CC BY
13
ФОРМАЦИИ. ЦИВИЛИЗАЦИИ. ГЛОБАЛИЗАЦИЯ
2011.03.001-004. МИРОВОЙ ФИНАНСОВЫЙ КРИЗИС И НОВЫЙ КАПИТАЛИЗМ: НЕОБХОДИМОСТЬ СТРУКТУРНЫХ РЕФОРМ И ИЗМЕНЕНИЙ В ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКЕ.
2011.03.001. BRESSER-PEREIRA L.C. The global financial crisis and a new capitalism? // J of post - Keynesian economics. - Armonk, 2010. -Vol. 32, N 4. - P. 499-534.
2011.03.002. Supiot A. A legal perspective of economic crisis of 2008 // Intern. labour rev. - Geneva, 2010. - Vol. 149, N 2. - P. 151-162.
2011.03.003. GHOSH J. Global crisis and beyond: Sustainable growth trajectories for the developing world // Ibid. - P. 209-225.
2011.03.004. TORRES R. Incomplete crisis responses: Socio-economic costs and policy implications // Ibid. - P. 227-237.
Л.К. Брессер-Перейра (Фонд Ж. Варгаса, Бразилия) (001) считает, что начавшийся в 2007 г. банковский кризис, переросший в 2008 г. в глобальный кризис, будет, вероятно, «поворотным пунктом в истории капитализма (001, с. 499). Это наиболее серьезный с 1929 г. экономический кризис. Это также и социальный кризис: по данным МОТ, безработица выросла с 20 млн. до 50 млн. к концу 2009 г.; по оценке ФАО, доходы бедняков упали, а цены на продовольствие выросли, число людей в мире, не получающих достаточного питания (undernourished), выросло в 2009 г. на 11% и впервые превысило 1 млрд. человек (001, с. 1-2).
Этот масштабный и глубокий кризис поставил много серьезных вопросов. Почему он произошел? Почему теории, организации и институты, возникшие после предыдущих кризисов, не смогли его предотвратить? Был ли он неизбежен ввиду нестабильной природы капитализма или он был следствием ошибочной идеологии, возобладавшей с конца 1970-х годов?
„ 2011.03.001-004
о -
Непосредственными причинами кризиса Брессер-Перейра называет дерегуляцию финансовых рынков и дикую спекуляцию, которую эта дерегуляция сделала возможным.
Сама же дерегуляция финансового рынка стала следствием изменений в характере капитализма, доминирующей идеологии и экономической политики в 1970-е годы.
«Золотой век» капитализма (1948-1977), характеризовавшийся регулируемыми финансовыми рынками, финансовой стабильностью, высокими темпами экономического роста и снижением неравенства, сменился финансовым капитализмом: в этот период темпы роста упали, финансовая нестабильность резко усилилась и возросло неравенство. Господствующей идеологией в эпоху финансового капитализма стал неолиберализм. В 1970-е годы неоклассическая макроэкономика вытеснила кейнсианскую макроэкономику, модели роста заменили экономику развития1 в качестве главной дисциплины в университетах.
Открыто заявляемая цель неолиберализма - сокращение социальных издержек бизнеса путем соответствующего изменения трудового законодательства и уменьшения услуг, предоставляемых государством. Неолиберализм предусматривал также сокращение численности госаппарата и дерегуляцию всех рынков, в первую очередь и в основном финансовых рынков. Для обоснования и оправдания нового подхода использовались такие аргументы, как тезис о дееспособности саморегулируемых рынков и эффективных финансовых рынках; констатация, что существуют только индивиды, а не общество; принятие методологического индивидуализма или гипотетически - дедуктивного метода в общественных науках; отрицание концепции общественного интереса ввиду отсутствия самого общества.
Три основные черты характеризуют финансовый капитализм. 1. Огромное увеличение общей стоимости финансовых активов, циркулирующих по миру, как следствие умножения финансовых инструментов, инициируемых секьюритизацией и деривативами2.
1 Под экономикой развития (development economics) Брессер-Перейра понимает стратегию развития, в которой государство играет ведущую роль (001, с. 504).
2 Секьюритизация активов - эмиссия ценных бумаг, обеспеченных кредитной задолжностью, что способствует превращению неликвидных кредитов в ликвидные долговые обязательства. Это увеличивает риски финансовых операций. -Прим. реф.
2. Отрыв от реальной экономики и расцвет финансовой экономики с ее необузданным созданием фиктивного финансового богатства, обогащающего капиталистических рантье. 3. Резкий рост нормы прибыли финансовых институтов, позволяющей выплачивать огромные бонусы финансовым трейдерам за их способность увеличивать капиталистическую ренту.
В эпоху финансового капитализма изменяется характер кредита. Он перестает основываться на банковских займах бизнесу и приобретает форму торговли ценными бумагами финансовыми инвесторами (пенсионными, хеджевыми и другими фондами). Принятие сложных и непонятных «финансовых инноваций» в сочетании с огромным ростом кредитов в форме ценных бумаг привело к тому, что Бургина и Бриис назвали «полным нарушением функционирования финансового генома»1 (001, с. 505-506).
В 2007 г. денежная масса в США составляла 9,4 трлн. долл., в то время как общая величина секьюритизированных долговых обязательств в этом году была в четыре раза, а сумма деривативов в 10 раз больше. По сравнению с 1990 г. последние два показателя были больше соответственно в три и шесть раз2 (001, с. 506-507).
Благодаря рискованным финансовым инновациям финансовая система в целом, состоящая из банков и финансовых инвесторов, оказалась способной создать фиктивное финансовое богатство и захватить увеличенную долю национального дохода или реального богатства.
В докладе ЮНКТАД, посвященном анализу причин финансово-экономического кризиса, констатируется: «Слишком многие агенты пытались выжимать двузначную прибыль из экономической системы, темпы роста которой намного ниже и измеряются однозначным показателем»3 (001, с. 508).
Финансовое богатство автономизировалось от производства. С 1980 по 2007 г. глобальные финансовые активы выросли гораздо
1 Bourguinat H., Briys E. L'arrogance de la finance: comment le théorie financière a produit le krach. - P.: La Decouverte, 2009. - P. 45. - Здесь и далее описание дано по реф. источнику.
2
Roche D., Mc&e B. New monetarism. - L.: Independent strategy, 2007. - P. 17.
3
United nations conference on trade and development (UNCTAD). The global economic crisis: Systemic failures and multilateral remedies - Geneva: UNCTAD, 2009. - P. XII.
более быстрыми темпами, чем глобальный ВВП. Соотношение между финансовыми активами и ВВП в 1980 г. составляло 1,2:1, а в 2007 г. уже почти 4:1 (001, с. 509). При этом финансовый капитал приобрел контроль над существенной частью экономического дохода, который производит общество, и этот доход концентрируется в руках богатейшего 1-2% населения (001, с. 509).
Чтобы оценить масштабы экономического провала эпохи неолиберализма и господства финансового капитала, Брессер-Перейра сопоставляет макроэкономические показатели 30 лет послевоенного развития и последующего тридцатилетнего неолиберального развития. По данным группы исследователей, с 1945 по 1971 г. мир пережил 38 финансовых кризисов, с 1973 по 1997 г. -139 финансовых кризисов1 (001, с. 510). По оценке других экспертов и по другим критериям, с 1947 по 1975 г. произошел один банковский кризис, а с 1976 по 2008 г. их насчитывается 312 (001, с. 510). Соответственно среднегодовые темпы экономического роста упали с 4,6% в 1947-1976 гг., до 2,8% в последующие 30 лет, а социальное неравенство в неолиберальную эпоху существенно выросло (001, с. 510).
Неолиберализм и финансовый капитализм сформировались и достигли доминирования в контексте финансовой и торговой глобализации, которую неолиберальные идеологи и политики активно поддерживали и продвигали, особенно финансовую. Они утверждали, что англосаксонская модель - единственный путь к экономическому развитию. Однако, отмечает Брессер-Перейра, как «свидетельствует опыт быстро развивающихся азиатских стран, этот тезис - откровенная ложь» (001, с. 509).
Торговая глобализация - необходимый этап развития капитализма, а финансовая глобализация и финансовый капитализм таковыми не являются, «они - искажение капиталистического развития». Глобализация могла бы быть торговой, она не нуждалась в финансовой либерализации, которая привела развивающиеся страны, за исключением быстрорастущих азиатских стран, к утрате контроля над своими обменными курсами и превращению в жертв
1 The crisis problem grouring more sevsre? / Bordo M., Eichengreen B., Klingsbiel D., Martinez-Peria M. // Economic policy. - 2001. - Vol. 32. - P. 51-82.
2 Reinhart C.M., Rogoff K.S. Banking crisis. - Cambridge, MA, 2008. - P. 6, appendix (National bureau of economic research. Working paper N14587).
постоянных кризисов платежного баланса. «Если бы финансовая либерализация была ограниченной, то капиталистическая система функционировала более эффективно и в стабильном режиме. Не случайно, что быстрорастущие азиатские страны активно участвуют в торговой глобализации, но жестко ограничивают финансовую либерализацию» (001, с. 515).
Можно ли было избежать нынешнего мирового кризиса? Брессер-Перейра отвечает на этот вопрос утвердительно. После кризиса 1929 г. и последовавшей за ним Великой депрессии были разработаны экономические теории, необходимые институты и основы экономической политики, позволяющие не допускать кризисов подобного масштаба.
Неолиберализм, взятый на вооружение политической коалицией, пришедшей в власти в США и Великобритании после победы на выборах Р. Рейгана и М. Тэтчер, демонтировал сложившуюся и эффективно работающую систему регуляции рынков. Дерегуляци-онные реформы и переход США в 1971 г. от фиксированного курса к плавающему курсу доллара подорвали основы мировой финансовой стабильности и создали предпосылки для кризисов.
Неолиберализм с его культом безнравственного индивидуализма и отрицанием понятия «общественный интерес» подрывает моральные устои общества. «Человеческие и гражданские ценности отбрасываются и подвергаются осмеянию во имя экономической рациональности рынка... Мошенничество стало регулярной практикой на финансовых рынках. Подкуп государственных служащих и политиков стал общей практикой. Неолиберализм стремится деморализовать государство...
Неолиберальная гегемония инициировала всеобщий процесс подрыва социального доверия - главной черты здорового и солидарного общества. Когда общество утрачивает веру в свои институты и главный из них - государство, это - симптом социальной и политической болезни» (001, с. 517, 520).
Л.К. Брессер-Перейра квалифицирует неолиберализм как реакционную и устаревшую идеологию. Нужно проводить четкое различие между двумя историческими формами либерализма. Либерализм в XVIII в. был «идеологией буржуазного среднего класса, направленной против олигархии землевладельцев и автократического государства, неолиберализм последней четверти ХХ в. сфор-
мировался как идеология богатых против бедных и против демократического и социального государства» (001, с. 516-517).
Поддерживаемая неолиберализмом неоклассическая финансовая теория «привела к огромным финансовым ошибкам, а неоклассическая макроэкономика просто бесполезна... Создаваемые на их основе модели - воздушные математические замки, не имеют никакой связи с реальностью. и практической пользы, если не считать "научного" оправдания неолиберализма и его тезиса о саморегулируемых и эффективных рынках» (001, с. 519-520).
Когда разразился масштабный и глубокий финансовый кризис, политики, находившиеся в плену неоклассических иллюзий, быстро осознали свои ошибки и решительно приняли следующие меры: 1) увеличили ликвидность; 2) предоставили крупные займы ведущим банкам, чтобы не допустить их банкротства; 3) ужесточили фискальную политику; 4) возобновили регуляцию финансовой системы на национальном и международном уровнях.
Это были шаги в правильном направлении. Они показывают, «что политики быстро вспомнили "забытое"». Они поняли, что современный капитализм требует регуляции, а не дерегуляции; что регуляция не затрудняет, а способствует рыночной координации экономики; что экономическая политика должна стимулировать инвестиции и сохранять экономическую стабильность, а не соответствовать идеологической доктрине; финансовая система должна финансировать производственные инвестиции, а не служить питательной почвой для спекуляции (001, с. 525).
Почти все предпринятые правительствами развитых стран меры были направлены на преодоление только одного типа финансового кризиса - банковского кризиса и его экономических последствий, но мало помогают разрешению другого финансового кризиса - кризиса платежного баланса большинства развивающихся стран. Этот кризис не будет скоро преодолен. Богатые страны, как правило, не страдают от этого вида финансового кризиса. Они в основном дают, а не берут иностранные займы. Но когда они их берут, то они это делают в собственной валюте.
Остальному миру необходимо искать иные источники увеличения совокупного спроса. Китай, антикризисные действия которого были успешными, уже ищет этот альтернативный источник расширения своего внутреннего рынка. Его примеру последуют
многие страны, однако проблема недостаточного мирового совокупного спроса будет сохраняться некоторое время.
Этот кризис показал также, что в любой стране главный реальный институт и «последний ресурс», на который рассчитывает общество в условиях кризиса, это его собственное государство.
Однако решительная финансовая политика, проводимая почти всеми государствами в борьбе с кризисом, привела к высокой задолженности государственных институтов. Потребуется время для оздоровления общественных финансов. Нынешним и будущим поколениям придется платить более высокие налоги.
В заключение Брессер-Перейра прогнозирует перспективы развития капитализма.
Во-первых, это не будет финансовый капитализм, поскольку, как показал опыт последних десятилетий, это - шаг назад в истории развития капитализма (001, с. 528).
По всей видимости новый капитализм возьмет на вооружение кейнсианскую политику и практики послевоенного успешного развития. В экономической области глобализация будет углубляться в торговле и производстве, но не в финансовой сфере; в социальной - профессиональный класс и капитализм, основанный на знаниях, будут процветать; в политической - демократическое государство будет становиться все более социально ориентированным, а демократия будет основываться на более широком участии населения. Новый капитализм по-прежнему будет глобальным, но не неолиберальным.
Во-вторых, знание будет становиться все более важным стратегическим ресурсом. Но в связи с развитием системы высшего образования и роста численности студентов это не будет редким ресурсом.
В-третьих, неравенство доходов в богатых странах будет, вероятно, усиливаться. Но одновременно будет идти процесс сокращения неравенства, поскольку технологический прогресс носит в основном капиталосберегающий характер: снижает издержки и увеличивает производительность капитала. Неравенство будет связано, с одной стороны, с относительной монополией на знание, а с другой - с понижающим давлением на уровень зарплат иммиграции рабочей силы и импорта из быстро растущих развивающихся стран, использующих дешевый труд.
Что касается развивающихся стран, то здесь маловероятно в краткосрочный период ожидать снижения неравенства, поскольку большинство из них находятся на ранних стадиях капиталистического развития. Единственный серьезный источник снижения неравенства будет связан с продолжением политики быстро растущих стран догнать по уровню развития развитые государства. Эта конвергенция означает перераспределение доходов на глобальном уровне, что сможет смягчить неравенство доходов на национальном уровне. Глобализация, которая рассматривалась в 1990-е годы как орудие богатых стран и угроза для развивающихся государств, оказалась возможностью для ускоренного роста среднедоходных стран, имеющих национальную стратегию развития. И это сближение будет снижать глобальное неравенство.
В-четвертых, капитализм будет оставаться неустойчивой экономической системой, но в меньшей степени. Социальное знание в конечном счете будет преобладать.
Капитализм будет меняться, но не следует переоценивать текущих изменений. Богатые останутся богатыми, а бедные станут беднее. Только среднедоходные страны, практикующие новые стратегии развития, выйдут из этого кризиса более сильными. Однако сопротивление положительным изменениям в экономической политике еще очень велико. Главная задача - восстановить регулирующую роль государства. Некоторые финансовые инновации и практики должны быть запрещены, а финансовые риски системно ограничены.
Этот глобальный кризис еще раз продемонстрировал, что прогресс и развитие - не линейный процесс. «Иногда история отступает назад. Неолиберальный и финансовый капитализм и был таким случаем. Слепые и могущественные силы неконтролируемого капитализма управляли миром некоторое время... Неолиберализм потерпел поражение. Прогресс будет происходить, но он будет медленным, противоречивым и всегда непредсказуемым» (001, с. 532).
А. Сюпио (директор Института продвинутых исследований (advanced studies), Нант, Франция) (002) считает мировой финансовый кризис 2008 г. следствием правового и институционального кризиса. Демонтаж системы регуляции рынков был целью неолиберального проекта, реализуемого в последние три десятилетия.
Фундаментальный принцип неолиберальной доктрины состоит в том, что Рынок является высшей регуляционной властью в мировых делах, и в конечном счете он должен определять поведение фирм и экономическую политику государств во всем мире. Стремясь осуществить свою «утопическую фантазию о рынке без границ, неолиберализм стремится сконструировать "плоский мир", в котором отношения между людьми и даже закон рассматриваются как товары» (002, с. 152). Тотальный рынок все превращает в экономические ресурсы. Люди являются лишь средством для достижения цели, а не главными в конечном счете бенефициарами экономической деятельности. Рынок лишил содержательного смысла не только такие понятия, как «личность» и «ответственность», но превратил закон, религию, идеи и искусство в еще один продукт, конкурирующий на мировом рынке. Вместо того, чтобы подчинить конкуренцию закону, неолиберализм подчиняет закон конкуренции.
Главная цель неолиберализма - защитить «спонтанный рыночный порядок» от власти демократического государства и правительства. Это означает, что распределение труда и богатства, а также контроль над денежными потоками должны быть полностью исключены из политической сферы. Демократия должна быть ограничена таким образом, чтобы не допустить вмешательства невежественных масс в функционирование экономических законов, которые находятся вне пределов их понимания.
Это стремление к деполитизации экономики привело большинство экономистов к отказу от научной традиции политэкономии в пользу «экономической науки». Поиск научной легитимности был ключевым компонентом неолиберальной идеологии.
А. Сюпио убежден, что «демонтаж национальных регуляционных систем не создает "спонтанный рыночный порядок". Он подрывает институциональные основы рынков. Не существует такой вещи, как Рыночная Экономика. В реальности существуют разносторонние правовые системы, регулирующие различные типы рынков. Различия зависят не только от характера товаров и услуг, но также и от исторических условий и правовых культур» (002, с. 153).
А. Сюпио скептических относится к антикризисным усилиям правительств. Поскольку неолиберальная доктрина «продолжает доминировать в бизнес-сообществе и политическом руководстве западного мира, неудивительно, что пакет восстановительных мер
для преодоления коллапса финансовых рынков состоял в предоставлении им огромных сумм государственных денег без выяснения структурных причин, приведших к коллапсу» (002, с. 158). В этом отношении весьма характерен последний, посткризисный ОЭСР, посвященный политике экономических реформ. В нем утверждается, что коллапс финансовых рынков не ставит под вопрос «долгосрочные политические рекомендации» данной организации и содержится призыв к интенсификации политики по либерализации рынка труда и углублению финансовых рынков1 (002, с. 159).
Эта последняя рекомендация «является особенно шокирующим примером неспособности принять реальность: крупные развивающиеся рынки, не допустившие подчинения власти финансовых рынков, были слабо затронуты финансовым коллапсом» (002, с. 159).
Таким образом, на Западе упорно сохраняется убеждение в том, что «рынок может регулироваться Рынком».
Главная задача состоит не в косметическом регулировании рынков, а «в восстановлении власти закона и подчинении рынков эффективному и жесткому контролю закона в интересах общества» (002, с. 160).
Дж. Гхош (Центр экономических исследований в Школе общественных наук при университете Джавахарлала Неру, Нью-Дели, Индия) (003) считает что последствия кризиса успешно преодолены, мировая экономика восстанавливается и что кризис является лишь сбоем в процессе динамичного глобального экономического роста.
Гхош указывает на структурные и конъюнктурные причины, препятствующие стабильному росту мировой экономики. На структурном уровне три базовых дисбаланса, вызвавшие этот кризис международного капитализма, «до сих пор еще не преодолены: дисбаланс между финансовой сферой и реальной экономикой; макроэкономические дисбалансы между основными игроками в мировой экономике и нарастающие экологические проблемы. Эти структурные дисбалансы порождены моделью экономического роста, применявшейся в последние десятилетия экономического
1 OECD Economic policy reforms 2010: Going for growth. - P., 2010. - P. 4-5. Описание дано реф. источнику.
бума и которую, судя по всему, собираются использовать в посткризисный период. Эта модель развития основывалась «на спекулятивной практике, инициируемой и поощряемой финансовой дерегуляцией» (003, с. 215).
Докризисный экономический бум основывался также на безрассудной эксплуатации природных ресурсов, что создало множество экологических проблем, особенно в развивающихся странах. Кроме того, поскольку выгоды от бума распределялись настолько неравномерно, большинство населения развивающегося мира практически ничего не получило от него.
Финансовый пузырь в США притягивал сбережения со всех стран мира, включая и беднейшие развивающиеся страны. «Юг фактически субсидировал Север посредством дешевого экспорта товаров и услуг, чистого оттока капитала из развивающихся стран преимущественно в США и краткосрочной миграции дешевого труда» (003, с. 216).
Правительства развивающихся стран открыли свои рынки, отказались от монетарной политики и осуществляли дефляционную политику, снизившую государственные расходы. Поэтому многие проекты развития остались незавершенными, а граждане лишились большинства социально-экономических прав. Несмотря на обещания и ожидания, не произошел трансферт работ с Севера на Юг. Промышленная занятость на Юге практически не выросла, даже в Китае - «промышленной фабрике мира».
В большинстве стран рост реальной зарплаты в 1990-2006 гг. заметно отставал от роста производительности труда, а ее доля в национальном доходе уменьшилась с 1985 по 2005 г. во всех основных регионах мира1 (003, с. 215).
Почти все развивающиеся страны избрали экспортно ориентированную модель развития, которая требует сдерживания роста зарплаты и внутреннего потребления во имя международной конкурентоспособности и роста доли в мировых рынках. Эта стратегия не только вела к расширению глобального неравенства, но также сеяла семена своей собственной гибели, порождая одновременно
1 International institute for labor studies. World of work. Report 2008: Income inequalities in the age of financial globalization. - Geneva, 2008.
понижающее давление на цены ввиду конкуренции и протекционизма со стороны стран Севера.
Помимо структурных существует и несколько конъюктурных проблем, препятствующих посткризисному экономическому росту и улучшению благосостояния мирового населения.
1. Финансовые вопросы не урегулированы должным образом. Государственная помощь банкам не сопровождалась адекватным регулированием. Поэтому моральный климат в финансовой сфере не изменился. Сохраняются дестабилизирующая активность финансовых игроков и неоправданные риски. Проблемы в глобальных финансах также далеки от решения. Поэтому следует ожидать в ближайшем будущем нового, даже более страшного кризиса. Многие европейские страны находятся на грани банкротства.
Запад продолжает убеждать развивающиеся страны дерегу-лировать свои финансовые рынки, несмотря на явные доказательства гибельности этой меры.
2. Резкие колебания цен на продовольственном и нефтяном рынках, создающие кризисные ситуации, особенно в развивающихся странах, вызываются не реальной экономической ситуацией, а в основном активностью финансовых спекулянтов на этих рынках1.
С апреля 2009 по январь 2010 г. продовольственный индекс ФАО вырос на 22%2. По оценке ФАО, в феврале 2010 г. 32 страны испытывали острую нужду в продовольствии, а еще больше стран столкнулись с умеренным продовольственным кризисом (003, с. 212).
3. Сохранение глобальных макроэкономических дисбалансов означает, что США не могут оставаться локомотивом роста мировой экономики. Поэтому другие страны должны искать альтернативные источники роста, прежде всего в увеличении спроса на своих внутренних рынках и диверсификации экспорта.
«Без значительной реструктуризации глобального спроса в пользу широких слоев мирового населения, которое по-прежнему
1 UNCTAD Trade and development report. - Geneva, 2009; Ghosh J. The unnatural coupling: Food and global finance // J. of agrarian change. - 2010. - Vol. 10, N 1. - P. 72-86; Wahl P. Food speculation: The main factor of the price bubble in 2008 // Briefing paper. - Berlin, 2009. - http: // www.weed-online.ord/uploads/weed-food-speculation.pdf [accessad Apr. 30 2010]
http:/www.fao.org/worldbood situation/Food Prices Index/enl
едва сводит концы с концами, мировой рост будет не только еще более неравным, он просто не состоится» (003, с. 213).
4. К несчастью, такая переориентация глобального экономического роста затрудняется навязыванием МВФ, несмотря на все заявления и обещания об обратном, прежних жестких условий проведения определенной финансовой и экономической политики, которая уже дискредитировала себя и привела к кризису. Такая политика снижает потенциал роста и ухудшает социальные показатели стран, обратившихся к МВФ за помощью. В развивающихся странах, по оценке ООН, в результате кризиса число бедняков увеличилось на 73-100 млн. человек1 (003, с. 214).
5. Характер докризисного экономического бума и особенно кризис оказали негативное влияние на потребительский спрос и занятость. Без серьезных политических усилий в этих сферах трудно сохранять оптимизм в отношении глобальных экономических перспектив, особенно для развивающихся стран.
Гхош предлагает альтернативную программу роста и развития.
Во-первых, необходимость реформы международной финансовой системы теперь широко признается, поскольку существующая система не смогла предотвратить кризис и обеспечить трансфер ресурсов от богатых к бедным странам.
В рамках национальных экономик нет другой альтернативы, кроме системного государственного регулирования и контроля финансовой сферы. «Определенная степень социализации банковской системы неизбежна» (003, с. 221).
Во-вторых, чрезмерно экспортно ориентированная модель развития, которая доминирует в большинстве развивающихся стран и ряде развитых государств в последние десятилетия, должна быть пересмотрена в направлении увеличения внутреннего спроса как главного источника экономического роста.
В-третьих, экономическая политика и госрасходы должны снова занять центральное место. Политика государственной поддержки проводится ныне в развитых развивающихся странах, чтобы купировать негативные последствия кризиса. Но она также необходима и для поощрения инвестиции в так называемые «зеленые
1 United Nations Rethinking poverty: Report on the world social situation 2010. -N.Y., 2010.
технологии». Государственные расходы являются решающими в развитии экономики стран Юга и достижении минимально приемлемых стандартов жизни для населения развивающихся стран. Социальная сфера - это государственная ответственность. Ее развитие важно не только само по себе, но и для экономического развития. Социальная политика может стать существенным макроэкономическим стабилизатором.
В-четвертых, необходимо предпринять усилия для снижения межстранового и внутристранового экономического неравенства. Устойчивое, равноправное и природосберегающее развитие требует ограничения чрезмерного потребления и использования ресурсов в развитых странах и среди элит развивающихся стран. Но это очень трудная задача.
В-пятых, следует развивать новые модели спроса и производства. Для этого нужно разрабатывать новую методику измерения подлинного прогресса, благосостояния и качества жизни. Доминирующий ныне метод количественного роста ВВП контрпродуктивен. Например, хаотическая, загрязняющая и некомфортная система приватизированного городского транспорта, включающая постоянно растущее количество частных автомобилей, сверхпереполнен-ные дороги в большей степени увеличивают ВВП, чем безопасный, эффективный и доступный общественный транспорт, который снижает перегруженность дорог и обеспечивает комфортную жизнь и сохраняет природную среду.
В-шестых, государство должно активно участвовать в развитии сельского хозяйства, особенно в развивающихся странах, где оно находится в перманентном кризисе, вызываемом неправильной политикой.
В-седьмых, государство обязано развивать стратегическое планирование социальных потребностей и будущих целей.
В-восьмых, поскольку вмешательство государства в экономику - ныне императив, необходимо сделать его более демократическим и ответственным как на национальном, так и на международном уровнях. При формировании и осуществлении экономической политики государство должно быть более открытым и учитывать потребности большинства граждан.
В-девятых, для осуществления всех вышеуказанных целей необходимо реформировать международную финансовую и эконо-
мическую систему на подлинно демократических началах. Финансирование развития и сохранение глобальных ресурсов должны стать высшими приоритетами международных экономических институтов. «Они не могут продолжать осуществлять свою деятельность на базе несбалансированной экономической модели, которая дискредитирована» (003, с. 224).
Р. Торрес (Директор международного института исследования проблем труда, Женева) (004) видит причины нынешнего кризиса в дисфункциональном дерегулированном финансовом рынке, глобальных дисбалансах и росте неравенства доходов, ставших следствием реализации принципов неоклассической макроэкономики и неолиберализма о саморегулируемости и эффективности рынков, доминировавших в политической жизни Запада в последние десятилетия.
Финансовый сектор, освобожденный от контроля регуляторов, принял гипертрофированные масштабы, оторвался от реальной экономики и сосредоточил в своих руках большую долю прибыли всей экономики. Его доля в общей корпоративной прибыли до кризиса составила 42% против 25% в начале 1980-х годов1.
Долгое время утверждалось, что сегодняшние прибыли - завтрашние инвестиции и рост рабочих мест в ближайшем будущем. Однако реальность не подтвердила эти заявления. Прибыль нефинансовых фирм во все больших масштабах расходовалась на выплату дивидендов и не использовалась в качестве инвестиций. В 2000-е годы на инвестиции шло менее 40% прибыли нефинансовых фирм, на 8% ниже, чем в начале 1980-х (004, с. 233).
Одним из главных факторов, приведших к кризису, является неэффективное распределение доходов от экономического роста в докризисный период, что усиливало неравенство доходов. В большинстве стран рост зарплаты существенно отставал от роста производительности труда, поэтому их доля в ВВП снижалась, в то время как доля валовой прибыли возрастала. Например, в США в период с 2000 по 2006 г. средняя реальная зарплата росла лишь на 0,3% в год, в то время как производительность труда увеличивалась на 2,5% в год (004, с. 228). В то же время доходы высшего
1 International institute for labour studies. - World of work. Report 2009. The global crisis and beynd. - Geneva, 2009.
слоя менеджеров частных компаний росли несопоставимо быстрыми темпами. Так, отношение доходов менеджеров в 15 крупнейших американских компаниях к средней зарплате в США увеличилось с 2003 по 2007 г. с 370:1 до 521:1 (004, с. 229).
Сдерживание роста зарплаты означало стагнацию реальных доходов низкооплачиваемых рабочих и их семей, что вело к росту частной задолженности, поскольку склонность к относительно высокому потреблению у них сохранялась, а банки и другие финансовые институты, освобожденные от регулирования и стремящиеся к увеличению прибыли, охотно выдавали рискованные займы ненадежным заемщикам. Рост спроса за счет увеличения частной задолженности в развитых странах и прежде всего в США оказался ахиллесовой пятой» процесса экономического роста. Когда Федеральный резерв США повысил в 2006-2007 гг. процентные ставки, что повлекло за собой увеличение стоимости заимствования, начался каскад дефолтов выплат займов. Этот процесс быстро охватил всю финансовую систему из-за сложности и взаимосвязанности финансовых продуктов и тесных международных связей между финансовыми институтами, и разразился финансовый кризис.
В растущих экономиках, где финансовая система была жестко регулируема, сдерживание зарплаты было связано с экспортной ориентацией экономики, повышая конкурентоспособность их товаров на мировом рынке. Низкие зарплаты вкупе с отсутствием развитой пенсионной и страховой системы ограничивали внутренний рынок, что служило препятствием к полноценному экономическому росту. Поэтому огромные экспортные доходы этих стран в значительной степени уравновешивали и финансировали большой дефицит платежного баланса США. Однако эта система глобальной экономики, как показал кризис, не стала устойчивой. Финансовый пузырь в США лопнул, и действующая система глобальной экономики развалилась.
Кризис подорвал легитимность и основные догматы неолиберальной макроэкономики. Началось переосмысление экономической политики. Правительства быстро и решительно приняли антикризисные меры: массивная помощь финансовым институтам, общая величина которой в США и ЕС оценивается в 11,4 трлн. долл., или примерно 1/6 мирового ВВП (004, с. 231).
Однако, считает Торрес, хотя эти меры позволили избежать Великой депрессии, но они мало затронули основные дисбалансы, приведшие к кризису, прежде всего дисфункциональность финансовой системы. Чтобы обеспечить устойчивый экономический рост мировой экономики, необходимо реформировать финансовую систему и отойти от модели спроса, формируемого ростом частной задолженности в развитых странах в сочетании с экспортно ориентированной экономикой развивающихся стран.
Это означает, во-первых, что рост зарплаты должен отражать рост производительности труда. Это снизит необходимость обращаться к частным заимствованиям или правительственным субсидиям для поддержания привычного уровня потребления. Решение этой сложной проблемы потребует усиления институтов, регулирующих рынок труда. В Китае, например, в 2008 г. был принят закон о контракте найма, который устранил ограничения, препятствующие росту зарплаты и улучшению условий труда.
Во-вторых, чтобы отойти от модели роста, основанного на экспорте, необходимо усиливать связи экспортных отраслей с остальной экономикой, развивать сельское хозяйство с помощью государственных инвестиций, всемерно расширить внутренний спрос, который может стать локомотивом экономического роста. В последнем случае очень важную роль играет развитие социальной сферы.
В-третьих, восстановление регулирования финансовой деятельности, ограничение стимулов к заключению чрезмерно рискованных сделок, ограничение роста спроса, основанного на увеличении задолженности, улучшит распределение сбережений. Введение налога на банковскую деятельность в странах ЕС - шаг в правильном направлении.
Слабый прогресс в осуществлении необходимых реформ Торрес объясняет сопротивлением финансового сектора: «Озабоченность реакцией финансовых рынков на растущую государственную задолженность сдвигает политику в направлении традиционного рыночного подхода, ориентированного на фискальную консолидацию, ограниченную роль правительства и слабую социальную защищенность» (004, с. 227).
Ю.И. Комар
