CC BY
25
модель основана на той предпосылке, что финансовый кризис ведет к дефициту ликвидности в развитых странах, тем самым тормозится выпуск в реальном секторе, а это вызывает сокращение доходов населения и сжатие потребительского спроса. Кроме того, нехватка ликвидности ограничивает масштабы международных потоков капитала, и это сказывается на показателях ПИИ в Китае.
Результаты расчетов показывают, что изменения в динамике денежного предложения в США отражаются на китайском экспорте с задержкой в 1,5 года; соответственно, с таким же лагом будет сказываться на нем и эффект антикризисного монетарного стимулирования экономики в США. Воздействие же колебаний уровня потребительских доходов в США на китайский экспорт сказывается уже в краткосрочной перспективе. Влияние колебаний кредитной эмиссии и потребительских расходов в зоне евро на китайский экспорт однотипно: оно сначала слабо, а затем постепенно усиливается. Воздействие колебаний притока ПИИ на китайский экспорт весьма существенно, оно усиливается со временем, очевидным оно становится через девять месяцев после того, как происходят существенные изменения в объемах привлеченных ПИИ (029, с. 17).
Итак, сокращение ВВП в США и зоне евро оказывает на китайский экспорт долговременное угнетающее воздействие, заметным оно становится с интервалом в полгода. Повышение относительных цен в США и ЕС стимулирует китайский экспорт, и эффект этого воздействия чувствуется в течение одного года. При этом влияние изменений динамики ВВП в развитых странах на китайский экспорт более существенно, чем влияние колебаний относительных цен (029, с. 17-18).
П.М. Мозиас
2011.03.030-031. ЭКОНОМИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ И МЕЖДУНАРОДНОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО В ВОСТОЧНОЙ АЗИИ.
2011.03.030. ЛИНЬ ИФУ, ЖЭНЬ ЖОЭНЬ. Еще раз о дискуссии по поводу восточноазиатской модели экономического роста.
ЛИНЬ ИФУ, ЖЭНЬ ЖОЭНЬ. Дун'я цзинцзи цзэнчжан моши сянгу-ань чжэнлунь дэ цзай таньтао // Цзинцзи яньцзю. - Пекин, 2007. -№ 8. - С. 4-12. - Кит. яз.
2011.03.031. ЦЮАНЬ И, ГАО ЦЗЮНЬСИН. Влияние экономической интеграции в Восточной Азии на торговлю и инвестиции.
ЦЮАНЬ И, ГАО ЦЗЮНЬСИН. Дун'я цзинцзи итихуа дэ маои юй тоуцзы сяоин // Гоцзи маои вэньти. - Пекин, 2009. - № 6. - С. 6470. - Кит. яз.
За последние полвека Восточная Азия стала самым быстро-развивающимся регионом мира, постоянно возрастает ее удельный вес в глобальном ВВП, в общемировых объемах торговли и инвестиций. Дополнительное ускорение этим процессам придал экономический подъем в Китае, он стимулировал и резкое усиление взаимозависимости стран и территорий региона. Однако и по поводу причин столь стремительного развития, и о самой возможности объединить столь разные экономики, как экономики Китая и новых индустриальных стран (НИС), в рамках «восточноазиатской модели» между специалистами не наблюдается даже подобия консенсуса.
Линь Ифу (директор Центра исследований китайской экономики Пекинского университета1) и Жэнь Жоэнь (профессор факультета экономики и менеджмента Пекинского аэрокосмического университета) (030) отмечают, что в последние годы при обсуждении механизмов экономического роста в Восточной Азии все большее внимание уделяется оценкам совокупной факторной производительности (СФП) экономик этого региона2.
В середине 1990-х годов известный американский экономист П. Крагман, опиравшийся на разработки ряда других специалистов3 по проблематике роста в экономиках «четырех маленьких драконов»4, сделал вывод о том, что экономическая динамика в странах Восточной Азии полностью определялась увеличением вклада используемых факторов производства, прироста СФП при этом не происходило. Иначе говоря, экономический рост в регионе не за-
1 С 2008 г. Линь Ифу является также вице-президентом и старшим экономистом Всемирного банка. - Прим. реф.
2 Совокупная факторная производительность - показатель технологического уровня производства, измеряемый как разность между приростом выпуска и приростом затрат использованных факторов производства (капитала, труда и т.д.). -Прим. реф.
Kim Jong II, Lau L. The Sources of economic growth of the East Asian newly industrialized countries // J. of Japanese and intern. economies. - 1994. - N 3. - P. 235271; Young A. Lessons from the East Asian NICs: A contrarian view // European econ. review. - 1994. - N 38. - P. 964-973. - Здесь и далее приведено по реф. источнику.
4 Южная Корея, Тайвань, Сингапур, Гонконг. - Прим. реф.
ключал в себе составляющей, связанной с научно-техническим прогрессом (НТП). Никакого «восточноазиатского чуда» на деле не существует. Экономический рост в регионе не может быть устой-
чивым1.
Разразившийся в 1997 г. азиатский финансовый кризис, казалось бы, подтвердил точку зрения Крагмана, и она стала весьма популярной в прессе всего мира. Многие китайские специалисты тоже испытывают на себе влияние этой концепции, когда они оценивают перспективы поддержания устойчивого экономического роста в КНР. Стала почти общепринятой позиция, согласно которой Китаю для продолжения поступательного развития необходимо отойти от опоры на увеличение затрат экономических ресурсов и перейти к модели роста, основанной на повышении вклада СФП.
Дискуссия о восточноазиатской модели, констатируют Линь Ифу и Жэнь Жоэнь, продолжается уже много лет. Истоки концепции Крагмана можно усмотреть еще в опубликованном в 1993 г. знаменитом докладе Всемирного банка «Восточноазиатское чудо: экономический рост и государственная политика»2. Авторами той работы были выделены следующие причины, сделавшие возможными быстрый экономический рост в регионе: 1) поддержание макроэкономической стабильности, в том числе низкой инфляции, что способствовало активным инвестиционным процессам; сдержанная фискальная политика и при этом сбалансированное распределение плодов экономического роста между отдельными социальными группами; поддержание валютных курсов на уровнях, способствовавших конкурентоспособности национального экспорта; постепенная либерализация и развитие финансовой системы, что способствовало увеличению внутренних сбережений, рационализации распределения ресурсов, интеграции национальных финансовых рынков с мировыми; минимизация ценовых искажений; усилия по распространению начального образования, формирование диверсифицированной структуры совокупной рабочей силы; 2) осуществление долгосрочной политики экономического роста и развития, увязка роста ВВП и увеличения занятости; конструктив-
1 Krugman P. The Myth of Asia's miracle // Foreign affairs. - 1994. - N 6. -
P. 62-78.
2
World Bank. The East Asian miracle: Economic growth and public policy. -N.Y.: Oxford univ. press, 1993.
ное взаимодействие государства и бизнеса и при этом стимулирование правительством конкуренции, соревновательности в бизнес-среде; 3) специальные усилия правительства по стимулированию индустриализации и наращиванию экспорта товаров обрабатывающей промышленности (тем самым достигалась сбалансированность развития экономики, создавались условия для поддержания валютного курса на рациональном уровне); стимулы для привлечения иностранных технологий и повышения международной конкурентоспособности экономики; селективная поддержка импортза-мещающих и экспортно ориентированных отраслей (правительства субсидировали соответствующие компании, с тем чтобы те могли минимизировать издержки привлечения финансовых ресурсов); 4) правительства исчерпывающим образом формулировали условия поддержки государством тех или иных производств; эти условия были гибкими, в случае недостижения предусмотренных результатов поддержка сворачивалась.
Все эти факторы могут объяснить развитие на основе уже имеющихся или заимствованных извне технологий, но не их качественного совершенствования. Еще до Крагмана профессор Йель-ского университета Т. Шринивасан высказывал мысли о том, что экономический рост в азиатских НИС не основывался на приросте СФП, не содержал в себе технологической составляющей, на 80% он объяснялся простым увеличением инвестиций физического капитала. Но в концентрированном виде эта концепция была изложена в 1994 г. именно Крагманом. Он утверждал, что в США экономический рост базировался прежде всего на увеличении СФП; в бывшем СССР он основывался на увеличении инвестиций и потому он не мог быть устойчивым, что и подтвердил крах советской экономики; в Восточной Азии речь тоже идет о простом наращивании инвестиций, а потому экономики региона - это «бумажные тигры».
Ряд специалистов выступил с критикой позиции Крагмана. Профессор Колумбийского университета Дж. Бхагвати в презентации, сделанной в 1996 г. в Корнелльском университете, обосновал следующие тезисы:
- экономическое чудо Восточной Азии действительно имеет место, главное его проявление - это быстрый рост частных инвестиций, какого никогда не наблюдалось в экономической истории;
- главная причина такой экономической динамики - это стратегия развития на основе экспортной ориентации, использовавшаяся правительствами в Восточной Азии;
- быстрый рост экспорта обеспечил валютные возможности для роста импорта, в том числе ввоза технологичного капитального оборудования, в связи с этим быстрый рост инвестиций заключал в себе быстро увеличивавшуюся составляющую, связанную с НТП;
- в связи с широким распространением грамотности и сравнительно высоким образовательным уровнем населения эффект от использования инвестиционных товаров новых поколений значительно превосходил издержки, связанные с их импортированием, это дополнительно максимизировало технологическую составляющую импорта;
- привлечение прямых иностранных инвестиций (ПИИ) также способствовало повышению технологического уровня производства, и условия для этого были созданы политикой экспортной ориентации; для сравнения: политика импортзамещения не создает стимулов ни для привлечения нужных объемов ПИИ, ни для их эффективного использования;
- промышленная политика не играла существенной роли в экономическом росте Восточной Азии, ее влияние на рост было даже негативным;
- сравнение стран Восточной Азии с СССР неправомерно: в СССР экономический рост опирался на государственные сбережения и инвестиции, а в Восточной Азии - на частные; роль иностранных технологий тоже была различной, поэтому экономический рост в Восточной Азии вполне может быть устойчивым1.
Критические замечания высказал и профессор Линнаньского университета (Гонконг) Эд. Чэнь, который еще в 1970-е годы одним из первых стал исследовать особенности экономического развития Восточной Азии. Чэнь сосредоточил внимание на уязвимых местах подхода Крагмана к анализу динамики СФП. Он напомнил, что при калькуляции источников экономического роста СФП, являющаяся отражением технологического прогресса, выступает в
1 Bhagwati J. The miracle that did happen: Understanding East Asia in comparative perspective // Keynote speech delivered at Cornell univ. оn the occasion of conference «Government and market: The relevance of Taiwanese performance to development theory and policy». - 1996.
качестве производного показателя. Ее расчет во многом зависит от того, как измеряется вклад факторов производства в экономический рост. Кроме того, между технологическим прогрессом и приростом СФП существует разница, это не одно и то же. НТП включает в себя две составные части - ассоциированную с капиталом и не воплощенную в капитале. СФП же измеряет только тот технологический прогресс, который не связан с приростом инвестиций. Поэтому если прирост СФП незначителен, то это означает лишь низкий вклад в экономический рост технологического прогресса, не воплощенного в капитальном оборудовании, но при этом заведомо остается в силе составляющая НТП, связанная с инвестиционным процессом. Иначе говоря, СФП не отражает течения «нейтрального» технологического прогресса1.
Третьим источником критики стал доклад сотрудника Азиатского банка развития Х. Фелипе, в котором была эмпирически проанализирована динамика СФП в экономиках Восточной Азии. Во многих отношениях эта позиция близка к точке зрения Эд. Чэня, но Х. Фелипе пошел еще дальше, вообще усомнившись в применимости концепции СФП для объяснения экономического развития Восточной Азии2.
В начале XXI в. интерес к «экономическому чуду» Восточной Азии снова оживился. В 2001 г. Всемирный банк выпустил новое исследование - «Переосмысливая восточноазиатское чудо»3. Один из редакторов книги Дж. Стиглиц в своей главе вернулся к обсуждению позиции Крагмана и сформулировал сомнения в возможности адекватной оценки СФП в случае с развивающейся экономикой:
- калькуляция СФП непосредственно зависит от того, какая методика выбирается для измерения инвестиций человеческого капитала; поскольку методики различны, то и результаты оценки
1 Chen E.K.Y. The total factor productivity debate: determinants of econ. growth in East Asia // Asian-Pacific economic literature. - 1997. - N 1. - P. 18-38, 54-70.
Felipe J. Total factor productivity growth in East Asia: A critical survey // Economic and development center report series. - N 65. - Asian Development Bank, Manila.
Rethinking the East Asian miracle /. Stiglitz J., Yusuf S. (eds.). - Oxford: Oxford univ. press for World Bank, 2001.
СФП разными специалистами несопоставимы, поэтому дискуссии на эту тему беспредметны;
- в основе расчетов СФП обычно лежит модель экономического роста Р. Солоу, основанная на предпосылке о том, что вознаграждения факторов производства равны производимым с их использованием предельным продуктам; но такое условие соблюдается только в условиях рынков совершенной конкуренции, а рынки стран Восточной Азии заведомо таковыми не являются.
В главе из той же книги Х. Пак показал, что в азиатских НИС не просто происходили крупномасштабное накопление капитала и задействование трудовых ресурсов, эти ресурсы были использованы эффективно. Рационально использовались и зарубежные технологии и знания, в том числе воплощенные в капитальном оборудовании. Созданная в регионе промышленная база характеризуется не только современным оборудованием, но и хорошим менеджментом, налаженной системой сбыта, квалифицированными кадрами, способностью адаптироваться к внешним шокам. Азиатский финансовый кризис конца 1990-х годов поставил эти достижения под сомнение, в истолковании многих экономистов-неоклассиков спад стал трактоваться как неизбежный; утверждалось, что государства и фирмы Восточной Азии неконкурентоспособны. Но сама быстрота выхода из рецессии свидетельствовала о том, что преимущества этих экономик остались в силе.
Собственная позиция Линь Ифу и Жэнь Жоэня состоит в следующем. Современные стандартные методики оценки СФП основаны на предпосылках о совершенстве конкуренции и неизменном эффекте масштаба. Эти изначальные условия явно нереалистичны, но более совершенных методик пока не предложено. Концепция Крагмана строится на логике упрощенной методики Солоу1, при использовании которой получается, что в США вклад СФП в экономический рост достигает 80%. Но более современные методы исследования, предложенные Д. Иоргенсоном и З. Грили-чесом, показали, что на деле в 1948-1979 гг. наибольший вклад в американский экономический рост вносило накопление капитала, вторым по значению был фактор прироста трудовых ресурсов и
1 Solow R.K. Technical change and the aggregate production function // Review of econ. and statistics. - 1957. - N 39. - P. 312-320.
только третьим по значению - фактор СФП1. Крагман не мог не знать об этих новых методиках, но он предпочел адресоваться к методике Солоу, разработанной еще в 1950-е годы.
Другое уязвимое место концепции Крагамана справедливо подмечено Эд. Чэнем, акцентировавшим внимание на различиях НТП, воплощенного и не воплощенного в капитальных ресурсах. Соотношение этих элементов НТП, очевидно, различно на разных стадиях экономического развития. В странах с развитой рыночной экономикой компании повышают конкурентоспособность за счет собственных НИОКР, конкурентная среда вынуждает их не привлекать уже стандартизованные технологии, а разрабатывать принципиально новые. Поэтому в развитых странах преобладает тип НТП, не ассоциированный с инвестициями физического капитала. В развивающихся же странах технологический уровень производства повышается в значительной степени за счет заимствований у развитых стран, при этом обычно привлекаются технологии, воплощенные в оборудовании - вложения в них являются составной частью инвестиционного процесса.
По такой логике и значимость СФП для экономического роста тоже изменяется со временем: она относительно невелика на ранних этапах развития, но затем она усиливается. Исторические исследования показывают, что в США в начале индустриализации главным двигателем экономического роста было накопление капитала, а вклад СФП был относительно незначителен. То же самое можно сказать и об экономике Японии на сопоставимой стадии развития. Так что опыт НИС только подтверждает общую тенденцию, которой были подвержены в свое время и экономики стран, ныне относимых к развитым.
Применительно к Китаю, заключают Линь Ифу и Жэнь Жо-энь, все это означает, что методики расчета СФП надо использовать весьма осторожно, а категоричных выводов нужно избегать, не уподобляясь Крагману с его упрощенными оценками. Для устойчивости экономического роста в стране важно постоянное обновление технологий, а не количественное значение СФП. Пока
1 Jorgenson D.W., Griliches Z. The explanation of productivity change // Review of econ. studies. - 1967. - N 3. - P. 249-283; Jorgenson D.W., Gollop F.M., Fraumeni B.M. Productivity and US economic growth // Cambridge (MA): Harvard univ. press, 1987.
Китай далек от завершения индустриализации, и поэтому показатель СФП сравнительно низок, обновление технологий в значительной степени происходит за счет импорта оборудования. Только с достижением достаточно высокой стадии развития на первый план выйдет НТП, не воплощенный в инвестиционных товарах. Китай пока остается развивающейся страной, и ему нужно использовать это обстоятельство; и при низкой СФП обновление технологий и экономическое развитие могут происходить быстро.
Китаю нужно создавать и свои собственные технологии, адаптированные к структурным особенностям его экономики. В развитых странах рабочая сила дорогая, поэтому там разрабатываются в основном технологии, предполагающие автоматизацию и трудосбережение. В КНР же трудовые ресурсы относительно дешевые, поэтому и технологии должны без ущерба для качества продукции быть разумно трудоемкими. К тому же определенные отрасли, по которым Китай имеет сравнительное преимущество, в развитых странах уже не культивируются, а потому возможностей для импорта соответствующих технологий просто нет, и Китаю придется создавать их заново (030, с. 10-11).
Цюань И (сотрудник редакции журнала «Ятай цзинцзи») и Гао Цзюньсин (преподаватель факультета экономики и торговли университета Фучжоу) (031) задаются вопросом, как хозяйственное взаимодействие стран Восточной Азии сказывается на динамике их внешнеэкономических связей.
В экономической литературе присутствуют различные точки зрения по поводу последствий, вызываемых региональной экономической интеграцией. Классическая характеристика этих процессов была дана канадским экономистом Я. Вайнером, который ввел понятия «создание торговли» (вследствие снятия тарифных и нетарифных ограничений внутри интеграционного объединения) и «искажение торговли» (в результате проведения странами - участницами интеграционной группы совместной протекционистской политики по отношению к остальному миру)1. По Вайнеру, либерализация в рамках интеграционной группировки рациональна только тогда, когда эффект «создания» торговли перевешивает эффект
1 Viner J. The Customs union issue.- N.Y.: Carnegie endowment for intern. peace, 1950.
«искажения» торговли. Дж. Мид показал, что наряду с эффектом создания торговли интеграция вызывает и более долговременный эффект расширения торговли1.
Ряд специалистов считают, что судить об эффективности интеграции следует исходя из доли внутренней торговли в интеграционном объединении в совокупном внешнеторговом обороте стран - участниц этого объединения. Так, П. Крагман полагает, что особый торговый режим, который предоставляют друг другу участники объединения, имеет смысл, только если внутригрупповая торговля составляет не менее 50% общего товарооборота участ-
ников2.
Помимо статических эффектов интеграция создает и динамические, прежде всего - эффект масштаба. К. Коджима показал: благодаря тому, что страны-участницы предоставляют друг другу доступ на свои рынки, преодолеваются ограничения емкости рынка для производителей; отчасти нивелируются риски, связанные с неопределенностью развития ситуации на внешних рынках, а в результате производители получают выгоды от реализации эффекта масштаба.
Интеграция стимулирует также слияние рынков, что способствует усилению конкуренции и ослаблению монополистических искажений в ценообразовании. Конкуренция стимулирует реструктуризацию предприятий и структурную перестройку целых отраслей, в том числе за счет внедрения инноваций. Интеграция способствует также активизации международного движения капитала, но и применительно к ПИИ можно говорить о совокупности эффектов «создания» и «искажения» (031, с. 64).
Страны и территории Восточной Азии традиционно осуществляли внутрирегиональную структурную перестройку экономик по модели «стаи летящих гусей»: более развитые страны региона переводили терявшие конкурентоспособность из-за роста издержек отрасли своих экономик в менее развитые страны. Благодаря этому в регионе активно развивались международная торговля и обмен инвестициями. После азиатского финансового кризиса конца 1990-х
1 Meade J. The theory of customs union. - Amsterdam: North-Holland, 1955.
2
Krugman P. Is bilaterlism bad? / Helpman E., Razim A. (eds.) // Intern. trade and policy. - Cambridge: MIT press, 1991.
годов эта модель стала перерастать во внутрирегиональное производственное взаимодействие, выстраивание кооперационных цепочек и «открытие» внутренних рынков.
Наиболее наглядным показателем интеграции в Восточной Азии, считают Цюань И и Гао Цзюньсин, является очевидное действие эффектов создания и расширения внутрирегиональной торговли. Начиная с 1980-х годов торговля между странами Восточной Азии росла быстрее, чем в каком-либо другом регионе мира. В 1980-2000 гг. доля внутрирегиональной торговли в Восточной Азии в объеме общемировой торговли увеличилась с 4,8 до 12,7%. За тот же период соответствующий показатель стран Североамериканской зоны свободной торговли (НАФТА) увеличился с 5,5 до 10,7%, а стран Евросоюза - уменьшился с 24,4 до 22,3%. В 19972006 гг. общий объем товарной торговли в Восточной Азии увеличился с 1,35 трлн. долл. до 6,29 трлн. долл. (031, с. 64).
Доля внутрирегиональной торговли в общем товарообороте стран Восточной Азии увеличилась с 40,2% в 1985 г. до 55,6% в 2005 г. За аналогичный период в НАФТА этот показатель увеличился только с 38,7 до 45,0%, а в ЕС - с 52,5 до 61,0%, причем в НАФТА и ЕС этот показатель подвержен колебаниям - рост его временами сменяется снижением, а в Восточной Азии он растет стабильно. Судя по этому показателю, экономическое сотрудничество в Восточной Азии можно считать эффективным по Крагману (031, с. 65).
Проведенное авторами измерение интенсивности внутрирегиональной торговли с помощью «индекса торгового взаимодействия» показало, что такое взаимодействие значительно, и оно усиливается со временем. Данный индекс определяет, какое место занимает торговля со страной Б в общей величине экспорта и импорта страны А. Если значение индекса больше 1, то речь идет о существенном взаимодействии; если меньше 1, то взаимодействие слабо. Применительно к торговле между КНР, Японией, Южной Кореей и странами АСЕАН этот показатель весьма значителен: он достигает 3, а во внутренней торговле АСЕАН - даже 5 (031, с. 66).
Опора стран Восточной Азии на использование ПИИ всегда была существенной, и это вполне объяснимо - речь идет о развивающихся экономиках, где капитал является дефицитным фактором производства. Потоки ПИИ и были тем механизмом, который
связывал воедино структурные изменения экономик отдельных стран региона. Изначально главным инвестором (источником ПИИ) в регионе выступала Япония. Развивающиеся страны проводили постепенную либерализацию режимов привлечения ПИИ. В результате в 1990-е годы лидерами по объемам привлеченных ПИИ стали страны АСЕАН и Китай. Но если в АСЕАН после финансового кризиса конца 1990-х годов приток ПИИ был подвержен существенным колебаниям, то в КНР он оставался стабильно значительным.
Большинство ТНК, действующих в регионе, относятся к категории «ищущих эффективность» (efficiency-seekers): они распределяют производственные процессы между странами региона в зависимости от того, где можно в большей мере минимизировать издержки, связанные с той или иной стадией производства. В результате в регионе формируется внутриотраслевое разделение труда, а оно, в свою очередь, стимулирует торговлю.
Интенсивность внутриотраслевой торговли измеряется с помощью индекса Грубела-Ллойда, который сопоставляет сальдо внутриотраслевой торговли (разницу между экспортом и импортом) с совокупным внешнеторговым оборотом определенной отрасли национальной экономики. Индекс изменяется в диапазоне 0-1, его приближение к 1 означает, что чем интенсивнее внутриотраслевая торговля, тем более однородной становится торгуемая продукция. Приближение индекса к 0 означает, что торговля все более и более ведется на основе взаимодополняемости разнородной продукции, и это межотраслевая, а не внутриотраслевая торговля. Если значение индекса больше 0,5, то это означает, что компании отрасли ведут в основном внутриотраслевую торговлю. Если значение меньше 0,5, то компании отрасли занимаются в основном межотраслевой торговлей (то есть взаимодействуют с предприятиями других отраслей)1.
Исследование, проведенное в свое время под эгидой МВФ, показало, что за 1990-1996 гг. значение индекса для стран Восточной Азии увеличилось. Оно было больше 0,5 в большинстве трудоемких отраслей промышленности и в машиностроении, включая
1 Grubel H., Lloyd P. Intra-industry trade: The theory and measurement of international trade in differentiated products. - N.Y.: John Wiley and sons, 1975.
транспортное машиностроение, и это свидетельствует о формировании в этих отраслях нового разделения труда, стимулирующего торговлю. Цюань И и Гао Цзюньсин провели калькуляцию индекса применительно к периоду 1997-2006 гг. Результаты показывают, что в отраслях японской промышленности значение индекса не превышает 0,1, то есть японские компании занимаются в основном межотраслевой торговлей, и это вполне объяснимо: у них нет сравнительных преимуществ в производстве относительно технологически несложной продукции. В Гонконге и Южной Корее индекс имеет тенденцию к снижению, и это связано с происходящей там структурной перестройкой экономик, в результате которой компании тоже переходят к преимущественному занятию межотраслевой торговлей. В остальных экономиках Восточной Азии значение индекса в основном превышает 0,5 (031, с. 67).
Среди экономистов нет единого мнения о характере взаимосвязи между международной торговлей и ПИИ. Р. Манделл впервые постулировал, что торговля и ПИИ являются субститутами1. Р. Вернон развил эту концепцию, проследив в динамике взаимосвязь экспорта, зарубежных капиталовложений и «жизненного цикла продукта»2. К. Коджима утверждал, что ПИИ могут и выступать субститутами торговли, и стимулировать торговлю - это зависит от особенностей мотивации к совершению ПИИ. Инвестиции, совершаемые в поиске естественных ресурсов, стимулируют торговлю; совершаемые в поиске новых рынков сбыта - ведут к уменьшению объемов торговли. Инвестиции, совершаемые в поиске более дешевых факторов производства, могут вести к сокращению торговли, если сбыт продукции осуществляется в принимающей инвестиции стране, а если инвесторы осуществляют экспорт продукции, то имеет место «создание торговли» (031, с. 68).
В Восточной Азии доля предприятий с иностранными инвестициями в общенациональном экспорте в разных странах не одинакова: в КНР и странах АСЕАН она высока (от 30 до 90%), в Южной Корее и на Тайване она умеренная (около 20%).
1 Mundell R. International trade and factor mobility // American econ. review. -
1957. - June. - N 47. - P. 321-335.
2
Vernon R. International investment and international trade in the product cycle // Quartely j. of economics. - 1966. - May. - N 80. - P. 190-207.
Для выяснения взаимовлияния международной торговли и ПИИ в Восточной Азии (стимулируют они друг друга или препятствуют друг другу) авторами построена эконометрическая модель. Использованы данные за 1979-2006 гг. по 11 экономикам региона: отслеживаются показатели ВВП, экспорта, импорта, фактически осуществленных ПИИ. По результатам расчетов выявлено, что существует взаимосвязь в динамике экспорта, импорта и ПИИ. Это вполне соответствует реальности: правительства стран Восточной Азии стимулируют ТНК к созданию здесь своих производственных баз, а инвесторы во многих случаях ориентируют свои производства на экспорт; в то же время привлечение ПИИ обычно связано с импортом оборудования и технологий. Как следствие, в результате притока ПИИ растут и экспорт, и импорт.
Но в то же время ситуация с «автономной» (не вызванной притоком ПИИ) внешней торговлей в отдельных странах Восточной Азии различна. Наибольшие показатели «автономного» импорта - у Гонконга и Южной Кореи, что, очевидно, связано с небольшими масштабами этих экономик и большой долей транзитных операций в их внешней торговле. Наименьшие показатели «автономного» импорта - у КНР (из-за большой зависимости китайской внешней торговли от притока ПИИ) и у Японии (из-за относительно невысокой степени либерализации внешнеторгового режима в этой стране).
Наивысшие показатели «автономного» экспорта - у Тайваня, Южной Кореи и Гонконга, это связано с исторически сложившейся экспортной ориентацией этих экономик. Наименьшие показатели -у КНР, где более половины экспорта приходится на поручительскую обработку сырья, контролируемую иностранными инвесторами, и у Японии, которая уже в значительной мере перенесла свои экспортные производства в другие страны региона (031, с. 70).
П.М. Мозиас
2011.03.032-033. ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ КРЕДИТНО-БАН-КОВСКОЙ СИСТЕМЫ КИТАЯ.
2011.03.032. ЧЖАН СЯОХУЭЙ, ЦЗИ ЧЖУХУН, ЦУЙ ЖУН. Норма обязательных резервов, налог на резервы и контроль за денежным предложением в Китае: 1984-2007 гг.
