CC BY
29
ривает с ним, с трудом преодолевая отвращение к этому «йеху». «В конце концов, - говорит Гулливер, - я снизошел до того, чтобы обращаться с ним, как с животным, у которого есть доля разума».
Очевидно, что любой человек с такой манией величия, замечает П.Н. Фёрбенк, будет признан безумным. И Гулливер остается безумцем. Он называет свою жену и детей «йеху»; он испытывает ужас при мысли о воссоединении с ними; он не может выносить их запах.
И все же когда-то он был очень достойным и обычным представителем человеческого рода, но сошел с ума от мизантропии. П.Н. Фёрбенк считает роман Свифта защитой человека, а не осуждением его, предупреждением против мизантропии.
Т.Н. Красавченко
2012.02.018. УОРД Дж. ОЛИЦЕТВОРЕНИЯ: РИТОРИЧЕСКАЯ МЕТАФОРА ПОЛИТИЧЕСКОГО ТЕЛА В ПРОЗЕ ДЖОНАТАНА СВИФТА.
WARD J. Personations: The political body in Jonathan Swift's fiction // Irish university review: A journal of Irish studies. - 2011. - March. -P. 40-53. - Mode of access: http://findarticles.eom/p/articles/mi_hb162/ is_1_41/ai_n57571433/
Джеймс Уорд, профессор английской литературы Университета Ульстера, в своей статье рассматривает то, как политические метафоры Томаса Гоббса, использованные им в сочинении «Левиафан» (1651), повлияли на творчество Джонатана Свифта и отразились в его произведении «Путешествия Гулливера» (1726).
Автор этого самого знаменитого художественного произведения XVIII в. в Ирландии, создает несколько фантастических миров и населяет их удивительными существами. Однако, несмотря на изощренность воображения Свифта, художественные качества его текста традиционно подвергались сомнению. Будучи сатирическим произведением, использующим художественное повествование в практических целях, «Путешествия» всегда критиковались с точки зрения моральности этих целей и права текста считаться художественным.
Цель сатирической прозы Свифта состоит в нападках на современный ему мир и возвращении этому миру традиционного социального устройства. Свифт использует риторические метафоры
естественного и политического тела и изучает их сходство. Один из крупнейших вкладов «Путешествий Гулливера» в ирландскую и -шире - английскую литературу заключается в идее о том, что суверенность и неприкосновенность редко гарантируют личную или политическую свободу. И, чтобы подчеркнуть эту идею, Свифт постоянно обращается к сравнению естественного и политического тел. Он изображает поврежденные и деградировавшие тела таким образом, что частные отклонения от нормы демонстрируют сбои в системе в целом. Эта провокационная параллель между бедственным положением Ирландии и пораженным болезнью человеческим телом используется Свифтом на протяжении всего его творчества.
Дж. Уорд приводит слова известного английского критика Фрэнка Кермоуда о том, что типичный сюжет реалистической прозы заключается в «бесконечно повторяющемся кризисе человеческой личности». «Путешествия Гулливера» не исключение, так как и здесь повествовательное напряжение создается за счет угроз частному и социальному телу. Тем не менее более необычно то, что за счет манипуляций с масштабом и перспективой главный герой может из объекта угрозы превращаться в ее субъект, а иногда играть две роли одновременно, например, когда правительство Лили-путии, планирующее казнь Гулливера, осознает, что его гигантское тело будет представлять большую опасность при разложении трупа. Возможность меняет статус Гулливера с политической угрозы на гигиеническую, и взаимодействие этих двух угроз является постоянным элементом сатирической стихии «Путешествий», связывающим деградировавшее политическое тело с его коррупционной идеологической стороной.
В своих нападках на поврежденную действительность Свифт критикует английскую колониальную политику. Для Свифта политический конфликт англо-ирландских отношений, стал важным коррелятом «автономного тела, бесправного тела», способного быть только «объектом издевательства и источником потребления».
В «Путешествиях Гулливера» через множество образов и фигур Свифт демонстрирует и исследует концепцию личности и государственности. Здесь, по мнению Дж. Уорда, у Свифта был единственный источник - теория политической репрезентации Томаса Гоббса, нелитературное произведение, сыгравшее важнейшую роль в формировании общих литературных теорий.
Многие авторы критических работ о «Путешествиях Гулливера», на которые опирается Дж. Уорд, отмечают антигуманистическую сторону текста и объясняют ее личностью самого автора, представленного «полусумасшедшим мизантропом». В качестве примера того, как искусно Свифт умел обесценить окружающую его реальность, приводится эпизод из четвертой части «Путешествий», в котором Гулливер счастливо живет среди гуигнгнмов и описывает свое «маленькое хозяйство» как источник полного удовлетворения. Он ест диких птиц, кроликов, хлеб, мед, сам мастерит себе одежду и мебель, но главным образом его радует изолированность от современного ему общества. «Здесь не было ни врачей, чтобы разрушить мое тело, ни юристов, чтобы разорить меня, ни доносчиков, чтобы подслушивать мои слова или подглядывать мои действия, или возводить на меня ложные обвинения за плату; здесь не было зубоскалов, пересудчиков, клеветников, карманных воров, разбойников, взломщиков, стряпчих, сводников, шуток, игроков, политиканов, остряков, ипохондриков, скучных болтунов, спорщиков, насильников, убийц, мошенников, виртуозов; не было лидеров и членов политических партий и кружков; не было пособников порока соблазнами и примером; не было тюрем, топоров, виселиц, наказания кнутом и позорным столбом; не было обманщиков-купцов и плутов-ремесленников; не было чванства, тщеславия, притворной дружбы; не было франтов, буянов, пьяниц, проституток и венерических болезней; не было сварливых, бесстыдных, расточительных жен; не было тупых, спесивых педантов; не было назойливых, требовательных, вздорных, шумливых, крикливых, пустых, самомнящих, бранчливых сквернословов-приятелей; не было негодяев, поднявшихся из грязи благодаря своим порокам, и благородных людей, брошенных в грязь за свои добродетели; не было вельмож, скрипачей, судей и учителей танцев»1 (ч. 4, гл. 10).
Несмотря на всю экстравагантность и изощренность этого перечня, в нем явственно читается нигилизм, дающий основание считать прозу Свифта скорее деструктивной, чем созидательной. Во-первых, это антиперечень людей и явлений, отсутствующих в
1 Свифт Дж. Сказка Бочки. Путешествия Гулливера. - М.: Правда, 1987. -Ч. 4., гл. 10.
окружении Гулливера. Во-вторых, этот перечень демонстрирует свойство, общее для многих перечней: расположение перечисляемых элементов в произвольном порядке, чтобы подчеркнуть их равнозначность при всей их очевидной неравноценности (у Гулливера болтуны и ремесленники приравнены к убийцам). Но даже это уравнивание обманчиво, так как некоторые личности специально выделены своим точно просчитанным расположением в списке. Например, упоминание учителей танцев в самом конце, после преступников, шуток и негодяев, довольно комично и может создать впечатление, что именно они наиболее аморальны из всего списка. Таким же символичным статусом наделены возглавляющие перечень юристы и врачи, пытающиеся разрушить Гулливера в физическом и финансовом плане. Их расположение в списке уже скорее не шутка, а подчеркивание их главенствующих ролей в формировании основных критериев, по которым личности причисляются к бюрократическому слою общества: это должны быть физические тела, способные чувствовать боль, и юридические или финансовые лица, способные понести потерю и наказание.
Остальные элементы перечня доказывают исходное утверждение - участие в жизни современного общества подразумевает либо подвергание себя, своего тела или своей собственности манипуляциям и разрушению, либо самостоятельное манипулирование окружающими. Клеветничество, разбой и обучение танцам - все это вписывается в данную концепцию. Поэтому список представляет собой не жалобы параноика, а рассмотрение ограниченного круга несущих разрушение ролей, доступных человеку в современном обществе. Главная мишень этой критики - социальная и политическая фикция автономной личности.
Свифт часто иллюстрирует политические метафоры Гоббса, которые снабжают «Путешествия Гулливера» повествовательной риторикой и сюжетными поворотами. Список Гулливера может рассматриваться как высмеивание социальных ролей и, следовательно, всей теории личности, разработанной в «Левиафане». Теория политической репрезентации Гоббса открыто опирается на фикции и утверждает личность как главенствующую фикцию, от которой зависят все социальные связи. Власть государства над частными лицами оправдана, по «Левиафану», тем, что она предоставляется государству от лица всех членов общества, отказавшихся
от права на самоуправление в его пользу. На самом же деле процесс передачи индивидуальной автономии является фикцией. Таким образом, Гоббс вводит идею фиктивного согласия, продолжив ее идеей фиктивности самой личности.
Продолжая идею Гоббса, Свифт в «Путешествиях Гулливера» идет дальше и иллюстрирует то, как подобный социальный контракт потенциально может узаконить насилие и обман. Свифт предоставляет тревожащие альтернативы и резкую критику общепринятых идей. Если читать список Гулливера как такую критику, его можно сравнить с дискуссиями, ставящими под сомнение либеральные идеи личности и индивидуального суверенитета. Будучи риторической конструкцией, перечисляющей взаимозаменяемых личностей, но также и соединяющей их в единое целое, к которому Гулливер больше не хочет принадлежать, список может рассматриваться в качестве доказательства фиктивного характера как автономности индивидуальной личности, так и современного государства. И сам Гулливер, будучи литературным персонажем, указывает на то, какую особую роль сыграло литературное повествование в популяризации и легитимизации этих моделей личности и общества.
Самые известные сатирические произведения Свифта «Сказка Бочки», «Путешествия Гулливера» и «Скромное Предложение» демонстрируют коррупцию в Церкви, политике и экономике, используя сатирические фикции. Сатирические преувеличения Свифта не безосновательны, а выверены; они, по словам Майкла Сауре-за, созданы для того, чтобы «воспитать в читателях критическую проницательность и... искусство недоверия» и в конце концов заменить присвоенные чужие и необдуманные суждения на «набор истинно глубоких суждений о языке, религии и политике». Но несмотря на всю выверенность, эти фикции порой опираются на нарушающую внешние приличия тактику шокирования и используют запоминающиеся, часто довольно неприятные, физиологичные образы.
Свифт использует фикцию, или вымысел, для достижения онтологического и повествовательного разоблачения, драматически раскрывая концепцию людей как массы и людей как вещей, трансформирующихся и вырождающихся в бессмысленный излишек. Он адаптирует и модифицирует риторическую метафору по-
литического тела так, что деградировавшие тела становятся свидетельствами вредоносных нововведений современности.
В политических высказываниях Свифт зачастую использует разделение между полезными составляющими общества и бессмысленным излишком, а его художественные произведения ярко иллюстрируют этот факт. В «Истории последних четырех лет правления королевы» (1714; опубл. в 1758) Свифт приводит пример, прямым образом отсылающий к Гоббсу и пропитанный эзоповской традицией. Направленная против акта 1711 г. о натурализации иностранных протестантов «История» говорит о негативных последствиях акта, утверждая, что «королевство обогатится благодаря этому нововведению не больше, чем масса человеческого тела увеличится благодаря наросту; он уродлив и причиняет одни хлопоты, не позволяя питательным веществам распространиться по всему телу». Список в четвертой части «Путешествий Гулливера» в гротескном виде иллюстрирует эту идею и описывает метафорический социум, состоящий исключительно из паразитирующих наростов, в то время как Гулливер в политическом мире утопии сам оказывается инородным телом, представляющим потенциальную опасность. Этот прием был предпринят Свифтом для того, чтобы продемонстрировать, что точка зрения Гулливера (или Гоббса) неразумна и не может оставаться неизменной, какой бы распространенной она ни была. Свифт населяет свои произведения не личностями, а олицетворениями, именно для того, чтобы подчеркнуть фиктивную и губительную природу подобной точки зрения.
М.А. Гуревич
2012.02.019. О'ШОНЕССИ Д. УИЛЬЯМ ГОДВИН И ТЕАТР. O'SHAUGHNESSY D. William Godwin and the theatre. - L.: Pickering and Chatto, 2011. - 211 p.
Уильяма Годвина (1756-1836) знают как философа и романиста, в частности, как автора романа «Вещи как они есть, или Приключения Калеба Уильямса» (1794), но мало кому известно, что он был драматургом, автором четырех трагедий: «Святой Дунстан» (St Dunstan, 1790), «Антонио» (Antonio, 1800), «Аббас, король Персии (Abbas, King of Persia, 1801) и «Фолкнер» (Faulkener, 1807), в которых воплотил свои идеи о церкви и государстве, о правах женщин.
