночных реформ отдача от усилий, вложенных людьми в повышение своей квалификации, постепенно возрастает, и этому способствуют институциональные сдвиги в экономике (повышение удельного веса негосударственных форм собственности). Уменьшение роли опыта работы связано с процессом увольнений с госпредприятий: высвобождаемые работники не могут применить свои навыки в новых условиях. Связано это и с отраслевыми структурными сдвигами, и с течением научно-технического прогресса:
опыт, полученный в традиционных отраслях экономики, трудно применить в новых отраслях.
В 1990-1992 гг. в городах и поселках КНР коэффициент Джини увеличивался, неравенство доходов нарастало, и этому способствовали прежде всего региональные различия и дифференциация трудовых ресурсов по величине производственного опыта. Половые и образовательные различия в этот период, скорее, сглаживали неравенство.
В 1992-1996 гг. коэффициент Джини уменьшился, неравенство доходов сократилось. Все факторы в этот период так или иначе работали на углубление неравенства, и условия для этого были созданы институциональными сдвигами - сокращением доли госсектора в экономике и увеличением удельного веса частных предприятий. Но действовала и тенденция противоположного свойства: реформа заработной платы (1993) привела к тому, что значительная часть прежних разнообразных выплат стала частью зарплаты, и это способствовало сглаживанию неравенства.
В 1996-1999 гг. коэффициент Джини рос, неравенство усилилось. Главными его факторами выступали межрегиональные и образовательные различия. Это было время крупномасштабной реструктуризации госсектора. Массовые увольнения привели к сокращению доходов части работавших по найму, и это непосредственно сказалось на показателях неравенства.
В 1999-2003 гг. коэффициент Джини уменьшился. Образование и опыт в тот период выступили в качестве факторов, сглаживавших неравенство. Реформа госсектора уже в основном закончилась, структурная безработица уменьшилась, эти процессы стали меньше влиять на углубление неравенства. В то же время развитие негосударственных секторов экономики в приморских провинциях происходило намного быстрее, чем во внутренних регионах, и это повлекло за собой углубление межрегиональных разрывов в уровне доходов.
В 2003-2005 гг. коэффициент Джини вырос. Половые, образовательные, квалификационные различия способствовали углублению неравенства, а роль межрегиональных различий ослабла. Все это напрямую связано с тем, что в 2003 г. экономика КНР вступила в новую фазу ускоренного роста. Распространение информационных технологий усилило важность образования. А уменьшение
региональных диспропорций, по-видимому, было связано с реализацией государственных программ развития отсталых регионов, таких как «Освоение Запада» (027, с. 38-39).
Авторы рекомендуют: чтобы выровнять возможности получения образования, в частности, низкодоходным группам населения должен быть гарантирован доступ к обязательному девятилетнему школьному образованию; активизировать переподготовку кадров с их новым трудоустройством; либерализовать ограничения на миграцию рабочей силы, развивать инфраструктуру отсталых регионов, улучшить там инвестиционный климат и стимулировать развитие негосударственных секторов экономики (027, с. 39).
Ван Сяобин (факультет социологии Манчестерского университета) и Дж. Писс (школа бизнеса Борнмутского университета, Великобритания) (028) приводят в своей статье данные о динамике коэффициента Джини в городах и в деревне. Он увеличился с 0,33 в 1980 г. до 0,40 в 1994 и до 0,46 в 2000 г. Обычно считается, что приближение этого показателя к отметке в 0,40 свидетельствует о весьма значительном социальном неравенстве. Углубился в Китае и разрыв между доходами городского и сельского населения. Если измерять его путем сопоставления среднедушевых доходов в городе и деревне, то их соотношение изменилось с 2,83:1 в 1995 г. до 3,01:1 в 2002 г. (028, с. 36-37). Разрыв социальных показателей между городом и селом в Китае - один из самых значительных в мире, реально он еще больше, чем показывают эти цифры, так как нужно учитывать разницу в объемах предоставляемых социальных услуг и разную развитость инфраструктуры в городе и на селе.
По мнению авторов, до сих пор при объяснении нарастающего в китайском обществе неравенства специалисты сравнительно мало уделяли внимания тому обстоятельству, что разрыв в доходах между городом и селом нарастал из-за регрессивной системы налогообложения. В экономической литературе традиционно существовали два подхода, на основании которых вырабатывались рекомендации о распределении налогового бремени между плательщиками. Подход с точки зрения выгод (benefit principle) исходил из того, что налоги - это плата за услуги, предоставляемые государством. Подход с точки зрения платежеспособности (ability-to-pay principle) постулировал, что платить налоги должны те, кто в состоянии это делать. Основоположник теории оптимального налогообложения
Дж. Мирлис перевел обсуждение в другую плоскость. По его мнению, распределение налоговой нагрузки должно исходить из критерия максимизации благосостояния и эффективности, а не из критерия справедливости. В рамках такого подхода предполагается, что оптимальное налогообложение должно обеспечить сбалансирование целей экономического роста и увеличения благосостояния1.
В большинстве современных концепций считается, что степень прогрессивности налогообложения должна определяться выбором между более равномерным распределением доходов в результате перераспределительной политики, с одной стороны, и угнетающим воздействием высоких налоговых ставок на хозяйственную активность - с другой. Подход властей к распределению субсидий тоже может быть очень разным. Например, в США и Евросоюзе государства поддерживают фермеров, а в развивающихся странах правительства, наоборот, прибегают к фискальным изъятиям из сельского хозяйства, с тем чтобы стимулировать индустриализацию.
Специфика Китая состоит в том, что здесь в течение длительного времени люди с низкими доходами фактически платили налоги по более высоким ставкам, чем обеспеченные люди, но при этом они получали существенно меньшую долю государственных субсидий и публичных услуг.
Разрыв в доходах городского и сельского населения нарастал еще в дореформенный период вследствие функционирования введенной в 1955 г. системы подворной регистрации (прописки). Она обеспечивала горожанам большие социальные права и экономические возможности, чем крестьянам. Такая же тенденция действовала и в период реформ, но с двумя временными исключениями: в 1978-1985 гг., когда в деревне происходил переход на семейный подряд, что обеспечило ускоренный рост крестьянских доходов, и в 1994-1997 гг., когда в городах резко возросла безработица (028, с. 39-40).
В 1988-2002 гг. домохозяйства в Китае платили два прямых налога: подоходный и сельскохозяйственный. Но если последний крестьяне должны были платить просто по факту своей подворной
1 См. : Mirlees J. An exploration in the theory of optimal income taxation // Rev. of еconomic studies. - 1971. - N 2. - Р. 175-208.
регистрации, а горожане его не платили вообще, то первый взимался в городах только с доходов, превосходивших установленный законом необлагаемый минимум. В 1980 г. он был установлен на уровне 800 ю. в месяц, а средняя зарплата тогда составляла лишь 40 ю. в месяц, и только в 2006 г. он был повышен до 1600 ю. в месяц (028, с. 40).
Фактически большинство горожан в 1980-1990-е годы вообще не платили подоходный налог, так как их доходы были ниже необлагаемого минимума. Доходы крестьян были еще ниже, так что если бы подоходный налог взимался в деревне, то большинство сельского населения было бы от него освобождено. Но в деревне взимался сельскохозяйственный налог, и происходило это по унифицированной, «плоской» ставке; она различалась по провинциям, но в среднем тяготела к 15,5% урожая, налог взимался в натуральной форме. Дополнительно крестьяне уплачивали «специальный» сельскохозяйственный налог, который был адвалорным (т.е. взимался в процентах от стоимости продукции), ставки его составляли от 5 до 25%. Кроме того, сельские жители вынуждены были платить многочисленные денежные сборы, установленные местными властями, - на нужды социального обеспечения, управления, для финансирования системы образования, органов контроля над рождаемостью, инфраструктурного и ирригационного строительства. При этом большинство соответствующих социальных услуг крестьянам фактически не оказывалось.
Функции сельскохозяйственного налога менялись со временем: в период командной экономики он использовался как средство мобилизации ресурсов для осуществления индустриализации, а в период реформ - для создания достаточных запасов аграрной продукции, призванных гарантировать социальную стабильность. С середины 1990-х годов налогообложение на селе стало рассматриваться местными властями как важнейший источник собственных доходов. Реально доля налогов и сборов в добавленной стоимости аграрного сектора постоянно росла, крестьяне были вынуждены платить сотни различных поборов, установленных властями разных уровней. Ситуация стала меняться только в середине 2000-х годов: с 2004 г. крестьяне стали получать определенные субсидии; в 2006 г. на общенациональном уровне был отменен
сельскохозяйственный налог, а на местном - многие из сборов, установленных местными властями.
Для того чтобы оценить реальную налоговую нагрузку на домохозяйства, недостаточно просто использовать данные о сборе налогов по ставкам, установленным на национальном уровне, ибо реальная нагрузка сильно варьирует по отдельным регионам Китая. Поэтому авторами были задействованы данные обследований, проводившихся в 1988, 1995 и 2002 гг. Национальным бюро статистики. Ими было в совокупности охвачено около 65 тыс. сельских и 35 тыс. городских домохозяйств (028, с. 42). При калькуляции доходов домохозяйств по результатам обследований учитывались как денежные поступления (зарплата, доходы от предпринимательской деятельности), так и натуральные выплаты, полученные субсидии, но не учитывались доходы от продажи собственности, а также суммы привлеченных заемных средств. При оценке налоговой нагрузки использовались данные о выплате как официально установленных на общенациональном уровне налогов, так и различных сборов, установленных местными властями.
Результаты исследования показывают, что в 1988 г. большинство горожан не платили налоги, но получали субсидии, а крестьяне вне зависимости от уровня доходов платили больше налогов, чем горожане, и получали меньше субсидий. К 1995 г. доля субсидий, достававшихся горожанам, несколько сократилась, но налоговое бремя на крестьян осталось практически неизменным. В 2002 г. усилия по снижению налоговой нагрузки на крестьян и перераспределению в их пользу части субсидий стали уже давать эффект, но в целом налоговое бремя, которое испытывали на себе крестьяне, было еще очень тяжелым. Налогообложение в исследуемый период имело, таким образом, выраженный регрессивный характер. Этот вывод подтверждается и анализом налоговой нагрузки на отдельные группы сельского населения. В 1988 г. реальная ставка сельскохозяйственного налога для 10% наименее обеспеченных крестьянских домохозяйств составляла 13,7%, а для 10% наиболее обеспеченных - 1,8%. В 1995 г. соответствующие показатели составляли 13,7 и 1,3%, а в 2002 г. - 8,9 и 1,4% (028, с. 45).
Для более детальной эконометрической характеристики этих соотношений авторами была построена модель, связывающая воедино динамику налоговых поступлений от домохозяйств и их до-
ходов, а также получаемых ими субсидий. В результате выявлено, что к 2002 г. число горожан - плательщиков налогов существенно выросло, а определенная часть крестьян стала получать государственные субсидии. В городском секторе структура налоговой нагрузки изменилась в сторону большей прогрессивности, т.е. получатели больших доходов стали платить несколько больше. Государственные субсидии способствовали некоторому улучшению положения самых бедных домохозяйств, но это касается главным образом городской бедноты, а не сельской. Но в целом в 1988 -2002 гг. взимание налогов и выделение госсубсидий в Китае способствовали углублению разрывов в уровнях доходов между городом и селом и общему усилению социального неравенства (028, с. 46-51).
Проблемы, связанные с регрессивностью налогообложения, усугубляются существующими барьерами для миграции крестьян в города. Даже уже фактически живущие и работающие в городах сельские мигранты формально должны платить повышенные налоги по месту постоянной регистрации. Разрыв доходов между городом и селом продолжал увеличиваться и после налоговых преобразований, проведенных в 2006 г., - из-за различных принципов формирования зарплат в этих двух секторах. Для смягчения этой проблемы одних налоговых реформ недостаточно, заключают авторы. Нужны такие меры, как либерализация внутренней миграции, преодоление социальной дискриминации сельских мигрантов в городах, развитие социальной инфраструктуры в сельских районах (028, с. 54).
П.М. Мозиас
2012.02.029. ВАНДЕКЕРКХОВЕ Н. ГОСУДАРСТВО,
МЯТЕЖНИК И СТАРОСТА: ВЛАСТЬ В ОБЩЕСТВЕ И ЗЕМЕЛЬНЫЕ СПОРЫ В ИНДИЙСКОМ ШТАТЕ АССАМ. VANDEKERCKHOVE N. The state, the rebel and the chief: Public authority and ^d disputes in Assam, India // Development a. change. -Oxford; Malden, 2011. - Vol. 42, N 3. - P. 759-779.
Нел Вандекеркхове - профессор-ассистент в Амстердамском университете - предприняла этнографическое исследование двух земельных споров в дистрикте Карби Англонг (Ассам, Индия). Автор посетила этот район в октябре 2007 - январе 2008 г.
