CC BY
42
ное изложение и прямая сценическая иллюстрация трагических событий у Кроуна.
Н.Т. Пахсарьян
2012.02.017. ФЁРБЕНК П.Н. НЕПОНИМАНИЕ «ПУТЕШЕСТВИЙ ГУЛЛИВЕРА».
FURBANK P.N. Misreading Gulliver's travels // Times literary supplement. - L., 2010. - November 10. - P. 16.
Был ли знаменитый сатирический роман Джонатана Свифта «Путешествия Гулливера» (1726) написан в осуждение или в защиту человечества? Таким вопросом задается П.Н. Фёрбенк, заслуженный профессор в отставке Лондонского открытого университета, автор книг о «Дидро» (1992), «Комментированной библиографии Дэниэла Дефо» (1992, в соавторстве с У.Р. Оуэнсом) и др. Критика, едва ли не с первых дней появления «Путешествия» Дж. Свифта, внушала читателям, что это мизантропический роман. И это -правда, принимая во внимание значение заимствованного из греческого слова «мизантроп» - человеконенавистник, нелюдим. Более того, никто не говорил о том, что это определение применил к себе сам Свифт. В ноябре 1725 г., накануне публикации «Путешествий», в знаменитом письме Александру Поупу он писал: «Когда ты думаешь о мире, выпори его, как следует, по моей просьбе. Я всегда ненавидел все народы, профессии и сообщества, а любил только конкретных людей: например, я ненавижу племя юристов, но люблю советника такого-то и судью такого-то... Но в принципе я ненавижу и презираю животное, именуемое человеком, хотя сердечно люблю Джона, Питера, Томаса и т. п. Так я много лет относился к миру, хотя до сих пор не признавался в этом».
Нет оснований, считает П.Н. Фёрбенк, не верить словам Свифта. Если и возникает ощущение необходимости доказательств, их можно найти в биографии писателя. Он явно питал нежные чувства к конкретным людям: своим возлюбленным - Стелле и Ванессе, трогательно высказывался об «ужасных ранах, нанесенных его сердцу» смертями своих друзей - поэта Джона Гея и известного литератора Джона Арбетнота. Но в том же письме он определяет Человека не в соответствии с классической формулой как «разумное животное» (animal rationale), а как «животное, способное быть
разумным» (animal capax rationis). Такова теория мизантропии, на которой основывается его книга.
Это не мизантропия шекспировского Тимона Афинского, результат личного гнева и разочарования. Это не доктрина фанатика, а взгляд на мир вполне спокойного человека, прибегающего к иронии как самозащите.
В четвертой части романа Свифт описывает Страну гу-игнгнмов, которая населена лошадьми, обладающими разумом; рационализм, чистота, простота их общественного устройства контрастирует с жестокостью представителей племени йеху -животных в человеческом обличье. Читатели, по словам П.Н. Фёр-бенка, должны знать, что моральная система гуигнгнмов, согласно которой личные привязанности не имеют никакой ценности, а смерть, собственная или других людей, не достойна эмоций, входит в представление Свифта об идеальной цивилизации.
Однако, по мнению исследователя, представление о том, что писатель находит у гуигнгнмов идеальный контраст грешному человечеству - это очевидное и даже абсурдное заблуждение, и чем раньше читатель избавится от него, тем лучше, ибо это заблуждение затемняет роль, которую Свифт отводил гуигнгнмам в своем общем замысле. В сущности, его взгляд на гуигнгнмов П.Н. Фёр-бенк расценивает как слегка утрированный вариант взгляда, свойственного в начале XVIII в. деистам и приверженцам Природы и Разума. Повествование Свифта, по сути, свидетельствует о том, что для таких уязвимых, чувствительных смертных, как Гулливер (или мы), встреча со столь рациональными и лицемерными доктринами типа гуигнгнмов может иметь смертельные последствия.
П. Н. Фёрбенк не видит оснований считать, что ужасные йеху -это свифтовское кошмарное видение человечества, плод воображения автора, далеко зашедшего в своей болезненной мизантропии. Человечество, или «человеческая природа» в лице Гулливера изображена в романе гораздо умереннее. Мысль о том, что Гулливер может быть йеху поначалу не приходит в голову ни ему, ни гу-игнгнмам, хотя бы потому, что он носит одежду. Но его тело в обнаженном состоянии не отличается от йеху - это замечает и сам Гулливер, и гуигнгнмы.
«Хозяин» Гулливера, серый конь, хвастается тем, что у него -«чудесный» йеху с искрой разума, а Гулливер, зная о том, что его
хозяин принял его за йеху, будучи потрясен идеальностью гу-игнгнмов, их серьезным и достойным поведением, не может решиться объяснить ему, что это нелепая идея.
Именно в этом вопросе, как считает П.Н. Фёрбенк, - о Гулливере и его «связи» с йеху Дэвид Ноукс (Nokes D.) в биографии писателя «Джонатан Свифт - лицемер наизнанку» (1985) приходит к ложным выводам - и не только он. Ноукс указывает на то, что Гулливер «ни разу не употребляет слово "человек" или "человеческий"», и справедливо отмечает, что с некоторых пор Гулливер более не считает себя «частью того же вида, который представляет собою человечество». Иными словами, он смиряется с мнением своего хозяина о том, что он - йеху, т.е. не человек, а животное, и, конечно, мысль о том, что он относится к виду обезьяноподобных йеху крайне расстраивает его (это своеобразная репетиция спора с Дарвином в XIX в.). Но в конце концов он понимает, что, обладай он мужеством, он сумел бы доказать, что он не йеху, а человек, обладающий разумом и сугубо человеческими качествами. Но, признает П.Н. Фёрбенк, возможно, будь мы на его месте, мы бы оказались столь же слабыми. Так, Гулливер очутился в отчаянном положении. Все свои надежды он возлагает на вызывающих у него благоговейный трепет гуигнгнмов.
Однако они нередко ставят литературных критиков в неловкое положение, хотя преобладает мнение, что и сами гуигнгнмы, и их социальное устройство являются своего рода идеалом. По словам Дэвида Ноукса, несомненно то, что Свифт разделял многие позиции и ценности гуигнгнмов. Авторитетный Ф.Р. Ливис в книге «Общие цели» (The Common Pursuit, 1952) прямо заявляет, что гу-игнгнмы - это воплощение Разума, Истины и Природы и Свифт писал о них совершенно серьезно. Дуглас Джефферсон (Douglas Jefferson) в эссе в «Пеликановском путеводителе по английской литературе» (Pelican Guide to English Literature) поражается, насколько серьезно, по замыслу писателя, мы должны отнестись к гуигнгнмам и сомневается, не присутствует ли легкий юмористический оттенок в том, с какой обходительностью Свифт пишет об их простоте и невинности, но дальше сомнений он не идет.
На самом деле гуигнгнмы производят довольно зловещее впечатление. И не только из-за их пугающей нормативности. Они серьезно обдумывают план избавления от йеху: либо путем полно-
го их истребления, либо путем кастрации всех йеху мужского пола -тогда через поколение йеху просто вымрут. Несомненно, с подачи гуигнгнмов Гулливер чинит сапоги высушенной кожей йеху, и паруса лодки, на которой он покидает землю гуигнгнмов, сделаны из того же материала (наиболее подошла для этого кожа молодых йеху).
Любопытный инцидент раскрывает, что на уме у Гилливера (ход мысли Гулливера). Он посещает йеху, чувствуя себя в безопасности в компании одного из гуигнгнмов. Он делает все возможное, чтобы выслужиться перед гуигнгнмами и показать йеху, что он не один из них, его признают гуигнгнмы. Это неприятное зрелище. Когда его хозяин развлекается, Гулливер получает разрешение остаться в комнате и послушать разговор, и иногда гости (как он сообщает) «снисходят» до него: задают ему вопросы, хотя, конечно, он никогда не осмеливается заговорить сам, будучи бесконечно доволен своим положением «смиренного слушателя». Иногда разговор заходит о нем, и он слушает, как они не слишком любезно отзываются о человеческом роде. Поначалу, по его признанию, он не испытывал к гуигнгнмам того «естественного благоговейного трепета», который испытывают к ним йеху и другие животные, но постепенно это состояние охватывает и его, смешанное с «любовью и благодарностью» за то, что они отличают его от ему подобных. У него появляется привычка имитировать жесты гу-игнгнмов. Их манеру говорить и ходить, не испытывая чувства унижения, когда над ним смеются.
Поэтому Гулливер переживает шок, когда его хозяин сообщает ему, что они должны расстаться. У гуигнгнмов, объясняет он, сложилось впечатление, что между ним и йеху, Гулливером, возникло что-то вроде дружбы, а это нечто совершенно недостойное и неслыханное у них. Гулливер должен либо вернуться к положению слуги низшего уровня, либо вернуться в свою страну. Для Гулливера это невыносимый удар. Выслушав хозяина, он падает в обморок, потом он просто сходит с ума из-за раны, нанесенной его гордости. Гордость - это порок, который он сам считает невыносимым качеством йеху, при этом не понимая, что именно гордость гложет его самого. Он строит каноэ, покидает землю гуигнгнмов и находит пристанище на пустынном острове, с которого его забирает португальский корабль, идущий в Европу. Капитан судна, гуманный человек, относится к нему очень хорошо, однако Гулливер разгова-
ривает с ним, с трудом преодолевая отвращение к этому «йеху». «В конце концов, - говорит Гулливер, - я снизошел до того, чтобы обращаться с ним, как с животным, у которого есть доля разума».
Очевидно, что любой человек с такой манией величия, замечает П.Н. Фёрбенк, будет признан безумным. И Гулливер остается безумцем. Он называет свою жену и детей «йеху»; он испытывает ужас при мысли о воссоединении с ними; он не может выносить их запах.
И все же когда-то он был очень достойным и обычным представителем человеческого рода, но сошел с ума от мизантропии. П.Н. Фёрбенк считает роман Свифта защитой человека, а не осуждением его, предупреждением против мизантропии.
Т.Н. Красавченко
2012.02.018. УОРД Дж. ОЛИЦЕТВОРЕНИЯ: РИТОРИЧЕСКАЯ МЕТАФОРА ПОЛИТИЧЕСКОГО ТЕЛА В ПРОЗЕ ДЖОНАТАНА СВИФТА.
WARD J. Personations: The political body in Jonathan Swift's fiction // Irish university review: A journal of Irish studies. - 2011. - March. -P. 40-53. - Mode of access: http://findarticles.eom/p/articles/mi_hb162/ is_1_41/ai_n57571433/
Джеймс Уорд, профессор английской литературы Университета Ульстера, в своей статье рассматривает то, как политические метафоры Томаса Гоббса, использованные им в сочинении «Левиафан» (1651), повлияли на творчество Джонатана Свифта и отразились в его произведении «Путешествия Гулливера» (1726).
Автор этого самого знаменитого художественного произведения XVIII в. в Ирландии, создает несколько фантастических миров и населяет их удивительными существами. Однако, несмотря на изощренность воображения Свифта, художественные качества его текста традиционно подвергались сомнению. Будучи сатирическим произведением, использующим художественное повествование в практических целях, «Путешествия» всегда критиковались с точки зрения моральности этих целей и права текста считаться художественным.
Цель сатирической прозы Свифта состоит в нападках на современный ему мир и возвращении этому миру традиционного социального устройства. Свифт использует риторические метафоры
