CC BY
29
амиго. Нет, не тебя, а всех мальчишек-хлебопеков, в тебе которые, люблю...»1.
Слово «амиго» (в переводе с испанского «друг», «приятель»), дающее название пьесе, символично и значимо. Его неоднократно употребляет Костя, обращаясь и к Паше, и к Нине, по сути, вторя главному герою пьесы «Канотье», который говорит, что «все люди -братья». Нина называет «амиго» грузчиков, подтверждая христианскую идею о всеобщем братстве.
Подводя итог, О.М. Слюсаренко пишет: «В мире Коляды, как и в реальном мире, одно сменяет другое, одно может быть принято за другое, грязь может стать заместителем чистоты, грубость и ругань могут стать выразителями любви, т.е. этот мир диалектичен, противоречив, неоднозначен, но он - цельный, он замкнутый. Он такой, как в жизни» (3, с. 57).
К.А. Жулькова
Русское зарубежье
2011.02.030. ВОКРУГ РЕДАКЦИОННОГО АРХИВА «СОВРЕМЕННЫХ ЗАПИСОК» (ПАРИЖ, 1920-1940): Сб. ст. и материалов / Под ред. Коростелёва О., Шрубы М. - М.: НЛО, 2010. - 552 с.
Авторы сборника о важнейшем литературно-общественном журнале русской эмиграции первой волны - участники международного исследовательского и издательского проекта по изучению сохранившегося редакционного архива «Современных записок» (далее также СЗ). Редакторы журнала - группа из пяти членов эсеровской партии: Н.Д. Авксентьев, М.В. Вишняк, А.И. Гуковский, В.В. Руднев и И.И. Фондаминский. Ф. А Степун консультировал редакцию по части прозы, а М.О. Цетлин - по поэзии. Сохранившаяся в различных архивохранилищах мира переписка этих семи лиц друг с другом, равно как и с авторами журнала, - ценнейший источник сведений о литературной и общественной жизни первой волны русской эмиграции. Сборник, в котором предлагаются первые итоги проекта, состоит их двух разделов: «Статьи» и «Библиография».
1 Коляда Н. Амиго // Коляда Н. Кармен жива. - Екатеринбург, 2002. - С. 36.
Первый раздел открывают статьи О. Коростелёва «"Современные записки" в отзывах критики» и Н. Богомолова «"Современные записки" в русском литературоведении 2000-х годов», объединенные вопросами рецепции. О. Коростелёв пишет о том, что «СЗ заложили в эмиграции добрую традицию, когда ведущие критики посвящали отдельные статьи каждой книге журнала, подробно разбирая опубликованные в ней материалы. В 1930-е годы рецензии появлялись уже не только на каждую книгу СЗ, но и на любой номер толстого журнала» («Русские записки», «Круг») (с. 12). Среди авторов, постоянно откликавшихся на свежие книги журнала, были лучшие литературные критики эмиграции: Г. Адамович, В. Ходасевич, П. Пильский, З. Гиппиус, В. Вейдле, М. Алданов, М. Осоргин, Г. Иванов, Г. Струве, А. Бахрах, М. Цет-лин, Ю. Айхенвальд. Статьи о СЗ публиковала периодика русского зарубежья во всех уголках мира, и уже к середине 20-х годов журнал большинством читателей и критиков воспринимался как эталон.
Следующая группа статей написана о редакторах и ближайших сотрудниках журнала: А. Гуковском (М. Шруба), М. Вишняке (Г. Глушанок), а также консультанте редакции М. Цетлине (В. Хазан).
Основным источником сведений об издательстве «Современные записки» (Париж, 1928-1940) служат отдельные страницы в книгах воспоминаний М.В. Вишняка1. В статье «К истории издательства "Современные записки"» М. Шруба на основе зарубежных архивных документов уточняет многие суждения мемуариста, а также добавляет новые сведения истории издательства. Так, общее количество книг, имеющих непосредственное отношение к издательству, было не менее 54 (см. их аннотированный список в разделе «Библиография» настоящего издания).
Мысль о создании собственного издательства при «Современных записках» сформулирована в письме И.И. Фондаминского к И. А. Бунину от 17 декабря 1927 г. Новое предприятие Фондамин-ский непременно хотел открыть романом Бунина «Жизнь Арсенье-ва», однако он еще не был завершен (к 1928 г. написаны лишь две
1 Вишняк М.В. «Современные записки»: Воспоминания редактора. -Bloomington, 1957. - С. 287-288; Вишняк М.В. Годы эмиграции, 1919-1969: Париж - Нью-Йорк: Воспоминания. - Stanford, 1970. - С. 99-100.
первые части романа), и вместо него Бунин предложил свой сборник «Избранные стихи. 1900-1925», но он так и не стал инаугура-ционной книгой издательства, появившись год спустя, в начале мая 1929 г. Новое издательство открыло свою деятельность осенью 1928 г. книгой Т. И. Полнера «Лев Толстой и его жена: История одной любви». У истоков работы издательства стоял не берлинский книгопродавец Закс (H. Sachs), а И.Н. Коварский - парижский издатель, книгопродавец и книжный контрагент, член ревизионной комиссии Земгора, старый знакомый редакторов и товарищ по партии эсеров. Уже на начальном этапе работы снижение расходов на производство было достигнуто путем сохранения журнального набора публикаций, которые должны были появиться и в книжном виде.
Утверждение Вишняка, что издательство не преследовало коммерческих целей, в общем, верно, однако это не означает, что «коммерческий аспект совсем упускался из виду: стараясь вести дела по законам рынка, Фондаминский отнюдь не был равнодушен к вопросу об обеспечении окупаемости изданий и в связи с этим об их распространении» (с. 279). Реклама на свои новые издания регулярно помещалась на последних страницах журнала «Современные записки» наряду с другими анонсами. Тем не менее для Фондамин-ского значительно важнее, чем коммерческий успех, было соблюдение высокого художественного уровня и «серьезности» издательской продукции.
Утверждение Вишняка (в воспоминаниях 1957 г.) о том, что оплату 250 экземпляров каждого издания гарантировал лично Фон-даминский, едва ли верно. Издательство с самого начала своей деятельности ориентировалось на окупаемость изданий, причем одним из исходных условий - после изначального отбора «серьезных» книг - была категория их предполагаемой «ходкости». За отсутствием капитала финансирование отчасти производилось с помощью кредитов, а отчасти возлагалось на самих авторов. Вопрос о финансировании производства книг М. Шруба рассматривает на конкретных примерах: рукописи книг «Красная армия» С.О. Португейса (псевд. Ст. Иванович; В.И. Талин)1, В.Ф. Ходасевича «Державин»2
1 Иванович Ст. Красная армия. - Париж: Совр. записки, 1931.
2
Ходасевич В.Ф. Державин. - Париж: Совр. записки, 1931.
и романа Л.Ф. Зурова «Древний путь»1, вышедшего из печати в октябре 1933 г. Финансовая помощь, на которую могли надеяться авторы, «заключалась, во-первых, в личной гарантии Фондаминского за займы, необходимые авторам для оплаты типографских расходов, и, во-вторых, в возможности покрывать часть этих расходов за счет гонораров за будущие журнальные публикации» в «Современных записках» (с. 286). Однако далеко не всем авторам, желающим опубликовать книгу в этом издательстве, предоставлялись займы под личную гарантию Фондаминского, и полностью он финансировал лишь книги Бунина. Обширные планы оказались реализованы лишь частично. В числе анонсировавшихся, но не осуществленных изданий были роман И. С. Шмелёва «Солдаты», роман В.В. Набокова-Сирина «Соглядатай», две книги О.О. Грузенберга («Мои воспоминания» и «Мои речи»), «Люди символизма» В.Ф. Ходасевича, а также ряд книг из серии «Художественные биографии» -«М.Ю. Лермонтов» И.А. Бунина, «И.С. Тургенев» Б.К. Зайцева, «Александр I» М.А. Алданова и «А.С. Пушкин» В.Ф. Ходасевича.
В течение 1931 г. обанкротился финансист и контрагент издательства Закс; убыток Фондаминского в связи с неоплаченными обязательствами Закса сводился в 1934 г. к 5000 фр., а не 18 тыс. фр., называемых в воспоминаниях Вишняка в качестве финансовых потерь Фондаминского. Деятельность издательства стала снова раскручиваться с 1937 г. Основная часть изданий конца 1930-х годов - это томики поэзии, образующие серию «Русские поэты», где появились всего девять названий (стихи В.А. Смоленского, З.Н. Гиппиус, Ю.К. Терапиано, Б.Ю. Поплавского, В.И. Иванова, Г.А. Адамовича, М.О. Цетлина, С.Ю. Прегель, А.С. Гингера). К печати готовились также сборники стихов Л. И. Кельберина, Г. Раевского (Г.А. Оцупа), А.С. Головиной (см. анонс издательства в 69-ой книге журнала за 1939).
В статье «Цензура, автоцензура и редактура: Зинаида Гиппиус в "Современных записках"» Н. Богомолов пишет о том, что стихи Гиппиус журнал печатал охотно и постоянно, но статьи - гораздо реже. Начавшись в 1923 г. в 17-й книге, сотрудничество фактически закончилось в 27-й книге 1926 г. После этого там появ-
1 Зуров Л.Ф. Древний путь. - Париж: Совр. записки, 1934.
лялись почти исключительно рецензии и некрологи. Единственная небольшая статья - «Авантюрный роман» - была лишена какой бы то ни было литературной или общественной злободневности. Переписка Гиппиус с редакторами СЗ насчитывает порядка 200 писем и нередко касается именно редакционных вопросов, в том числе цензуры, самоцензуры и редактуры.
Н. Богомолов выявляет несколько общих закономерностей в отношениях Гиппиус с журналом. Во-первых, несмотря на то что термин «цензура» «свободно используется и редакторами и авторами при характеристике отношений между ними, на деле он должен пониматься как исключительно метафорический. речь идет об отношениях внутри того или иного издания или же какой бы то ни было группы, мы должны говорить о редакционной политике и способах ее реализации» (с. 138). Во-вторых, даже в этой сфере следует разграничивать отношение к литературным произведениям и публицистике разного рода. Если в первые редакция вмешивалась в исключительных случаях, то вторые постоянно были предметом ее внимания, а порой и вмешательства. Но Гиппиус не всегда безоговорочно принимала замечания редакторов и довольно часто отстаивала свою правоту. Решение редколлегии или ее части могло быть оспорено. В-третьих, следует учитывать право вето, которым пользовались члены редакционной коллегии. Так, против статьи Гиппиус «О любви» выступил Фондаминский, тогда как Руднев и Вишняк готовы были ее напечатать. И, наконец, необходимо исследовать случаи ограничений, которые накладывал на себя сам автор по совету редакторов или собственному разумению. Все это предопределяет важность данного вопроса не только для истории литературных отношений, но и для текстологии, полагает Н. Богомолов.
Изучение редакционной переписки с авторами и внутренней корреспонденции между редакторами приводит Даниэля Риникера (статья «Простить вас, "доведших страну до Учредительного собрания", никак не могу»: Иван Бунин и «Современные записки») к выводу о том, что история журнала была отнюдь не гармонична, а конфликты между авторами и редакцией, равно как и внутри самой редакции, не являлись исключением из правила. «Именно эта черта, то есть отсутствие идейной монолитности, отличавшей дореволюционные толстые журналы, на которые СЗ даже в названии сво-
ем ориентировались и продолжателем традиций которых желали бы быть, является... последствием переноса "старого" в "новые" условия, чем, в сущности, и было издание традиционного русского толстого журнала в новых условиях эмиграции» (с. 120-121). Под этим углом зрения Д. Риникер рассматривает сотрудничество Бунина в «Современных записках».
Бунин начал печататься в журнале в 1924 г. (рассказ «Несрочная весна»), а последней публикацией писателя был некролог на смерть Куприна в 1938 г. («Перечитывая Куприна»). За 15 лет он опубликовал в «Современных записках» две подборки стихотворений (1924. № 20, 21); восемь рассказов - кроме «Несрочной весны» (1924. № 18), «Звезда любви» (1924. № 20), «Преображение» (1924. № 20), «Товарищ Дозорный: Рассказ N.N.» (1924. № 22), «Красный генерал» (1924. № 22), «Цикады» (1925. № 26), «Солнечный удар» (1926. № 28) и «Божье дерево» (1927. № 33); две повести - «Митина любовь» (1925. № 23, 24) и «Дело корнета Елагина» (1926. № 27); дважды отрывки из книг - «Воды многие» (1926. № 29) и «Освобождение Толстого» (1937. № 63); один мемуарный очерк «О Толстом» (1927. № 32); одну рецензию - на книгу Дон-Аминадо «Наша маленькая жизнь» (1927. № 33); один, уже названный, некролог-воспоминания «Перечитывая Куприна» (1938. № 67) и свое главное произведение эмигрантского периода «Жизнь Арсеньева», точнее, первые пять книг романа (1928. № 34, 35, 37; 1929. № 40; 1933. № 52, 53). Таким образом, Бунин был представлен на страницах журнала почти всем своим жанровым спектром, за исключением публицистических статей: их появление там было бы невозможно и для редакции журнала совершенно неприемлемо. Регулярно, из книги в книгу, Бунин печатался только с 1924 по 1929 г., после которого писатель выступил на страницах издания всего лишь четыре раза. Поэтому постоянным сотрудником, неизменно идущим на первом месте в беллетристическом, стихотворном и даже библиографическом отделах, Бунин состоял только во второй половине 1920-х годов. В начале 1920-х годов политические и идеологические расхождения были слишком велики, чтобы писатель мог стать сотрудником журнала, редактируемого правыми эсерами.
То обстоятельство, что Бунин, как и многие другие писатели, вообще стал печататься в «Современных записках», является личной заслугой И.И. Фондаминского, с которым у него установились
доброжелательные и в определенной степени даже доверительные отношения, питаемые взаимной симпатией. В архиве писателя сохранилось 108 писем Фондаминского, «то есть на порядок больше, чем от всех других редакторов вместе взятых» (с. 124). Именно самоустранение Фондаминского от дел журнала и является главной причиной того, что в 1930-е годы сотрудничество Бунина в издании больше не носило постоянного характера, полагает Д. Риникер. Кроме того, пока Фондаминский активно занимался редактированием журнала, «Современным запискам» удавалось конкурировать с газетами - «Возрождением» и «Последними новостями», - которые были в состоянии платить авторам гораздо больше. В 1930-е годы бывшие корреспонденты Фондаминского, продолжавшие сотрудничать в журнале, «перешли» к Рудневу, который вел редакторскую работу вплоть до закрытия издания в 1940 г. От Руднева сохранилось 16 писем к Бунину, при 42 письмах Бунина к Рудневу.
Отношения Бунина к Вишняку, как это видно по бунинским письмам, были подчеркнуто деловыми, при этом в них часто проскальзывают иронические ноты. За полушутливым тоном скрывалось и явное недовольство Бунина редактором журнала, который, с точки зрения писателя, попросту не понял или не хотел понять, с кем имеет дело. В той части архива Вишняка, которая находится в Библиотеке Лили Индианского университета в Блумингтоне, США (Lilly Library. Vishniak papers) сохранилось 32 письма Бунина к нему, а в архиве Бунина нет ни одного письма Вишняка. Д. Риникер предполагает, что писатель сам уничтожил письма Вишняка к себе, прежде всего потому, что они явно не соответствовали самооценке писателя.
Бунин по своему писательскому и человеческому облику «явно принадлежит к XIX в. Это качество входило как неотъемлемая часть в литературную репутацию Бунина, посредством которой он еще до эмиграции всячески старался отмежеваться от своих писателей-современников, протагонистов литературного процесса Серебряного века, отчасти остававшихся и в эмиграции собратьями Бунина по перу. Этой своей не-своевременностью, или, точнее, надвременностью, как последний представитель и, по сути дела, завершитель русской литературы классического периода, Бунин очень дорожил и всю жизнь в своих публичных и непубличных выступлениях воистину пытался воздвигнуть себе "памятник неруко-
творный"» (с. 126-127). В этой связи автор статьи обращает внимание на особенность бунинского архива, которая имеет непосредственное отношение и к переписке Бунина с редакторами журнала: совокупность сохранившихся материалов в бунинском архиве эмигрантского периода - за исключением записей, сделанных непосредственно перед самой смертью, - является результатом строгого и осознанного отбора. Писатель оставил потомству лишь то, что он считал нужным оставить. Письма Фондаминского и Руднева Бунин, например, собственноручно нумеровал и проставлял даты недатированных писем, атрибутировал их, т.е. проделывал, по сути, подготовительную издательскую работу. На некоторых письмах он записывал также вкратце конспект ответа или делал краткие заметки об их содержании. Особый интерес представляют бунинские глоссы-комментарии, носящие полемический характер, призванные опровергнуть точку зрения корреспондента, противопоставив ей собственную позицию. Так писатель поступал и с рецензиями, которые он бережно хранил, о чем свидетельствуют его записи на полях, порой с неудобными для печати инвективами в адрес рецензентов.
«Точно так же как глоссы и интерполяции в памятниках древней литературы воспринимаются сегодня как неотъемлемая, хотя и неоднородная их часть, так и писательские глоссы на письмах, оставленные на полях для будущих поколений, становятся неотъемлемой, хотя и гетерогенной частью текста этих писем» (с. 128), - заключает Д. Риникер.
«Владислав Ходасевич и "Современные записки"» - тема статьи Дж. Малмстада. Стихи Ходасевича в первый раз напечатаны в № 13 журнала за 1922 г. и в следующем году в 15 и 16, а его первые статья и рецензия были опубликованы в № 19 за 1924 г. К этому времени он стал желательным гостем не только в литературном отделе. Ходасевич печатался в каждом выпуске с № 25 до № 32. Переход Ходасевича в феврале 1927 г. в газету «Возрождение», политическая ориентация которой была противоположной позиции СЗ, вызвал озабоченность редакторов журнала. Они понимали необходимость и «ценность» сотрудничества Ходасевича, и 18 марта 1931 г. в письме к Вишняку Фондаминский назвал Ходасевича «украшением» журнала. С годами последний все чаще жаловался на то, что он задыхается от злободневной и нудной газетной рабо-
ты, которая оттесняет на второй план серьезные литературные статьи, а в 1930-х годах - даже обещанную биографию Пушкина. Он настаивал на том, чтобы журнал печатал и «старших» и «молодых», «и на необходимости эмигрантской литературы, ее возможности и особенной роли» (с. 189). Для Ходасевича, как и для многих других сотрудников журнала, редакторы были общественными деятелями, мало понимающими в вопросах литературы (вечная тема в письмах М. Цветаевой). Это мнение он высказал публично на заседании литературно-философского общества «Зеленая лампа» 24 февраля 1927 г.: «Общественники, не научившиеся разбираться в вопросах искусства, влияют на ход литературы, потому что все издания фактически находятся в их руках. И если наша литература не развивается нормально - тут немалая часть вины падает на них»1. Вишняк с женой, Руднев и Цетлин присутствовали на этой «беседе». Ходасевич писал об этом и в печати в 1932 г. в рецензии («Возрождение» 7 июля) на шестой выпуск «Чисел», в которой он сопоставил журнал со «старшим собратом». Обсуждение этой рецензии на квартире Вишняка 9 июля 1932 г. кончилось «скандалом». И хотя Вишняк писал, что отношения «восстановились, но уже не в той форме, что прежде», его фамилия встречается в «Ка-мер-фурьерском журнале» Ходасевича всего два раза после этого инцидента, в последний раз 6 июля 1933 г. «К середине 1930-х годов Ходасевич, столько раз писавший о возможности литературы в эмиграции, все больше подчеркивал трудности положения эмигрантского писателя, обосновывая это личным опытом» (с. 192). Это чувство кризиса усугублялось со временем, отягчаясь его физической немощью из-за болезни, постоянным нищенством и неотложными заботами о деньгах. Это становится постоянной темой его писем. 2 июля 1938 г. он писал Рудневу: «.меня заело "Возрождение" - не столько писанием фельетонов, сколько измышлением тем для них» (цит. по: с. 193). С этого времени здоровье Ходасевича ухудшилось, и через год его не стало.
В статье «А.Л. Бем и "Современные записки" (по материалам пражского архива)» М. Шруба утверждает, что сотрудничество Бе-ма с СЗ по своему объему и характеру было ограничено и, в сущ-
1 «Зеленая лампа» // Новый корабль. - Париж, 1927. - № 1. - С. 40.
ности, не состоялось. Он опубликовал в журнале лишь две статьи (в 1920-е годы) и восемь рецензий (в 1932-1933 гг.). О причинах этого фактического неучастия Бема в СЗ можно судить по его сохранившейся переписке с редакторами журнала. В литературном архиве при Музее народной словесности в Праге в фонде Бема обнаружены 52 письма по делам журнала за период с 1923 по 1944 г. В фонде Бема хранятся письма пяти человек, имеющих непосредственное отношение к редакционной работе СЗ (отсутствуют письма лишь Авксентьева и Фондаминского). Дебют Бема в СЗ состоялся в 1925 г., когда в «петитном» отделе «Культура и жизнь» была опубликована статья «"Игрок" Достоевского: (В свете новых биографических данных)»1. Но работа Бема относилась в глазах редакторов к «мертвому грузу» (формулировка из письма Фондаминско-го Вишняку от 22 февр. 1925 г.), т.е. к разряду необязательных и неприоритетных. Многие попытки сотрудничества с журналом оканчивались неудачей. Предложенная Бемом статья «Драматизация бреда ("Хозяйка" Достоевского)» была одобрена Ф. Степуном, получила положительный отзыв Руднева, но была отклонена редакцией как слишком длинная и слишком научная для СЗ. Пренебрежительным было отношение редакции и ко второй опубликованной в журнале статье Бема «Петр Безруч», в которой он представил русской публике современного чешского поэта2. Принятая к печати, статья пролежала в портфеле редакции почти год. Несмотря на заступничество С.И. Гессена, статья «Достоевский - гениальный читатель» - одна из наиболее видных работ Бема - редакцию не заинтересовала. В письме к Вишняку от 16 ноября 1931 г. Степун убеждал редакцию в том, что журналу нужен постоянный заведующий литературным отделом и Бему эта задача по силам. Однако редакция СЗ отклонила предложение Степуна и отказалась от статей Бема, заказав ему лишь несколько рецензий на книги современных советских авторов. Отказываясь печатать статьи Бема на литературно-критические темы, «члены редакции побаивались слишком большой "свободы выражений", то есть откровенности и
1 Бем А.Л. «Игрок» Достоевского: (В свете новых биографических данных) //
Современные записки. - Париж, 1925. - № 24. - С. 379-392.
2
Бем А.Л. Петр Безруч // Современные записки. - Париж, 1929. - № 39. -С. 515-527.
независимости суждений Бема по отношению к эмигрантским писателям» (с. 198). Редакция отклоняла одно предложение Бема за другим, по-разному мотивируя свои отказы: то излишней научностью его статей, то избыточной длиной или остротой («общественно некорректные»), то элитарностью или узкой специализацией. Причины этого уклонения от сотрудничества неясны. В переписке не обнаружено высказываний, проясняющих личное отношение редакторов к Бему. Его политические взгляды (активного деятеля партии «Крестьянская Россия», возглавлявшейся в эмиграции бывшими правыми эсерами А.А. Аргуновым и С.С. Масловым) были близки убеждениям правых эсеров - членов редакции журнала. Возможно, нежелание редакторов печатать статьи Бема было продиктовано «фракционной враждой в рамках одного и того же идейного направления» (с. 201). Но после окончательного ухода из редакции Вишняка в первой половине 1938 г., Руднев в нескольких письмах едва ли не упрашивал Бема принять участие в журнале. Знаменательно, что в «Русских записках», где фактически верховодил Вишняк, Бем не печатался ни разу.
В статье «"Сплошная грусть": В.В. Зеньковский, С.Н. Булгаков и С.Л. Франк в "Современных записках"» М. Вендитти и М. Шруба раскрывают сложное отношение редакции к религиозным мыслителям русской эмиграции.
В последующих статьях представлены некоторые авторы СЗ в их взаимоотношениях с редакцией - М. Алданов (Е. Рогачевская), Дон-Аминадо (М. Кратоццоло), Г. Кузнецова и Л. Зуров (И. Бело-бровцева), А. Ремизов (С. Доценко), Тэффи (Э. Хейбер), В. Маклаков (О. Будницкий), Б. Бруцкус (Л. Широкорад), П. Бицилли (М. Бирман), Дмитрий Чижевский (В. Янцен).
Второй раздел сборника содержит справочные и библиографические материалы, связанные с деятельностью журнала: «Аннотированная роспись содержания журнала "Современные записки"» (сост. М. Шруба), «Указатель имен к росписи содержания "Современных записок"», «Отзывы критики на "Современные записки" (Париж, 1920-1940): материалы к библиографии» (сост. О. Коростелёв при участии М. Шрубы), «"Современные записки" (Париж, 1920-1940) в публикациях и исследованиях: материалы к библиографии» (сост. О. Коростелёв), «Аннотированный список книг издательства "Современные записки" (Париж, 1928-1940)»
(сост. М. Шруба), «Юбилей и вечера журнала "Современные записки"» (сост. О. Коростелёв). Завершает сборник указатель имен.
Т.Г. Петрова
Зарубежная литература
2011.02.031. ПРОТОПОПОВА Д. МЕЖДУ РАЗУМОМ И ДУШОЙ: ВЗГЛЯД ВИРДЖИНИИ ВУЛФ НА РУССКУЮ ЛИТЕРАТУРУ. PROTOPOPOVA D. Between brain and soul: Virginia Woolfs view of literature // The new collection. - Oxford: New college, 2010. - Vol. 5. -P. 24-34.
В последнее десятилетие литературоведов все более интересует, как пишет Дарья Протопопова (Оксфорд), отношение Вирджинии Вулф к христианству и религии в целом. Общепризнано, что оно было сложным, порой «даже явно враждебным» (с. 24). Однако среди ее любимых романистов были такие религиозные мыслители, как Л.Н. Толстой и Ф.М. Достоевский. В. Вулф часто высказывалась об их способности сочетать духовность с предельно точным реализмом. Свою цель Д. Протопопова видит в том, чтобы установить, считала ли писательница обязательным для литературы философское или моральное «послание» или же предпочитала форму моральному смыслу повествования, хотя, конечно, последовательной сторонницей «искусства для искусства» она не была. Это и позволило Д. Протопоповой поставить эпиграфом к своей статье высказывание Вулф в ее «Дневнике» 4 июня 1923 г.: «Я хочу передать подвижность, ускользаемость души».
О том, что писательница отнюдь не была уверена в преимуществах формы, свидетельствует, по мнению Д. Протопоповой, и ее неопубликованное эссе «Чехов о Поупе» (1925)1, где она хвалит изящную форму поэмы Александра Поупа «Похищение локона» (1712), но внезапно прерывает похвалы и напоминает читателю, что среди британских знатоков литературы популярна русская литература, а русское влияние привело к усвоению британскими ро-
1 Tchékhov on Pope, 1925. Typescript. M121. The Berg Collection at the New York Public Library. См.: Major authors on CD-Rom: Virginia Woolf: [Electronic resource] / Ed. by Hussy M. - Woodbridge, 1996; а также: Rubenstein R. Virginia Woolf and the Russian point of view. - Basingstoke, 2009. - P. 187-192.
