CC BY
21
СТРАНЫ АЗИИ И АФРИКИ
ЭКОНОМИКА
2010.02.002-007. ГЛОБАЛЬНЫЙ ФИНАНСОВО-ЭКОНОМИЧЕСКИЙ КРИЗИС: ПРИЧИНЫ, ПОСЛЕДСТВИЯ И ПЕРСПЕКТИВЫ ГЛОБАЛИЗАЦИИ.
2010.02.002. WADE R. From global imbalances to global reorganizations // Cambridge j. of economics. - L. etc., 2009. - Vol. 33, N 4. -P. 539-562.
2010.02.003. Crotty J. Structural causes of the global financial crisis // Ibid. - P. 563-580.
2010.02.004. PALMA J.G. The revenge of the market on the rentiers. Why neo-liberal reports of the end of history turned out to be premature // Ibid. - P. 829-869.
2010.02.005. LAMBI G. Nemesis of «market fundamentalism»? The ideology, deregulation and crisis of finance // Contemporary politics. -Abingdon, 2009. - Vol. 15, N 2. - P. 157-177.
2010.02.006. Stiglitz J. The global crisis, social protection and jobs // Intern. labour rev. - Geneva, 2009. - Vol. 148, N 1-2. - P. 1-13.
2010.02.007. Economic crisis // Third world economics. - Penang, 2009. - N 452. - P. 5-12.
P. Уэйд (Лондонская школа экономики) (002) считает, что «мир находится в переходной стадии: англо-американская модель капитализма дискредитирована; гегемонистская роль США в военной, политической и финансовой сфере ослабевает; континентальные европейцы, привыкшие к англо-американской критике их "государств-нянюшек" восстают против американского влияния; Китай начинает участвовать в глобальных дебатах о финансовой реформе; "двадцатка" заменяет "семерку"» (002, с. 540).
Автор задается вопросом, движется ли мир от доминирования «либеральной» капиталистической экономики (в которой госу-
дарство выполняет регуляционную и стимулирующую роль) к «управляемой» капиталистической экономике (в которой государство поддерживает структурные изменения) или «координированной» капиталистической экономике (где государство осуществляет обширную социальную политику, чтобы смягчить издержки изменений и координирует инвестиционные решения различных участников рынка)?
История капитализма показывает, что смена этих различных форм капитализма носит цикличный характер. После Второй мировой войны Запад испытал два различных типа капиталистических режимов. С 1945 по 1980 г. существовал режим с сильной интервенцией государства, когда одной из основных задач государства было защитить индивида от рисков. С 1980 г. с приходом к власти правительств Рейгана и Тэтчер утвердилась новая версия либеральной капиталистической экономики с новой ролью государства - помогать индивидам извлекать прибыль из рисков. Оба режимных изменения оправдывались изменениями в приоритетных ценностях и представлениях о роли государства и рынка.
Сегодня, кажется, страница истории снова переворачивается. Политика, резко критикуемая правыми, - национализация, повышение налогов, кейнсианская экономика, финансовое регулирование - вновь встала на повестку дня либеральных капиталистических экономик. Каков будет новый капиталистический режим и будет ли он вообще, во многом будет зависеть от тяжести и продолжительности нынешнего кризиса.
Большинство объяснений причин нынешнего глобального кризиса сводится к ошибкам монетарной политики и неудачам финансового регулирования при игнорировании роли глобальных системных дисбалансов. Это удобная позиция, поскольку она подразумевает, что система в целом правильная, нужно только не допускать ошибок в той же самой политике в будущем.
В действительности кризис проявился не в форме международного валютного рециклирования, как полагали, а в форме кредитного рециклирующего механизма на внутренних рынках ведущих западных стран. Кризис произошел, когда этот кредитный механизм вышел из-под контроля вследствие систематического превышения расходов над доходами, распространению сложных и непрозрачных финансовых продуктов и утрате доверия к ним.
Уэйд предполагает, что глобальный кризис усугубится в начале 2010 г. В течение нескольких лет экономический рост будет низким, а безработица высокой, международная монетарная система будет становиться более разорванной, а система межгосударственных отношений более расстроенной, поскольку правительства будут пытаться экспортировать свою безработицу вовне. К этому имеются многие предпосылки. Государственный долг США выходит из-под контроля по мере того, как уменьшаются налоги и растут государственные расходы в связи с предоставлением субсидий банкам, стимулированием экономики, спасением автопрома Детройта и другими аналогичными мерами. Дефицит федерального бюджета США в 2009 г. будет в три-четыре раза превышать дефицит 2008 г. (002, с. 544). Любая другая страна с такими долговыми обязательствами вынуждена была бы обратиться в Парижский клуб кредиторов. Однако США имеют привилегию выплачивать свои долги в своей национальной валюте. Центральный банк США может даже печатать больше денег, чем он делает сейчас, снижая давление в пользу реформы и увеличивая потенциал для роста инфляции. Результат такой политики - стагфляция в США и прямой ущерб странам, хранящим доллары в своих валютных резервах.
В этих условиях США особенно заинтересованы и надеются, что другие страны, и особенно Китай, обладающий огромными долларовыми резервами, будут по-прежнему покупать американские государственные и частные ценные бумаги, чтобы предотвратить крах доллара. Однако Пекин изменил свою политику и пытается вырваться из «долларовой ловушки». Во-первых, он почти прекратил покупку американских ценных бумаг, хотя администрация Обамы выпускает их все больше, чтобы финансировать растущий дефицит. Во-вторых, Китай продает доллары и покупает недолларовые активы в ряде случаев тайно. С конца 2008 г. Китай продает ежемесячно 50-100 млрд. долларовых активов и приобретает ценные бумаги и акции европейских и азиатских компаний. Китай предоставляет крупные займы нефтяным компаниям России, Бразилии и Абу-Даби, которые будут оплачиваться поставками нефти. Третий компонент стратегии бегства от доллара - призыв к другим странам, прежде всего государствам Африки и Азии, отходить от долларового стандарта. Следовательно, накануне саммита «Двадцатки» в апреле 2009 г. Китай недвусмысленно дал сигнал,
что мир должен уйти от доллара как международной валюты и переходить к наднациональной резервной валюте, такой как специальные права заимствования (СПЗ) МВФ.
В этих условиях США все труднее обеспечивать свои растущие потребности в иностранных займах. Это увеличивает риск серьезной девальвации доллара или прямого дефолта. Любой из этих вариантов усугубит развал международной денежной системы.
В настоящее время, констатирует Уэйд, США не могут стать локомотивом восстановления мировой экономики. Япония обладающая второй крупнейшей экономикой мира, также испытывает длительный серьезный экономический спад, а ее промышленный экспорт обесценился более чем на треть в 2008 г. (002, с. 547). Если Китай и другие страны, обладающие крупными валютными резервами, не смогут быстро увеличить свой внутренний спрос, глобальные дисбалансы усилятся, а экономическое возрождение станет иллюзорным.
Апрельский (2009) саммит «Двадцатки» не принес ощутимых конкретных результатов, межгосударственное сотрудничество в преодолении глобального кризиса остается хрупким.
Уэйд формулирует ряд принципиальных долгосрочных положений по оздоровлению национальных экономик и мировой экономики.
1. Реструктуризация финансовой системы, с тем чтобы стабилизировать финансовые услуги и переориентировать их на обслуживание реального сектора, а не только самой финансовой системы. С этой целью необходимо осуществить следующие меры:
а) разделить инвестиционную и сберегательно-потребительскую составляющие в банковской деятельности; б) сберегательные и потребительские организации не должны участвовать в финансовых спекуляциях, большинство из них должно управляться на трастовой основе; в) инвестиционные банки, а также хеджевые фонды и аналогичные организации могут вводить инновационные продукты и играть на бирже, но не должны заключать сделки с регулируемыми банками. Для них необходимо установить соотношение кредита и собственного капитала ниже 30 к 1; г) новые финансовые продукты должны быть одобрены регулирующей организацией; д) любая деятельность банков должна быть отражена в бухгалтер -ских книгах; е) антитрестовское законодательство должно быть
пересмотрено, чтобы применяться не только к фирмам, но и к банкам, не позволяя им становиться слишком большими и доминирующими. Банки, находящиеся на грани банкротства, нужно банкротить, защищая при этом вкладчиков, а не акционеров, и не спасать субсидиями, как это было в последние десятилетия; ж) нынешнее несоответствие между глобализированными финансами и национальным управлением нежизнеспособно. Финансы должны быть менее глобализированными. Необходимо регулировать заграничные отделения и филиалы банков; з) создать систему макрорегулирования, интегрированную с существующей системой микрорегулирования, что позволит банкам увеличивать соотношение между собственным капиталом и активами во время бума и уменьшать его в период спада.
2. Реструктурировать экономики. Правительства должны помогать и поддерживать создание новых секторов экономики с использованием новейших технологий. Экономики, ориентированные на экспорт, должны в большей мере полагаться на внутренний спрос. Что же касается реструктуризации экономик развивающихся стран, то Уэйд считает, что необходимо взять тайм-аут в заключении новых глобальных торговых и инвестиционных соглашений. Предложения, обсуждаемые в ходе дохийского раунда ВТО «фундаментально дискриминационны с точки зрения интересов развивающихся стран. Следует пересмотреть ряд соглашений уругвайского раунда ВТО, потому что некоторые его пункты ущемляют интересы развивающихся стран» (002, с. 550).
3. Снизить глобальные дисбалансы. Речь идет прежде всего о долларе как международной валюте и сочетании плавающих и гибких обменных валютных курсов, а также о свободном движении капитала. Способность США управлять своими очень крупными дефицитами текущих платежей благодаря тому факту, что доллар по-прежнему составляет 2/3 всех иностранных валютных резервов, является одной из главных причин нынешнего финансового кризиса. Вероятно, в ближайшие годы доллар останется главной валютой мира. Но значительное увеличение роли СПЗ становится ныне более осуществимо, поскольку США - главный противник этой меры -ныне считает, что расширение применения СПЗ в их интересах, потому что это повышает покупательную способность развивающихся стран и помогает США экспортировать свою модель выхода
из рецессии. Но в конечном счете надо работать над созданием новой глобальной валюты. Свободное движение капиталов и гибкие обменные курсы не смогли поддерживать стабильность мировой экономики. Легитимизация контроля над движением капиталов соответствует сегодня как интересам Запада, так и развивающихся стран.
4. Сократить неравенство доходов как внутри развивающихся стран, так и между ними и развитыми государствами, поскольку это главная причина глобальных дисбалансов.
5. Реформа глобального управления. Расширить представительство развивающихся стран в международных организациях -не только в МВФ и Мировом банке, но также и в тех организациях, что устанавливают стандарты, например, Международной организации по ценным бумагам, в ключевом техническом комитете которой два канадских представителя и ни одного представителя от Китая и Индии. Однако реализовать это требование нелегко, поскольку страны, управляющие этими организациями, активно сопротивляются уменьшению их власти.
Создание «двадцатки» вместо «семерки» - оправданный шаг. Но оптимальное число стран в этом новом формате Уэйд считает 15. Для этого необходимо сократить страновое представительство Европы. Для большей эффективности необходимо создать мобильный секретариат, базирующийся в стране, представитель которой является на данный момент председательствующим.
6. Переобучение экономистов, особенно финансовых экономистов. Эта мера необходима, чтобы нарушить доминирование неоклассической монокультуры и внедрить плюрализм в эпистемологию этой дисциплины (включая терпимость к нематематическому мышлению).
Сформулировать список необходимых реформ легче, чем их реализовать. Предыдущие смены режимов диктовались не только внутренними проблемами, но и существованием внешних врагов -нацистской Германии и СССР. Сегодня внешний враг отсутствует, а внутренняя ситуация другая. Поэтому добиться консенсуса элиты в пользу принципиальных изменений сложно. Масштабы изменений будут зависеть от хрупкого баланса сил, выступающих за перемены и противодействующих им.
Нынешний президент США Обама высказывается за повышение роли правительства в регулировании экономики, перераспределение богатства в пользу среднего класса. Однако финансовая олигархия приложит все силы, чтобы сохранить прежний неолиберальный финансовый порядок. Ее представитель Т. Гейтнер занимает в правительстве Обамы ключевой пост министра финансов. Доминирование в последние десятилетия на Западе неолиберальной парадигмы и ее носителей в университетах, мозговых центрах, правительствах и средствах массовой информации привело к тому, что альтернативные идеи и их сторонники оказались в маргинальном положении. Широкий левый фронт практически отсутствует.
Ныне существуют жесткая критика и откат дерегулированно-го капитализма. Но критика еще не является альтернативной моделью. Сегодня нет современного Кейнса. «Без новой теории "новый прагматизм", преобладающий в некоторых западных столицах с его подчеркнуто кейнсианской политикой, легко откатится назад к неолиберальной практике, как только ситуация нормализируется» (002, с. 559).
Кризис стимулировал скорее усиление национализма, чем многостороннего сотрудничества. США уже давно придерживаются односторонней политики в делах, которые они определяют как «национальная или экономическая безопасность» и сотрудничают только с тем, кто одобряет их политику. В ЕС отсутствует единая политическая линия. Международные организации характеризуются в большей степени дезинтеграцией, чем интеграций. Что же касается «Двадцатки», то «она не более чем говорильня (talk shop), и многие страны, не включенные в нее, не признают ее легитимность» (002, с. 558).
Несмотря на все эти неблагоприятные факторы, тем не менее есть основания полагать, что либеральная модель капитализма будет значительно смягчена.
«Этот кризис, кажется, полностью дискредитировал утверждения об эффективности и саморегулировании финансовых рынков. Эта дискредитация, возможно, приведет к дискредитации приоритетных ценностей стяжательского индивидуализма, создавая больше пространства для деятельности политических партий, защищающих другие ценностные приоритеты. Это усилит принцип субсидиарности и легитимности разнообразия регуляционных сис-
тем, что отвечает различным страновым преференциям и уровням развития... Эти же факторы создадут возможность для отказа от глобализационного проекта, нацеленного на создание мировой экономики, функционирующей по американской модели. Следует отказаться от попытки создать универсальные операционные правила. Необходимо отказаться от попытки распространять одну разновидность капитализма с помощью ВТО, МВФ и Мирового банка, а вместо этого взять как модель всеобщее соглашение о тарифах и торговле (ГАТТ) и поверхностную интеграцию... Кризис не сигнализирует о конце капитализма. Но он является мощным стимулом к интеллектуальным, организационным и нормативным изменениям» (002, с. 559-560).
Дж. Кротти (Массачусетский университет, Амхерст, США) (003) анализирует структурные причины глобального финансового кризиса и обсуждает перспективы реформы финансовой системы. «Глубинная причина нынешнего финансового кризиса, - утверждает Кротти, - заключена в ошибочных институтах и практике нового финансового режима, установившегося в конце 1970-х - начале 1980-х годов. Существовавшая ранее система жесткого финансового регулирования была заменена на радикальную дерегуляцию, активно продвигаемую финансовыми институтами и оправдываемую теорией эффективного финансового рынка, сменившей доминировавшее ранее кейнсианство. Эти меры облегчили переход к новому глобально интегрированному неолиберальному капитализму» (003, с. 564). В теоретическом плане политика дерегуляции финансовых рынков опирается на утверждения теоретиков неоклассической финансовой экономики, что рынок корректно определяет цену ценных бумаг в соответствии с ожидаемыми риском и прибылью. Кротти считает, что это утверждение основано на явно нереалистичных предположениях и не имеет убедительных эмпирических доказательств.
В неолиберальной финансовой системе утверждаются порочные стимулы в форме выплаты больших бонусов участникам рынка ценных бумаг, которые побуждают персонал всех финансовых институтов идти на неоправданные риски в период роста рынков, что усиливает бумы и порождает кризисы. Общая сумма премиальных, выплаченных за продажу домов и сделки с ипотечными бумагами в США с 2003 по 2008 г., оценивается в 2 трлн. долл. (003,
с. 565). Понятно, что при таких бонусах руководство финансовых фирм идет на чрезмерный риск, даже если понимает, что такие решения могут вызвать крах в ближайшем будущем. Рейтинговые агентства также развращаются этой порочной бонусной практикой, поскольку их доходы напрямую зависят от процветания банков и других финансовых учреждений, которых они ранжируют.
«Глобальный финансовый бум и кризис могли бы не произойти, если бы развращающие стимулы не побуждали рейтинговые агентства давать абсурдно высокие рейтинги неликвидным, непрозрачным структурированным финансовым продуктам» (003, с. 566).
Несколько десятилетий дерегуляции и создания новых сложных финансовых продуктов чрезвычайно раздули размеры финансовых рынков по отношению к реальной экономике. Стоимость всех финансовых активов США выросла с 1980 по 2007 г. с четырехкратного превышения ВВП до десятикратного. В 1981 г. задолженность домохозяйств увеличилась с 48% ВВП в 1981 г. до 100% в 2007 г. Задолженность частного сектора возросла с 123% ВВП в 1981 г. до 290% ВВП в 2007 г. Долги финансового сектора выросли с 22% в 1981 г. до 117% в 2008 г. Доля корпоративных прибылей, полученных в финансовом секторе, поднялась с 10% в начале 1980-х годов до 40% в 2006 г., а его доля на фондовых рынках соответственно с 6 до 23% (003, с. 576).
Дерегуляция и глобализация финансовых рынков в соединении с быстрым распространением инновационных сложных и непрозрачных финансовых продуктов и высоких рисков, поощряемых периодическими правительственными субсидиями, «создали условия, которые привели к опустошающему финансовому кризису. Масштабы глобального финансового кризиса и вызванная им глобальная экономическая рецессия демонстрируют полное банкротство дерегулируемой глобальной неолиберальной финансовой системы и рыночного фундаментализма, отражением которого она является» (003, с. 575).
Кризис дает ясный сигнал о неадекватности нынешней непомерно раздутой относительно реальной экономики финансовой системы и необходимости ее радикального изменения. Экономически неэффективно сосредоточивать столь большие доли доходов, человеческих и материальных ресурсов в финансовом секторе, по-
скольку это не отвечает потребностям реальной экономики. Финансовые рынки должны быть существенно сокращены относительно нефинансовых секторов экономики, а непрозрачные, неликвидные и сложные виды ценных бумаг маргинализированы или запрещены.
Реформа финансовой системы - это одновременно политическая и экономическая задача. Чтобы добиться желаемой цели, необходимо соединение агрессивного финансового регулирования на национальном и международном уровнях с национализацией финансовых институтов, если это диктуется обстоятельствами. Чтобы также реформа была эффективна, надо решать две трудные задачи: теория финансовой эффективности, определявшая финансовую политику в последние десятилетия, должна быть заменена на кейнси-анские теории; с доминированием финансовой политики, формируемой финансовыми воротилами, надо покончить. Но сделать это будет нелегко, так как в финансово-экономическом блоке новой американской администрации ключевые посты занимают люди, определявшие финансовую политику, приведшую к кризису. Если администрация Обамы радикально не изменит свою финансовую политику, то американские и глобальные финансовые рынки останутся фатально ущербными.
Х.Г. Палма (Кембриджский университет, Великобритания) (004) считает, что нынешний кризис - «результат уникальной комбинации идеологии, которая стала опасной, активности могущественных групп рантье, популистской политики, неэффективной экономики и явной некомпетентности. Неолиберализм превратился в новую технологию власти, чтобы трансформировать капитализм в рай для рантье, в систему, в которой отсутствуют меры "принуждения" в отношении большого бизнеса участвовать в конкурентной борьбе в реальной экономике. Ключевой компонент в эффективности новой технологии власти - способность превратить государство в главный инструмент, облегчающий и поддерживающий рентную практику олигополистического капитала» (004, с. 833).
Неолиберализм создал целый ряд рентных механизмов, или, по словам Палмы, неолиберальных экономических законов.
1. Создание виртуального богатства путем увеличения стоимости активов благодаря расширению финансового сектора. С 1980 по 2007 г. стоимость глобальных финансовых активов увеличилась
в 9 раз с 26,6 трлн. долл. до 241 трлн., а соотношение финансовых активов и мирового производства возросло с 1,2 до 4,4. 2. Всемерное расширение финансовых продуктов, приносящих доходы их эмитентам. 3. Накопление капитала в большей степени посредством изъятия прибыли, чем модернизации производства. Этот закон может быть охарактеризован как фундаментальное искажение мотивации. 4. Сокращение налогобложения прибылей крупного капитала. Его доля в государственных расходах сократилась с 15% в 1978 до 6% в 1982 г., в то время как бюджетный дефицит вырос в обратной пропорции с 6 до 16% (004, с. 858). 5. Для поддержания роста совокупного спроса с целью накопления капитала можно увеличивать потребительскую задолженность, а не повышать уровень оплаты труда. Падение темпов роста совокупного дохода 90% населения США (с 3,5% в 1950-1980 гг. до 1,8% в 1980-2006 гг.) коррелируется с таким же ростом личных потребительских расходов в оба периода (3,5%). Доля потребительской задолженности семейного сектора по отношению к зарплатам увеличилась с 1980 по 2007 г. с 25 до 40%, а задолженность по ипотеке - с 65 до 166% (004, с. 858, 859). 6. Неолиберализм трансформирует капитализм в систему с асимметричными «принуждениями» - минимум для оли-гополистического капитала, максимум для рабочих мелких и средних фирм.
В результате этой политики происходит рост неравенства доходов: доля в национальном доходе США богатейшего 1% населения выросла с 1979 по 2006 г. с 8,9 до 22,8% (004, с. 836). Средний годовой доход 90% населения США упал с 31 300 долл. до 30 700 долл., в то время аналогичный показатель 1% населения увеличился в 3,2 раза - с 386 тыс. долл. до 1,2 млн. (в ценах 2006 г.) (004, с. 841).
Установленные неолиберализмом новые рентные экономические законы сделали «саморазрушительные тенденции капитала более острыми... Неолиберальная капиталистическая система не только утратила некоторые свои способности развивать производительные силы общества, но также стала даже более уязвима для внутренних кризисов. [Кризис показал], что несмотря на все более ослепительную финансовую пиротехнику и все более утонченный развал стоимостных цепей в глобальной экономике, капитализм без необходимого уровня "принуждения" оказался не более
эффективным, чем коммунизм без рабочего контроля над бюрократией» (004, с. 861).
Необходимо извлечь много уроков из нынешнего кризиса. Среди них переход от неолиберальной политики, при которой государство находится под контролем рынка, к либерально-кейнсиан-ской модели, где рынок находится под контролем государства; следует ввести разумное регулирование внутренне неустойчивых и постоянно изменяющихся финансовых рынков и создать, как предлагал Кейнс, такую международную финансовую и платежную систему, которая могла бы, хотя бы частично, оградить государство от экономических неурядиц в других государствах. Но основной урок состоит в том, что он выявил высокую степень опасности неолиберальной идеологии, когда она становится неоспариваемой и поддерживается экономической и политической элитами.
Однако пока ситуация не очень оптимистичная. «Экономический кризис, кажется, меняет все, кроме фундаментальных представлений политиков и ученых об экономике и политике. Это со всей очевидностью обнаруживается в иллюзии, что поток денег без всяких условий в финансовую систему (который в основном вознаграждает руководителей финансовых учреждений за их неспособность осознавать, что они управляют финансовыми институтами в долгосрочных интересах акционеров) означает, что "мы все снова кейнсианцы". Преобладает убеждение, что нынешний финансовый кризис не является крахом банковской и финансовой модели, а также политической системы в целом. В этой связи печально видеть, как планы Гейтнера-Саммерса по спасению американской финансовой системы и план Брауна-Дарлинга - британской, исходят из тезиса, что посткризисная финансовая система будет более или менее та же самая, что была до кризиса» (004, с. 866).
Палма считает, что большинство идеологов, политиков и ученых (включая большинство экономистов), кажется, не понимают, что «существуют две противоположные точки зрения о том, как заставить капитализм работать эффективно (только некоторые политики в Азии, кажется, понимают это). С марксистской и кейн-сианской точек зрения, а также по теории Фуко необходимо заставлять капиталистов напрягаться; с неолиберальной точки зрения нужно создавать капиталистам сладкую жизнь. Современный фи-
нансовый кризис со всей очевидностью продемонстрировал, что случается во втором варианте» (004, с. 867).
Дж. Ламби (Университет Де Монфора в Личестере, Великобритания) (005) анализирует политические и идеологические причины мирового финансового кризиса, разразившегося в 2008 г.
На конференции в Бреттон-Вудсе (Канада) в 1944 г., обсуждавшей новый послевоенный финансовый и экономический порядок, США и Великобритания и их союзники, наученные горьким опытом предвоенного Великого кризиса 1929 г. и последовавшей Великой депрессии и руководствуясь кейнсианскими принципами управления экономикой, стремились создать такой финансово-экономический порядок, при котором капитал находился под контролем государства и использовался в интересах национального развития, а не в интересах финансовых спекулянтов. Учитывая финансово-экономическое доминирование США после Второй мировой войны, доллар был провозглашен мировой резервной валютой, были установлены полуфиксированные курсы остальных валют по отношению к доллару, который имел золотой стандарт и обеспечивался огромным золотым запасом США. В первые три послевоенные десятилетия западные страны в своей экономической политике придерживались кейнсианских принципов. Во второй половине 1960-х годов два ключевых фактора начали подтачивать существующую экономическую систему и изменять баланс в пользу финансовых интересов: падение нормы прибыли, особенно у крупного бизнеса, отчасти вследствие растущих требований труда и государства благоденствия и изменение экономической политики ведущих западных государств, в первую очередь США и Великобритании, расширяющей сферу действия частного международного капитала. В Лондоне был создан рынок евродолларов, позднее в связи с ростом цен на нефть возник и мощный рынок нефтедолларов вне юрисдикции США. В 1971 г. президент США Никсон объявил об аннулировании связи доллара с золотым стандартом, что подрывало систему полуфиксированных курсов валют и увеличивало возможности валютных спекуляций.
Гегемония финансового капитала была окончательно закреплена возвышением правых сил и приходом к власти М. Тэтчер в Великобритании в 1979 г. и Р. Рейгана в США в 1980 г. «К середине 1980-х годов бреттон-вудская система была мертва, а с ней и
"классовый компромисс". Вместо нее возник новый мировой порядок - глобализация, которая была основана на неолиберальных принципах; при новой идеологии хозяином мира стал финансовый капитал. Доминирующая идеология финансового капитализма -эффективный рынок. Утверждается вера в саморегулирующий механизм рынка. Это спекулятивное представление упраздняет интервенционистские инструменты государства. Всевластье капитала привело не только к транснационализации производства, но также и формированию "транснационального капиталистического класса" и "транснационального государства", которые в совокупности и составляют сущность глобализации» (005, с. 159).
На первом этапе глобализации (1980-1990-е годы) сначала в развитых странах, а затем и в остальном мире начался активный и широкий процесс финансовой либерализации, приватизации, возрастания роли рынка и частного капитала и уменьшения регулирующих и контрольных функций государства в экономике, транснационализации производства посредством роста прямых иностранных инвестиций. МВФ стал мощным инструментом в разрушении торговых и финансовых барьеров развивающихся стран и переносе новой экономической модели на все страны мира.
Уменьшение или полная отмена регуляционных схем позволяли банкам и другим финансовым институтам резко увеличить объем и облегчить получение кредитов, активизировать свои операции на рынке ценных бумаг, сулившие быстрые и большие прибыли. Однако это вело к росту рисков и доли необеспеченных кредитов. Соотношение долги-активы выросло с разумных и регулируемых 10 к 1 до 50 и даже 80 к 1 (005, с. 162, 167). К концу 1990-х годов рост задолженности, особенно потребительской задолженности, стал главным механизмом экономического роста и получения прибыли. В США между 2001 и 2007 г. произошел взрыв задолженности во всех сферах: внешний долг вырос с 0,9 до 1,9 трлн. долл.; годовой платежный дефицит увеличился с 0,4 до 0,9 трлн.; ипотечный долг вырос с 4,9 до 10 трлн. долл., а внутренний финансовый долг с 8,4 до 14,5 трлн. долл. В развитых странах финансовые услуги заняли ведущее место в формировании ВВП, их доля (20,4% в 2005 г.) почти вдвое превысила долю обрабатывающей промышленности (12%), хотя в конце 1980-х годов их доли были примерно равны (005, с. 160).
Поскольку американские ценные бумаги покупались во всем мире, финансовое благополучие других стран во многом зависело от ситуации на американском финансовом рынке. В первые годы XXI в. «многим, работавшим в финансовой сфере, от короля спекулянтов Дж. Сороса до скромного чиновника, занимающегося ипотекой или выдачей кредитов, стало ясно, что система перенапряжена и нестабильна. Многие региональные финансовые кризисы в Латинской Америке, Юго-Восточной Азии, России и других государствах в 1990-е годы были ранними указаниями на то, что глобальная финансовая система была неустойчивой» (005, с. 160).
И то, что неизбежно должно было случиться при такой политике, произошло осенью 2008 г.: финансовые пузыри стали лопаться один за другим - пять крупнейших банков США, а также крупнейший в мире страховщик - American International Group и главный финансовый институт американского ипотечного рынка -Fanni Mae and Freddi Mac - оказались на грани банкротства и обратились к правительству за помощью. С этого момента кризис по нарастающей охватил все сферы экономики США, а затем стал всемирным.
По мнению Ламби, предоставление правительством США значительной помощи банкам и другим финансовым институтам является краткосрочной мерой и недостаточной для восстановления доверия. Эта стратегия не только приведет к увеличению налогов, но и к существенным изменениям в расходах бюджета США, что вызовет длительную рецессию. Национальный долг США достиг более 10 трлн. долл., в то время как ВВП составлял в 2007 г. около 13 трлн. долл. (005, с. 168).
Из-за рецессии Запад в ближайшие 10-20 лет столкнется со снижением жизненных стандартов. Ламби пессимистично оценивает перспективы выхода из кризиса. «Политики и их советники либо не понимают природы кризиса и его опасностей, либо настолько срослись с "транснациональной элитой", что по-прежнему подчиняются их требованиям. и что особенно трагично, хотя неолиберальный миф уже более не пользуется доверием, его идеология еще господствует в глобальной политической и экономической системе. Это обстоятельство в соединении с гегемонией финансовых элит становится препятствием к необходимым реформам» (005, с. 172-173).
Глобализация создала богатство, большинство людей в развитых странах материально живут лучше, чем они или их родители жили 25 лет назад. Однако было бы «неверно видеть в глобализации двигатель роста и полностью ошибочно полагать, что она устойчива» (005, с. 174).
В хорошо аргументированной статье группа авторов, используя общепринятые критерии экономического развития, доказывают, что в сравнении с 30-летним периодом кейнсианской экономики (1945-1975) последующие два с половиной десятилетия неолиберальной экономики показали в лучшем случае весьма средние ре-зультаты1. «Этот аргумент плюс обычные критические оценки глобализации, такие как растущее неравенство, финансовая нестабильность, уязвимость экономики, основанной на секторе услуг, нанесение ущерба природной среде и т.п. ставит весь эксперимент под вопрос, особенно теперь в период кризиса. Однако создается впечатление, что большинство правительств продолжают политику роста потребления, увеличения задолженности и защиты элит, а именно эти три фактора привели к нынешней критической ситуации... Если государства будут по-прежнему накачивать ликвидность в черную дыру финансовых рынков, основанных на ошибочной догме прошлых 30 лет и стремиться защищать их хозяев, то они ускорят неконтролируемую рецессию, которая обрушится в основном на простых людей. Это побудит их отвергнуть неолиберальный миф и требовать реального политического представительства и демократической власти. Отказ от «капитализма казино» должен произойти в результате изменения в массовом сознании, которое стремится перестроить мир в интересах большинства, а не в интересах немногих. Как модель накопления глобализация терпит поражение. Подавляющая часть роста ВВП за последние 10 лет основана преимущественно на предоставлении необеспеченных кредитов, а не на реальном увеличении зарплат и производительности труда» (005, с. 174-175). Дж. Сорос безусловно прав, когда заявляет: «Поскольку рыночный фундаментализм строится на ложных предпосылках, его принятие в 1980-х годах в качестве руково-
1 The emperor has no growth: declining economic growth rates in the era of globalization / Weisbrot M. et al. - Wash.: Center for economic and policy research, 2001.
дящего принципа экономической политики неизбежно должно было иметь негативные последствия»1 (005, с. 175).
Дж. Стиглиц (Председатель комиссии экспертов по реформе международной денежной и финансовой системы при председателе Генеральной Ассамблеи ООН, профессор Колумбийского университета, Нью-Йорк) (006) характеризует социально-политические аспекты глобального кризиса и пути его преодоления. Нынешний кризис «породили США своей ошибочной политикой дерегуляции и неадекватной финансовой практикой последних трех десятилетий» (006, с. 3). Благодаря доминированию США в управлении процессами глобализации эта ошибочная экономическая философия и финансовая практика распространились на остальной мир. Философия дерегуляции исходила из тезиса, что свободные, нерегулируемые рынки - наилучший способ управления экономикой, поскольку они саморегулируемы. «К счастью, почти все ныне признают, что точка зрения рыночного фундаментализма неверна. Даже А. Гринспин, бывший председатель Федеральной резервной системы, который считался главным гуру рыночного фундаментализма, заявил, что он ошибался» (006, с.7). В действительности рынки не саморегулируемы, необходим баланс между рынком и ролью государства чтобы экономика работала эффективно. Понимание, когда рынки работают, а когда - нет, и границ рынков и государственного вмешательства - основа грамотной экономической политики. Однако на протяжении 30 лет в США и других странах Запада влиятельные финансовые круги и поддерживающие их политики считали, что экономическая дерегуляция и слабая (lax) денежная политика позволяют поддерживать высокий спрос как в США, так и в мире, стимулирующий развитие экономики. Недостаточный совокупный спрос в глобальной экономике Стиглиц объясняет растущим в последние десятилетия неравенством: денежные потоки шли в основном от бедных к богатым. Создание огромного долгового финансового пузыря, поощряемого властями США, позволяло сохранять высокий уровень потребления. Богатейшая страна в мире жила не по средствам. Когда США критиковали за такую политику, министр финансов отвечал, что мир должен быть
1 Soros G. Statement before the U.S. House of Representative committee on oversight and government reform. - 2008. - Nov. 13.
благодарен США, потому что если они не будут много тратить, глобальная экономика будет слабой. «Но если действительно верно, что глобальная экономическая система требует, чтобы богатейший народ в мире жил не по средствам, то тогда в глобальной экономической системе существует фундаментальный порок. Ныне эта система разрушена. двигатель глобального экономического роста заглох» (006, с. 8).
Правительственные меры по преодолению кризиса, выразившиеся в основном в предоставлении масштабной финансовой поддержки крупным банкам и компаниям, оказавшимся на грани банкротства, Стиглиц считает непродуманными и неэффективными: сотни миллиардов долларов потрачены впустую, увеличив национальный долг и не увеличив кредитные ресурсы. Они лишь защитили интересы определенной группы крупного капитала. Если бы правительство США создало новый банк, не обремененный долгами и подмоченной репутацией, и передало ему 700 млрд. долл., выделенных для поддержки банков, оказавшихся в кризисе, и установило бы соотношение кредитов и активов 12 к 1, что является очень скромной ставкой в сравнении с рисковыми 30 к 1; 50 к 1 и 100 к 1, что практиковали многие банки, то это позволило бы создать кредитный портфель в 8,4 трлн. долл. и предоставить займы мелким предпринимателям и предприятиям. Кроме того, доходы шли бы в государственную казну (006, с. 11).
Придерживаясь кейнсианских воззрений на управление экономикой, Стиглиц считает, что в период кризиса расходы на социальное обеспечение людей и сохранение и увеличение рабочих мест должны возрастать, поскольку это помогает стабилизировать экономику. Стиглиц называет эти меры автоматическими стабилизаторами. Этот вопрос стоит особенно остро, поскольку в последние годы США ослабили прогрессивное налогооблажение и систему социального обеспечения, в которой образовался огромный дефицит в 560 млрд. долл. По мнению Стиглица, выделенные 700 млрд. долл., предоставленные больным банкам, которые и после этого являются неблагополучными банками, целесообразно было передать в систему социального обеспечения для ее финансового оздоровления, чтобы укрепить уверенность в будущем нынешним и будущим поколениям. Вместо этого президент Обама
заявляет о пересмотре системы социального обеспечения ввиду отсутствия фондов.
По замыслу правительства США, программа помощи банкам должна была сохранить 3,6 млн. рабочих мест. Однако США уже потеряли 2,6 млн. рабочих мест, и с каждым месяцем безработица увеличивается на 600 тыс. человек в месяц. В то же время ежегодно на рынок труда вливаются почти 2 млн. человек. К 2010 г. в США будет огромный дефицит рабочих мест. Ослабление автоматических стабилизаторов усугубляется возрастанием автоматических дестабилизаторов: из-за ухудшения экономической ситуации дефицит в сборе налогов составляет порядка 200 млрд. долл. в год. Это означает, что через два года из-за сокращения федеральных доходов федеральный стимулирующий пакет (700 млрд. долл.) обесценится на 40-50% (006, с. 5).
На эффективность антикризисных программ правительства серьезно влияет и другая парадоксальная ситуация: деньги банкам и компаниям дают правительства, а решения по их использованию принимают заемщики. Это нарушение одного из базисных законов экономики.
Особенно сильно кризис ударил по развивающимся странам -«невинным жертвам плохой регуляционной политики в США» (006, с. 6): резко сократился приток финансовых средств, начался отток капитала и ухудшился доступ к финансовым рынкам; значительно снизился экспорт, уменьшился поток рабочих-мигрантов в развитые страны и сократился приток средств от них.
Если развитые государства имеют ресурсы для создания пакета антикризисных мер, то у большинства развивающихся стран таких средств нет. Без значительной внешней помощи им трудно преодолеть и быстро восстановить свою экономику. А без экономического подъема этой части мира невозможно полнокровное восстановление глобальной экономики.
Другим серьезным препятствием на этом пути является повсеместное распространение политики протекционизма. Хотя участники «Двадцатки» на своей встрече в ноябре 2008 г. заявили что они не собираются переходить к протекционистской политике, но на практике каждая страна заботится прежде всего о своих национальных интересах. Например, американская стимулирующая программа включала пункт о покупке только американских товаров и
услуг. Вкупе с предоставлением госгарантий банкам и крупным компаниям такая политика кардинально меняет правила игры и искажает конкурентную борьбу в глобальной экономике.
Чтобы возродить эффективную глобальную экономику, необходимо скоординированными усилиями разрабатывать глобальную антикризисную программу, а не ограничиваться лишь национальными мерами. Самое главное, полагает Стиглиц, - это критически проанализировать фундаментальные причины глобального кризиса, определить устойчивые источники роста совокупного глобального спроса, более эффективно, чем в прошлом, решать проблемы развивающихся стран, чтобы сокращать неравенство на глобальном уровне и внутри отдельных стран; эффективно укреплять социальные стабилизаторы экономики. Ресурсы и квалификация людей не исчезли. Неадекватными оказались макроэкономическая политика, организационные и координационные системы. Это выдвигает на первый план экономическую политику и проблемы организации.
Текущие дискуссии в «Двадцатке» и на других форумах преимущественно сосредоточены на вопросе создания регуляционной системы и выработке краткосрочных стимулов. Однако, если мы не произведем более фундаментальные реформы, мы не сможем обеспечить устойчивый эффективный экономический рост. Мы должны также разработать более гибкую систему управления глобальными рисками, включая создание новой и глобальной резервной системы, которая исчерпала себя» (006, с. 8, 13).
В специальном номере журнала «Экономика третьего мира» (007) обозреваются различные конференции ООН по проблемам мирового кризиса. В круглых столах, состоявшихся в ходе конференции ООН, приняли участие многие эксперты и руководители ооновских организаций.
Генеральный секретарь ЮНКТАД П. Супачаи заявил, что нехватка финансовых ресурсов развивающихся стран из-за оттока капитала и сокращения экспортных доходов достигнет 2 трлн. долл., а их долги превысят 100% ВВП. В богатейших странах, по оценке МВФ, государственный долг достигнет в ближайшие три года 9 трлн. долларов и также существенно превысит 100% ВВП (007, с. 6). Это создает мрачную ситуацию для государственных финансов. Возможны три решения: печатать деньги и разгонять
инфляцию; долговой дефолт; интенсивная конкуренция на кредитных рынках, что лишит финансов развивающиеся страны. Необходимость введения моратория на обслуживание внешнего долга развивающимися странами является весьма насущной мерой.
В отношении распределения Специальных Прав Заимствования (СПЗ) Супачаи считает, что оно должно происходить на основе нуждаемости стран, а не в соответствии с их квотами. В противном случае эти средства будут получать в основном богатые страны, квоты которых в международных финансовых институтах намного выше.
Что же касается обязательств стран «Двадцатки» пополнить капитал МВФ и Мирового банка, то пока неясно, на каких условиях будут выдаваться займы. Многие развивающиеся страны предпочитают не обращаться в МВФ из-за навязываемых им жестких условий. По мнению Супачаи, мир, к сожалению, не извлек уроков из азиатского финансового кризиса 1997-1998 гг. и не выработал эффективных мер по выходу из него. Ныне «глобальная экономика становится дефляционной» (007, с. 11). Супачаи предостерег от сверхоптимизма по поводу различных сообщений о признаках «экономического возрождения» («green shoots»). Хотя на фондовых биржах отмечены признаки оживления, в реальном секторе, на рынках труда и в международной торговле ситуация весьма далека от восстановления. «Существуют по-прежнему многие проблемы и угрозы в мировой экономике; разговоры о ее восстановлении вводят в заблуждение и могут принести больше вреда, чем пользы» (007, с.11).
Комментируя решения «Двадцатки» не прибегать к протекционизму, Супачаи констатировал, что почти все страны отказались от своих обещаний и проводят политику экономического национализма, предоставляя субсидии отдельным секторам экономики и финансово поощряя экспорт, что нарушает правила ВТО.
Исполнительный секретарь Экономической комиссии ООН по Латинской Америке и Карибам Алисия Барсена сформулировала пять необходимых мер для достижения эффективного глобального экономического управления: восстановление баланса между рынком и ролью государства, которое должно проявить активную экономическую политику; предоставление глобальных общественных товаров должно основываться на многосторонних демократических
институтах; необходимо переходить от экономики, основанной на нефти, к экономике, не загрязняющей атмосферу выбросами углекислого газа; требуются новые более интегрированные подходы к управлению глобальной экономической системой.
Асимметрия между развитием финансовых и торговых систем и институциональными и политическими изменениями ведет к неуправляемой глобализации, что угрожает справедливому развитию. По мнению Барсены, новая глобальная архитектура должна предусмотреть структурные изменения в регуляционных системах, в прозрачности и подотчетности принимаемых решений, а также разработку межсекторального подхода к развитию глобальной экономики.
Бывший член комитета по монетарной политике Народного банка Китая Ай Юндин отметил, что Китай осуществляет обширную антикризисную программу по стимулированию своей экономики. Китайское руководство сознает, что экономика Китая не может зависеть только от экспорта, и предпринимает структурные реформы по стимулированию внутреннего спроса, что пойдет также на пользу и другим странам. Обладая огромными валютными резервами, Китай обеспокоен возможной девальвацией доллара. Юй Юндин считает, что нужно реформировать глобальную резервную систему, чтобы избежать будущих кризисов. Кроме того, развивающимся странам надо предоставить право самим определять свою политику, и это должно стать интегральной частью реформы глобального управления. Либерализация финансовых рынков и движения капитала чрезвычайно сузила политические возможности развивающихся стран для принятия антикризисных мер.
Представитель группы 77 развивающихся стран и Китая указал на «неотложную необходимость реального и всестороннего реформирования международной экономической и финансовой систем и архитектуры, включая полномочия, сферу деятельности и управление бреттонвудских институтов, чтобы предотвращать финансовые и экономические чрезвычайные ситуации и эффективно поощрять развитие» (6, с. 10). При реформе глобальной резервной системы и МВФ следует более важную и эффективную роль отвести СПЗ и предусмотреть возможность создания региональных валют.
Заместитель исполнительного директора МВФ Мурильо Португаль заявил, что МВФ извлек уроки из кризиса и предполага-
ет усилить регуляцию и контроль над финансовыми рынками развитых стран; сделать более эффективным надзор над экономической и финансовой политикой стран; реформировать управляющую структуру МВФ и Мирового банка, чтобы обеспечить большее представительство и участие развивающихся стран, особенно стран с динамично развивающейся экономикой (007, с. 12).
Исполнительный директор Мирового банка Н. Оконджо-Ивиала отметила, что в результате кризиса от 55 до 99 млн. человек впадут в нищету в дополнение к 135 млн. человек, пострадавшим от продовольственного кризиса и повышения цен на топливо в 2008 г. (007, с. 9). Мировой банк расширяет помощь наиболее нуждающимся странам.
Директор МОТ Х. Сомавия особо подчеркнул разительное несоответствие финансовой системы и реальной экономики. Разговоры об этом идут давно, но никаких конкретных мер не принимается. Надо прекращать риторику и переходить к конкретным действиям. Ведущую роль в этом процессе он отводит ООН. Сомавия отметил, что из-за кризиса в 2009 г. будет сокращено 50 млн. рабочих мест, в 2010 г. безработица еще более возрастет. Между тем ежегодно на рынок труда в мире вливается 45 млн. молодых людей. Если не принять согласованных глобальных мер, то мир в ближайшие шесть-восемь лет столкнется с острой нехваткой рабочих мест на рынке труда (007, с. 11).
Конференция ООН не приняла предложения группы 77 и Китая по предоставлению 100 млрд. долл. СПЗ странам с низкими доходами и 800 млрд. долл. странам со средними доходами, а также об объявлении моратория на выплату и обслуживание долгов и создании международного суда по банкротствам для реструктуризации долгов. Было решено продолжать изучать эти вопросы. Что же касается необходимости расширения «политического пространства» для развивающихся стран, то конференция в принятом итого -вом документе предоставила право принимать законные защитные меры в сфере торговли и вводить временные ограничительные меры в движении капиталов. Конференция также признала необходимость изучать проблему реформирования глобальной резервной системы и укреплять регулирование и надзор над всеми финансовыми центрами и институтами.
Ю.И. Комар
