CC BY
16
зовало конфуцианскую терминологию в своем учении и утверждало идею о том, что ками непосредственно присутствуют в человеке как духовные и ментальные начала.
Космогония начала терять свою привлекательность в Японии только в середине периода Эдо, когда японские мыслители, отказавшись от космологических и мифологических элементов, перешли к методам историко-антропологической интерпретации. Даже представители школы национальной науки отвергали средневековую космогонию как «континентальный вымысел», чуждый «духу Ямато».
В средневековой Японии космогония была мощным средством противостояния буддийской интеллектуальной гегемонии, и дискуссии о ней открыли дорогу полемике о ками, резко критичной в отношении буддизма.
М.Н. Корнилов
ИСТОРИЯ
2011.01.041. ВАН К.Э. ОТ «ВОСХОЖДЕНИЯ ВЕЛИКИХ ДЕРЖАВ» К ВОСХОЖДЕНИЮ КИТАЯ: ИНТЕРЕС К ГЛОБАЛЬНОЙ ИСТОРИИ В КНР.
WANG Q.E. «Rise of the great powers» = Rise of China? Challenges of the advancement of global history in the People's Republic of China // J. of contemporary China. - Abingdon, 2010. - Vol. 19, N 64. - P. 273289.
Профессор Ровенского университета (г. Гласборо, Нью-Джерси, США), анализируя популярный сериал Пекинского телевидения, выясняет, как отразились в нем устремления партийного руководства и народные чаяния, связанные с обретением Китаем статуса великой державы.
Возникший еще в 1930-х годах в Китае жанр документальных очерков (баогао вэньсюэ), в которых история смешивалась с журналистикой, а факты с вымыслом, возродился в эпоху современных реформ, востребованный необходимостью обоснования нового курса КПК. Первым примером был телесериал 1988 г. «Речная элегия (Хэшан)», критический обзор истории и культурной традиции Китая, обосновывавший необходимость расширения экономических реформ. Неясно, был ли он заказан непосредственно
тогдашним генсеком ЦК КПК Чжао Цзыяном, но очевидно демонстрировал поддержку его курса, который встречал оппозицию влиятельной части Политбюро.
Выход в 2006 г. телесериала «Восхождение великих держав» был совершенно очевидно инспирирован интересом руководства КПК. В 2003 г. два специалиста по истории Нового времени Цы Шижун из Центрального нормального университета в Пекине и Цянь Чэндань из Нанкинского университета прочли для членов Политбюро недельный курс лекций. Руководителей КПК интересовал конкретно путь развитых стран на авансцену мировой истории. Год спустя нанкинские историки выпустили коллективную монографию «Путь развития главных передовых стран мира с XV века».
Одновременно Цянь Чэндань был приглашен на центральное телевидение, где ему предложили заказ на телесериал, однако Цянь посоветовал обратиться к историкам Пекинского университета как наиболее подготовленным по всемирной истории. Эти историки написали текст, а телевизионное начальство организовало интервью ведущих специалистов и фотосессии по странам. Дальнейшей работой над текстом оно полностью и руководило, изредка обращаясь за консультацией к Цяню (и только к нему). В результате получился текст, значительно отличавшийся от изначального1.
Телесериал включал 12 очерков. Первый был посвящен Португалии и Испании в эпоху Великих географических открытий. Хотя уделялось внимание и самим первооткрывателям, прежде всего Колумбу, в центре сюжета были правители: король Португалии Генрих Мореплаватель (1394-1460) и испанская королева Изабелла (1451— 1504). Последняя изображалась вдохновительницей путешествий Колумба, властной и восприимчивой к новому правительницей.
Второй очерк рассказывал о Голландии, о том, как голландские купцы монополизировали торговлю между Западом и Востоком в XVII в., подобно тому как португальцы сделали это в XVI в. Подчеркиваются небольшие размеры этих стран и немногочисленность их населения (менее 200 тыс.). Упор делается на предприимчивость голландских купцов и ответственность моряков, иллюстрируемую эпизодом, когда команда голландского парусника,
1 Ван ссылается на беседы с Гао И, писавшим историю Франции, и Дун Чжэнхуа, писавшим историю Голландии (с. 276).
несколько месяцев дрейфовавшего в студеном море, не притронулась ни к одежде, ни к лекарствам, которые они перевозили. В эпизоде с посольством при цинском дворе отмечается знание местных обычаев.
Третий и четвертый очерки посвящались созданию Британской империи. Опять-таки отмечается, что небольшая страна смогла создать империю, «над которой никогда не заходит солнце». Выделяются два фактора: возникшее в результате Славной революции 1688 г. «сильное националистическое правительство», проводившее «мирную и постепенную реформу» вместо «кровавой насильственной революции», и изобретения и открытия, которые «проложили путь индустриализации» (с. 276-277).
Франция в пятом очерке характеризуется как страна «страсти (цзыцин)» и «идеалов (лисян)», которые сформировали не только историю страны Нового времени, но и всемирную историю. Уделяется внимание «символическим фигурам» Людовика Х1У и Наполеона, однако одновременно подчеркивается богатство культурной традиции, начиная с Просвещения. На примере почестей, которые были оказаны при похоронах Александра Дюма и Марии Кюри-Склодовской, авторы провозглашали, что во Франции «великие идеи внушают уважение» политикам (с. 277).
Аналогичная мысль проводится в очерке (шестом) о Германии. Авторы фильма сообщают о тех личностях, идеи и сочинения которых сформировали германский «национальный дух (миньзу цзиншэнь)», одновременно упорный и самокритичный, определивший «упадок в подъем Германии Нового времени». Вместе с тем на первом плане остаются политические лидеры, такие как Бисмарк и Гитлер (там же).
Часть седьмая, посвященная Японии, и части восьмая-девятая о России объединены общей темой - выдвижение слаборазвитой страны благодаря заимствованию опыта развитых стран и повторению их пути. Одобрение вызывают реформаторы. Притом ставший предпринимателем конфуцианец Сибусава Эйити (18401931) пользуется большим почетом, чем лидеры Реставрации Мэйдзи Окубо Тосимити и Ито Хиробуми, в качестве «отца современного предпринимательства» в Японии. А его духовная метаморфоза символизирует успех Японии в преобразовании своего культурного наследия ради освоения культуры капитализма (там же).
Петр I вызывает одобрение за вестернизацию России. Однако, отмечая его смелость и предприимчивость, авторы указывают на то, что яростная борьба царя с культурным прошлым принесла вред России. Как поворотный пункт рассматривается Первая мировая война с ее катастрофическими последствиями для царской России и открытием «новой эры» в образе Советской власти. В противоположность традиционному изображению Ленина как «убежденного революционера-коммуниста», подробно рассказывается, как он вместе с американским бизнесменом разрабатывал план восстановления разрушенной войной экономики России. Подчеркивается, что успехи в экономическом развитии Советской России позволили ей разгромить фашистскую Германию (там же).
В 10-й части, посвященной подъему США, центральной фигурой оказывается Томас Эдисон (1847—1931). Одновременно обращается внимание на введение патентной системы для охраны изобретений как средства стимулирования экономического развития. В 11-й части на примере Великой депрессии раскрываются противоречия либеральной экономики — ее творческий потенциал, с одной стороны, и опасность хаоса — с другой. Высоко оценивается Новый курс Франклина Рузвельта на ликвидацию экономического хаоса и обеспечение выдвижения страны в сверхдержаву.
Часть 12-я претендует на подведение итогов, для чего привлекаются различные китайские и зарубежные ученые. Хотя систематизация уроков подъема и упадка великих держав не состоялась, очевидны идеи, которые выдвигают авторы сериала. Первая — важность «эффективного и сильного националистического правительства», особенно для экономического развития. Вторая — роль интеллектуального творчества и инноваций. При всем интересе к политическим деятелям уделяется внимание великим мыслителям (Вольтер, Руссо, Адам Смит), успешным бизнесменам (Сибусава Эйити, Джон Рокфеллер, Генри Форд) и изобретателям (Ватт, Эдисон). Третья — необходимость выработки собственной системы. Подчеркиваются различия в выдвижении великих держав. Четвертая — такая система должна быть одновременно стабильной и гибкой для обеспечения успешной модернизации. Пятая — соперничество с передовыми странами должно исключать военный конфликт.
Эта идея непосредственно соответствует установке руководства КНР, которое с 2003 г. постоянно повторяет, что цель Китая
достичь «мирного обретения (кврг^]иедг) /статуса великой державы/». Сериал кончается на оптимистической ноте: «Хотя мы не знаем, как эти великие державы будут действовать в XXI веке, одно все-таки очевидно: установление мирного, процветающего и гармоничного мира — это цель всего человечества» (с. 278).
Сериал был с энтузиазмом встречен публикой, в среднем каждую часть смотрело четыре миллиона зрителей (с. 274), и это беспрецедентный рейтинг для документального телевидения. Сериал имел «широкую прессу», в том числе в научных кругах. Специалисты, как и массовый зритель, в общем положительно оценили его; среди критических отзывов характерно мнение о чрезмерном упоре на автократию и военную мощь. «Является ли деспотизм фактором подъема великих держав?» — задается риторическим вопросом Ван Сяолин. В целом общественный интерес к теме великих держав — свидетельство, что китайцы «уже воспринимают себя как новую мировую державу» (с. 278).
Непосредственную и решающую роль в разработке идейного содержания сериала сыграл Цянь Чэндань. Он выступал в заключительной части с обобщением «исторических уроков», он назван единственным «научным консультантом (xueshu чжидао)». Цянь был одним из первых специалистов по всеобщей истории, защитивших докторскую диссертацию после «культурной революции». Затем он получил постдокторскую подготовку в Великобритании и США и сейчас является самым авторитетным специалистом в этой отрасли истории в Китае: с 2005 г. он возглавляет Программу по всеобщей истории в Пекинском университете. Поэтому несомненный интерес для характеристики взглядов историков КНР представляют его историко-теоретические позиции. В общем они сводятся к концепции модернизации, которую он энергично пропагандировал начиная с 1990-х годов.
«Вопрос не в том, хотим или не хотим мы модернизации; она стала реальностью, которую мы должны принять» — центральный постулат Цяня. В основе модернизации для Цяня индустриализация и конец аграрных цивилизаций. Еще один пункт для него — обоснование реформистского пути модернизации. Его излюбленная мотивировка — противопоставление исторического пути Англии развитию континентальных держав. Англия не только, по Цяню, «первой стала модернизированной страной», но и благодаря своей полити-
ческой традиции обеспечила себе «больше столетия мирного развития», в то время когда державы на континенте терзали социальные и политические катаклизмы (с. 278, 280).
А.В. Гордон
2011.01.042. ТРОКИ К. КИТАЙСКИЕ ОТКУПЩИКИ И СКЛАДЫВАНИЕ ГОСУДАРСТВЕННЫХ ГРАНИЦ В ЮГО-ВОСТОЧНОЙ АЗИИ.
TROCKI C. Chinese revenue farms and borders in Southeast Asia // Modern Asian studies. - Cambridge, 2009. - Vol. 43, N 1. - P. 335362.
Существующая литература отводит основную роль в формировании современных границ в Юго-Восточной Азии (ЮВА) деятельности колонизаторов. Профессор Квинслендского технологического университета (Каселдайн, Австралия) выясняет, какую роль в этом сыграли в XIX в. китайские откупщики. Именно они, по мнению автора, были заинтересованы в соблюдении границ и брали на себя функции их охраны.
Вплоть до второй половины ХХ в. характерной чертой ЮВА оставались обширные пространства тропических лесов, тогда как для прибрежных зон была типична заболоченность. Высокая плотность населения наблюдалась только в анклавах, сконцентрированных в долинах рек и ряде низменностей на морском побережье. Люди были самым ценным из естественных ресурсов. Такие демографические особенности (равно как и статусная символика) подталкивали традиционные элиты ЮВА осмыслять пространство как ряд центров, в которых сосредоточивались власть и население.
Территории, разделявшие подобные центры, по большей части были не заняты и представляли собой «пустоши», как с хозяйственной, так и с социальной точки зрения. Границы в этой ситуации выступали не предметом договоренностей, а обширной зоной конфликта, которую соседние правители пересекали, главным образом, с целью захвата населения. Властные отношения лишь в малой степени определялись территорией или были привязаны к ней: они выстраивались как сеть альянсов между правителями анклавов или центров. Реальное отношение одной территории к другой зависело не от их расположения, а от того, насколько тесными были отношения между правящими группами. Соответственно, политии в
