CC BY
8
числе в ОЭСР. Многие члены ОЭСР поддерживают в первую очередь такие сектора, как ИТ, фармацевтика, аэрокосмическая отрасль, развивая в их рамках и нанотехнологии (которые пока еще не являются основой крупной экономики). Это - квазипромышленная политика, в том смысле, что она способствует росту лишь отдельных отраслей и ведет к перекосу промышленных структур в направлении так называемых высокотехнологичных сфер.
В связи с этим авторы затрагивают две существенные проблемы промышленной политики. Первая заключается в том, что помимо непосредственно ИР необходимо обеспечивать множество технологических возможностей, стимулов для создания новых предприятий, доступ к финансированию долгосрочных проектов, управление рисками, что должно привести не только к появлению новых предприятий, но и к более быстрому их росту.
Вторая проблема заключается в том, что не вполне ясно, оправданна ли вообще такая постановка вопроса. Многие эксперты считают, что важен не рост как таковой, а макроэкономическая стабильность, которую стремление к воссозданию «идеальной» структуры экономики может нарушить. Авторы считают, что пришло время обратить внимание и на задачи обеспечения умеренного развития, исследовать возможные неожиданные последствия развития различных промышленных и бизнес-структур.
С.М. Пястолов
2011.02.018. ЛИАГУРАС Дж. ЧЕМУ МЫ МОЖЕМ НАУЧИТЬСЯ У НЕУДАЧ ТЕХНОЛОГИЧЕСКОЙ И ИННОВАЦИОННОЙ ПОЛИТИКИ СТРАН ЕВРОПЕЙСКОЙ ПЕРИФЕРИИ? LIAGOURAS G. What can we learn from the failures of technology and innovation policies in the European periphery? // European urban and regional studies. - 2010. - Vol. 17, N 3. - P. 331-349. - DOI: 10.1177/0969776409356214. - Mode of access: http://eur.sagepub.com/ content/17/3/331
Ключевые слова: европейская периферия; единство ЕС; технологическая политика; макрорегиональный анализ; технологическая и инновационная политика.
В статье автора из Греции рассматриваются вопросы развития государственной политики в области технологий и инноваций
применительно к странам, относящимся к периферии Европейского союза.
С 1990-х годов в рамках ЕС реализуется общая политика в сфере науки, технологического развития и инноваций (Research and Technological Development and Innovation Policy - RTDI), направленная на развитие высоких технологий и расширение так называемых «лучших практик», зарекомендовавших себя в наиболее развитых странах региона, а также обеспечивающая финансирование соответствующих программ во всех странах ЕС. При этом автор отмечает, что если проводить взвешенную оценку результатов данных проектов с учетом имеющихся мощностей, то менее развитые страны получают возможность абсорбировать большие объемы финансирования ИР относительно среднеевропейского уровня. В то же время многие доминанты политики научно-технического развития и даже теоретические концепции, разработанные для ведущих экономик ЕС, мало отвечают специфическим нуждам периферийных стран и регионов. Тем не менее зависимое положение последних вынуждает их импортировать неподходящий образ мыслей и действий без какого бы то ни было давления со стороны развитых стран. Автор также указывает на то, что существующие теоретические модели в сфере технологий и инноваций часто недооценивают важность учета организационных аспектов ведения бизнеса и общеэкономической структуры страны. По его мнению, указанные аспекты приводят к неудачам в реализации политики RTDI в менее развитых странах региона.
Теоретическое обоснование наличия взаимосвязи между технологическим развитием и экономическим ростом во многом осложняется необходимостью определения самого понятия «технология». Можно выделить три основных подхода к использованию этого термина. Первый и наиболее узкий подход - сведение трактовки до технологий, основанных на ИР: согласно данному подходу взаимодействие подразделений, занимающихся ИР, с иными подразделениями компании составляет необходимое условие для успешных технологических инноваций. Второе значение понятия «технология» относится ко всей совокупности технических ноу-хау экономических субъектов (фирм, регионов, стран и пр.), имеющих право ими распоряжаться. Данный подход не концентрируется только на подразделениях, связанных с проведением ИР, но также
включает технологические знания и навыки всех членов экономической единицы. Третьим и наиболее широким подходом к определению термина «технология» является понимание ее как совокупности технических и организационных ноу-хау экономического субъекта. По мнению автора, в соответствующей литературе существует устойчивая тенденция к сужению понятия технологии от третьего, наиболее широкого подхода ко второму, а затем и к самому узкому - первому. Это отражает общие тенденции последних трех десятилетий с их стремительным технологическим прогрессом и возникновением радикально новой технологической парадигмы, при этом недооценивается роль организации бизнеса. Автор аргументирует данное положение тем, что технология реализуется через организации, и технологический и организационный аспекты зачастую очень тесно взаимосвязаны - успешное использование потенциала новых технологий зависит от соответствующего изменения бизнес-процессов для большинства производственных фирм (с. 333).
Автор также отмечает еще один существенный недостаток, связанный с концепцией технологического развития: сведение осмысления категории роста к теории и политике в сфере технологии. Подобный технологический фетишизм (с. 333), представляющий технологическое развитие в качестве независимого источника экономического роста, ведет к игнорированию того факта, что эволюция технологий является зависимой от системных свойств, формирующих модель развития. По мнению автора, наиболее подходящей теоретической концепцией для описания объекта исследования на макроуровне является концепция национальной инновационной системы, включающая в себя не только систему ИР, но и организационный и институциональный аспекты.
Недостатки существующего теоретического подхода проявляются и в анализе периферийных экономик. Прежде всего, возникают вопросы, связанные с трактовкой «технологического развития». По определению, отстающие или периферийные экономики не могут быть технологическими лидерами. Основной вопрос, который они вынуждены решать, связан не с прорывами в технологиях посредством массированных вливаний в сферу ИР, но с тем, как быстро и творчески адаптировать и внедрять новые технологии, разработанные в других странах. Эта задача значительно облегча-
ется развитием рынков технологий. В то же время приобретение новых машин и оборудования (включая программное обеспечение) часто рассматривается как не связанное с инновациями, хотя успешное внедрение, к примеру, информационных технологий в компаниях ведет к важным дополнительным инвестициям в нематериальные ценности.
Ведущие экономики и страны, следующие за ними, сталкиваются с различными по своей природе технологическими вызовами. При этом инициативы в сфере ИР не должны рассматриваться как роскошь для периферийных экономик - основной акцент делается на том, что не следует недооценивать важность внутри- и межфирменных структур, повышающих способности компаний осваивать новые технологии. В частности, политика в области инноваций, направленная на поддержку технологической базы компаний, не принесет ожидаемых результатов в условиях низкого внутреннего спроса на технологии (с. 335).
Вторым важным различием между ведущими и периферийными экономиками является значительное отставание последних в организации бизнес-процессов, в том числе в организации производства, контроля качества, распределения, маркетинга, дизайна и т.д. Позиция государственных регуляторов, стимулирующих инвестиции в ИР, и участие компаний в проведении совместных исследований до улучшения собственных бизнес-процессов ожидаемо будет приносить кране малый экономический эффект. Кроме того, ссылаясь на опыт стран Центральной и Восточной Европы, автор отмечает, что отсутствие интенсивных технологических усилий на уровне предприятия приводит к тому, что в этом контексте оказывается невостребованным высокий уровень образования среди населения страны, тогда как государственные инвестиции в образование в странах Юго-Восточной Азии значительно стимулировали их технологическое развитие (с. 335).
Сведение стратегии развития к технологической политике для отстающих экономик более опасно, чем для развитых, где существуют развитые технологические подсистемы с функционирующими тесными взаимосвязями между всеми сферами экономики. Таким образом, прямое внедрение «лучших практик» научно-технического развития, большая часть которых исходит из разви-
тых стран, мало подходит для европейских периферийных экономик (с. 336).
В качестве конкретного примера для анализа была выбрана Греция - небольшая экономика, присоединившаяся к ЕС в 1981 г. и занимающая промежуточное положение между развитыми экономиками ЕС и странами с наименьшим развитием. С середины 1990-х годов греческая экономика занимала второе место по темпам роста (3,5-4,5%), а соотношение инвестиций к ВВП последовательно превышало средний уровень для ЕС-27 на 2,5-3,5%. Тем не менее в существующей модели роста проявляются наиболее сложные характерные черты 1960-х и 1970-х годов: слабая производственная база; хронический дефицит текущего платежного баланса; обеспечение роста государственными инфраструктурными инвестициями, софинансируемыми ЕС; внешняя и внутренняя конкурентоспособность фирм базируется на использовании дешевой рабочей силы и привилегированных отношениях с государством; процент МСБ превышает среднеевропейский, но большинство из них применяют традиционные модели ведения бизнеса.
Относительные индикаторы инновационного разрыва между экономиками Южной Европы и ЕС-27 представлены на рис. 1 (с. 337). Эти данные отражают две противоречивые картины. С одной стороны, в Греции существует достаточная научная база, которая тем не менее не может быть использована бизнесом. Расходы бизнеса на ИР меньше, чем в Португалии и Испании, однако оценку научной продукции отражает достаточный уровень опубликованных работ. С другой стороны, несмотря на значительный уровень затрат на информационные технологии, Греция занимает последнее место в списке ЕС-27 в течение последнего десятилетия. Показатель же инновационного оборота (продажи, новые для рынка и новые для фирм) находится на высоком уровне. Одно из возможных объяснений этого - последний показатель может не в полной мере адекватно отображать действительность, так как он зависит от уровня базы знаний фирм и уровня рыночной конкуренции. Данные, приведенные в статье, свидетельствуют также о том, что для греческих фирм внедрение инноваций не является приоритетным, и, более того, неинновационные предприятия демонстрируют больший рост оборота и прибыли по сравнению с компаниями, занимающимися инновациями (с. 338).
Несмотря на усилия, затрачиваемые государственными органами, анализ показывает, что участие в программах ЕС греческих акторов характеризуется относительным динамизмом государственной исследовательской системы и низкой активностью бизнес-сектора. Автор указывает на то, что слабые результаты греческой политики в сфере RTDI - следствие приверженности линейной модели (linear model) технологического развития. Иллюстрацией данного тезиса служит высказывание одного из чиновников Генерального секретариата по исследованиям и технологии (General Secretariat of Research and Technology) Греции о том, что практика менее успешных европейских регионов показала: «Намного легче вводить в действие инструменты научной политики (создавать новые лаборатории, обучать новых исследователей), чем содействовать тому, чтобы промышленность поддерживала ИР-проекты, использовала их результаты или даже использовала технологические услуги и принимала участие в развитии научно-технических парков» (цит. по: с. 339). Таким образом, основной проблемой технологической политики Греции стала излишняя приверженность «лучшим практикам», заимствованным из развитых стран, акцент на ИР в стране, где проблемы бизнес-сектора намного глубже, чем простое отсутствие мощностей для научно-технического развития и инноваций.
В качестве путей исправления подобной ситуации в Греции автор дает три рекомендации. Во-первых, быстрое распространение технологий, заимствованных из-за рубежа, должно стать основным акцентом государственной политики, так как в экономике, основанной на предоставлении услуг, быстрое заимствование и адаптация новых технологий становится ключевым вопросом конкурентоспособности и роста. Во-вторых, финансирование ИР должно быть больше ориентировано на технологические виды деятельности, связанные с секторальной специализацией греческой экономики, а не на широкий спектр тем, приоритетных для ЕС в целом. В-третьих, необходимы особые меры развития и поддержки государственной исследовательской базы как основы долгосрочного развития (с. 340-341).
Обобщая полученные выводы для всех стран, относящихся в той или иной мере к европейской периферии ЕС, автор делит ее на две принципиально разные группы: страны Южной и Центрально-
Восточной Европы. Первые (Греция, Испания, Португалия, Южная Италия) схожи по основным характеристикам и сталкиваются во многом с аналогичными проблемами: дефицит участия частного сектора в ИР, неспособность бизнес-сообщества использовать преимущества технологических достижений, низкий спрос на технологии и т. д. В данном случае рекомендации, применимые к Греции, могут быть транслированы на другие государства Южной Европы. Характеризуя же государства Центрально-Восточной Европы, автор отмечает существование принципиально разных условий и базовых характеристик двух «периферий». Большая часть этих государств обладает квалифицированной рабочей силой и сложившейся научной базой, однако в отличие от остальных стран ЕС в них проходит период реиндустриализации. Их модель роста базируется прежде всего на притоке прямых иностранных инвестиций, что в ряде стран привело к установлению контроля со стороны зарубежных акторов над половиной промышленного производства и 70% промышленного экспорта (с. 342). В данном случае автор предостерегает от прямого заимствования шаблонов политики RTDI, так как в настоящее время сложившаяся инновационная политика данных стран спроектирована таким образом, что игнорирует отличительные особенности местных дочерних компаний зарубежных собственников (с. 343).
В отношении развитых стран автор также указывает на ряд недостатков, проистекающих из доминирующей концепции технологического развития. Так, излишний акцент на секторы, интенсивно проводящие ИР, приводит к недооценке не только сферы услуг и строительства, составляющих около 80% ВВП развитых экономик, но и «низкотехнологичного» производства («low-tech» manufacturing - LTM). В то же время распространение технологий и спрос на технологии - это ключевые элементы роста большей части развитых экономик.
Основной вывод реферируемой статьи - в том, что общая подчиненная позиция периферийных стран в ЕС заставляет их внедрять шаблонные модели научно-технической и инновационной политики, разработанной в развитых странах и для их конкретных условий. В рамках ЕС автор выделяет два блока стран. Страны Южной Европы специализируются на низко- и среднетехнологиче-ском сегменте и не могут получать прибыль от результатов дея-
тельности государственной исследовательской системы. Установление финансирования государственных ИР-центров исходя из критериев сотрудничества с частными фирмами не может быть выходом из сложившейся ситуации. Для усовершенствования бизнес-сектора более эффективна концентрация промышленной политики на быстром освоении и творческой адаптации новых технологий. В отношении блока стран Центрально-Восточной Европы автор отмечает необходимость адаптирования их научно-технической и инновационной политики к вызовам, проистекающим из модели роста, основанной на притоке прямых иностранных инвестиций. Успешность подобных изменений зависит от того, насколько неудачи реализации политики RDTI связаны с институциональной структурой наднациональной, национальной и региональной экономик.
В заключение автор отмечает, что неудачи политики RTDI в ряде стран отражают существование серьезных недостатков в доминирующей концептуальной основе развития технологической и инновационной структур. Построение политики, основанной на «высоких технологиях» и «лучших практиках», устойчиво ведет к недооценке организационных, производственных и макроэкономических структур.
М.Н. Лавров
2011.02.019. ЛИХТЕНТАЛЕР У. ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ТЕХНОЛОГИЙ В КОНТЕКСТЕ ОТКРЫТЫХ ИННОВАЦИЙ: ПОИСК ХОРОШЕЙ «РАБОТЫ» ДЛЯ ВАШЕЙ ТЕХНОЛОГИИ. LICHTENTHALER U. Technology exploitation in the context of open innovation: Finding the right «job» for your technology // Technovation. -2010. - N 30. - P. 429-435. - D0I:10.1016/j.technovation.2010.04.001
Ключевые слова: открытые инновации; построение технологической дорожной карты; стратегическое планирование; использование технологий; лицензирование технологий.
У. Лихтенталер (Школа управления, инноваций и организации Отто Байсхайма, Валлендар, Германия) исследует возможности получения дополнительного дохода от применения технологий посредством использования стратегий открытых инноваций. Многие фирмы наряду с приобретением внешних технологий стали бо-
