CC BY
13
2011.01.029. ШПЕХЛЕР М. ПЯТЬ ГЛАВНЫХ ВОПРОСОВ ПО КИТАЙСКОЙ ЭКОНОМИКЕ.
SPECHLER M. The five biggest questions about the Chinese economy // Comparative econ. studies. - Tempe, 2010. - Vol. 52, N 1. - P. 1-17.
Хотя официальная статистика Китая не вызывает полного доверия, быстрый рост его экономики с конца 1970-х годов очевиден. Около 400 млн. горожан и сельских жителей выбились из крайней нищеты. «Важнейший вопрос состоит в том, будет ли этот прогресс продолжаться в отсутствие политических реформ, борьбы с загрязнением среды, без смягчения социального и регионального неравенства» (с. 1). Во всяком случае, неожиданный крах Советского Союза встревожил многих китайских интеллектуалов и государственных деятелей относительно возможного исхода внезапных радикальных перемен в авторитарных обществах1.
Чтобы разобраться в этом вопросе и облегчить работу тем, кто занимается сравнительными исследованиями экономики разных стран, автор отобрал из огромного потока литературы девять наиболее авторитетных, по его мнению, изданий. Он стремился сопоставить различные точки зрения по следующим вопросам: (1) Какова модель развития Китая? (2) Является ли происходящий экономический рост устойчивым, несмотря на деградацию среды и истощение ресурсов? (3) Останется ли Китай сплоченным обществом несмотря на растущее неравенство между богатыми и бедными, госслужащими и простыми рабочими и крестьянами? (4) Может ли китайское общество и дальше процветать под руководством КПК? (5) Потребуют ли соперники и конкуренты Китая изменить его экономическую политику?
(1) Постепенные реформы, начатые в конце 1970-х годов, к настоящему времени создали «конкурентную экономику открытого рынка взамен командной экономики» (с. 2). С 1993 г. она официально именуется «социалистической рыночной экономикой». КПК узаконила частную собственность и стала проводить политику, направленную на уменьшение доли госпредприятий (ГП). Несмотря на это, в 2007 г. среди 500 крупнейших компаний мира числились 24 китайских предприятия, находившиеся либо в собственности, либо под
1 Pei M. China's trapped transition: The limits of developmental autocracy. -Cambridge, 2006. - P. 21; Rodrik D. One economics, many recipes. - Princeton, 2006. -P. 94. - Здесь и далее описание дано по реф. источнику.
контролем государства (с. 3). ГП доминируют в стратегических отраслях, таких как нефтяная промышленность и телекоммуникации. Партия по-прежнему назначает многих (а быть может, и большинство) управляющих предприятиями, особенно ГП1. Государство также устанавливает цены на зерно, энергию, транспорт, сталь и некоторые другие товары, а также проценты на вклады. Почти все банки принадлежат государству и предоставляют займы по указаниям КПК.
Модель развития Китая после 1978 г. возникла в результате экспериментов и политических акций. Это была реакция на происходящие события, а не заранее разработанная и однажды провозглашенная стратегия2. Самый активный период реформ пришелся на 1980-е годы. После событий на площади Тяньаньмэнь режим, похоже, оказался в некоторой растерянности и сделал упор на иностранные инвестиции вместо того, чтобы поддерживать местных капиталистов. Китайские фирмы испытали большие трудности при вхождении в такие сектора, как финансы, телекоммуникации, нефтехимия и даже автомобилестроение.
Чтобы обеспечить контроль над огромной страной, КПК передала значительную часть ответственности за принятие решений местным чиновникам, назначенным из центра. Их дальнейшее продвижение (и вознаграждение) зависит от успехов в увеличении материального производства3. Сельскохозяйственные предприятия, которые работают теперь на основе долгосрочной аренды земли, могут продавать продукты, произведенные сверх установленной квоты, по свободным рыночным ценам. Такое же право получили и ГП. Факторами успеха стали не столько либерализация и приватизация, сколько рыночно ориентированная мотивация. Чего еще не хватает? Развития высококачественных институтов, включая демократическое участие и надежное верховенство закона4.
Растущий «частный» сектор и увеличение числа богатых капиталистов свидетельствуют, по мнению некоторых авторов, о том,
1 Namghton B. The Chinese economy: Transition and growth. - Cambridge, 2007, p. 317.
2 Huang Y. Capitalism with Chinese characteristics: Entrepreneurship a. the state. - N.Y., 2008. - Р. 104.
3 Brandt L., Rawski Th.G. (editors). China's great economic transformation / Brandt L., Rawski Th.G. (editors). - N.Y., 2008. - P. 16.
4 Rodrik D. - P. 91, 94.
что отныне китайскую экономику можно считать «капиталистической», хотя и с оговорками. Китайские аналитики в большинстве своем предпочитают понятие среднего класса, принадлежность к которому определяется величиной дохода1. «Допуская и даже поощряя личное обогащение, КПК преуспела в кооптировании этого класса. Его представители в большинстве своем, похоже, имеют такие же консервативные взгляды, что и лица из партийной иерархии, и чаще, чем прежде, появляются на партийных и иных официальных съездах» (с. 4). Партия удерживает низкий уровень зарплаты, особенно у рабочих-мигрантов, и не допускает создания независимых профсоюзов. Как полагает М. Пей, «поддержка новыми капиталистами КПК, по всей вероятности, зависит от способности партии обеспечивать льготы и защищать их привилегии и собственность»2. Они противятся созданию партийных ячеек на своих частных предприятиях и не рвутся в партию. Те же, кто вступает в нее («красные капиталисты»), зачастую являются директорами приватизированных ГП3. Среди капиталистов, не связанных с КПК, лишь относительно немногие, обладающие низким статусом и не очень богатые, проявляют хоть какую-то политическую активность4. Коротко говоря, «китайские капиталисты в большинстве своем все еще остаются зависимым классом. Хотя это и растущий класс со своими собственными интересами, его политическое сознание все еще не развито» (с. 5).
(2) Является ли рост устойчивым, несмотря на деградацию среды? Исследования Л. Брандта и Т. Роски5 показывают, что реальный ВВП Китая в 1978-2005 гг. увеличивался на 9,5% в год. Из этой величины 44% приходилось на инвестиции и 40% на рост производительности. Именно последний фактор позволил увеличивать долю сбережений и инвестиций начиная с середины 1990-х
1 Lampton D.M. The three faces of Chinese power: Might, money and minds. -Berkeley; Los Angeles, 2008. - P. 78.
Pei M. China's trapped transition: The limits of developmental autocracy. -Cambridge, 2006. - P. 21; Rodrik D. One economics, many recipes. - Princeton, 2006. -P. 94.
3 Dickson B.G. China's private sector. - N. Y., 2008. - Р. 29.
4 Ibid. - Р. 242.
5 Brandt L., Rawski Th.G. China's great economic transformation. - Р. 833886.
годов. Китайские семьи привыкли откладывать до четверти своих доходов на черный день и на старость. Теперь же потребность в приобретении жилья и автомобилей, низкие пенсии, растущие расходы на образование и лечение повысили мотивацию к росту сбережений. Эта тенденция сохранится в ближайшие 10-20 лет. Доходы от предпринимательства и правительственные накопления образуют вторую половину всех сбережений. Однако в ближайшем будущем возросшие потребности в инфраструктуре, оздоровлении среды, здравоохранении и социальных расходах могут привести к повышению налогов и даже вызвать бюджетный дефицит. И то, и другое чревато сокращением общего объема сбережений.
Ссылаясь на опыт других стран Восточной Азии, Т. Перкинс и Г. Роски полагают, что даже в случае продолжения реформ и роста сбережений прирост ВВП сократится до 6-8% в 2015 г., а в дальнейшем будет еще меньше. Эти расчеты, разумеется, не учитывают отрицательного влияния мирового спада 2008-2009 гг. на китайский экспорт, делающего еще более проблематичным поддержание достигнутых темпов роста (с. 6).
Экономический рост Китая стал результатом структурных перемен, прежде всего отраслевых сдвигов - от традиционных отраслей к современной промышленности. Используя иностранные прямые инвестиции, современные сектора сумели перенять новейшие технологии из внешнего мира, особенно из Тайваня, Японии и США. Ныне Китай тратит 1,4% ВВП на исследования и развитие, больше, чем любая другая страна с низкими доходами населения. Значительная часть этих расходов направлена на адаптацию иностранных технологий к трудоемким производствам (с. 6). По данным обследования 2006 г., истинно китайские частные предприятия не занимаются исследовательскими работами1. Весь частный сектор все еще испытывает непреодолимые трудности в получении капитала для рискованных инноваций и неохотно приобретает права на интеллектуальную собственность вопреки требованиям ВТО.
Государство, по существу, слабо поддерживает инновационный процесс. Полиция и судебная система неэффективны, часто коррумпированы, население им не доверяет и потому редко обращается к ним в поисках справедливости. Тем не менее высокая
1 Ниагщ У. - Р. 291
грамотность, обширный и открытый рынок, возвращение специалистов, получивших образование за границей, и усилия правительства, особенно в области информационных технологий, позволяют ожидать успеха в использовании науки и передовых технологий в КНР.
Снижение темпов роста экономики в целом отчасти объясняется ошибками местных властей и низкой прибыльностью ГП. Последние получают львиную долю банковских кредитов, на них приходится 1/3 инвестиционных фондов. «Вероятно, банки - наименее реформируемый из главных секторов китайской экономики» (с. 7). Искусственно заниженные процентные ставки и списания долгов позволяют проектировать и реализовывать капиталоемкие производства в ущерб созданию новых рабочих мест. Негосударственные заемщики обычно должны давать взятки, чтобы получить кредит. Крупные банки избегают банкротства благодаря низкой ставке рефинансирования и огромным долларовым резервам государства. Частный сектор, ввиду недоступности банковских кредитов, вынужден использовать неформальные источники финансирования.
Наиболее серьезную и очевидную угрозу для дальнейшего экономического роста представляет деградация среды. Растущее загрязнение воздушной среды (особенно в крупных городах), водных и почвенных ресурсов уносит жизни сотен тысяч людей. В ответ на критику мировой общественности китайские руководители говорят о праве своей страны на развитие, прежде чем заняться оздоровлением среды, требующим крупных затрат. А между тем, по оценке Мирового банка, потери от загрязнения обходятся Китаю в 6-8% ВВП, которые следует вычесть из уже достигнутого уровня материальных выгод (с. 8).
По единодушному мнению авторитетных экономистов, труды которых анализирует Шпехлер, экономический рост Китая, несмотря на происходящую деградацию среды, может продолжиться, хотя он будет и не столь быстрым, как в минувшие 30 лет.
(3) Останется ли Китай сплоченным, несмотря на растущее неравенство в доходах? Неравенство в доходах в КНР за время реформ резко возросло. Коэффициент Джини, по данным World Development Indicators, увеличился с 0,29 в 1985 г. до 0,41 в 2005 г. Средний доход в приморских провинциях в три-четыре раза выше, чем во внутренних провинциях. В наибольшем выигрыше от новой
стратегии роста оказались провинции Гуандун и Фуцзянь1. Лидерами роста после открытия Китая для внешней торговли стали портовые города и их хинтерланды2. Многим городским семьям было разрешено покупать квартиры по ценам ниже рыночных, что увеличило имущественные различия между разными группами.
Имущественные различия между городом и деревней растут, но особенно велики они внутри городских и сельских зон, где коэффициент Джини в 2001 г. составлял 0,34-0,37 (с. 10). В городах опережающими темпами растет жалованье служащих негосударственных предприятий (банков, страховых компаний, риелторских фирм и пр.), отчасти отражающие выгоды от полученного образо-
3
вания .
В сельских зонах аналогичную роль играет несельскохозяйственный бизнес. Положение крестьян усугубляется запретами на переселение в города, скудными жилищными условиями и отсутствием медицинского обслуживания. «Модернизация сельских районов внутреннего Китая - это работа, на которую потребуется не одно поколение» (там же).
Несмотря на декларируемый равный доступ к сельскохозяйственным землям самым взрывоопасным процессом в сельских зонах является экспроприация арендуемых земель для размещения промышленных и торговых предприятий по требованию местных чиновников. Более 1/5 всех изъятых земель отобрано у крестьян незаконно. С 1998 по 2005 гг. было осуществлено более 1 млн. захватов земли, главным образом в Центральном и Западном Китае4. Чиновники могут предложить компенсацию, но обычна коррупция. Главная причина социальной напряженности в сегодняшнем Китае -это, по всей вероятности, споры вокруг сделок с землей5. Учащаются столкновения, подчас кровопролитные, крестьян с полицией и специальными отрядами по борьбе с беспорядками. Вновь принятые законы о гарантиях прав собственности и строгие предупреждения из центра о недопустимости насилия мало что меняют в этом
1 Naughton B. - Р. 396.
2 Rodrik D. - Р. 238.
3
Davis D.S., Wang F. Creating wealth and poverty in postsocialist China. -Stanford, 2009. - P. 8.
4 Dickson B. G. - P. 207.
5 Naughton B. - P. 121.
деле. Даже по данным Министерства земель и ресурсов, только в одном 2006 г. была совершена 131 тысяча незаконных захватов
земли1.
Быстро растущее имущественное неравенство является потенциальным источником политической и экономической нестабильности. Однако недовольство сельского населения не содержит революционного потенциала ввиду отсутствия руководства движением и оппозиционных идей (с. 11). Что касается городов, то там протесты редки. «Большинство индивидов и групп в Китае стремится не к автономии, а скорее к сплочению с государством, быть автономным означает быть «"вне системы" и потому бессиль-ным»2. Парадоксально, что горожане из низших слоев проявляют больше оптимизма относительно своего собственного будущего, чем лица с более высокими доходами, а в сельских местностях, по данным выборочных обследований, «неудачники» не считают себя жертвами3. Они часто надеются, что государство восстановит справедливость. Протестующих интеллигентов тщательно отслеживают, а использовать для пропаганды своих взглядов СМИ и Интернет им просто-напросто не позволяют.
Одной из болевых точек Китая остаются этнические меньшинства, на долю которых приходится 10% населения. Однако их положение трудно исследовать, так как нет данных об их социально-экономических условиях. Известно, что тибетцы и уйгуры-мусульмане жалуются на религиозные притеснения и дискриминацию на работе. Тибет и Синьцзян-Уйгурский автономный район -единственные территории, где в недавнем прошлом происходили вооруженные восстания. До сих пор китайские власти легко подавляли эти выступления, но их попытки заселить названные районы надежными ханьцами остаются малоуспешными. Для укрепления здесь своих позиций центральные власти проводят решительную политику ассимиляции этнических элит.
Незаконные доходы местных чиновников не учитываются в китайской статистике, но по оценке экономиста Ху Аньгана (Ни А^а^), они составляют 987-1257 млрд. юаней в год, или 13-17%
1 Бкк^оп Б.О. - Р. 209.
2 1Ыа., р. 18.
3 Бау18 Б.Б., Wang Г. - Р. 17.
от уровня ВВП 2003 г.1 По другой оценке, преступные доходы чиновников, главным образом кражи из бюджета, достигают 10% ВВП2. «Взятки, откаты за лицензии и займы и другие коррупционные выплаты, которые чиновники получают от предпринимателей на своей территории, справедливо названы "коммунизмом среди закадычных друзей" ("crony communism")»3. Партия проявляет терпимость к мелкой коррупции, покрывает большинство крупных ее проявлений, наказывает немногих, но отказывается создавать независимые наблюдательные органы для изучения и разработки методов решения проблемы. Наряду с растущим неравенством в доходах и потреблении коррупция может, в конце концов, подорвать легитимность партии.
(4) Может ли китайское общество и дальше процветать под руководством коммунистической партии? «Миролюбие Китая в отношении своих соседей с 1978 г. резко контрастирует с его воинственностью при жизни Мао Цзэдуна» (с. 13). Внутри страны были успешно подавлены массовые протестные демонстрации на площади Тяньаньмэнь в 1989. С тех пор не было ни одного проте-стного выступления такого масштаба и интенсивности. Партия развернула широкую кампанию против коррупции, что было главным требованием демонстрантов в 1989 г. Была сделана ставка на привлечение иностранных инвесторов, которым было отдано предпочтение перед китайскими предпринимателями, и в 1990-х годах начался быстрый рост прямых иностранных инвестиций и внешней торговли. Л. Брандт и Т.Г. Роски говорят о «крупной, но молчаливой сделке между коммунистической партией и китайским народом, по которой коммунистическая партия обеспечивает экономический рост и укрепляет позиции Китая на международной арене в обмен на молчаливое согласие народа терпеть автократическое правление и анахроничную идеологию»4. Помимо внутреннего спокойствия экономический рост обеспечивает возможность содержать бюрократический аппарат и тех, кто его поддерживает, поощрять и продвигать наверх наиболее отличившихся в проведе-
1 Dickson B.G. - Р. 203, 204.
2 Pei M. Op. cit. - Р. 21.
3 Naughton B. - P. 199.
4 Brandt L., Rawski T.G. - P. 17.
нии линии партии. Строительство дорог, аэропортов, заводов и общественных зданий рассматривается как знак успехов местных властей. На этом фоне взятки и откаты воспринимаются как дополнительные бонусы, получаемые отличившимися местными чиновниками, что и объясняет, почему центральные власти смотрят сквозь пальцы на эти массовые злоупотребления. «Как показал китайский опыт за последние 30 лет, до тех пор, пока правящая авторитарная элита добивается успеха в материальном производстве, она может быть жизнеспособной альтернативой парламентской демократии. Об этом же свидетельствует и опыт других стран в Азии конца ХХ и ХХ1 столетий» (с. 13).
Хотя восхождение к правящей элите доступно далеко не всем, КПК стала самой крупной (17 млн. членов в 2005 г.) и образованной группой общества. С недавних пор она начала массовое вовлечение в свои ряды университетской молодежи, отодвигая на задний план рабочих и крестьян1. Члены КПК имеют больший доступ к внешнему миру и проявляют большую готовность играть конструктивную роль в мировом обществе. Критически важен вопрос, удастся ли вознаграждать в достаточной мере такую большую группу зарплатами или возможностями патронажа и терпимостью к коррупции. На местных уровнях чиновничий аппарат давно укомплектован, а число претендентов на государственные должности все более увеличивается. Уровень жизни зависит от запросов, а аппетиты партийных кадров в отношении своих жизненных стандартов ныне определяются возможностями и готовностью частных предпринимателей вознаграждать своих покровителей. Как следствие растут число и размеры коррупционных сделок2. М. Пей отмечает любопытный факт: чиновники, наказываемые за коррупцию, теперь существенно моложе, чем прежде, когда их предшественники дожидались предпенсионного возраста, чтобы решиться на коррупционные шаги3. Это, по его мнению, может свидетельствовать о том, что чиновники опасаются краха системы в недалеком будущем и стремятся загодя набить свои карманы. Коррупцией заражено и высшее руководство страны. По данным секретного доклада
1 Бау18 Б.Б., Wang Г. - Р. 14.
2 Ре1 М. - Р. 134, 136, 137.
3 ¡ыа. - Р. 21.
Госсовета, попавшего в руки журналистов Гонконга в 2006 г., «90% китайских миллионеров - это дети высокопоставленных чиновников»1. Газета «China Daily» установила, что в 2005 г. в Китае было 236 тыс. долларовых миллионеров (с. 14).
После масштабных реформ 1980-х годов КПК больше не проводила сколько-нибудь крупных преобразований. «Пока экономический рост остается здоровым, с какой стати режиму идти на политический риск?.. Дэн Сяопин пошел на риск в середине 1980-х годов, только когда экономический рост замедлился». «Следует ожидать, что в Китае сохранится монопольная власть коммунистической партии. В этом сходятся все эксперты по Китаю» (с. 14).
(5) Будут ли соперники и конкуренты Китая оказывать давление на его экономическую политику? Растущее загрязнение среды, сопровождающее рост китайской промышленности, создает угрозу экологической безопасности сопредельных стран (в том числе России) и вызывает все большую тревогу мировой общественности. Китайские лидеры не могут игнорировать этот факт, так как хорошо осознают все возрастающую зависимость своей страны от других в отношении важнейших ресурсов, в том числе и продовольствия.
Высокие темпы роста ВВП, обусловленные экспортом (его стимулировали низкие зарплаты и заниженный курс юаня), не могут сохраняться долгое время. Разумеется, рост может продолжаться благодаря собственным инвестициям внутри страны, для чего используются огромные валютные резервы, накопленные в предыдущие годы. Однако в результате произошедшего падения экспорта уже 20 млн. рабочих-мигрантов потеряли работу. Около 80 млн. китайцев работают на предприятиях, связанных с внешней торговлей (с. 15).
Значительная часть валютных резервов (более 2 трлн. долл. США) хранится в американских казначейских билетах. Это делает Китай уязвимым от финансовой нестабильности в США, и наоборот (с. 16).
Сильная взаимозависимость, возникшая между Китаем и его торговыми партнерами после открытия китайского рынка, оказывает сдерживающее влияние на попытки решить военным путем некоторые острые политические проблемы во взаимоотношениях с
1 Dickson B.G. - Р. 23.
соседями, например с Индией или Тайванем. Торговля с Индией процветает, и обе страны координируют свои усилия в поисках источников энергии по всему миру. Значительна и продолжает расти торговля Тайваня с материковым Китаем, а также объем его инвестиций. По существующим оценкам, инвестиции тайваньских предпринимателей в КНР составляют около 100 млрд. долл. (с. 16).
Переходя к общим выводам, автор отмечает, что во многих публикациях, включая те, которые исходят от правозащитников, предрекалось, что экономическое развитие Китая приведет к его демократизации вследствие изменений в социальной структуре и сопутствующих ценностях. Однако имеющиеся данные пока не подтверждают этого оптимизма. В то же время, по мнению большинства экспертов, высокие темпы экономического роста Китая сохранятся, хотя и будут ниже, чем в 1978-2008 гг. Менее существенными будут структурные сдвиги, сократится и число инноваций, если не улучшится положение с охраной интеллектуальной собственности. Истощение водных и энергетических ресурсов удорожит производство, увеличение затрат на поддержку сельского населения сократит инвестиционные фонды, а мировая экономика может стать менее отзывчивой на экспорт китайских товаров, основанный на использовании дешевого труда. Но все это решаемые проблемы.
Несмотря на возрастающую коррупцию КПК сохраняет способность управлять страной. В стране нет сколько-нибудь заметных протестных движений, а те, что возникали в прошлом, легко подавлялись полицией или войсками. «Тактическая гибкость нынешнего руководства КПК, размеры страны и разнообразие существующих в ней условий, а также апатия сельского большинства ее населения могут обеспечить политическую стабильность в предстоящие десятилетия» (с. 17).
Л. Ф. Блохин
2011.01.030. ИН СИН. ИЗУЧЕНИЕ ДЕРЕВЕНСКОГО САМОУПРАВЛЕНИЯ В КИТАЕ ШКОЛОЙ СЯН ДУ.
YING XING. Reviewing studies on villager self-government in China: The Xiang Tu school as an example // Polish sociological rev. - War-szawa, 2009. - N 3 (167). - Р. 427-438.
Ин Син (Китайский университет политической науки и права) отмечает широту интереса к выборам деревенских комитетов
