CC BY
82
прозопопеи в каждом социальном акте, что закрывает возможность отношения личности к истинным условиям своей социальной и гендерной идентификации.
С. В. Панов, С.Н. Ивашкин
2011.04.004-007. ФИЛОСОФИЯ ПОСТПОЗИТИВИЗМА. (Сводный реферат).
2011.04.004. MORING I. Detecting the fictional problem solvers in time and space: metaphors guiding qualitative analysis and interpretation // Qualitative inquiry. - Illinois, 2001. - Vol. 7, N 3. - P. 346369.
2011.04.005. DENZIN N.K. Moments, mixed methods, and paradigm dialogs // Qualitative inquiry. - Illinois, 2010. - Vol. 16, N 6. - P. 419427.
2011.04.006. SCHEURICH J.J. The masks of validity: a deconstructive investigation // International journal of qualitative studies in education. -L., 1996. - Vol. 9, N 1. - P. 49-60.
2011.04.007. RYTOVUORI-APUNEN H. Forget «post-positivist» IR: The legacy of IR theory as the locus for a pragmatist turn // Cooperation and conflict. - Aarhus, 2005. - Vol. 40, N 2. - P. 147-177.
И. Моринг (004) отмечает, что за последние два десятилетия в области социальных наук произошла «методологическая революция». Представители социальных наук так же, как и ученые-гуманитарии, объединились на почве качественных, интерпрета-тивных методов исследования. В настоящее время акцент делается не столько на поиске причин и следствий, сколько на задачах объяснения и понимания социальных явлений. Нарративная форма изложения стала доминирующей в таких областях, как культурология, этнография и др. Однако спор между «научным» и «журналистским» идеалами дискурса продолжается.
Так называемые качественные методы исследования тесно связаны с категорией парадигмы. Под парадигмой понимают систему базисных убеждений, или мировоззрение, которой руководствуется ученый не только в выборе методов исследования, но и в процессе принятия онтологических и эпистемологических убеждений. Последователи одной и той же парадигмы пользуются единым языком и стилем научного изложения, они разделяют одни и те же
способы, модели, метафоры и аналогии, которые служат компонентами неявного знания в процессе научной деятельности. В рамках качественных методов исследования важную роль играет метафора. С помощью метафоры выражается различие в приверженности к той или иной парадигме. Метафоры используются, например, представителями постмодернизма в целях критики позиций сторонников постпозитивистской парадигмы. Если позитивисты пытаются верифицировать научные гипотезы, то представители постпозитивизма (К. Поппер) стремятся подвергнуть их фальсификации. Сторонники позитивизма, постпозтитивизма и постмодернизма придерживаются различных парадигм в оценке научных теорий. Следуя парадигме постмодернизма, приходится отвергнуть идею научного исследования как рациональной деятельности, а понятие общества - как коллектив субъектов.
Согласно Морингу, «метафора выступает важнейшим способом исследования в области социальных наук» (004, с. 348). Суть метафоры заключается в понимании одного предмета с помощью другого. Посредством метафоры представляется непознанное, распространяя на него свойства уже известного объекта. В основе метафоры лежит сравнение. Представители социальных наук используют метафору на любом уровне исследования. Они опираются на положение о том, что знание и понимание метафористичны. Согласно когнитивной теории метафоры метафора служит руководством познания, способом объяснения человеческого опыта. Основные социальные абстракции метафористически воплощаются в языке, относя субъекта к таким понятиям и категориям, как деньги, классовая структура, историческое время, пространство и т.п. С помощью метафоры непознанное встраивается в новую парадигму, на основе которой извлекается новое значение. Этот процесс оказывает существенное влияние на интерпретацию фактов. Метафорам присущи философские и аксиологические ценности, столь устоявшиеся, что они выступают под маской нейтральности.
В качестве метафоры И. Моринг использует образ исследователя-детектива и призывает читателя принять участие в активной имплицитной дешифровке этой метафоры. В результате решения этой задачи обнаруживаются черты, которые можно распространить не только на работу детектива, но которые имеют непосредственное отношение к процессу научного исследования. Если взять в
качестве примера образ Шерлока Холмса, созданный А. Конан Дойлем, то в данном случае научные идеалы, характерные для Англии Х1Х в., экстраполируются на современные качественные методы исследования. Методологию качественных социальных исследований можно рассматривать как детективную историю, а ученого - как следователя-детектива. Исследователь-детектив применяет специальные методы и стратегии и использует материальные свойства предметов в качестве ключа к разрешению поставленной задачи. И детектив, и социальные исследования включают в себя такие ценности, как истина или правдоподобие. Так же, как научный текст является творением автора и существующей парадигмы, в рамках которой этот автор работает, так и детектив представляет собой синтез авторской позиции и существующих в данную эпоху идеалов конкретного жанра.
Любая социальная история имеет идеологический аспект. Детективная история не является дискурсом, включающим в себя утверждения об истине. Журналистский дискурс традиционно выступал в качестве своего рода «дневника сообщества», и критерии объективности этого дискурса вытекали из соответствующей профессиональной практики. Этот дискурс, как правило, не открывал картины широкого масштаба, отношения между микро и макро, локальным и глобальным. Нельзя оценить роль метафоры в рамках научного дискурса, не исследовав предварительно идеологию, призванную обосновать привилегированное положение этого дискурса по сравнению с другими.
Детективная и социологическая литература как часть западной культуры имеют нечто общее. Они берут начало в Х1Х в., когда европейские страны и США переживали эпоху индустриализации. Появление как детектива, так и социологического исследования можно рассматривать как ответ на потребность в научном знании. На протяжении последних двух веков никакой литературный жанр не завоевал столь широкую популярность, как детектив. И это обстоятельство подтверждает то, что популярная культура навязывает ценности доминирующей идеологии. Элементы художественной литературы органически связаны с такими чертами модерна, как получение знания, риск, доверие, которые возникают в процессе повседневного сотрудничества людей.
В большинстве историй о Шерлоке Холмсе идеологическая конструкция детектива достаточно проста. Как правило, эти истории завершаются счастливо. Преступники почти всегда оказываются пойманными, справедливость торжествует. Само преступление не приносит каких-либо дивидендов. Общепринятые социальные ценности одерживают верх. Несмотря на преступления, насилие и убийства, детектив оказывается литературой, способствующей социальной интеграции. Книги Конан Дойля являются зеркальным отражением патриархального английского общества: роль женщин ограничивается эстетическим аспектом, доминирует образ мужчины.
Логику детективного исследования Конан Дойль называет «дедуктивной наукой». Эта логика тесно связана с позитивистским методом и развитием естественных наук. Выходу в свет историй о Шерлоке Холмсе предшествовали работа О. Конта «Курс по философии позитивизма» (1830-1842) и «Система логики» (1843) Дж.С. Милля. Все эти работы свидетельствуют о характерной для эпохи модерна вере в возможности науки. Согласно Конту, история человеческой мысли включает в себя три стадии: теологическую, метафизическую и позитивную. Он выражал уверенность в том, что в ближайшем будущем социальные науки ожидают те же трансформации. В книгах Конан Дойля существует внешний мир, и этот мир обусловливает единственный правильный взгляд на вещи независимо от условий познания. В результате исследования - в принципе - может быть познано истинное положение вещей. В основе этой парадигмы лежит редукционизм и детерминизм. Для позитивизма характерна кумулятивистская модель построения теорий: новое знание является результатом накопления предшествующего. Дедуктивный метод Холмса - это исследование-подтверждение. Каждое событие здесь предстает ожидаемым. Принятый метод подкрепляется примерами его полезности и не требует изменений. Согласно Попперу, Холмс готов проверить теорию, выводя из нее гипотезы, которые в принципе могут вступить в противоречие с данными реального мира. Дедуктивная логика Холмса основана на очевидности, вытекающей из опыта и наблюдения. Цель дедуктивного исследования - объяснение, которое позволяло бы предсказывать и контролировать явления. Подобная цель являлась идеалом науки конца Х1Х в. Результатом дедукции выступает знание, которое включает в себя нефальсифицируемые гипотезы - правдопо-
добные факты или законы. Это знание является ключом к разрешению загадки.
В области развития социальных наук первую половину ХХ в. (1900-1950) связывают с позитивистской парадигмой. В центре этой парадигмы стоит вопрос о том, что является предметом процесса познания. 1950-1990 гг. - это постпозитивистский период в методологии. И, наконец, с 1990 г. берет начало эпоха постмодерна, в рамках которой подвергаются сомнению все предшествующие парадигмы.
Если представители позитивизма, а отчасти и постпозитивизма, придерживаются критерия объективности знания и пытаются преодолеть релятивизм, то сторонники постмодернизма решительно отвергают этот критерий и разделяют релятивистскую позицию. Согласно постмодернистам, реальность - это лингвистическое соглашение, знание и смысл могут быть лишь относительными. Ценности, чувства и эмоции - это часть интеллектуальных продуктов человека. Моральный выбор невозможен: нельзя выбрать между биполярными противоположностями (добром и злом, истиной и ложью). В повседневном мире события просто происходят. Методы постмодернистов применимы к широкому кругу явлений, в фокусе внимания здесь оказываются «пограничная» ситуация, уникальность, загадочность, неповторимость. Если представитель постпозитивизма П. Фейерабенд сформулировал методологический лозунг «Все дозволено», то для постмодеринистов любые методы могут оказаться подходящими.
В своих книгах Конан Дойл поставил вопрос о различии между рациональным и эмоциональным. Для социальных наук важным моментом выступает кантовское разделение научного (критического) и практического разума. Мир природы, познаваемый учеными, - это мир строгого детерминизма, в то время как мир моральной свободы (т.е. социального исследования) обусловлен автономными принципами, которые человек предписывает самому себе. Шерлок Холмс руководствуется в своей работе принципами науки, в основе которых лежит детерминизм человеческого поведения. Он отвергает все то, что выходит за рамки рационального мышления. Эмоции и ценности выступают в данном контексте лишь отвлекающими факторами. В то же время сторонники постпозитивистской парадигмы отводят этим факторам важную роль:
они оказывают влияние на результаты научного исследования. Исключение ценностей препятствует пониманию природы научного поиска. Практический разум, или прикладная социальная наука, тесно связан с использованием моральных суждений в контексте человеческих поступков. Неслучайно то обстоятельство, что социальные науки тесно связаны с областью этики и политики.
Как постпозитивисты, так и постмодернисты подчеркивают, что ученый-наблюдатель выступает составной частью научного исследования. Встает вопрос о том, в какой степени рефлексивность ученого является сознательной или интенциональной. Согласно представителю постпозитивизма Т. Куну, ученый-практик не в силах прояснить парадигматические предпосылки свей деятельности так же, как он не имеет времени на то, чтобы оценить свою работу с точки зрения философии. Иногда подобная задача не столь и важна.
«Постпозитивизм является естественным наследником позитивизма» (004, с. 365). С точки зрения как онтологии, так и эпистемологии, и та, и другая парадигма имеют немало общего. Сторонники как той, так и другой парадигмы разделяют понятие причинности, лежащей в основе современной науки. Однако, если методы позитивистов отличаются от методов постпозитивистов, то с точки зрения постмодернистов само наличие какого-либо метода оказывается под вопросом. Представитель постмодернизма способен лишь «плавать на поверхности», когда события разворачиваются вокруг него. Как позитивисты, так и постпозитивисты стремятся выдвинуть те или иные критерии в пользу обоснованности научной теории, в то время как представители постмодернизма оставляют этот вопрос на суд читателю. Позитивисты и постпозитивисты пытаются реконструировать деятельность ученого, а постмодернисты заняты деконструкцией науки. Вместе с тем при всем своем различии указанные подходы представляют западную культуру научного дискурса. «Выступая против социальной амнезии медиа-управляемого социума, критически мыслящие ученые... учитывают возможности, которые предлагают как постмодернисты, так и постпозитивисты» (с. 366). Возможно, будет предложен четвертый способ разрешения проблем, назревших в области методологии науки.
Н. Дензин (005) указывает, что сторонники позиции «войны парадигм» отстаивают принципиальную несовместимость количественных и качественных подходов в области социальных наук и теории образования. Вместе с тем последователи принципа муль-типлинарности (принцип «треугольника») методологических подходов выступают за сочетание различных методов в рамках единого исследования и отвергают тезис о несовместимости парадигм. Согласно принципу «треугольника», количественные и качественные методы могут использоваться, дополняя друг друга. Подобное использование «открывает новое пространство для поиска и новые дискурсы, новые возможности для сотрудничества людей... новые горизонты для диалога между представителями различных парадигм» (005, c. 420).
Принцип мультиплинарности подходов был впервые предложен представителями постпозитивистской философии, которые применяли как количественные, так и качественные методы в своих исследованиях. Они использовали этот принцип в таких областях, как этнография, биографические исследования, конкретные исторические исследования (case studies) и др. Применение этого принципа подразумевает обращение к особому языку, включающему в себя такие термины, как «данные», «собрание данных», «отбор стратегий», «классификация типологий», «стадия интеграции подходов», «экспериментальные манипуляции», «причины и следствия», «проверка гипотез», «процедура анализа данных», «присвоение кодового числа», «создание вариаций», «инструментальная конструкция», «противоречивые данные», «статистика», «предсказание» и т.п. С точки зрения принципа мультиплинарно-сти ученый может использовать любой метод, поскольку метод -это лишь инструмент исследования, а не форма человеческого опыта. Принцип мультиплинарности - это принцип открытого мышления, необходимость пересмотра традиционных понятий, от истины до объективности, от реформы до практики. Однако язык постпозитивизма оставляет мало места для таких проблем, как социальная справедливость или политическая надежда.
Парадигмы - это нечто большее, чем общепринятые онтологические, эпистемологические, методологические и этические понятия. Парадигмы - это результат напряжения и конфликта, человеческие конструкции. Они обусловливают изменение научного
мировоззрения. В результате «войны парадигм» в 1980-е годы пошатнулись позиции сторонников количественных методов исследования в области социальных наук и теории образования. Вследствие этих войн возникли следующие методологические проблемы и выдвигались следующие точки зрения. 1. Количественные и качественные методы исследования принципиально несовместимы (парадигма несовместимости). 2. Эти парадигмы нельзя сочетать друг с другом (тезис несоизмеримости). 3. Любое исследование ценностно или теоретически «нагружено» (антипозитивистский тезис). Противоборствующие стороны можно условно разделить на лагерь постпозитивистов, отстаивающих качественные методы исследования, и лагерь конструктивистов, отстаивающих приоритет количественных методов. В итоге этих споров к середине 1980-х годов качественные методы исследования стали широко использоваться и получили большое число сторонников.
В более широком обозрении можно выделить следующие примеры «войн парадигм»: 1. война постпозитивистов против представителей позитивизма (1970-1990); 2. война между постпозитивистами, конструктивистами (прагматистами) и сторонниками «критической теории парадигм» (1990-2005); 3. война между последователями методологи «очевидности» и защитниками позиции смешанных методов (с 2005 г. по настоящее время). Сторонники каждой точки зрения подвергали пересмотру категорию парадигмы. Каждая «война» изменяла соотношение понятий методологии, эпистемологии и этики. Диалектически споры о парадигмах способствовали развитию методологии, с одной стороны, и методологический дискурс способствовал уточнению категории парадигмы -с другой. Между этими полюсами существовала область политики и морали.
В 1990-е годы сторонники прагматистской точки зрения подчеркивали, что количественные и качественные методы исследования вполне совместимы и ученые могут использовать как те, так и другие в своих эмпирических исследованиях. Вместе с тем последователи радикальной позиции выдвигали принцип пролиферации, согласно которому в науке необходим рост числа различных гипотез всех возможных оттенков, ниспровержение доминирующей парадигмы, отрицание норм объективности. Согласно их точке зрения представители каждой парадигмы обладают своими критериями
оценки гипотез. Сторонники радикализма не были столь наивны, чтобы утверждать, что увеличение числа конкурирующих теорий и методов неизбежно приводит к истине или более полной картине мира.
«Война парадигм» 1970-1980-х годов протекала на фоне борьбы за права человека. Эта борьба была во многом обусловлена войной во Вьетнаме. Для этого времени характерны урбанистическая этнография, критические теории, антивоенное движение, феминизм, культурологические исследования. Качественные методы исследования вполне вписались в этот историко-культурный контекст. В то же время постпозитивистские исследования показали, что не существует твердых критериев, которые бы регулировали производство знания и позволяли обосновать научные результаты. Все это позволяет сравнивать научные исследования с деятельностью на свободном рынке рекламных агентов, главная цель которых - обеспечить контроль над поведением потребителей. То же самое нередко имеет место и в области политики, когда помощники глав государств фабрикуют «факты», направленные на эскалацию военных действий. Исследование всегда остается моральным, политическим, ценностно-нагруженным предприятием. «И лишь политика надежды и идеалы справедливости ведут людей вперед... Необходимо такое моральное и научное сообщество, которое бы отстаивало принцип разнообразия парадигм. Как и путешественники, ученые нуждаются в исследовательских программах, которые бы в рамках качественных методов включали в себя идеи социальной справедливости и прав человека» (005, с. 425).
Дж. Шэрич (006) представляет постмодернистский взгляд на современную эпистемологию. Согласно его позиции, позитивистский и постпозитивистский подходы к проблеме обоснованности знания, несмотря на все их внешние различия, имеют единую основу. В рамках позитивизма обоснованность выступает одним из необходимых критериев истины: нет обоснованности, нет и истины. Представители этого направления стремились к поиску свободной от ценностных установок, объективной истины. Эта истина может быть достигнута лишь при условии правильного использования соответствующих методов. Одним из критериев обоснованности знания являлась степень соответствия действительности. Следст-
вием обоснованности выступало доверие к теории или гипотезе: если результаты исследования обоснованны, им можно доверять.
Обоснованность становится линией бифуркации на двухсторонней карте. На одной стороне этой карты присутствуют результаты исследования, прошедшие проверку на обоснованность; с другой стороны - положения, не выдержавшие такую проверку. Наряду с последними расположены те аспекты «реальности», которые еще не подверглись исследованию. Иными словами, обоснованность - это линия, разделяющая принятые результаты исследования от не принятых научным сообществом.
Вопреки имеющимся разногласиям с позитивистами, представители постпозитивизма также использовали понятие обоснованности гипотез. Они лишь переводили этот термин на язык постпозитивизма точно так же, как эмигранты сохраняют культурные нормы своей родины в условиях нового места жительства. В результате старые традиции сливаются с новыми. Это обстоятельство обусловлено тем, что сторонники постпозитивизма изначально проводили свои исследования в рамках позитивистских установок, используя традиционные критерии истинности. Во второй половине ХХ в. постпозитивисты трансформировали представление об обоснованности знания. Согласно этим представлениям обоснованность - это исторически обусловленная социальная конструкция, принятая научным сообществом. Именно научное сообщество призвано решать, что те или иные результаты исследования заслуживают или не заслуживают доверия. Иными словами, обоснованность, с точки зрения постпозитивистов, не является некой внеис-торичной истиной, ее критерии могут изменяться со временем. Вместе с тем постопзитивисты не отвергают традиционную идею о наличии некой пограничной линии, о том, что одни результаты исследования могут приниматься научным сообществом с точки зрения их правдоподобия, а другие нет. Иными словами, несмотря на наличие расхождений в дискуссиях с позитивистами по проблеме обоснованности знания представители постпозитивизма сохранили, используя выражение М. Фуко, определенную «регулярность». Эта регулярность проявляется в том, что обоснованность выражает собой разделение знания на то, что считается принятым сообществом, и то, которое может быть отвергнуто.
Обоснованность есть не что иное, как общепринятая практика разделения «хороших» исследований и «плохих» исследований. Это разделение во многом обусловлено теми или иными эпистемологическими и историческими предпосылками. Однако на практике с помощью критериев обоснованности нередко исключаются те идеи, в которых подвергаются критике положения, общепринятые для данной парадигмы. Иными словами, границы обоснованности -это своего рода результат идеологического «выравнивания» идей. Любая традиционная эпистемологическая карта отделяет «свою» территорию от «чужой». С помощью обоснованного объяснения исключается возможность другого. Это бинарное деление характерно для многих эпистемологических конструкций, поскольку оно отражает отношение власти в рамках западной культуры.
В основе западной познавательной парадигмы лежит то или иное исследование. Цель исследования - изучить мир («другое»), упорядочить этот мир с помощью теории (реорганизовать «другое» в «свое») и представить текст, знаменующий собой победу «своего» над «другим». С помощью критерия обоснованности субъект способен определить, можно ли «другое» перевести в «свое» на основе определенных эпистемологических правил. Мир - это сырое, неопределенное «другое», выраженное как в первичном опыте, так и в результатах исследований, не принятых сообществом. На основе этих сырых данных должна быть «приготовлена» обоснованная теория в осмысленной и общепринятой форме. В иной форме знание не признается как таковое. Эта основанная на исследовании теоретизация знания превращает «другое» в «свое». Благодаря обоснованной теории субъект может предсказывать и контролировать «другое». Иными словами, основанная на исследовании теория предстает в качестве атрибута власти. Благодаря процессу теоретизации неоформленное «другое» оказывается подвластным правителю. Отношения власти предусматривают, что правитель контролирует и преобразует то, над чем он властвует. Это преобразование превращает «другое» в «свое» для правителя. В рамках этих отношений одна сторона («свое») сохраняет свои границы, в то время как другая сторона («другое») теряет себя, растворяясь в «своем». Однако правитель никогда не удовлетворяется достигнутым результатом: он непрерывно стремится расширить область теоретически освоенного материала. Используя слова
Ф. Ницше, познавательный проект западной (евро-американской) культуры - это «воля к власти». Стремление к знанию оказывается тождественным стремлению к завоеванию: познание превращается в поглощение «другого». Согласно М. Фуко, на основе исторического анализа можно прийти к выводу о том, что все познание основывается на несправедливости, а инстинкт знания несет с собой зло. Различные трактовки обоснованности, как позитивистские, так и постпозитивистские, - это часть цивилизационного, или «имперского», проекта. Этот проект включает в себя как дуализм «своего» и «другого», так и подавление одного другим.
Дж. Шэрич призывает к поиску новых моделей обоснованности знания, которые бы преодолевали указанный выше дуализм и были бы свободны от влияния той или иной конкретной парадигмы. Эти модели призваны демонстрировать такие свойства, как полифония, множественность, различия, равноправная роль другой стороны. «Обоснованность» и «истина» должны стать в рамках этих моделей «перспективными, меняющимися и сложными» (006, с. 56). Они не должны обладать лишь одним качеством - мандатом на завоевание. Противоречия в процессе познания должны решаться с помощью диалога и взаимодействия между познающим и познаваемым, где различные голоса сольются в единое целое. Идеал обоснованности необходимо освободить от дуализма, в рамках которого одна сторона «лучше», чем другая. В связи с этим Дж. Шэрич обращается к бахтинскому карнавальному диалогу, «шумному и полифоничному, живому и открытому к обсуждению обоснованности как естественной, неконтролируемой игре различий» (006, с. 58).
Э. Ритовуори-Эпенен (007) подчеркивает влияние постпозитивизма на социально-политические исследования. В этой области также имеет место описанная Т. Куном ситуация несоизмеримых «парадигм». Однако несоизмеримость нельзя рассматривать как существование полностью взаимоисключающих друг друга понятий. В центре эпистемологии стоит вопрос о том, каким образом знание возникает на основе предшествующего знания и опыта. На этот вопрос представители позитивизма и постпозитивизма отвечали по-разному.
Постпозитивизм возник как своего рода реакция на «неореализм» сторонников позитивизма. Представители позитивизма от-
стаивали первичность эмпирического знания. Они выдвигали объективистские теории познания, в основе которых лежала корреспондентская теория истины, принципы верификации и фальсификации, подход к науке, свободный от ценностных установок. Вплоть до середины ХХ в. социально-политические исследования испытывали влияние позитивизма. Однако ученые, работающие в области социально-политических наук, не могли разделять атомизм, характерный для представителей позитивизма. Социально-политическая теория - это целостная система, не сводимая к «протокольным» (эмпирическим) предложениям. Утверждения о том, что в науке существуют «факты», независимые от контекста и говорящие «сами за себя», в современной социально-политической науке считаются архаичными.
Постпозитивизм - это движение, направленное против фундаментализма. Под фундаментализмом в данном случае понимается убеждение в том, что в основе теории лежат некие «кирпичики» опыта. Сторонники постпозитивизма подчеркивали, что в основе законов природы лежат метафизические предпосылки, которые не поддаются проверке с помощью позитивистских методов. Представитель постпозитивизма С. Тулмин выдвинул идею о том, что в центре любого познания лежит теория. Эта идея берет свое начало в учении Р. Декарта, согласно которому конечные универсальные основания познания заключаются в свойствах человеческого разума. Эти основания не зависят от того или иного контекста. Вместе с тем некоторые критики постпозитивизма указывают на то обстоятельство, что представители этого направления обсуждают не столько реальные теории, сколько «образы» этих теорий. Для представителей социально-политических исследований как позитивизм, так и постпозитивизм - это не столько методология, сколько «критическая теория», «лишенная саморефлексии и критической интерпретации» (007, с. 152). Как то, так и другое направление не свободно от предвзятого понимания процесса познания. Для представителей постпозитивизма характерно скорее стремление к синтезу, чем к дифференциальному анализу. Постпозитивисты нередко используют метафоры в качестве средства исследования. Метафора обретает буквальное значение, когда используется в целях описания процесса познания. Как позитивизм, так и постпозитивизм ограничивают понимание исторических традиций и отри-
цают критическую функцию метафоры в рамках определенного дискурсивного контекста.
В рамках социально-политических исследований постпозитивизм сочетается с прагматизмом. С точки зрения прагматизма эти исследования выступают в качестве системы обоснованных убеждений, с помощью которых предметы окружающего мира обретают смысл и которые помогают человеку решать стоящие перед ним проблемы. Источником обоснованности могут выступать как согласие, так и обычай. Прагматистский подход позволяет преодолеть постмодернистское отвержение «железной клетки разума». Согласно представителям прагматизма, эпистемология тесно связана с вопросом, на каком основании субъект принимает или отвергает те или иные убеждения. Разум - это лишь одна из человеческих способностей, и эта способность не исключает экзистенциальное измерение реальности. Стремление к определенности возникает на основе глубокого ощущения неопределенности.
Сторонники герменевтики указывали на открытость опыта, понимания и языка: в научных спорах имеют место не только разногласия, но сходство позиций. Если обратиться к идее У. Эко о знании как энциклопедической сети, то социально-политические исследования представляются в качестве дискурсивной системы, в рамках которой глобальные связи сочетаются с локальными. Подобная точка зрения помогает преодолеть противоречия между «объективизмом» (позитивизмом) и «релятивизмом» (постпозитивизмом).
О.В. Летов
